***
Шаг. Шаг. Поворот. Еще один прогон. Хёнджин закончил танцевальную практику, недовольно рассматривая свое отражение в зеркале. Финальный элемент все еще не удавался, заставляя раздраженно цыкать его руководителя, но зал нужно было освобождать для уборки. Переодеваясь в сухую одежду, блондин осмотрел свои колени, которые были усыпанными синяками, олицетворявшими его старания, и с вымученной улыбкой провел по ним кончиками пальцев. Еще немного и у него обязательно выйдет. Хван Хёнджин не был великим танцором или хореографом. В свои двадцать четыре года он имел комнату в общежитии при университете; долги по половине предметов (изучаемых в нем же); а также мечту о большой сцене, огням софитов и щелчкам затворов камер. Выпавшие снежинки на промерзлой земле были придавлены подошвой ботинок уставшего парня, упорно продолжающего свой путь в комнату общаги. Выпить стакан воды, принять душ и лечь в кровать, практически мгновенно отключаясь. Сценарий из дня в день один и тот же. Не то чтобы он жаловался, но и счастливым назвать себя не мог.***
— Ваш американо, с вас четыре тысячи вон. Пробивая чек на кассе, Минхо следил, как последний клиент выходит из кофейни, оставляя за собой слякоть на полу. Закрыть кассу. Помыть полы. Выключить свет. Лунный свет отражался от выпавшего снега, который успел затвердеть корочкой на декабрьском ветру. Приятный хруст от шагов раздавался в тишине улицы, расслабляя уставший за день слух. Ли Минхо не владел кофейней и не был великим бариста. К своим двадцати пяти он имел съемную квартиру на втором этаже; стабильную работу в кофейне неподалеку; а также трех котов, что радостно встречали его дома. Не то чтобы он счастлив, но и жаловаться на свою жизнь не мог.***
— Знакомься, это Хан Джисон, он будет писать песню для твоего отчетного выступления. Их первая встреча прошла в танцевальном зале, где Хёнджин продолжал оттачивать свой номер для промежуточного показа. Он не сомневался в своем успехе, но тренировки исправно посещал. Джисон осматривал запыхавшегося парня перед собой, чья футболка насквозь была промокшей от пота, набрасывая в голове мелодию, под которую он мог бы блистать на сцене. Но, как оказалось, реальность слишком отличалась от его выдумок в голове. — Любовная песня? Ты серьезно? Они переместились из душного зала в кофейню, что находилась недалеко от кампуса. Лишних денег Хан при себе не имел, так что довольствовался видом того, как его заказчик потягивает свой латте с карамелью. — Ну да. Я не говорю, что это должна быть прям максимальная баллада, но данная тематика отлично подойдет для отчетника. И снова, любовная песня, которые так ненавидел Джисон. Скривив губы, он уткнулся в свой блокнот, делая заметки для создания будущей песни. — А что, любовная тематика для тебя проблема? Блондин усмехнулся, цепким взглядом всматриваясь в лицо своего собеседника, подмечая его неуверенность, и недовольство, после прозвучавших слов. — Нет. Просто я считаю, что это слишком избитая тема, на которую даже интереса нет писать. — Правда? А выглядит так, словно ты струсил. Никогда не ощущал любви, бельчонок? Данные слова, брошенные скорее всего в шутку, все равно задели старые раны, которые уже, конечно давно, перестали кровоточить. Так что он ответил со всей серьезностью на данный вопрос. — Не обязательно любить, чтобы писать песни о любви. Достаточно прослушать миллионы других песен на эту тематику. Или посмотреть тысячи фильмов о ней. Можно думать, что ты знаешь, какого это любить, понимать, как это ощущается, так никогда и не испытав это чувство на себе. Эти слова глубоко врезались в голову Минхо, проходящего мимо их столика. Собеседник парня, что произносил их, видимо не знал, что ответить на такое, так как притих, и вроде даже сжался в размерах.***
