Места на карте, в которых я хотел целовать твои руки

В ближайшие дни Драко старался держаться поближе к Джинни и Луне — несмотря на довольно близкую дружбу с Гермионой, с ними он чувствовал себя комфортнее всего. К тому же, Пандора, сияющая своими яркими и смешливыми улыбками, здорово отвлекала его от ненужных мыслей. С Гарри всё ещё было сложно — немое напряжение, возникшее между ними в Ливерпуле, разбухало всё больше, несмотря на то, что они мастерски игнорировали друг друга, сократив общение до приемлемого минимума. Иногда Драко откровенно жалел о том, что согласился на эту поездку, но потом Джинни, смеясь и сияя всем своим веснушчатым лицом, махала ему рукой, зовя покормить вместе с ней жирафа в зоопарке Блэкпула, Пандора стискивала его ладонь, утягивая в путешествие по набережной, Гермиона вдохновенно рассказывала историю очередного памятника архитектуры, и всё становилось лучше. В Барроу-ин-Фернесс, небольшом прибрежном городке, они спонтанно взяли в прокат яхту. Драко с берега объявил, что не доверяет ни маглу, который будет вести судно, ни самому нагромождению железа, урчащему страшным двигателем, и, в случае чего, будет аппарировать на берег, наплевав на статут о секретности. Рон назвал его слабаком, но уже через полчаса морской прогулки его лицо приобрело явственно зелёный оттенок, так что Драко простил ему столь неосторожное высказывание. Он устроился с книжкой в руках на носу яхты, пока остальные слушали музыку и шумно переговаривались в отдалении. Поджав под себя ноги, Драко скользил глазами по пожелтевшим страницам, пока солнце грело его затылок. Воздух пах солью и, совсем немного, тиной. Из мягкого транса его вывела упавшая сверху тень. Он поднял глаза, щурясь от солнца, и встретился взглядом с Джинни. Её шорты с высокой талией были такими короткими, что почти не скрывали сильные ноги. — Что читаешь? — спросила она, присаживаясь рядом с Драко. — «Сто лет одиночества». — Не слышала о ней. — Она магловская, — Драко медленно опустил обложку и уложил книгу себе на колени. — Правда, Грейнджер говорит, что, возможно, автор был женат на ведьме. Но мне так не кажется. По крайней мере, понимание волшебства у него… странное. Хотя история в любом случае совсем не об этом. — Ты стал таким книжным червём в последние годы, — весело фыркнула Джинни. — Вообще-то, я всегда им был, — с тенью обиды парировал Драко. — Разве? Даже в школе? — Поверь мне, Джиневра, где-то между издевательствами над Поттером и служением Тёмному Лорду я любил посидеть в углу с «Историей Хогвартса». Произнеся это, он вскинул острый подбородок вверх. Ему не нравилось вспоминать о школе — так много стыда, так много страха и боли. Драко до сих пор не был уверен в том, что когда-нибудь сможет искупить свои грехи. Даже при условии того, что Тёмную метку он получил отнюдь не по своему горячему желанию. Джинни не обманулась его холодной надменностью — никогда не обманывалась. Смерив Драко внимательным взглядом, она заправила за ухо прядь волос и сказала: — Ты знаешь, он с тебя глаз не сводит. — Кто? — тускло переспросил Драко, хотя прекрасно знал ответ. И Джинни знала, что он знал. Она слегка прищурилась, буравя его взглядом, и он вздохнул, окончательно смирившись с тем, что тишины и покоя ему не видать. — Гарри просто скучно без Симуса, — заявил он, отворачиваясь. Они проплывали мимо островка, на котором навеки упокоились развалины старого замка, и Драко сделал вид, что вовсю поглощён их разглядыванием. Он не мог видеть, но практически услышал как Джинни закатила глаза. — Присутствие Симуса нисколько не мешало ему пялиться на тебя с первого дня. Драко нервно сглотнул, стискивая острые углы книги в пальцах. Что-то забилось в нём — робкое, тёплое и хлипкое; что-то, похожее на надежду. Он подавил это чувство так быстро, как только мог. — Я всё ещё не простил тебя за колесо обозрения, — хрипловато произнёс он. Она фыркнула. — Мерлин, я просто больше не могла смотреть на то, как вы изводите друг друга. — Знаешь, это не особо помогло, — огрызнулся Драко, бросая на неё хмурый взгляд. Джинни тяжело вздохнула — так, словно перед ней сидел неразумный ребёнок, отказывающийся идти спать несмотря на усталость. — Ты дурак, Драко Малфой, — просто сказала она. — Я в курсе, — ответил он, не в силах бороться.

