Поймёшь

Боруто часто говорили: что он просто не понимает, что он вредничает, что когда сам вырастет — то поймёт всё и ему будет стыдно, потому что всё не так просто, а ему нужно перестать жаловаться и понять. Все его слова обычно сводили к этому: «вырастешь — поймёшь». Боруто вырос. И не понял. Он обещал себе, что не будет больше тянуться к отцу, доверять ему, он и не тянулся. Да, в каких-то моментах может и слушал, иногда, но морально и эмоционально, он уже не был привязан к Наруто, не доверял ему себя, свои чувства и сердце. Он обещал себе не стать таким как отец, он и не стал. Правда, ещё он говорил, что ненавидит Хокаге… Нет, в каком-то роде и по-прежнему не любил эту муторную работу, но всё-таки ответственно делал её. Не филонил. И сидел в кабинете, разбирая бумаги, как бы скучно это не было, как бы глупо, сколько бреда бы не попадалось, от которого дёргался глаз и приходилось вдалбливать в пустые головы, что так делать не надо. Но таким, как отец, он не стал. Боруто умел распоряжаться временем, умел распоряжаться клонами, подчинёнными и всегда возвращался вечерами домой. К Мицки. Потому что тот ждал, потому что Боруто обещал, потому что он взял на себя ответственность за свою семью. Да, он работал целый день, да, в крайних случаях приходилось бежать куда-то ночью — тогда и Мицки шёл с ним, и они были вместе — но, в основном, он ценил свою семью и себя. Потому уходил домой, когда рабочий день заканчивался, потому что если это не вопрос жизни и смерти — то это не так важно, как он сам, как его Мицки, что ждёт дома или в офисе, пока Боруто закончит последнее дело. И он всегда уходил в отпуск, на выходные, приходил вечерами домой, чтобы побыть с собой и с любимым. Так что он, сам став Хокаге, не понимал своего отца. Категорически. Да, бывали моменты тяжёлые, да, бывало, что Мицки приходилось отправлять куда-то далеко и днями, неделями ждать его дома, да, иногда приходилось и самому торчать ночью в кабинете — с поддержкой Мицки, если тот был дома и не в госпитале — но в обычные дни Боруто всегда приходил домой. Даже если задерживался немного, как сегодня. Но последние страницы он просмотрел, игнорируя Наруто в кабинете, что что-то там себе шутил, и собирался на сегодня закончить. — …ха-ха. — Как-то не очень весело, немного устало посмеялся отец, ворвавшись всё же в мысли Боруто. — Вот видишь, сам теперь сидишь после работы. Понимаешь теперь. Боруто поднимает на того спокойный взгляд. У Наруто в глазах какая-то гордость, удовольствие от того, что он прав. Что ребёнок вырос и сам оказался в таком положении, понимая его. И отец ждёт подтверждения своих слов. — Нет. — Отвечает Боруто. — Мицки, в отличии от меня, не чувствует себя нелюбимым и брошенным. — Спокойно, холодно отвечает он, безразлично глядя на отца. Тот вздрагивает, замирая, будто его ранили смертельно. Глаза гаснут, и там появляется столько боли, столько несправедливости, отчаянья, предательства… А Боруто бьёт на последний лист печать, поднимается, потирая шею, накидывает куртку и, подхватив со стола сердечко из скрепок — которое от скуки крутил пару дней, — уходит домой, оставляя двери в кабинет открытыми, оставляя отца опустошённо стоять там. А он идёт домой. Пускай, Мицки на миссии и вернётся через пару дней, но и сам Боруто себе важнее глупых бумаг. Потому он прогуливается домой, ужинает, играет и, обнимая подушку Мицки, смотрит на сердечко, что поставил на его тумбочку. Ко всяким другим мелким «подаркам». Сейчас Боруто один, уставший, хочет спать, но он отдохнёт, потом придёт Мицки и улыбнётся ему. И главное — они оба будут счастливы. И никто не будет чувствовать себя одиноким.