— Нет, мне нужен более плавный переход, чтобы связка выглядела завершенной. Иначе я буду выглядеть как таракан, которого спалили ночью на кухне. Они снова сидят в той же кофейне, обсуждая часть трека, который успел накидать младший за пару дней. Песня и так максимально туго шла, но из-за критики Хёнджина, казалось, что они вообще застряли на начальной точке. Минхо как обычно стоял за кассой, начиная подготовку к закрытию смены, в пол уха слушая препирательства парочки, которая уже не в первый раз усаживалась за столиком у окна, обсуждая какую-то песню. Они обычно уходили за тридцать минут до закрытия, но видимо сегодня они слишком увлечены, чтобы кто-то из них наблюдал за временем. — Мой мозг уже кипит, вот поэтому я не связываюсь с заказчиками, а продаю уже заранее написанное. — Ты просто слабак, который не может воспринимать критику. Джисон медленно выдохнул, сжимая кулаки и отсчитывая про себя от десяти. Он не может срываться на старшем, так как именно от него зависит, сможет ли он позволить себе свой рамен с сосисками через пару недель. Нужно как можно скорее закончить эту работу, получить свои денежки и свалить на все четыре стороны, подальше от этого выскочки. На цифре четыре он слышит легкий стук возле своей руки, переводя взгляд в сторону. — За счет заведения. Стаканчик совсем не согревает руки, и отпив из него, Хан узнает вкус своего любимого айс-американо, который не мог позволить себе последние пару месяцев. Милый бариста уже вернулся за стойку, продолжая протирать кофемашину. Хван на это лишь фыркнул и вернулся к обсуждению припева.***
— Слушай, я понимаю, что тебе неведомо чувство любви, но это реально полный отстой. Джисон уже готов бросить все. Работа, которая как он думал закончится за пару дней, растянулась аж на две недели, а ведь Хёнджину еще нужно успеть поставить танец. — Ну что на этот раз никак? — Это действительно выглядит слишком шаблонно. Как будто, ну не знаю, не хватает какой-то искры там. Хван активно жестикулировал руками, стараясь передать свои мысли, так как со словами у него были явные проблемы. — Так ты же танцор, какая им разница до слов? — То, что я танцор, не значит, что я могу выступать под посредственную песню! Оба парня уже начинали закипать, прожигая друг друга ненавистными взглядами. Еще бы немного, и они бы точно вцепились в друг друга, но, вовремя подоспевший Минхо, с двумя стаканчиками их стандартного заказа, поумерил их пыл. — А мне кажется, очень даже неплохо. Он одарил Джисона милой улыбкой, собираясь вернуться за свою стойку, но голос Хвана заставил его остановиться. — Я же не говорю, что это плохо, но, как будто оно не живое. Хёнджин сам понял, что сморозил какую-то глупость, снова сжавшись в плечах, но, увидев, как Ли по-кошачьи склонил голову вбок, испустил легкий смешок. — Полагаю, все же достаточно трудно наполнить песню эмоциями, если сам никогда их не испытывал. Это самый долгий их разговор за все две недели, что парни проводят тут за обсуждением песни. Джисон за это время даже слова не смог произнести, делая вид, что очень сосредоточен на исправлении текста, но все же украдкой поглядывая на милого баристу. — Точно, тебе нужно влюбиться! Младший одарил блондина скептичным взглядом, надеясь, что до того дойдет, насколько абсурдно звучит его идея, но, кажется Хвана это вообще не смущает, так как он продолжает радостно хлопать в ладоши, улыбаясь от уха до уха. — Минхо-щи, да вы гений! Искренне произносит он, на что Ли неловко улыбается, переводя взгляд на Хана, через взгляд стараясь донести до него свое недоумение этой ситуацией. — Не переживайте, он просто отбитый. — Эй!***
