Тоненький язычок огня, - Застыло масло в светильнике. Проснешься... Какая грусть! На чужбине
Мацуо Басë
___________________________________
Зайдя в свои покои, Хёнджин тут же ушёл в смежную комнату, что служила гардеробной и, закрыв дверь, медленно сполз по стене и заплакал, утыкаясь лицом в согнутые колени. Успокоившись, он попросил прислугу приготовить купальни и, выйдя из комнаты, двинулся по коридору , старательно отгоняя от себя желание развернуться и прижаться к любимому альфе. В купальне, оставшись один на один с мыслями и чувствами, омега будто зомби прошёл к бассейну и осмотрел бесчисленные пузырьки с самыми разнообразными маслами. Раздевшись, он опустился на колени и вжался носом в ханьфу, вдыхая насыщенный феромон истинного, смешанный с мускусом, от которого с каждым вдохом снизу всё снова становилось мокрым. Ирбис, посмотрев на закрытую дверь, тихо всхлипнул, вспоминая тёплые касания кожи к коже и нежные поцелуи. Заглушая всхлипы, он ткнулся носом в одежду, тихонько воя. Горячие слезы, стекая по щекам, падали на жёсткую от соли ткань ханьфу; омега приподнял лицо и протяжно взвыл, обвивая длинным хвостом ноги. Было больно. И ещё больнее от того, что сделать они в этой ситуации ничего не могли. Оставалось только надеяться, что со временем связь истинных ослабнет, а чувства уйдут. Но омега на это сильно не рассчитывал, потому как все, у кого была истинная пара, говорили, что эту связь разрушить невозможно, а чувства с годами становятся всё сильнее. Хёнджин и сейчас любил пантеру больше жизни и никак не мог понять, как можно любить сильнее. Этот альфа был рядом всегда. Защищал, поддерживал, пылинки сдувал. А чуть позже, когда они подросли, омега впервые стал засматриваться на своего стражника. На его угольный мех, на длинные клыки и когти, на золотые глаза и обтянутые одеждой мышцы. Он вспомнил, как однажды засмотрелся на его губы, пальцы, запястья и бёдра. Как совсем недавно, в первую течку, этот альфа приходил к нему во снах. К сожалению, омега их не запомнил, но точно не забудет, как просыпался по несколько раз за ночь, мокрый не только сзади, но и спереди. Всё, что удалось вспомнить — острую боль в районе места для метки, что длилась всего несколько секунд, и глухое рычание, которому до жгучей боли хотелось подчиниться. Мало, но достаточно для того, чтобы Хёнджин начал проклинать и себя, и свою природу, и дурацкий период, и невозможность побыть с истинным наедине. Спасал только почти неуловимый древесно-вишнëвый феромон, пробивающийся из-под двери через миллиметровую щель. Поднявшись, Хёнджин неторопливо зашёл в воду и по ступенькам спустился вниз. Тут было чуть глубже, чем дома, но недостаточно для того, чтобы утонуть. Омежий подбородок был на уровне нескольких сантиметров над водой. Ирбис задрал голову и, положив под неё подушку, прикрыл глаза, вдыхая свой сладкий персиковый феромон, смешавшийся с терпким вишнёвым. Почувствовав, как вновь подступают слëзы, он, всхлипывая, поднялся и подплыл к стеклянным баночкам, рассматривая каждую надпись. «Персик. Кардамон. Вишня. Лаванда. Ель. Ромашка. Апельсин... » Омега задумался и, вспомнив яркий запах привезённых отцом апельсинов, едва заметно улыбнулся, определившись с выбором. Не жалея, он вылил в пенную воду весь флакончик и даже последние капли, промыв пузырёк под водой. По комнате разнёсся яркий запах цитруса, заставив ирбиса поморщиться. «Надо... Перебить его запах... » — Мысленно повторял как мантру омега, сдерживая слëзы. Напоследок, вжавшись носом в ханьфу, он вдохнул любимый запах и затащил в воду и наряд. Хёнджин, отпихнув