Платье, расписанное языком любви

Когда-нибудь вместе с ветром я унесусь в небо, А сейчас с тобою вместе я в беспамятстве... Buck-Tick - Dress

Легкий ветер побеспокоил пламя светильников, которые по комнате слуги Хуа Чэна расставили такой предусмотрительностью, будто наперед знали, куда их хозяин ступит. Огонь порхал на концах тонких свеч, мерцающих за ширмами из алой бумаги. Дрожа, они освещали путь до небольшого стола, где кто-то расположил вереницу тонких кистей и самых темных чернил, какие только удалось найти в Призрачном городе. Мягко удерживая тонкие пальцы демона в собственных, Се Лянь медленно двигался по деревянным половицам. Принц улавливал их шепот, но, все же, сердце его звучало куда громче. – Гэгэ, что ты хотел мне показать? – будто ощущая волнение небожителя, хозяин Дворца невероятного наслаждения решил прервать тишину. Се Лянь не спешил с ответом – только неторопливо шел по большим покоям, у окна которых Хуа Чэн заметил стол. Вещи на нем действительно удивляли. Когда старший просил все это, демон и подумать не мог, что это каким-то образом имеет отношение к ним обоим. Остановившись, принц медленно отпустил парня и, пока сердце от волнения снова не стало биться в мотиве смятения, стал объясняться. – Тебя не было во Дворце долгое время, я ждал. А пока ждал… Дело в том, что я тут узнал… Вы, хоть и демоны, но оберегаетесь даже от себе подобных. Пока ты отлучался, я многое успел прочитать. И нашел кое-что о «Платье дьявола». На губах Хуа Чэна заиграла легкая улыбка, пронизанная тонкой нитью удивления. Порой он совсем забывал, что у его гостя есть привычка развлекать себя чем угодно, только не привычными всем удовольствиями. – Я и подумать не мог, что эти свитки хоть кого-то привлекут, – его левый глаз сверкнул. – Ты прав, есть такое, «Платье дьявола», хотя в исполнении это больше похоже на рубашку. Помогает демону защититься от других демонов, но для этого наносящий должен знать все тонкости рисунка: от кончиков ногтей до последнего позвонка спины. – Думаю, я справлюсь, – Се Лянь смущенно опустил взгляд. В это мгновение ему так хотелось не тараторить от волнения, но получалось это с переменным успехом. – У меня… Было достаточно времени для того, чтобы это изучить. Но, на самом деле, не так много времени ушло. Я занимался каллиграфией, поэтому могу отлично повторять символы. – Тогда давай проверим это, – едва заметная улыбка снова на мгновение показалась на губах демона. Се Лянь медленно подвел Хуа Чэна к столу, а Хуа Чэн поддавался так, будто в это самое мгновение передал всю заботу о себе в белоснежные пальцы наследного принца. Аккуратно, едва позвякивая колокольчиками на сапогах, он уселся прямо перед небожителем и протянул руку. Принц тем временем взялся выбирать кисти, с трепетом осматривая каждую, ведь начинать полагалось с самой кропотливой работы – символов на ногтях. Наконец, когда нужный предмет оказался в руках, ладони с едва уловимой дрожью потянулись к Хуа Чэну. Тонкая линия быстрым мазком легла на ноготь, заставляя Се Ляня сделать глубокий выдох облегчения – начало положено. Нежные пальцы обхватывали холодную руку, будто бы отдавая ей все свое тепло вместе с прикосновением, а кисть словно рисовала символы, запечатывающие это тепло на белоснежной коже. Принц с удовольствием наблюдал за собственной работой, штрих за штрихом накладывая тонкие линии рисунка-оберега от демонов. Мысли его, казалось, должны были быть только о символах, ведь исправлять ошибки в таких случаях сложно, но с каждым новым касанием размышлять о линиях было все сложнее, ведь мазки приходилось наносить на эти идеальные ногти. Черные дорожки символов ложились на почти что белую поверхность, будто на бумагу. В любой другой момент принц слегка похвалил бы себя за такую работу, но сейчас все его внимание захватили нити линий или, возможно, сами ногти и то, что в это самое мгновение он держит пальцы Хуа Чэна. От осознания этого внутри пробуждалась какая-то странная, давно не дававшая о себе знать искра. Это чувство было родом из какой-то прошлой жизни – той, которая была еще до изгнаний и даже вознесений. Но демон, казалось