***

Следующим перевалочным пунктом стал Глазго, и они единодушно приняли решение задержаться в нём на три дня против обычных двух — не для того, чтобы изучить город вдоль и поперёк, а затем, чтобы хорошенько напиться. Это было простое, всеобщее решение, и Драко потянулся к нему с ярым рвением — ему чертовски нужно было сбросить с себя мыслительно-чувственный груз, под тяжестью которого он всё сильнее сгибался. Возможно, напиваться рядом с Гарри было так себе идеей, но, чёрт побери, когда в своей жизни он принимал верные решения? Следуя плану, они потратили большую часть дня на ленивое изучение Глазго, а к вечеру, сразу после ужина в индийском ресторанчике, устроились прямо в номере Рона и Гермионы, пользуясь тем, что тот был самым большим. Луна и Джинни по очереди поднимались с места, чтобы проверить Пандору, спавшую за стенкой. Спустя два часа шумного разговора, три круга во взрыв карты и несколько бутылок огневиски, распитых на шестерых, Луна, в очередной раз вернувшаяся в номер, предложила сыграть в «я никогда не». — Нам что, снова пятнадцать? — спросил Драко, занявший единственное кресло. Оно было обито чем-то, напоминающим мягкий велюр, и он, уже порядком разморённый, приятно утопал в нём. — Ты считаешь себя слишком взрослым для алкогольных игр? — без тени обиды спросила Луна, глядя на него своими огромными глазами. — Если хочешь, мы обсудим этот вопрос. Страх старения может принимать разные формы. — Я не боюсь стареть, — возмутился он, прижимая к себе бутылку молочного ликёра, которую намеревался прикончить в одного. — Просто обычно такими вещами занимаются в школе, знаешь. — В школе мы были слишком заняты тем, что воевали, — вдруг подал голос Гарри, который, по уже устоявшейся традиции, молчал большую часть вечера. — Я вот ни разу не играл в эту игру. Все согласно загудели. Драко поднял руки в воздух, сдавая позиции: — Ладно, ладно, не топите меня. — Замечательно, — сказала Джинни, устраиваясь поудобнее в куче подушек, из которых она свила гнездо прямо на полу. — У всех налито? — Нет, у меня закончилось, — отозвалась Гермиона, сидевшая на кровати. Она потянулась вперёд, и Драко, перехватив у неё пустой стакан, отдал его Джинни, возле которой каким-то образом всегда скапливался весь алкоголь. — Я начну? — спросила Луна, когда стакан вернулся к Гермионе. — Я никогда не летала на драконе. — Серьёзно, Лавгуд? — Драко вскинул бровь. — Никто не… А, блять, как я мог забыть. Он театрально закатил глаза, пока трио опрокидывало свои напитки. Его взгляд мазнул по шее Поттера, на которой выразительно дёрнулся вверх-вниз кадык. Разморённое алкоголем тело едва не взвыло от жажды прикосновения, и Драко пришлось поспешно отвернуться. — Я никогда не гладила павлина, — сказала Джинни. — Надеялась, что хоть в зоопарке удастся, но этот говнюк спал. Драко хмыкнул и отпил ликёра прямо из бутылки. Он упрямо подходил к той стадии, когда на манеры становилось наплевать. — Серьёзно? — возмутилась Джинни, наблюдавшая за ним, и он кивнул. — Конечно. У нас жили павлины в мэноре. Штук десять. — О, я помню их, — влез Рон. — Я тогда подумал, что у меня галлюцинации на фоне недоедания и тесного общения с крестражем. Они реально были белыми? — Один да, — Драко дёрнул уголком рта и обернулся к Джинни: — На самом деле, ты ничего не потеряла. Павлины — жуткие твари. Орут, как исчадие ада. — Разве павлин — это не твой патронус? — невинно