Хёнджин серьезно загорается целью найти младшему девушку, чтобы тот наконец испытал это доселе неизведанное чувство. Он даже зарегистрировал его в тиндере, самостоятельно пролистывая всех потенциальных партнерш. — Ну же, посмотри, а как тебе вот эта? Двадцать два, учится на дизайнера, а в ее профиле… — Нет. — Да я даже не договорил! Ты отрицаешь всех, кого я тебе подбираю. Я же для нас стараюсь! Джисон в сотый раз за этот вечер закатывает глаза, отпивая свой любимы айс-американо. Минхо как обычно начинает считать кассу, подготавливаясь к окончанию смены. Сегодня метель, так что на улице почти нет людей, а значит и в кофейню никто не заглядывает. Конечно, кроме двух постоянных посетителей, что, кажется уже прописались за этим столиком. — Может ты асексуал? Не верю, что тебя не привлекла ни одна из этих девушек. — Или гей. — Стоп, ты гей?! Джисон закатывает глаза в сто первый раз. Честно, он сам не понимает, когда их с Хваном отношения заказчик/продюсер вышли на уровень, если не друзей, то точно приятелей. Старший его конечно неимоверно раздражал, но в то же время, он не чувствовал себя так свободно и открыто ни с кем уже очень долгое время. В последний раз это было еще в школе. А также, они начали больше общаться с Минхо, так как они всегда были последними клиентами, он даже в один из вечеров показал им своих котиков СуДуДо. — Тогда это многое объясняет. Почему ты сразу не сказал, мы потратили так много времени! Со стороны стойки послышался легкий смешок, и оба парня тут же перевели туда взгляд. Бариста был невероятно очаровательным, и каждая его улыбка, словно лучик солнца в такую пасмурную погоду. — Ну, ты и не спрашивал. Хван на это притворно-обиженно фыркнул, закрывая вкладку с настройкой поиска и удаляя приложение. На часах уже десять вечера, а значит кофейня должна закрываться, но за дверью слишком сильная метель и тащиться домой через нее не хотелось ни одному из парней. Так что перевернув табличку на «Закрыто», Минхо плюхнулся на диванчик к парням, вытягивая ноги, которые гудели от усталости за этот рабочий день. — И что будем делать? — Сыграем в 21 вопрос?***
После той ночи между парнями что-то точно да изменилось. Хёнджин перестал пытаться свести Джисона с кем-то, предпочитая самостоятельно узнавать его поближе. Минхо стал неотъемлемой частью их бесед, как только выдавалась свободная минутка. Они даже обменялись номерами телефонов и создали беседу, в которой перекидывались фоточками из повседневной жизни и делились забавными рандомными фактами. Со временем каждый из них начал замечать изменения в своей жизни. Хёнджин открыл для себя то, что мир не ограничивается репетиционным залом и перестал днями напролет торчать там, оттачивая хореографию, предпочитая этому проводить больше времени в обществе людей. Джисону привалило море вдохновения, так что он брал больше заказов и расправлялся с ними как никогда быстро, заполняя полки и холодильник чем-то, что не рамён с сосисками. А Минхо наконец почувствовал себя человеком, когда начал общаться с людьми, а не только со своими питомцами; он даже начал искренне улыбаться посетителям! И каждый из них понимал, что послужило этому.***
— Я дописал! Парни уже по традиции сидели за своим любимым столиком, ожидая, когда рабочий день старшего подойдет к концу, чтобы вместе выпить горячие напитки и обсудить события минувшего дня. — Ого, включай скорее. Минхо поставил стаканчики на стол и присел поближе к включенному телефону. Он не сомневался в том, что младший успешно закончит этот проект и был невероятно счастлив одним из первых услышать его. Приятная мелодия заполнила кофейню, даря спокойствие после трудного дня. Хёнджин придвинулся ближе, внимательнее вслушиваясь в слова, что были исполнены самим Джисоном. Он впервые слышал, как младший поет, так как все предыдущие проекты его были только на написание текста и самой мелодии, исполняли их другие люди. Сказать, что Хван и Ли стали самыми преданными фанатами младшего — не сказать ничего. — Вау, твой голос… Начал было старший, но его прервало недовольное «Тшш» от блондина. Когда последние аккорды отыграли и помещение