бы, не делая и движения, постепенно прорывался к тем ощущениям, которые Се Лянь уже давно забыл. Пока принц аккуратными дорожками в этот вечер выводил символ за символом, Хуа Чэн в этой жизни, видимо, решил проложить дорожку к сердцу небожителя. Штрих за штрихом, работа медленно приближалась к завершению. И вот, покончив с последним и самым сложным символом на мизинце, Се Лянь отложил кисть. – Вроде все, – он нехотя отпустил руку мужчины. – Но, думаю, нужно еще сравнить с тем, что написано в свитках. Осматривая ногти в ярких огнях светильника на столе, Хуа Чэн казался холоднее ледяной статуи, но только себе он мог признаться в том, что его удивила точность линий. Многие годы назад он слышал о талантах Его высочества, но и подумать не мог, что принц однажды продемонстрирует умения лично, вот так сидя перед ним. Блики от пламени играли на свеженанесенных линиях чернил, пленяя взор демона. Он с неприкрытым удовольствием рассматривал каждый мазок, в мыслях не переставая хвалить автора – Се Лянь и правда старательно выучил все. Правда, в его работе был недостаток, которым хозяин Дворца не повременил воспользоваться. – Гэгэ, ты ведь не закончил, – Хуа Чэн нарочно говорил своим обычным тоном, чтобы парень ничего не заподозрил раньше времени. – Нити «Платья дьявола» тянутся от ногтей к последнему позвонку. Смысл сказанного дошел до Се Ляня только когда голос демона стих. В большом, но не наполненном звуками помещении, минутная остановка в их разговоре, казалось, длилась вечность. За это время принц, признаться, успел немного покраснеть, но не придумать остроумный ответ. – Я… Я не настолько хорошо их выучил, – Его Высочество снова отвел взгляд, но демон аккуратно положил ладонь на лицо молодого человека, всматриваясь в слегка округлившиеся глаза с лаской и верой. – А я почему-то уверен, что ты справишься. Теплый жест холодной руки заставил Се Ляня снова потянуться к кистям. Он вновь столкнулся с муками выбора, пытаясь найти именно то, что подойдет для кожи и это было куда сложнее, ведь небожитель не хотел неправильным инструментом причинить Хуа Чэну неудобства. Когда принц обернулся, он невольно сглотнул и едва не уронил выбранный предмет. Перед ним, сняв всю одежду с верхней части тела, сидел единственный демон, которого он, признаться, хотел бы хоть раз увидеть в таком облике. Та самая искра чего-то забытого, оставшегося в далекой прошлой жизни, вспыхнула внутри так сильно, что Се Лянь в кои-то веке не застеснялся и даже попытался сохранить лицо. На это, признаться, сам демон не рассчитывал. Несмотря ни на что, тонкие пальцы снова взялись за кисть и обмакнули ее в чернила. Огни на кончиках свеч снова затрепетали, словно бы уловили ритм сердца принца, но, когда кончик инструмента коснулся кожи ладони, стали медленно успокаиваться. Се Лянь тем временем едва ли был спокоен – в руках появилась почти незаметная, но все же дрожь. Не имело значения, насколько сильные чувства пробуждал в нем Хуа Чэн, одна ошибка – и «платье» не защитит ни от чего. Черные линии, контрастирующие с белоснежной кожей, ложились на полотно. Каждая из них заставляла Его Высочество все ближе и ближе придвигаться к демону, распаляя в себе и в нем совсем непривычные чувства: наполненные радостью и чем-то забытым – чем-то, от чего у самого Се Ляня начинали потеть руки и сбиваться дыхание. Аккуратно очерчивая обереги на плече, небожитель невольно заметил, как по шее Хуа Чэна ползет капля пота. Преодолевая стеснение, он аккуратно коснулся тела демона, чтобы смахнуть пот и едва не смазал один из символов. – Стало быть, я уже долго работаю и Саньлан устал, – подумал про себя Се Лянь, не думая о настоящей причине. Ему совсем не хотелось чем-то обременять хозяина Дворца. Да и зачем он затеял все это? Какая муха его укусила, когда он вот так решился предложить демону защиту? Все это звучало, как бессмыслица, на которую не то, что небожитель – ни одно существо в этом мире не пойдет. Однако, если уж взялся за работу, стоит доделать ее до конца, поэтому Се Лянь слегка подул на последний завиток, чтобы чернила хоть немного высохли и переместился к груди. Он начал