от себя плавающее под водой облачко ткани, медленно сполз и, опустившись под воду с головой, выпустил несколько пузырьков. За закрытыми глазами проносились последние десять лет. Каждый день, проведённый с пантерой. Вспоминалось даже то, что было очень давно забыто и о чëм омега будто бы узнавал впервые. Например, как стражник сорвал для него блестящую зимнюю сливу, что поспела самой первой, но как назло находилась слишком высоко. Или как Сынмин взял вину на себя за разбитую вазу, спасая омегу от грозного взгляда отца и закрывая испуганного ирбиса своим телом. Хёнджин вспомнил тот вечер, когда разбил вазу. Отец только вернулся с похода, а потому был облачён в сияющие доспехи. В правой руке он держал длинный меч, что был в непонятных розовых разводах. Хёнджин не понял, а пантера, зная, что это, испугался, но не отступил. Дасон, глядя на напуганного сына, вцепившегося в плечи пантеры, и на самого пантеру, улыбнулся, заметив, как такой же напуганный котёнок тихо шипит, защищая омегу. — Шипишь! На императора! — Воскликнул Дасон, вернув себе строгое выражение лица. — Сейчас позову стражу и прощайся с головой. Сынмин тихо сглотнул и, почувствовав, как сильнее сжались пальчики омеги на его плечах, пискляво зарычал, неловко прокашлялся и под смех старшего ирбиса зарычал уже нормально. Грубо, протяжно, с положенной мягкой хрипотцой и вибрацией. Склонившийся к нему император с улыбкой выпрямился и, осмотрев свой меч, отдал его маленькому пантере. — Держи, заслужил. — Мягко произнёс он и потрепал пушистую макушку, специально задев округлые ушки. — Будешь сына моего охранять. Учителем твоим будет Ингыль, завтра утром и начнёте, а сейчас можешь проводить Хёнджина в его покои. Выстоишь ночь? Сынмин уверенно кивнул, сжимая золотую с драгоценными камнями рукоять подаренного самим императором меча. Императорского меча... С того времени Сынмин был рядом всегда. Истинный, нежный, спрятанный за жёсткой бронёй стражника. Любимый, смеющийся от лёгкой щекотки за ушком. Родной. Запретный.В гостях у вишневых цветов Я пробыл ни много ни мало - Двадцать счастливых дней.
Мацуо Басë
______________________________________
Лежа в постели глубокой ночью, омега, вжавшись носом в перчатку, тихо сопел и улыбался во сне, видя яркие сны, наполненные прекрасными воспоминаниями с любимым альфой. Сынмин, стоя за дверью, вдыхал яркий персиковый феромон, исходящий от одежды и тела. Внутренний зверь жалобно скулил побитой собакой, желая вернуть своего омегу. Он чувствовал его, знал, что тот совсем рядом, и не понимал, почему они сейчас не вместе. Зверь чувствовал обязанность быть с омегой сейчас, крайне необходимую потребность провести с ним как можно больше времени именно сейчас, после первой близости, чтобы омега был спокоен, чтобы знал, что альфа настроен серьёзно. Сынмину казалось, что ещё чуть-чуть и он тоже начнёт выть, потому что на сто пятьдесят процентов разделял его желания, чувства и переживания. Он тоже хотел быть рядом. Обнимать, целовать, шептать о любви и бесконечно касаться мягких пушистых ушек и хвоста. Хотел пометить не только запахом, но и укусом. Хотел сделать своим. Но нельзя. И если старые переживания о том, что стражник не может быть со своим господином поутихли, то сейчас добавились новые. Стражник не должен спать со своим господином, что является омегой другого альфы. Пантера чувствовал себя ужасно. Он проиграл по всем фронтам. Влюбился, не смог перебороть это, поддался зверю, так ещё и обесчестил чужогоКрасное-красное солнце В пустынной дали... Но леденит Безжалостный ветер осенний.
