Истинность по умолчанию

-Ты чего застрял? -Да я…я булку ел, - Сокджин улыбнулся робко другу, который причмокнул недовольно: -Нормально, а мне вытащить? -Прости, не подумал. -Давай уже, не подумал он. Пропустим контрольную – думать нечем будет обоим. Пошли, - Хосок искоса посмотрел в сторону Намджуна и Юнги, стараясь не краснеть, и развернулся, ускорив шаг нервно: как признаться лучшему другу в том, что ещё в пятнадцать лет потерял девственность с его старшим братом, с которым ты на связи круглосуточно последние пятьсот дней?! Удивительно, как Сокджин этого ещё не заметил. Намджун говорит, это просто их удача, потому что он и сам себя ненавидит за несдержанность своих порывов. Ему стоило увидеть Хосока ещё тогда, больше года назад на вечеринке в честь дня рождения Сокджина, и всё: альфа пропал с головой в этом солнечном, никогда не затыкающемся омеге, чей язык любви – объятия до скончания веков. Намджун ненавидит себя за то, что пошёл на поводу у инстинктов, грубо отымев его в собственной спальне после второго свидания, пока Сокджин был в другом городе с родителями. Он хотел бы отмотать время назад, и подождать ещё хотя бы два года, чтобы омега не познавал все прелести взрослой жизни в пятнадцать лет, но никуда от правды не денешься: Ким Намджун безоговорочно влюблён в этого непоседливого омегу с цветочками в голове, который заразительно смеётся и предпочитает коротенькие юбчонки. Одна из них привела их к тому, в чём они сегодня оба по самое не балуй: Намджун понятия не имеет, как объяснить брату, что в прямом смысле погрузился всей душой и телом в его лучшего друга-одногодку, а Хосок не представляет себе ситуацию, при которой задорно шлёпнет его по плечу, присев рядом во время перемены, и заливисто расхохочется, делясь тем, что два дня назад Ким Намджун стоял на коленях перед ним, нетерпеливо задрав эту чёртову юбку с какими – то побрякушками, и впился в его бёдра поцелуями, постепенно поднимаясь всё выше и выше, и в… -Ты в порядке? -А? -Ты весь покраснел, - Джин зашёл в класс, плюхнувшись на стул, и потянулся рукой в рюкзак за листом, который Юнги передал за завтраком: прочесть хочется, жуть как. -Я просто…просто…Джинни? -М? -Как думаешь, в нашем возрасте не рано говорить о великой любви? – Хосок застенчиво оправил юбку, словно прихорашиваясь перед будущим родственником, и присел чинно на стул рядом с лучшим другом, который приподнял верхнюю губу манерно: -Тебе юбкой мозги продуло? -Брось, ты, вон, по Чону который год сохнешь. -Не сохну больше. – Джин раздражённо фыркнул, вспомнив то, что увидел прошлой ночью, и нарыл в рюкзаке листок, сжав его в пальцах и прикусив губу: перед Хосоком не хочется читать даже рецепт. Он ведь написан почерком тайпана, а это значит, что вопросов не оберёшься: кто писал, зачем давал? Кому это надо, если Джин ни на один из вопросов в своей голове не в силах ответить на данный момент? Пальцы разжимаются, заталкивая поглубже в рюкзак листок, и достают оттуда тетрадку. -Вот это новости. Что такое? -Ничего. Просто разонравился. -Вот так просто? – Хосок вскинул бровь, выдернув из его рук тетрадку, в которую омега вцепился, и отложил её в сторону, - Не бывает так просто. -Слушай, я же не спрашиваю, откуда на твоей ключице такой засос нарисовался? Чего ты ко мне пристал тогда?!- Сокджин нервно надул щёки, становясь человеческой копией хомячка в секунду, и Чон не сдержался, ткнув его в щёчку: -Расслабь щёчки, хомячок. Я просто поинтересовался. -А если…а если серьёзно, кто поставил? – Омега прикусил губу, открыв учебник и стараясь не вспоминать о страстном поцелуе тайпана, но всё внутри буквально сжалось в комок внезапно, не давая ему и шанса на то, чтобы скрыть покрасневшие щёки. -Ну…- Хосок коротко облизнулся, принимаясь неряшливо доставать из рюкзака все свои ручки с брелочками и тетради в разноцветных обложках, - Ну, есть один. -Имя. -Я не хочу говорить, я пока…я пока просто не хочу