муза с духами черешни

вдохновение. мимолетная страсть, она появляется, дурманит голову, в прямом смысле дает силы, чтобы что-то творить. но есть исключение из правил: данная вещь не постоянная, сейчал она есть, через пару мгновенией - ее может и не быть. для некоторых вдохновение - это вся их жизнь. когда оно есть, продуктивность растет, появляются новые идеи, ты хочешь их все воплотить в реальность. но это без учета важной детали - выгорания. ты можешь делать все и сразу(если ты воплощение Гая Юлия Цезаря, его перерождение), можешь записать идеи, делать что-то одно, а потом все остальное. последовательно, разделяя умственный труд, не перегружая себя. однако, это не сравнится с музой. муза станет твоим спутником на всю твою жизнь, долгую или совсем короткую. она - твое вечное вдохновение, которое никогда не убежть от тебя, не исчезнет без следа. посмотрев на нее, сразу появятся какие-то мысли, сразу появится идея, ты изложишь ее на бумаге. у Гаона есть такая муза. только если само слово в женском роде, то для него - это парень. Квак Джисок - обыкновенный студент, учится на отделении фортепиано, а в свободное время, отдыхая от всей нудятины, переходит на гитару. не простую, хотя она у него есть, а электрогитару. его любимую, красивую, единственную, на которую смог накопить деньги самостоятельно, кое-где подрабатывая или откладывая карманные деньги, что ему давали родители. это довольно дорогое удовольствие, но он смог себе его позволить. его музой в музыке всегда был его друг - Ким Чонсу. познакомились они примерно года три назад, как раз перед поступлением в университет. поступали как раз на одно и то же направление, горели своим делом. кстати говоря, Квак - первый, кто подошёл к нему. его привлекла внешность, которая казалась ему необычной. сам Ким был чуть повыше него. волосы темновато-красного цвета, которые напоминали парню черешню, были уложены, причем аккуратно. даже тут Джисок мог ему позавидовать. одет он был в белую, хорошо выглаженную рубашку, поверх нее была одета серовато-черная футболка с принтом какой-то группы. но она была знакома тому, кто так хотел познакомиться с ним. черные джинсы, которые, кажется, были потерты в коленях, на ногах красовались обыкновеннные кеды. как подмечал для самого себя Гаон, правое ухо его было проколото, а также у него красовались разного рода цепочки и подвески. их было штуки три точных, если не больше. если коротко, Чонсу также заинтересовался тем, кто за ним так пристально наблюдал все время, пока они стояли на улице. рыжеватое окрашивание казалось максимально свежим, будто бы он настолько был взволнован поступлением, что решил на свой страх и риск покраситься то-ли вчера, то-ли позавчера. одет в черную футболку с принтом группы AC/DC, сверху красуется серая, больше уходящая в чёрный, рубашка. темно-синие широкие джинсы, на ногах поношенные кеды красного цвета. на шее также красовались подвесочки, только их было штук пять. а после, заприметив, что тот, за кем он начал взаимно наблюдать, пошёл в его сторону, Чонсу чуть запаниковал. он не думал, что будет с кем-то знакомиться. а если и будет, то сам к кому-то подойдёт, если захочет. он найдет в кем угодно тему для разговора, ему не тяжело. но он не знал, что делать, если с ним кто-то решит заговорить. — хей! круто выглядишь, - хмыкает парень, что уже успел подойти. черт возьми, мало того, что он покрашен в алый цвет и напоминает ягоду, он ещё и пахнет, как черешня. черешня с нотами ванили. — спасибо, - робко отвечает Чонсу, рассматривая незнакомца ближе, будто во всей красе, — ты тоже. ты тоже их слушаешь? он указывает на футболку, после чего стоящий напротив кивнет и заулыбается. так и зашёл разговор. узнав имена друг друга, а после и то, что они могут быть ещё и на одном факультете, подбадривало их обоих. оба поступили, после начали шагать нога в ногу. всегда и везде вместе, прошли множество неудач, радостей, всего прочего. на протяжении полутора лет, Гаон мог буквально рассматривать все черты лица Чонсу, которые были изучены уже по сто раз и въелись в память, но каждый раз видеть что-то новое. будто видел необычный цвет глаз, прекрасные ресницы, замечательную улыбку, идеальную кожу. и каждый раз ему приходили новые идеи для произведений, которые игрались либо на фортепиано, либо на гитаре. разницы особо