Мацуо Басë
____________________________________
Следующий день Хёнджин просидел в своих покоях. Омега лежал на постели и смотрел в потолок, купаясь в недавних воспоминаниях. Делать ничего не хотелось, принесённый прислугой обед он отдал в нетронутом виде и снова лёг... В таком состоянии он провёл и оставшиеся два дня и, когда с улицы послышались разговоры, топот копыт и лязг брони, ирбис поднялся с постели и вышел из покоев. Пора... Кивнув в знак приветствия своему стражнику, он прошёл по коридору и вышел на улицу, с лёгкой улыбкой встречая мужа. «Муж... Подумать только, я действительно замужем... Теперь у меня есть муж... » Белый тигр, спешившись с огромного чёрного коня, подошёл к ирбису и протянул букет средних белых цветочков, лепестки которых были похожи на восковые. Хёнджин, вдохнув сладкий запах, улыбнулся шире и тихо поблагодарил. — С возвращением, дорогой муж. — Рад вернуться туда, где ждут. — Улыбнулся в ответ Чан и аккуратно протянул к нему руку. Хёнджин, прищурившись, неуверенно нырнул в его объятия, устроив ладони на крепкой груди. «Надо же с чего-то начать... Наверное... » Сынмин, посмотрев на них, отвёл глаза в сторону. Лучше уж смотреть на безжизненные пустыни вдалеке, чем на своего истинного, что обнимает другого. Хёнджин чувствовал его грусть, но так, наверное, будет лучше. Как Сынмин и хотел. Бан Чан, невесомо обнимая тонкую талию мужа, прошёл во дворец, отдав приказ отвести лошадей и разобраться с добычей. — Хочешь, покажу тебе кое-что? — Улыбнулся тигр, нежно поглаживая тонкие пальцы омеги. Ирбис опустил глаза на их руки и медленно кивнул. Поколебавшись, он вильнул ладонью в сторону и переплëл с мужем пальцы, мягко, почти неощутимо сжав. Тигр подвёл его к лестнице, уходящей так высоко вверх, что омеге пришлось задрать голову. Улыбнувшись, альфа, убрав руку с его талии, подошёл ещё ближе, почти вплотную, и аккуратно взял мужа на руки. Хёнджин, оказавшись в его сильных руках, испуганно вытаращил глаза и перевёл взгляд вниз, на тёмный мрамор. «Если я упаду, будет очень больно... » — Подумал он и обнял мужа за шею, прижимаясь к нему всём телом. — Не бойся, мой милый муж, я ни за что тебя не уроню. — Попытался успокоить его Чан и, дождавшись неуверенного кивка, стал подниматься по лестнице. Сынмин шёл позади, не сводя взгляда с одной руки альфы, что держала омегу под поясницей, и другой, под коленями. Хёнджин, скосив глаза на него, осмотрел золотые глаза, смотрящие куда угодно, только не на него. Сынмин, повернувшись к нему, осмотрел спокойное личико омеги и вновь отвернулся. «Надо отвлечься. » — Отдал себе приказ пантера. — «Это точно конец. Нет смысла продолжать эти отношения. У него теперь есть муж, а я, если не заткну чем-то зверя, долго не протяну... » Добравшись до нужного этажа, Чан мягко опустил мужа на ноги и обнял за талию, второй рукой толкая массивную дверь, и провёл его внутрь. Сынмин по просьбе омеги остался ждать их снаружи, старательно отгоняя неприятные мысли. Тигр, взяв мужа за обе руки, нежно поцеловал тонкие пальцы на обеих и подтянул его к себе, обнимая за плечи. Хёнджин не сопротивлялся, мастерски скрывая боль внутреннего омеги за блеском чуть влажных глаз и нежной улыбкой. Муж ему, кажется, достался хороший. Нежный, внимательный, порядочный. Заботливый. Но это по-прежнему был не истинный... — Смотри. — Кивнул за его спину Чан. Хёнджин, обернувшись, осмотрел невероятно пышную для жилых помещений растительность, большие, встроенные в пол горшки, толстые ветви, непроглядную зелень. А куда смотреть-то?.. Не успел омега озвучить вопрос, как высоко под