говорить. -Хо, у нас с тобой нет друг от друга секретов. Что ты скрываешь? Хосок нервно сглотнул, выдавив из себя улыбку, и ляпнул первое, что пришло в голову: -Я перепил на вечеринке Джисона и разрешил одному альфе поцеловать себя в подсобке. Всё? Допрос окончен? -Окончен, ты всё равно не вспомнишь имени, если кто-то вручил тебе алкоголь, - Джин буркнул это себе под нос, втихаря окинув взглядом короткую юбку друга, под полами которой видно синяки от пальцев. Кем бы этот альфа не был, он был груб с его лучшим другом, а тот молчит и краснеет. Видимо, ему и самому нравится, учитывая то, как раскрылся нежный хлопковый феромон. Хосок выдохнул с облегчением, когда в класс вошёл преподаватель, и началась контрольная: уж лучше корпеть над непонятными упражнениями, чем исповедоваться в своих грехах лучшему другу. Не рассказывать же ему, что он действительно напился на вечеринке у Джисона, после чего позвонил Намджуну, запершись в подсобке по пьяни, и умолял его приехать и вызволить его? Не рассказывать же Сокджину о том, что он, в стельку пьяный, но помнящий каждое своё движение, толкнул Намджуна на старое кресло в углу подсобки, устроив ему приватный танец в темноте под гул за дверью, и сам его вновь спровоцировал? Он прекрасно знает о том, как завести своего парня. У Хосока каждый пунктик выполнен, а Намджун всё старается сдерживать себя в узде, но никогда не выходит. В последний раз, когда пытался изо всех сил, оказался прикован к кровати какими-то стрингами с железками, которые Чон стащил с себя, виляя тощей попкой и седлая своего альфу. Намджун не может остановиться , Хосок- тем более. Это влечение выше их сил, и альфа отдаёт себе отчёт в том, что между ними не простое влечение, не искра, промелькнувшая на долю секунды, а любовь, которую они скрывают за семью замками. Каждую ночь, Намджун звонит ему, чтобы любоваться его ямочками, пока Хосок спит, поджав свои губки сердечки. Терпеливо выслушивает все его обиды на весь мир за то, что вновь задали кучу домашнего задания, и помогает его выполнить, давая уверенность в том, что он ему небезразличен. Намджун – внимательный альфа, который постоянно с ним на связи, и планирует жениться на нём после окончания школы, но выпускные экзамены не за горами уже, а свои отношения они всё ещё скрывают от Джина. Как Намджун должен ему преподнести подобную информацию? Хосок – тактильный омега. Он любит нежиться в его объятиях часами, расцеловывая лениво широкий размах его карамельных плеч и вылизывая шею в надежде на то, что совсем скоро там будет красоваться его метка навсегда. Намджун ему всё позволяет, обнимая крепко и укрывая своей заботой, как пуховым одеялом. Ухаживает всячески, никогда не оставляет без внимания, и вообще…А Сокджину об этом как рассказать? Хосоку порой кажется, что у бедного джунгарского хомячка случится инфаркт на ровном месте от подобной новости: лучший друг и старший брат в отношениях долгие месяцы, а лучший друг периодически ходит с засосами и синяками на худеньких ножках. Идиотом быть не надо, чтобы сразу догадаться: Намджун его не философии обучает во время свиданий, хотя в воспитании Сокджина ударился в философию по полной, боясь, что его друзья могут позволить себе подобное, а чувствительный и ранимый омега испугается и будет потерян для мира в результате. Так урок и прошёл: каждый застрял в своих мыслях, машинально дописывая контрольную и особо не понимая, что за бред в ней написан. Сдав молча свои тетради, друзья застыли на местах, словно желая признаться друг другу в своих тайнах и излить душу. Сокджин открыл рот, тут же его захлопнув неуверенно, когда Хосок нахмурил брови, сжав в пальцах подол своей юбки. Не выдержав, Джин осторожно придвинул свой стул ближе, положив тёплую ладонь поверх худенькой: -Хоби? -М? – Хосоку впервые за долгое время стыдно до такой степени, что хочется умереть. Он представления не имеет, как у Намджуна получается ещё и жить