не было. Ким стал его музой. даже после банального разговора с этим человеком, в голове сразу возникала какая-то мелодия, из нескольких тактов через пару часов сочинений на столе появлялось по два-три листа с нотами, написанными от руки, от всей души. а когда Квак узнал, что у его друга есть хобби в виде писательства, сразу же предложил некую командную работу: Квак играет на чем-либо, а Чонсу пишет текст. естественно, не всегда так и получалось, часть было наоборот, нередко вовсе ничего не выходило. по правде говоря, Джисок тоже был в какой-то степени музой для Чонсу. нередко после обычного взгляда на парня, в голове складывались какие-то слова, предложения. после каждой встречи с другом, все мысли переносились на разлинованные жетловатые листы потрепанной толстой тетради, буквально вырисовывались неимоверно красивым, более походящим на калиграфический, и на удивление разборчивым подчерком. обычно Квак видел все похожее, как сочетание строгости, завитушек, загогулинок и прочих мелочей, которые не добавляли шарма, только отвлекали глаз от самого важного - от самого текста. но руки Чонсу были.. волшебными что-ли? чаще всего у Кима выходили оды любви, полные нежности и искренней радости, какого-то излишнего счастья. от такого ему самому было странно. он ведь никогда не чувствовал такого.. не чувствовал влюблённости? да не может быть!.. сейчас, сидя в небольшой, но довольно уютной квартире Джисока, попивая чай на светлой кухне, что стала роднее своей для гостя, парни о чем-то активно рассуждали, но не спорили. они никогда не спорят. бывают разногласия, безусловно, но чего-то большего и страшного никогда не было. после, когда Чонсу в очередной раз выдавит из себя смешок и отопьет чай, Гаон слабо улыбнется, смотря на то, как его товарищ, словно кот, старается не обжечься напитком. — да давай я тебе разбавлю чай, мне не тяжело, - хмыкает парень, поставив уже пустую кружку, которая не успела остыть от кипятка, на стол и складывая руки в замок, — кстати, тут есть проблемка... — я весь во внимании, - мельком кидает свой взгляд Ким, дуя на содержимое кружки. только сейчас он заметил, что сидящий напротив чуть покраснел. от смущения, не от жара, — ты заболел? выглядишь... ну, тут два варианта. — нет-нет, я не болею.. слушай, ты.. как-бы так сказать. Квак смотрит на свои руки, не стараясь их разомкнуть. причём смотрит так, будто впервые их видит. впервые видит разноцветные пластыри на пальцах, пару колец, подаренные его гостем, браслеты, фенечки.. пошарпанный лак на больших пальцах. — кароче, если коротко, у меня вовсе ничего не сочиняется в последнее время. это началось после того, как ты уехал в прошлом месяце на несколько недель. помнишь? - взгляд, который будто наполнился виной, встретился с непонимающим говорящего взглядом Чонсу. это было забавно. со стороны, естественно. ему было не до шуток, — у меня такое ощущение, будто.. будто я могу творить только рядом с тобой. я не понимаю это чувство, но, кажется.. дело не только в том, что ты моя муза. резкое молчание наполнило комнату, которая буквально несколько мгновений назад была заполнена разговором, смехом, обсуждением, прочими бытовыми звуками. это было непривычно, особенно для такой компании, как дуэт этих парней. Ким не мог свести взгляда, кружка в руках будто не чувствовалась. неужели такое чувство есть не только у него? ему ведь не послышалось? — ты хочешь сказать, что ты чувствуешь что-то новое для себя? когда я рядом? когда ты что-то сочиняешь, вспоминая меня? - будто догадавшись проговорит он, смотря на рыжеволосого. — мне кажется, что я люблю тебя, Ким. я люблю в тебе абсолютно все. особенно сочетание твоих красных волос с духами, в которых чувствуется ваниль, корица и чертова черешня, - смазанно отрезает Гаон, после чего тяжко выдохнет и разомкнет руки, повернется в сторону окна. однако, только правая рука осталась на поверхности стола. абсолютно расслабленная, будто забытая собственным владельцем тела. только потом, почувствав, что его руку сжали, голова резко мотнется обратно. — я чувствую то же самое. я не могу вспомнить и дня, когда бы я что-то писал, не вспомнив о тебе. ты - моя муза. ты - то, чем я дышу и живу, - красноволосый слабо улыбается, смотрит в глаза, словно в душу. — значит, я не один такой? – это значит, что я тоже люблю тебя, Джисок.