выводить символы, но делать это было достаточно сложно. Теперь «холст» был вертикальным, а кожа снова переключала на себя все внимание. Едва ли не впервые за последние сто лет небожителю было так сложно сконцентрироваться на своем деле и каждый раз, когда новый символ выходил из-под его кисти, глаза сами невольно ускользали к еще незаполненной части «листа». – Гэгэ, тебе неудобно? – от внезапного вопроса Се Лянь вздрогнул. – Нет-нет, все хорошо, – принц поспешил улыбнуться и понадеялся, что это сработает, ведь он и так уже доставил множество неудобств демону. Правда, Его Высочество совсем не подозревал, что у хозяина Дворца совсем другие планы. – Когда ты пишешь что-то, обычно, бумага лежит перед тобой горизонтально, а не вертикально, верно? Не дожидаясь, пока Се Лянь что-то ответит, демон все решил за него и, совершенно ничего не стесняясь, лег прямо на свою одежду. Он распластался по тканям, раскинув руки в стороны и тайно наслаждаясь тем, как реагирует его гость. Непривыкший к подобному небожитель все же попытался взять себя в руки, и, заметив мешавшую ему прядь черных волос, неспешно прошелся по груди Хуа Чэна и аккуратно убрал локон. Теплое касание обожгло кожу, пробуждая забытые чувства и в демоне. Хозяин Дворца наблюдал за склонившимся над его ключицами Се Лянем – его руки немного подрагивали, а в глазах угадывались мысли, где почти не было места старинным оберегам. Однако, он старался, а длинные волосы старшего щекотали голую кожу, распаляя интерес. – Хочешь я подарю тебе лучшую защиту от демонов? – вдруг сказал парень и принц тут же поднял на него взгляд удивленных глаз. – Я… В свитках ничего о защите небожителей не было, – Се Лянь слегка улыбнулся, чувствуя, как сердце борется с такими противоречивыми чувствами. Где-то глубоко в душе принц ощущал, что стыдится всего того, что сейчас происходит, но, как только лицо Хуа Чэна стало таким близким, внутри вновь пробудилась искра – забытая и неукротимая. Захочешь усмирить ее – и не сможешь, ведь успокоить чувства можно лишь если убежать от того, кто эти чувства вызывает. А здесь бежать не хочется. Только медленно изучать каждую деталь, все глубже и глубже проваливаясь в то самое неукротимое чувство, затмевающее собой все вокруг. – В тех свитках, что ты нашел, не могут содержаться все знания мира. – Т-ты прав, – Се Лянь моргнул. – Что это за защита от демонов для небожителя? В ответ белоснежная ладонь снова коснулась щеки, и принц сам не заметил, как слегка подался вперед. Подловив момент, Хуа Чэн медленно коснулся его губ, давая привыкнуть к незнакомому вкусу. Когда Его Высочество подарил демону едва заметный намек на ответ, он не смог себя сдерживать – тонкие пальцы легли на белую ткань у поясницы, сквозь одежды монаха ощущая тепло кожи Се Ляня. Небожитель не нашел в себе сил сопротивляться. Силы в себе он нашел лишь для одного – чтобы отбросить стыд и погрузиться во все те ощущения, которые ему дарил прямо здесь и сейчас Хуа Чэн. Он не чувствовал капли кровавого ливня на коже – только сотни серебряных бабочек, которые на своих тонких крыльях разбивались о его грудь, пронося сквозь кожу и кости, прямо в сердце, трепетное чувство, от которого сковывает дыхание, температура тела становится запредельной, а руки сами собой тянутся к белоснежной коже спины, чтобы ласковыми движениями притянуть к себе Хуа Чэна и после каждого взмаха кисти умолять его не останавливаться. Се Лянь позабыл обо всем и даже о том, что хотел защитить Хуа Чэна, ведь когда его руки сошлись ниже спины, строить из себя защитника стало куда сложнее. Для принца существовал только этот момент; только губы демона, которые, – он почему-то был уверен, – еще никого и никогда не целовали до приятной дрожи в теле, до сердца, стучащего в висках и тех самых чувств, которые за восемьсот лет скрылись под песками безжалостных, заставляющих забыть об эмоциях обстоятельств. Этот момент для небожителя покажется вечностью, утопающей в тонких губах демона. И он никогда не узнает, что Хуа Чэн давно обезопасил себя невидимыми чернилами. Но, когда гэгэ так хочет о тебе заботиться, отказываться не стоит. Никогда.