потолком качнулась тяжёлая ветка и что-то размером со среднюю собаку полетело вниз и резко замерло где-то в зелени. Почувствовав, как напряглось хрупкое тело, Чан погладил тонкое плечо и вынул из кармана мешочек, из которого чуть погодя достал сушёный фрукт янтарного цвета. Ветка вновь качнулась и резко дёрнулась вверх. Хёнджин пискнул и подскочил, когда на пол прямо у его ног приземлилось нечто серое мохнатое с длинным полосатым хвостом. — Не бойся, милый. — Промурлыкал альфа. — Познакомься, это Ларри, лемур. — Добавил он и протянул зверьку лакомство. Лемур, не обращая внимания на застывшего омегу, подошёл и забрал сухофрукт из рук тигра. Хёнджин, глядя на острые зубы и пугающие жёлтые глаза, вжался спиной в крепкую грудь мужа. Поняв, что омега всё ещё напуган, альфа обошёл его, оттесняя зверька, что уже лез за добавкой. — Он не укусит тебя. Да, может, он выглядит не как пушистый хомячок, но он тоже очень милый, если привыкнуть. — Тихо проговорил тигр, поглаживая его руки. — Держи. Просто попробуй. Хёнджин взял из его рук сухофрукт; лемур, увидев заветное лакомство, подошёл и обеими ручками схватился за одежду омеги, выпучив золотые глаза. Хёнджин, едва не пища от страха, двумя пальчиками предложил ему угощение и, когда лемур забрал, выдохнул. — Ну как? — Улыбнулся его муж. — Ничего страшного, так ведь? Хёнджин, не сдержавшись, улыбнулся. — Можно? — Спросил он, опустив взгляд на мешочек с фруктами. Чан передал мешочек и встал за его спиной. Хёнджин, присев, протянул фрукт зверьку и широко улыбнулся, когда тот забрал и принялся часто жевать лакомство с чавкающим звуком. Из комнаты зверька они вышли спустя минут сорок. Фрукты кончились, Хёнджин устал смеяться, лемур наелся. Чан, идя рядом с мужем, часто на него посматривал, любуясь тонкой красотой и мягкой улыбкой омеги, что всё ещё был под впечатлением от знакомства с невиданным ранее зверьком. — Поужинаешь со мной? — Спросил тигр, замедлив шаг. — Хорошо. — Подумав несколько секунд ответил ирбис. Хвост тигра, подкравшись, легко щекотнул чужой и альфа как ни в чëм не бывало пошёл дальше. Хёнджин, опустив глаза на свой хвост, посмотрел на чужой и, прижав уши к голове, двинулся за мужем, спрятав хвост под тканью ханьфу. За столом, вновь оставшись один на один, Хёнджин был чуть более расслабленным, чем в присутствии истинного. Уж лучше пусть Сынмин не видит, как они тут сидят, ужинают и общаются. Но это было не единственной причиной. Хёнджин хотел поговорить с мужем. — Чан. — Обратился к нему омега. — Ты говорил, что хочешь котят... Альфа, посчитав, что омега хочет начать над этим работать прямо сейчас, поперхнулся едой и, прокашлявшись, улыбнулся под напуганный взгляд мужа. — Милый омега, ты... Хочешь сейчас? Хёнджин выпучил глаза, замерев с палочками у лица, зажимающими горячую лапшу, от которой клубами шёл пар. — Я? Нет... То есть... Я просто хотел бы получить чуть более конкретный ответ касательно нашего будущего и котят. Чан кивнул и, переведя взгляд на вазу с пышными цветами, задумался, подбирая слова. — Ты очень молод. Тебе едва исполнилось восемнадцать, а мне уже двадцать четыре. Я понимаю, что ты ещё многого не испытал, не прожил, не почувствовал, и дам тебе на это время. Столько, сколько захочешь. Живи и не переживай ни о чем, я не стану тебя принуждать ни к близости, ни к рождению котят, если ты не захочешь этого сам. Хёнджин заметно расслабился и улыбнулся, отвечая на улыбку альфы. Неожиданно вспомнились разговоры с учителем, с которым он проводил последние дни у себя во дворце, и омега решил задать ещё один вопрос: — А как же гон