в одном доме с Сокджином, скрывая правду и зацеловывая его при каждом удобном случае. -Может, поделишься? Мне кажется, это…это немного далеко зашло? – Омега прикусил губу, бросив многозначительный взгляд в сторону бедра в синяках, которое Хосок сразу прикрыл рюкзаком, - Он…он в тебя…ну…ты… -Я не беременный. – Чон пискнул это задушенно, всхлипнув сентиментально, и тут же взял себя в руки, - Если это то, о чём ты спрашиваешь. -Х-хорошо, я…может, если бы ты хотел поделиться, я… -Нет. Не хочу. – Хосок встал из-за стола, покачав головой, - Прости, я…Прости, я папе обещал домой пораньше вернуться сегодня. У нас там новый шкаф приехал. -Покажешь потом? -Конечно, - Чон мягко улыбнулся, порывисто шагнув в его сторону, и обнял друга, буркнув ему в шею, - Ты самый лучший мой друг, Джинни, знаешь? -Поправочка: я – единственный твой друг, шпилька. -Пусть так. Но ты всё равно самый лучший. Не отказывайся от меня никогда , ладно? -Да что с тобой? – Омега отпрянул, внимательно оглядев его: Хосок весь будто на иголках. -Просто течка близится, и я сентиментальный, - Смахнув навернувшиеся на глаза слёзы, Чон повёл плечами, чмокнув друга, и вышел из класса, перекинув рюкзак с побрякушками через плечо. Сокджин опустился на стул задумчиво, склонив голову: выпускной класс может позволить себе появляться в школе только ради контрольных в связи с репетиторами и подготовкой к поступлению, а Хосок – омега целеустремлённый и довольно-таки одарённый. Фыркнув в ответ на свои мысли, Джин толкнул железный каркас парты раздражённо: ему никогда в учёбе не везло. Вот бы окончить школу, и просто исчезнуть из мира бесследно, чтобы Намджун не нудел с дурацким поступлением… Нет, есть что-то в этой жизни, что у Сокджина получается отлично, и это готовка. В кухне ему нет равных. Или он так считал до сегодняшнего утра, пока не увидел булочки тайпана? Точно. Булки от тайпана. Рецепт. Придётся ещё и заучивать, чтобы не выдать никого перед Намджуном. Закатив глаза и тут же хихикнув очаровательно, гибрид хомячка полез в рюкзак за сложенным листочком, и выдохнул обречённо, раскрывая его медленно, в полной тишине: на перемене никому до него дела не будет, все в столовой, а Хосок, у которого на носу течка, не высунется из дома ближайшую неделю, как минимум.

Вот я и добрался до своей аппетитной булочки, м, Джинни? Хорошо тебе было вчера ночью, когда я вылизывал твой животик? Ты даже представления не имеешь о том, что ещё умеет делать мой язык. А что умеют делать руки…Я тут набросал тебе рецепт, чтобы ты научился готовить эти булки к тому дню, когда я женюсь на тебе. Держи четвёртый пальчик без колечка, даже пластикового. Он принадлежит мне, и только мне. Рассказать тебе, как я готовил булки? Уверен, ты хотел бы знать, что я в этот момент чувствовал, м, джунгарик? Вначале, я нагрел двести миллилитров молочка, и не мог сдержать ухмылку, когда разводил в нём три ложки сахара и пять граммов дрожжей. Они поднялись так быстро…Знаешь, на какие мысли меня это натолкнуло?.. Ты сейчас краснеешь, я уверен. А ещё, я уверен в том, что ты возбуждаешься по нарастающей, пока читаешь мой рецепт. Выпечка- самое сексуальное, что может быть на свете, после тебя. Разве ты сможешь поспорить с этим, когда я уже вылизал твой животик и убедился в этом лично, прячась между твоих широко разведённых стройных ножек, которыми ты однажды будешь сжимать мой торс, или голову…Мне, честно говоря, нет разницы, что именно: я буду рад оказаться в любой позиции. Змеи, знаешь ли, в уходе неприхотливы. Знаешь, что напомнил мне цвет этого молочка? Мм…Попробуй догадаться, мой невинный хомячок. Я намекну: оно будет таким же сладким, когда будет литься из тебя во время беременности. Разведу тебя, как те пять граммов дрожжей, которые взъерошатся манерно шапочкой, образуя пушистую опару спустя десять минут. Ровно столько я буду ласкать твою шею поцелуями, когда доберусь до неё в следующий раз. Он не за