Be eaten, be loved

Заря красится алым по берегу. Наползает яркими всплесками, вместе с шумной волной. У Кабру тянет нутро и сердце кажется обличающе громким. Концентрируется на дыхании, смотрит строго перед собой , но не может. Не может успокоить дребезжащие нервы. – Это же в первый раз, когда мы встречаемся на поверхности? – Лайос стоит рядом, за плечом. У Кабру мурашки просто от его голоса, а контроль утекает сквозь пальцы. – Кажется, так. – К своему стыду он не помнит, прямо сейчас. И он самую малость в ужасе с этого факта. – Но точно впервые с тех пор, как ты сожрал демона. Лайос в ответ молчит и Кабру кажется, что хмурится тоже. Это страшно, насколько ты можешь чувствовать других людей. Или думать, что чувствуешь. Он бы мог просто обернуться, но не станет. – Тут недопонимание. Лайос всегда вот такой , настойчиво – неспешный. Кабру чувствует как руки лишенные брони оборачиваются вокруг него. Плотно. Одной ощутимо сжимает прикрытый рубашкой бок, чувствует как Лайос проходится пальцами по его ребрам. – Я съел то, что сделало его излишне человечным. Избавил его от бремени вечного голода. Кабру вскидывает брови, прислушиваясь. – Я съел его душу. То что заставило его обрести плоть. Форму. Заставило проявиться и потерять беспристрастность. Лайос нежно потирается щекой о его волосы, пока от каждого слова у Кабру спирает дыхание. От Лайоса горячо, как от печки, а от услышанного мороз пробегает по внутренностям. И от этой дуальности потряхивает. Глухой ужас, как при в встрече с чем то нечеловеческим. Противоестественным. Сталкивается с отчаянным интересом, потребностью узнать больше. Понять. – И какая она была на вкус? – Кабру пытается унять сердце и не смотреть назад. Он и так, как на блюдечке. Капитулирует, когда по шее ненавязчиво проводят губами. Жмурится, до красных бликов перед глазами. – Не помню. Но хочу еще. – Тон сделался глухим, пока наговаривал Кабру в краснеющее ухо – Уверен , твоя ничуть не хуже. Да? От одной только мысли, у него всё сладко, стыдно стянуло внутри. Это не то, что должен говорить тебе твой друг. Это не то, как должны касаться любовники. Но Кабру без сопротивления кивает. Лайос нежно притёрся головой к мягким темным волосам. В груди у него ощутимо, гулко билось человеческое сердце. Было жарко. Интригующе. Страшно. – Ох..! – Тяжело сдержаться, когда по тебе ощутимо водят клыками. Вдоль шеи, даже так ощутимо острыми. Голова откидывается назад, на плечо Лайоса, когда он двигается ниже к плечу. Пробирает насквозь, когда кожи касается мокрый язык. Чуть шершавый , широкий. Будто бы больше, чем у людей. Перед глазами вихрастый светлый затылок, в который Кабру вцепляется рукой , когда кожу прокусывают клыки. С места не сдвинуться, Лайос удерживает его, как добычу. А собственные ощущения будто притупились. И так же резко возвращаются , когда под рубашку ныряют чужие руки. От обжигающе - горячих рук , как по инерции отдает в плечо острой болью. Кабру дёргается, упираясь ногами в песок сильнее. Задыхается , когда чувствует запах собственной крови и не может отвести взгляд, когда рубашку окрашивает алым. – Ты на вкус ... Как зреющая жизнь. Как яблоки раньше сбора. Свежая, живая плоть. Лайос нечаянно развозит кровь ему по животу. Пока зализывает укус, даже не смотрит на него. У Кабру дрожат колени, и ощущение такое, будто он сейчас умрёт. Ни единой связной мысли в голове. Больно было, как от глубокой раны. Хоть и привыкший, ему было все равно крайне ... Скверно. Но останавливать Лайоса не хотелось, пока он вот так его держал. Хотелось. Хотелось. Другого. – Лайос. – Голову тут же вскинули, так что Кабру чуть не завалился сторону. Уцепившись за чужие руки он подался обратно. Выхватил взглядом только потемневшие, туманные глаза Лайоса. И кровь, свою , на всей нижней части лица. Было горячо, отдавало медью и сырым мясом. То что началось как легкое соприкосновение губами, стало похоже на помешательство. Кабру разложился себя в его руках, принимал этот звериный кровавый натиск. Не мог дышать, не мог отступить ни на секунду. Не желал, пока его рот жадно вылизывали. Пока чужой скуллеж отдавался дрожью в костях. Его отпустили, только когда Лайос внезапно понял, что сам весь в крови. Что, о боже, Кабру теряет кровь. – Твою налево, Кабру! Ты живой? – Лайос видел, как у того закатываются глаза. То ли реально отключился, то ли решил отдохнуть. Так что подхватив того на руки, решил больше ни минуты не медлить. – Не вырубайся! Я несу нас к Марсилль! Кабру? Не так далеко, доедая последнюю миску супа на сегодня, Марсилль стало не очень хорошо. Обычно предчувствия её не подводили.