и течка? Чан едва заметно улыбнулся серьёзному тону и контрастирующим розовым щекам. Какой милый невинный омега... — Если ты не захочешь мне помогать, я пойму. У меня во дворце есть несколько омег, что смогут мне помочь. А тебе я найду евнуха. Если захочешь. Если нет, то будешь справляться сам или же придёшь ко мне. Хёнджин, краснея, уже пожалел о том, что спросил, но получить ответ было необходимо. — Но ты же сказал, что тебе нужен наследник... — Когда-нибудь ты должен будешь мне родить. — Кивнул тигр. — Но у тебя есть ещё как минимум несколько лет. — А если я, например, не смогу родить? — Ты болеешь или это просто вопрос? — Спросил Чан, поднимая на него глаза. Хёнджин, поняв, что увильнуть не получится, едва слышно вздохнул и ответил: — Просто вопрос. — Хорошо. Если ты не сможешь родить, это сделает другой омега, но ты не сможешь при этом оставаться моим мужем и править со мной наравне. Кстати, твой отец прислал соглашение об объединении земель и после ужина я его прочту и подпишу. Хочешь взглянуть? «Красиво тему перевёл... » — Подумал омега и улыбнулся, кивая. После ужина, Чан отправил омегу на небольшой отдых и сказал, что зайдёт через полчаса, а сам ушёл в свои покои, на ходу разворачивая свёрток с гербом Северного хребта. Пробежавшись взглядом по тексту, альфа кивнул и с лёгкой улыбкой отложил свёрток, переводя взгляд на портрет мужа, что привезли вместе с соглашением. Над портретом работал лучший художник и альфа, увидев его, был полностью согласен со словами императора Дасона. Смотрящий с большого полотна омега, восседающий на троне в жемчужной короне, выглядел, как сошедший с небес ангел, а ледяной взгляд голубых глаз заставлял сердце трепетать. Чан влюбился, как только увидел ирбиса на одном из вечеров, когда молодой омега впервые вышел в общество. Ему тогда было пятнадцать, но уже тогда он приковывал к себе все взгляды. Особенно Чана. Тигр не сводил с него глаз вплоть до самого своего отъезда и тихо себе пообещал, что добьётся этого омегу, чего бы ему это ни стоило. И сейчас, спустя два года, этот омега стал его мужем. О чем ещё мечтать? Разве что о котятах, но это позже...Весна уходит. Плачут птицы. Глаза у рыб Полны слезами.
Мацуо Басë
______________________________________
В дверь постучали. Чан, накрыв полотно, убрал свёрток и разрешил войти. Перед ним предстал Сынмин и, низко поклонившись, дёрнул ушами. «Нервничает?.. » — Пронеслось в голове императора Горящих пустынь. — Говори. — Разрешил он. — Прошу меня простить, господин, и понять. Я хочу вернуться домой. — Произнёс пантера, обвивая хвостом собственные ноги. — Не я твой господин, к Хёнджину иди и его проси. — Вы его муж и тоже можете меня отпустить. — Не наглей. Почему уехать хочешь? — Спросил тигр, сложив руки в замок. — Климат не подходит совсем. Плохо себя чувствую, не смогу в случае опасности среагировать и защитить господина. Тигр, дëрнув ушами, несколько секунд сверлил золотые глаза альфы и, вздохнув, кивнул. — Езжай. Замена не нужна, я сейчас же выделю стражника для Хëнджина. — Мягче ответил император. — Задержись, я напишу императору письмо. Передашь. Сынмин кивнул, вышел из покоев и встал у окна, ожидая, когда его позовут. Неожиданно появился Хëнджин и, увидев пантеру, огляделся и подошёл. — Что ты тут делаешь? — Тихо спросил омега, по привычке касаясь его груди и, поняв, что сделал, одëрнул руку, прижимая уши к голове. — Попросил господина отпустить меня домой. — Ответил пантера, осмотрев чужую ладонь холодным взглядом. Ирбис нахмурился, сжимая мягкую ткань ханьфу. Слова альфы резали больнее ножа, холодный