горами, кстати, знаешь? В моём доме по счастливой случайности испортились все смесители разом, а змеиные, видишь ли, любители чистоты. Так что я останусь в твоём доме ещё ненадолго. Буквально до твоего окончания школы. Потом, когда я женюсь на тебе, и сделаю тебя официально своим, мне уже не будет смысла оставаться в этом доме. Я перевезу тебя к себе. Как тебе план? Не схомячь, пожалуйста, этот лист от волнения. Достаточно будет его просто спрятать от твоего братца- надзирателя. Я слышал, хомячки прекрасно ныкают по углам всякие ореховые ништячки, это правда? Как думаешь, смог бы заныкать меня в шкафу или под постелью, рядом со своим запасом орешков в ночи? Это так горячо: прятаться в одном доме с тобой, дорвавшись до своей очаровательной добычи, которая принадлежит лишь мне. Сожрал бы тебя. Но не раньше, чем булки. Вернёмся к рецепту? Или ты уже сладенько течёшь там, куда мне не было доступа этой ночью? Представляю, как ты ёрзаешь на своем школьном стуле от волнения, и хочешь придушить меня за подобный….подробный рецепт. Учти, я змей: асфиксия – моё всё. Но ты не переживай, я тебя ни за что душить не стану, мой нежный джунгарик. Другое дело – если ты осмелишься придушить меня. Я могу от этого даже прямо на месте, знаешь… Итак, булки. Я взбил одно яичко, немного отделив для смазывания булки сверху. Любое производство должно быть безотходным, так что даже не смей мне отказывать, когда я буду вылизывать тебя досуха в будущем. Это тебе небольшая пометка. Помнишь дрожжевую шапочку? Я в неё всыпал триста граммов муки вместе с тем взбитым яичком, и посыпал щепоткой соли. Я сыпал эту муку, нагло ухмыляясь, потому что именно так я пускаю пыль в глаза твоему братцу, ослепляя его до той степени, где он сам предложил мне остаться у вас дома. Ах, он ведь тебя ещё не оповестил. Надо же, спойлер. Готовь свои орешки, джунгарик, потому что спать я собираюсь в гостиной комнате, и, если ты осмелишься спуститься вниз ночью, я приму это за твоё согласие и не дам тебе вернуться обратно. Вот, о чём я думал, пока замешивал это тесто на булки, время от времени пошлёпывая его. Не удержался, знаешь ли: такое мягкое и нежное, прямо как твои… Дальше, я бросил в миску мягкое сливочное масло, примерно шестьдесят граммов, и смешал его с тестом. Мне нравится, что ты в теле. Может, ты примерно столько же весишь, мой сочный омега? Масло было таким же скользким и податливым в моих руках, каким ты будешь во время своей течки, мой хомячок. Нежное, тающее на языке и вызывающее жуткую зависимость. Ещё не попробовал, а уже тянусь. Я отставил тесто раздуваться, как однажды тебя оставлю дома, выходя на работу: ты будешь дуться на меня, как самый настоящий хомячок, не желая выпускать из нашей постели, вынашивая детей, а я буду возвращаться с работы как можно раньше, чтобы отдать вам всего себя. Я жду этого дня, и жду, пока поднимется тесто, отставив его в тепло, которым я окутаю тебя. Не переживай, джунгарик, я не забыл о том, что хомячки подъедают орешки так, что за ушками трещит. Вчера ночью ты выглядел таким растерянным и таким горячим, когда позволял мне заполнить твой очаровательный ротик орешками, что я с трудом удержался от того, чтобы заполнить его чем-то более существенным…Вот, что ты со мной вытворяешь, Джинни. Я понимаю, что надо уметь ждать. Два года ждал, и ещё немного подожду. Но ожидание должно быть не томительным, а приятно утомляющим. Между этими словами такая пропасть, как между мной и тобой последние два года, но я обязательно заполню её в кратчайшие сроки, как заполню начинкой до отказа булки, чтобы мой хомячок получал все нужные ему витамины. Именно поэтому, я взял арахис и раскрошил его. Мне не хватило, и я решил добавить финики. Разрезал их на маленькие кусочки, чтобы тебе было удобней работать своими залипательными щёчками, отрывая ровными клычками куски от булки за завтраком. Скажу тебе по секрету, я даже натёр цедру лимона шутки