спросил Гарри, и Драко, вспыхнув, обернулся к нему. Конечно, Гарри знал его патронус. Он сам научил Драко — в тот самый год, что они провели бок о бок. Драко долго сопротивлялся; он пытался справиться с заклинанием ещё пока доучивался на восьмом курсе Хогвартса, вот только у него ни черта не получалось, и к двадцати четырём он уже потерял всякую надежду обучиться этому волшебству. Но Гарри вцепился в него хваткой нюхлера, проникшего в банковский сейф, и добился своего. — Павлин, серьёзно? — Джинни хохотнула, оторвав Драко от процесса медленного сожжения Гарри взглядом. — Ну, тебе идёт. — Пошли вы все, — фыркнул Драко, тряхнув головой. Отвести глаза от Гарри было тяжело — словно в зыбучие пески попал, — но он справился с этим. Следующие полчаса прошли исключительно весело, до тех пор, пока Драко не понял, что все начали его валить, отчего-то находя это крайне забавным. Ему то и дело приходилось прикладываться к бутылке, пока реплики сыпались одна за другой — начиная от «я никогда не учился в Слизерине» и заканчивая совсем уж подлым «меня ни разу не превращали в хорька». — Мерлиновы яйца, я тоже так могу! — возмутился он, когда ему припомнили пьяный поцелуй с Панси на Рождество. — Я никогда не делал куннилингус Джинни Уизли! Довольный, он перевёл взгляд на Гарри, который, поднося стакан к губам, начал напоминать по цвету спелый помидор. Луна, пожав плечами, спокойно последовала за ним. Рон мученически застонал и выругался у Драко за спиной. — Драко, — сладко сказала Джинни, открывая бутылку с эльфийским вином. — В эту игру можно играть в обе стороны. Я никогда не делала минет Гарри Поттеру. — О, кому какое дело, — Драко изящно махнул рукой, делая щедрый глоток ликёра синхронно с Джинни. Послышался грохот и все, дружно вздрогнув, обернулись. Рон, и так пострадавший на прошлом заявлении, теперь сидел на полу, явно свалившись со своего места позади Гермионы. — Что? — просипел он, переводя взгляд с Драко на Гарри, который выглядел так, словно мечтал слиться с полом. Драко нахмурился: — Ты что, не знал? Я имею в виду, все знали, разве нет? — Я ему не говорила, — кашлянув, робко сказала Гермиона, пока Джинни давилась смехом, опёршись на Луну. — Вы что, встречались? — всё так же сипло спросил Рон, с трудом забираясь обратно на кровать. Драко закатил глаза: — Ты хочешь получить стенографию наших с Поттером отношений? Что ж, всё началось с… Он не успел договорить. Гарри вдруг вскочил с места, буркнул что-то, отдалённо похожее на «я-сейчас-вернусь» и вылетел за дверь прежде, чем Драко успел моргнуть. Комната погрузилась в тишину, нарушаемую лишь громким сопением Рона. Драко потерянно взглянул на Джинни. Та, растекаясь по плечу приобнимавшей её Луны, выразительно подняла брови и кивнула на дверь. — Пойду проверю его, — сказал Драко, сам поразившись своему спокойному голосу, и нетвёрдо поднялся с места. Гарри он искал добрых пять минут, прежде чем тот обнаружился на небольшой террасе, выходящей во внутренний дворик отеля. Он стоял там в одиночестве, среди буйно цветущих по углам растений, и курил, опёршись локтями о деревянные перила. — Ты же бросил? — спросил Драко, прислонившись плечом к дверному косяку. Гарри, вздрогнув всем телом, обернулся к нему. Его щёки всё ещё пылали алым. — Не говори Симусу. Драко громко фыркнул: — Мы же с Финниганом лучшие друзья. Конечно, я сейчас же отправлю ему сову. Гарри слабо