взгляд обжигал сильнее льда с самой северной вершины гор. Почему он уезжает? Что-то случилось?.. — Что случилось? Почему ты решил уехать? — Спросил Хёнджин, взволнованно глядя в его глаза. — Климат не подходит. А если говорить честно, то я не могу смотреть на то, как ты позволяешь ему касаться себя. Я предупреждал однажды, что это будет сложно. Извини, мне лучше уехать. — Произнёс так же холодно альфа и отвернулся к окну. — Ты бросаешь меня?.. — Спросил Хёнджин, тихо всхлипывая. — Мы расстались вчера. Ты и сам целый день провёл со своим мужем, Джинни. «Джинни... Он никогда меня так ещё не называл...» — Подумал омега и едва слышно замурлыкал, но тут же себя заткнул под полный боли взгляд истинного. — Вот видишь. Мне стоит проявить хоть чуточку нежности, как ты сразу реагируешь. Так не должно быть. У тебя есть муж. — Произнёс альфа и, взяв его за руку, мягко погладил обручальное кольцо. — Будь счастлив, мой нежный персик. — Тише добавил он и, поцеловав тонкие пальцы, отошёл на шаг назад, отпуская омежью ладонь. Дверь открылась и из покоев вышел император, вручая пантере два свёртка. Поклонившись, Сынмин поблагодарил его, затем омегу и, не оборачиваясь, ушёл. Тигр, проводив его взглядом, повернулся к мужу и, заметив грусть в омежьих глазах, он приподнял тонкой красоты личико. Хёнджин, переведя полный слëз взгляд на него, улыбнулся, ластясь к его руке и тихо мурлыча. Чан, поглаживая его щеку, свободной рукой обнял мужа за талию, жалея и успокаивая. — Не расстраивайся, я найду тебе хорошего стражника, который будет даже лучше, чем этот. Ещё и шутку раскажет и споёт, если потребуется. — Попытался отвлечь его тигр. Хёнджин кивнул и, тихо плача, обнял мужа, ища утешения в сильных руках и вдыхая мягкий запах сандала. Чан, поглаживая его по спине, тихо замурлыкал и выпустил свой феромон, вдыхая омежий горьковатый персик с нотками апельсинового масла для ванн. — Всё будет хорошо, малыш. — Прошептал тигр и, погладив омегу по волосам, отстранился, стирая бегущие дорожки слëз с его щёк. Хёнджин опустил глаза и, осмотрев императорское кольцо и обручальное, тихо прерывисто вздохнул. На сказанное впервые «малыш» омега никак не отреагировал и тигр, тихо мурлыча, медленно приблизился и оставил лёгкий поцелуй на пушистой макушке. — Пойдём, посмотрим на соглашение? Ирбис кивнул и, сжимая большую ладонь альфы, вслед за ним пошёл к его покоям. Оказавшись внутри, Чан закрыл дверь и указал омеге на мягкое кресло. Альфа повернулся к нему спиной и Хёнджин, рассматривая комнату, краем глаза заметил его копошение и повернулся, когда перед ним уже появилось большое полотно, на котором был изображён он сам. — Я попросил твоего отца найти лучшего художника, который смог бы нарисовать тебя таким же прекрасным, какой ты в жизни. — Сказал тигр, смотря в мерцающие голубые глаза мужа. Хёнджин, закусив губу, бегло осмотрел картинку, отмечая поразительное сходство, и посмотрел на мужа. — Спасибо, Чан, она прекрасна... — Поблагодарил его омега и аккуратно забрал картину. — Ты прекрасней. Рад, что тебе понравилось. — Улыбнулся Чан и достал из ящика стола свёрнутое соглашение. Хёнджин, увидев фамильный герб, оживился и, получив свёрток, вжался носом в чëрствую бересту, вдыхая почти пропавший запах отца. Жжëный из-за потери истинного орех... Соглашение омегу устроило. В ходе объединения двух земель каждый был в плюсе: Северный хребет и снежные долины получали товары с тёплых земель. Горящие пустыни и Вулканические хребты могли использовать замёрзшие земли в своих целях. Все довольны, только пантера и ирбис тихо плачут по ночам...