ради: лимонная цедра в этот рецепт совершенно не вписывается, можешь её не повторять, это разовая акция. А я решил…раз уж у твоего братца на неё аллергия, пусть помучается маленько в своей комнате, попричитает. Видишь, как легко я выигрываю время для нас двоих, мой очаровательный джунгарик? Когда тесто поднялось достаточно, я разогрел духовку до 180 градусов. Хотя, признаюсь тебе честно, там, под пледом, градус был намного, намного выше. Он был запредельно высоким. Я думал, что взорвусь от желания и помечу тебя ровно в ту секунду, когда ты вжал свою нежную пяточку мне в спину, прижимая к своим штанишкам. Вкусный ,невинный и определённо точно – мой. Это булками я делюсь. А вот тобой – ни за что и ни с кем. Даже не надейся. Щедро полив подсолнечным маслом стол, я выложил на него тесто, не удержавшись и шлёпнув наотмашь по нему. Я обещаю, что буду нежным в твой первый раз, но я хотел бы, чтобы ты знал о моих истинных предпочтениях: я ненасытен. Я понимаю, что с виду выгляжу, как довольно сухое бревно, но стоит меня разжечь, джунгарик…Стоит меня разжечь, и я буду гореть бенгальским огнём, сжигая вместе с собой твои калории, которые ты наберёшь от булок. Это я могу тебе обещать. Я не стал пользоваться никакими предметами, чтобы раскатать тесто по поверхности стола. Растягивая его в прямоугольник, я всё облизывался, жирными от масла руками влезая в сахарницу и посыпая тесто сахаром для большей сладости: именно так я и хочу разложить тебя на столе, пометив сладкими укусами и багряными поцелуями своей змеиной любви к тебе. Тайпан любит лишь раз в жизни, Джинни, ты знал? Если ты считаешь, что я пользуюсь моментом, чтобы сорвать твою вишенку, советую тебе прикрыть свой роскошный ротик от шока, пока читаешь мой рецепт любви нашего совместного будущего: тайпан действительно любит раз в жизни. И мой единственный раз в жизни – один сладкий школьник- хомячок. Как сладко. Я готов растягивать на языке этот вкус, но терпеливо выжидаю, сверля тебя взглядом: ты уже сдался мне, джунгарик. Ты даже сам ещё не осознал, что я – твоя Римская Империя. Потому что ты- моя Ахиллесова пята. Между прочим, у тебя зачётные пяточки. Однажды, я обязательно проверю, насколько ты ревнив, и пощекочу их, наблюдая за тем, как сладко будут поджиматься твои крохотные пальчики. Именно так я и поджал свой пласт теста, высыпав на него всю начинку поверх сахара. Медленно, чтобы не порвать…Возможно, ты сейчас представил себе кое-что, а? Я уверен, что представил, даже если не специально. Но не переживай: это касается не только теста, которое я свернул в аккуратный рулетик. Выложив на форму для выпекания пергамент, я принялся планомерно разрезать рулет на круги, разворачивая их срезом вверх и приминая совсем немного: невесомо. Чтобы начинка не вышла. Она вся должна остаться внутри. Иначе в чём смысл? Ты ведь понимаешь, о чём я, верно, Джинни? Я смазал булки тем остатком от яйца, чтобы они подрумянились в духовке, как ты подрумянился от желания, стыда и робости вчера на диване, когда в комнату вошёл твой братец. Думаешь, я не чувствовал? В любом случае, мне пришлось ждать. И я ждал, как сейчас, пока дописываю свой рецепт, дожидаясь, когда булки уже испекутся: на таймере осталось уже десять минут от двадцати пяти. Я хочу, чтобы ты поел их горячими. Всё, к чему прикоснётся твоя нежная рука, будет таким горячим. В особенности – я. Вот, в принципе, и всё, Джинни. Не такой уж и сложный рецепт, м? Я, вроде как, расписал каждый шаг предельно ясно. Если ты сейчас спустишься, я обязательно обласкаю тебя перед школой, как следует, пока все спят. Ты только спустись раньше времени, а я дождусь тебя. Я тебя уже долго жду, мне не сложно выждать ещё пять минут. Советую выучить этот рецепт, потому что вечером я обязательно попрошу твои булочки вновь. Правда, я буду говорить о совершенно иных булочках, но… Осмелишься приготовить их своему тайпану на ужин сегодня, джунгарик?

