Усталость

Была ночь. В Фонтейне, да и во всëм Тейвате, если говорить конкретнее. Нëвиллетт медленно повернул ручку двери в свой кабинет, и медленно зашëл внутрь. Лунный свет тоненькими лучиками выхватывал куски его офиса, а снаружи моросил маленький дождь. Он подошëл к своему письменному столу и окинул его взглядом. На нëм, друг на друге валялись ещё не рассмотренные им документы. Нëвиллетт тихо вздохнул. Он облакотил свою трость на софу, и принялся читать содержимое этих бумаг. Порядком уставшие глаза всë так же молниеносно скользили по извилистым линиям чернил. Куча отчëтов и различных докладов предвещали, как минимум, 18 заседаний. Он аккуратно разложил бумаги в 3 разные стопки: с которыми надо разобраться в первую очередь. С которыми можно повременить. И последняя стопка состояла преимущественно из отчëтов разрушенного института Фонтейна. С ними Юдекс не собирался разбираться, а планировал отправить в архив. Реконструкция института Фонтейна может занять очень долгое время, а также потребует огромных расходов. Поэтому это дело можно отложить ещё на 1 месяц. Но объяснительную он всë равно напишет, всë-таки, он довольно скрупулёзно относится к своей работе. Закончив наводить порядок на своëм столе, Юдекс чуть ли не обрушился на софу без сил. Последняя неделя была просто безумной: воспоминания о казни Фокалорс, смерти отца Навии и потопе, а также о прошлых жизнях накатывали на него вновь и вновь. Точно волны бились о волнолом во время шторма. Драконы же не могут чувствовать усталость, разве нет? Нëвиллетт не мог найти ответ на этот вопрос. Он мог неделями обходится без сна, еды и воды, и при этом сохранять абсолютную работоспособность. Но в этот раз было что-то другое. Что-то... Похожее, но в тоже время такое далëкое от понимания... Может именно сам факт того, что Юдекс не знает ответа на этот вопрос и является причиной его мигреней и постоянно плескающихся, словно дельфины в море, воспоминаний в его голове? Он приложил два пальца в перчатках и помассировал себе виски. А может, дело в шуме? В последнее время все только и делают, что шумят. Навия с Клориндой ругаются по непонятной для него причине, Фурина едва не закатила истерику прямо в его кабинете, потому что видите ли, Гидро-Архонту должны уступить место в театре Эпиклëз, и не имеет значения, что фокусник Лини со своей сестрой-близнецом, Линетт, 2 месяца добивались возможности выступить там. Судья со вздохом облакотился на мягкую спинку софы. И тут же услышал скрип открывающейся двери. Вполне возможно он опять забыл закрыть её. - Как я вижу, Верховный Судья Фонтейна до сих пор не спит. - на лице Слуги, четвëртой предвестницы Фатуи не было фальшивой улыбки. Губы были стянуты в идеально тонкую линию, не выражающую никаких эмоций. Вероятно, именно поэтому мало кто хочет спорить, а уж тем более переходить ей дорогу. Ведь ты никогда не сможешь прочитать её. Хотя после потопа репутация Дома Очага, а в особенности Арлеккино мягко говоря расшаталась, фокусники-близнецы уже активно начали восстанавливать её, и не смотря на то, что это давалось им с большим трудом, они не прекращали попыток и не сдавались. - Я очень удивлëн, что вас так заботит моë здоровье, Госпожа Арлекино. - Юдекс попытался изобразить усмешку на своëм идеально гладком лице, но поскольку в эмоциях и гримасах он все еще был не дока, у него ничего не получилось. - Меры этикета и приличия вам ли не знать, мисье Нëвиллетт. - Юдекс мог поклясться себе, что на секунду в глазах предвестницы он увидел смущение, а на бедных щеках на секунду, точно коралл на песочном морском дне, законтрастировал румянец. Хотя он не отрицал, что это могла быть лишь игра света. Угольно-чëрная когтистая рука закрыла за собой дверь. - Однажды вы не закроете дверь, и к вам, пока вы будете в таком, мягко скажем, уязвимом состоянии, явятся недоброжелатели, Мисье Нëвиллетт. - холодно отозвалась Слуга - Вы настолько уверены в том, что они вломятся ко мне, когда я буду именно в таком состоянии, госпожа Арлекино? Если да, то мне хотелось бы узнать, откуда у вас данная информация, ведь если на меня готовится покушение, вас могут обвинить в пособничестве. - Нëвиллетт поправил складку на своей мантии - Вы так сильно хотите меня обвинить в каком-либо преступлении, мисье? - на лице Четвëртой Предвестницы Фатуи появилась не самая добрая улыбка. - Нет, что вы, я просто вежливо поинтересовался. Ведь в Фонтейне... Договорить ему не дала сама Арлеккино, бесцеремонно опустившись Юдексу на колени, от чего тот мигом растерялся. - Вижу ты в эмоциях до сих пор не так сильно разбираешься, Гидро-Дракон. - улыбка больше не была натянутой или наигранной. Она была, чистой, точно Мондштадтская вода. - Я не уверен, что когда-либо смогу разобраться до конца. - Юдекс медленно протянул с сидящей у него на коленях Слуге руки. И получив одобрительный кивок медленно и нежно обвил руками её уже начавший расти животик - результат их последней полуночной встречи. - Ты не хочешь возвращаться в Снежную. - Это ни предположение, ни теория. Это факт. - Возможно, но кто собирается меня спрашивать, Нëвиллетт? - в глазах, зрачки которых являли собой красные кресты на секунду появилась какая-то новая эмоция. Нëвиллетт редко видел её, ведь в суде все пытались оспорить или смягчить приговор, давая показания и доказательства. Смирение. - Оставайся. - Нëвиллетт не приказывает, а просит. Пока что. Но Арлекино знает, что если он захочет, то просто закроет её где-нибудь в отдалëнной резиденции. Слуга не даëт ответа. Она молча смотрит вперëд. Тогда он аккуратно продвигает её ближе так, что спина Слуги опирается на рельефное тело Гидро-Дракона, носящего одну и ту же парадную мантию больше 500 лет к ряду. Она не сопротивляется. Арлекино тут же ощущает тихое дыхание Юдекса на своей шее, а после и лëгкое прикосновение его губ к её коже. Оно вызывает у неё непроизвольные мурашки. - Оставайся, я смогу вас защитить. - голос Юдекса почти не изменяется. Он продолжает просить её, нежно поглаживая её округлый живот одной рукой. Спустя пару минут молчания Арлекино вздыхает, и наконец произносит: - Видимо мне придëтся написать в Снежную о том, что я задерживаюсь в Фонтейне на неопределённый срок. А Луна тем временем продолжает слабо освещать улочки Фонтейна тонкими белëсыми лучами, непроизвольно становясь свидетельнтцей данной сцены. А дождь, до этого моросивший несколько часов к ряду, прекращается в тот самый момент, когда Слуга наконец соглашается на предложение Юдекса. Хотя кто знает, с чем это связано?