вновь погрузилось в тишину, Джисон неуверенно поднял глаза на парней, стараясь прочесть их эмоции. — Это потрясающе! Первый отмер Ли, хлопая ладошками и улыбаясь так искренне, что часть нервов отпала сама собой. Но главный критик (а по совместительству и заказчик) еще ничего не сказал, так что радоваться Хан не спешил. — Это… Это хорошо. Если честно, то очень хорошо. И только после этих слов младший смог со спокойной душой выдохнуть и позволить себе улыбку. — Видимо, ты был прав. Действительно не обязательно чувствовать любовь, чтобы написать песню о любви. Что-то в голосе Хвана было не так, и хоть на губах все еще присутствовала улыбка, глаза его отчего-то были. печальными? — Нет, не думаю. Джисон, не поднимая головы, выдохнул воздух из легких, который не осознано задержал, чувствуя на себе выжидающие взгляды. Ну что ж, сказал А, говори и Б. Но заставить себя произнести то, что не один день крутилось в голове, было чертовски страшно. Страшно, что только он один почувствовал что-то. Страшно, что над ним посмеются и покрутят пальцем у виска. Страшно потерять людей, которые стали так дороги его сердцу за такой короткий срок. Страшно, что первая влюбленность, не в одного, а сразу в двоих, окажется отвергнута. — Хани? Мягкий голос Минхо как спасательный круг в беспокойной голове. Сжав свои колени, он почти уверен, что после такого останутся синяки, и зажмурив глаза, Джисон все-таки смог произнести: — Вы пойдете со мной на свидание?***
— Сони, помоги мне накрыть на стол. Поднявшись со стула, Джисон потянулся, разминая затекшую спину. Его успех в музыке имел и отрицательный эффект — множество заказов, из-за чего свободного времени оставалось не так много. Пройдя на кухню, он притянул мельтешащего туда-сюда блондина, мягкая целуя его. — Спокойнее, у нас еще есть время. Пахнет замечательно. Хёнджин растаял в объятиях и мягко улыбнулся, почувствовав чмок на кончике своего носа. Он сдал отчетный экзамен еще в прошлом году и после решил открыть свою студию танцев для малышей. Карьеры на большой сцене не вышло, но его все еще приглашали на выступления в театрах, и он был более чем доволен тем, как все сложилось. Жизнь в разъездах — это точно не про него. Их уютная квартирка; счастливые дети, у которых впервые получался батман; их трое котов, что пушистыми хвостами оплетали ноги, пока он готовил очередной кулинарный шедевр; и его замечательные парни, что согревали холодными зимними ночами своими теплыми объятиями. — Я дома. Минхо полгода назад все же решился на открытие своей собственной кофейни, да, она была небольшой, но невероятно уютной. Интерьер был выполнен в кошачьей тематике, а внутри играли песни его бойфренда-композитора, которым он невероятно гордился. А после рабочего дня он возвращался в квартиру, где встречали его не только СуДуДо, но и два самых замечательных парня на свете. И он как никогда был доволен своей жизнью. — А мы тут ужин приготовили. — Эй, это я приготовил, а ты только тарелочки расставил. Шутливые перепалки с Хёнджином никуда не делись, но теперь они заканчивались ласковыми поцелуями, и таким родным смехом старшего. Фикус от тетки переехал вместе с ним и ему даже не приходилось бороться за жизнь, так как теперь его было кому поливать. На плите всегда стояла теплая еда, а рамён был забыт как страшный сон и проносить его в квартиру было строго запрещено. Его заботливые бойфренды больше не позволяют ему гробить желудок, всегда напоминая, чтобы он сделал перерыв от работы и покушал домашнюю еду. Он все еще писал песни для других, но, с подачи Минхо, стал записывать свои собственные. Они имели маленькую популярность, но постоянные посетители старшего знали их наизусть. Но самое главное, что парни, которые подарили ему любовь, продолжают держать его за руки. Он не может даже представить жизнь лучше. — Как прошел ваш день?