улыбнулся, вновь поднося сигарету ко рту. Драко впился ногтями в мягкую кожу своих ладоней, наблюдая за тем, как чужие губы мягко обхватывают оранжевый фильтр. Ему стоило отвести глаза, но он не мог. — Прости, если я сболтнул лишнего, — сказал он, и вот теперь его голос слабо подрагивал. — Я думал, Уизли в курсе. — Всё нормально, — выдохнул Гарри, тоже продолжавший смотреть на Драко сквозь мягкие клубы дыма. — Я тоже был в этом уверен. — Тогда почему ты ушёл? — Я… Просто… Он замолк, словно пытался подобрать нужные слова. Сигарета медленно тлела в его руке. Так ничего больше и не произнеся, Гарри затушил её, растерев между пальцами. Драко помнил прикосновения жёстких от мозолей подушечек наизусть. — Думаю, нам надо вернуться, — сдавленно произнёс Гарри, так и не закончив предыдущую фразу. Не сводя с Драко внимательного взгляда (словно он не мог этого сделать, так же, как не мог отвести глаза и сам Драко), Гарри щелчком отправил окурок в сторону, на ходу испарив его движением руки. — Надо, — тихо согласился Драко. Они стояли в свежести летней ночи ещё долго. Где-то вдали звучала скрипка и голоса людей, но Драко едва их слышал. Его взгляд гулял по трём точкам — глаза-губы-руки. Снова и снова, по кругу. — Малфой, — выдохнул Гарри на грани слышимости, и этого хватило для того, чтобы он сорвался. Драко сам не понял, как подошёл к нему — всё казалось смазанным, ярким, страшным и прекрасным одновременно. В его голове не было ни единой мысли; стаккато сердца, шумящая кровь, нервно бьющаяся в стенки сосудов. Он положил руку на крепкое плечо, сжал его, сладко вдавливая пальцы в мышцы, и наклонился к лицу Гарри, замерев в дюйме от его губ. — Драко, — вновь выдохнул тот. Гарри слегка подался вперёд, но губы не мазнули по губам, лишь приблизились практически вплотную. Драко сделал судорожный вдох, собирая в себя чужое горячее дыхание. Всё в нём кричало — схвати, держи, целуй, не выпускай. Он не мог. Он не двигался. Только шепнул: — Я хочу тебя. И это было даже не про тело. О, насколько легче стала бы жизнь Драко, говори он только об этом! Но нет, конечно, нет. Он хотел его целиком, от и до. Хотел его в своей кровати каждое утро, чтобы сонные поцелуи мешались с переплетением рук; хотел его на своей кухне каждый вечер, уставшего после работы, взъерошенного и недовольного; хотел его в своём магазине, забежавшего на обед; хотел его историй, смешливо рассказанных на ухо перед сном; хотел его слов, его движений на краешке зрения, его самых хороших дней и самых плохих, его рук, его морщинок у глаз, его первых серебряных волосков, что когда-то мелькнут в тёмных прядях, его, его, его. Драко тошнило от этой потребности почти физически — такой сильной она была. — Я тебя тоже, — на грани слышимости ответил Гарри, и Драко слабо застонал, не думая о том, как много тот вкладывает в эти слова. Это было не так уж важно. Его устроил бы и самый простой из всех вариантов. Он положил руки Гарри на талию, тесно прижимая ладони к горячей коже, прячущейся под неплотной тканью футболки, и склонил голову ниже, чтобы, наконец, столкнуться с чужими губами, но поймал лишь пустоту. Гарри, стремительно вывернувшись, отскочил на шаг назад. Его лицо было скованно отчаянием, руки мелко дрожали, а грудная клетка тяжело вздымалась и опадала. — Прости, — прохрипел он. — Прости, но я не могу. Он ушёл так стремительно, что Драко не успел сказать ни единого слова.