Сокджин сложил наскоро лист, вложенный во второй, часто-часто дыша и стараясь не умереть от стыда. Наглость тайпана не ведает границ, а его наивность – тем более. Заёрзав на стуле от волнения и тянущего чувства внизу живота, Джин хныкнул обречённо, почувствовав, что стул под ним подозрительно громко скрипнул при движении: этого ещё не хватало. Потёк на школьный стул во время прочтения рецепта на большой перемене?! Кому скажешь – не поверят! Округлив глаза, Сокджин подскочил со стула, достав салфетку из рюкзака, и оттерев стул от маленького пятнышка, сглотнув судорожно: если оно есть на стуле, то и на его серых штанах оно тоже… -Нет…нет-нет-нет, пожалуйста!- Омега боязливо провёл ладошкой по ягодицам, скользнув на причинное место, и почувствовал полную боевую готовность к слезам: нет. Только не это. Схватив рюкзак, он стянул со спинки стула пиджак, перевязав его поперёк бёдер, и пустился рысью по школьному коридору, минуя преподавателей и стыдливо труся в сторону дома: какое счастье, что он так близко живёт, и какой ужас, что открывает ему дверь… -Ты как-то быстро сегодня, Джинни, - Юнги расплылся в ехидной улыбке, пропуская омегу в дом, и прыснул ему вслед, - Что такое? Может, помочь? -Отстань! Отстаньте от меня, все!- Омега добрался до комнаты, перепрыгивая через ступеньки, и заперся в ней, сползая по двери вниз, чтобы перевести дыхание, схватившись за сердце, которое зашлось от страха, волнения и странного, непривычного ощущения: истинный альфа в доме. Внутри его дома, рядом с родным братом, который так громко спрашивает, что произошло через стенку, что Джину реветь хочется от безысходности, когда он прислоняет затылок к двери и пищит, - Всё нормально, я просто…просто стошнило! -Джинни, может, к врачу? – Намджун обеспокоенно прокашлялся, жмурясь от першения к горле: идиотский лимон. Как Сокджин мог забыть о его аллергии? Никогда ведь не забывал раньше…Скидывая всё на волнение перед выпускными экзаменами, альфа терпеливо прислонился лбом к двери по ту сторону, - Джинни, не переживай ты так, это всего лишь экзамен. -Д-да, я…я просто…переволновался. Всё хорошо, правда,- Омега успокоился с трудом, кивнув самому себе: ладно. Он приготовит эти идиотские булки. Никуда от истинности не денешься. Как бы сильно не хотелось.- Ты можешь идти, Джун, я правда в порядке. Просто переволновался за контрольную. -Слушай, я…может, когда отдохнёшь, спустишься вниз? Поиграли бы все втроём. Ты, я и Юн. В уно. Джин застыл на месте, обернувшись лицом к двери, и захлопал ресницами: чего-чего?! Они там что, сговорились, что ли?! -Ч-что? -Ну, у Юна все краны перебило дома, какие-то работы ведутся. Так что он у нас будет пока, если ты не против. Не будешь же ты прятаться от него всю жизнь. Ты не переживай, Юн не такой, как Гук и Тэ. Он…- Намджун нахмурил брови, понизив тон немного, чтобы Юнги, сидящий внизу, не услышал, - Он вообще асексуал, так что я не переживаю. Давай, короче, спускайся, будем тебя расслаблять под какой-нибудь фильмец с орешками. Джин заторможенно кивнул двери, вслушиваясь в удаляющиеся звуки шагов, и сглотнул: расслаблять. Скорее, просто “блять”. Стащив с себя форму и приняв неторопливо душ, Сокджин, словно в прострации, прикусил губу, бесцельно водя мочалкой по молочно-белой груди, пялясь на панель кафеля: расслаблять. Юнги- асексуал. Что, блять?! -Ну как, полегчало? – Намджун уркнул, подойдя к брату, и обнял его крепко, поцеловав в макушку, даже не заметив, как Юнги ревниво сжал кулаки, раскрывая упаковку карт уно. А вот Сокджин это заметил, очень даже, тут же краснея стыдливо и пряча лицо в груди старшего брата, будто та его сможет защитить от истинности. Да ни в жизнь. -Мм. -Булки были просто бесподобны, - Юнги дождался, пока Сокджин сядет на диван, старательно избегая его пронизывающего взгляда, - Я так Джуну и сказал: нежные и сладкие. Столько масла, прямо как мне нравится. Джин стрельнул взглядом в альфу, тут же приняв карты, и принялся играть молча, поджав под себя стройные ноги в растянутых домашних спортивках. Мозг его тщательно отпихивал большую часть текста, которую увидели его глаза некоторое время назад, совершенно не понимая ,как у Мина получается быть настолько хладнокровным аспидом. Он забросил орешек себе в рот, пуская его за щёчку по привычке, задумчиво нахмурив брови: сколько там было масла? Шестьдесят, вроде? Надо постараться не забыть, чтобы приготовить для брата нормальные, без лимона, а то этот дьявол в чёрном…Сидит, с умным видом обыгрывает Намджуна, планомерно позволяя ему победить и вынуждая выбыть из игры раньше времени, чтобы остаться в ней наедине со своей добычей. Сокджин ещё никогда не чувствовал себя настолько лёгкой добычей в чьих-то руках. -Джинни, булки и правда хорошие, но ты не мог бы без лимона в следующий раз? – Намджун нежно улыбнулся брату, выбыв из игры, и встал из-за журнального стола, направившись в сторону кухни, чтобы налить себе воды: это першение в горле никак не оставит его в покое. -Сдались вам эти дурацкие булки!- Сокджин выпалил это в сердцах, гневно принимая несколько карт, когда Юнги с важным видом выложил карту с заменой цвета на красный, и альфа выдал тихий смешок, опустив уголки губ деловито и нарочито – обеспокоенно глянув в спину удаляющегося друга. Облизнувшись коротко, альфа выдал совершенно будничным и тихим, ровным тоном, сверля цепким взглядом гибрида хомячка: -Нагреваешься выше ста восьмидесяти, джунгарик? Имей терпение, всему своё время. Уно. Омега бросил карты на стол, сдаваясь, и поджал раздражённо губы, глядя на Юнги и надув щёчки. Орешек, заброшенный в рот, пригодился как нельзя кстати. Потянувшись за ним язычком по старой привычке, он принялся агрессивно жевать его, не отрывая взгляда от Мина, который вскинул бровь, хмыкнув довольно, и мысленно поблагодарил всё, что есть на этой планете за то, что у него самого пока не пробился феромон, а тайпан способен скрываться по желанию. Глядя на Юнги, у которого в чёрных глазах вспыхнули языки пламени на долю секунды, Сокджин рвано выдохнул, безбожно покраснев, когда Намджун вернулся обратно, сев за стол со стаканом воды и качая головой уныло: эта аллергия отняла у него возможность встретиться со своим нежным хлопковым Хосоком, который сегодня совершенно не в настроении. -Джинни? -М? -Слушай, а зови своего друга, готовьтесь к экзаменам вместе. Юнги знает историю, а я разбираюсь в математике. Поднатаскаем вас. Джин кивнул заторможенно, понимая, что Хосок всё равно тут не появится ближайшую неделю из-за нагрянувшей течки. Юнги, делано-незаинтересованно хмыкнувший согласно, будто делая великое одолжение, встал из-за стола, лениво потянувшись и направившись в сторону кухни, чтобы стянуть с тарелки последнюю булку, оставшуюся после завтрака с Чонгуком и Тэхёном, укатившим ещё с утра по домам. Покрутив её в пальцах, он улыбнулся уголками губ, облизнувшись коротко: -А булки и правда хорошие. Мне нравится, когда начинки много. -Да отстаньте вы от меня со своими дурацкими булками! Вам что, больше обсуждать нечего?! – Омега пискнул это возмущённо, подорвавшись с дивана и взбежав по лестнице вверх, в свою комнату. Намджун непонятливо обернулся к другу, заблокировав свой телефон после того, как отправил сообщение Хосоку о том, что проскользнёт к нему домой ближе к рассвету, пока Джинни спит. -Скорее бы экзамены сдал, бедняжка. Уже совсем испереживался. Юнги растянул губы в хищном оскале, жадно откусив половину булки разом, и согласно кивнул: -Действительно. Скорее бы уже окончил школу.