Фантомная память

Взвизгнув тормозами, автомобиль Павла Траговского припарковался на стоянке клиники имени Роже Салангро. Он хлопнул дверцей «БМВ» последней модели и исчез за дверью отделения неотложной помощи. После проверки документов ему сообщили номер палаты, в которой находилась его сестра. Он побежал по коридору, за его спиной шурша развевался длинный серый плащ. Павел вошел в слабо освещенную ночником палату. Мужчина, сидящий под прикрепленным к стене телевизором, поспешно поднялся, чтобы представиться. Доктор Вольцев. – Спасибо, что позвонили, – произнес Павел, пожимая неврологу руку. – Но почему вы ничего не захотели сказать мне по телефону? Что случилось? Как она себя чувствует? От волнения Траговский вспотел. Этот человек держался только силой воли. Иссиня-черные, зачесанные назад волосы еще больше подчеркивали его сходство со стремительным болидом, выпущенным со скоростью сто километров в час. – Не беспокойтесь, она хорошо себя чувствует, – с легким бельгийским акцентом подбодрил его доктор. – Она спит, ей дали транквилизатор. Павел достал из внутреннего кармана куртки чехольчик кремового цвета: – Нашел… он лежал возле компьютера у нее в квартире. Врач с заметным облегчением прислонился к стене. – Слава богу… Павел вытащил «N-Tech» из кожаного футляра и положил на прикроватную тумбочку. Собеседник увлек его вглубь комнаты. Врач был растрепан и совсем не походил на того безукоризненного Вольцева, которого привык видеть Павел. – Послушайте, господин Траговский… Вашу сестру обнаружила полиция. Она бродила по улицам Санкт-Петербурга. Насквозь вымокшая, в спортивном костюме, абсолютно потерянная. Медленно выдохнув, Павел закрыл лицо руками. Потом сощурился: – Как? Но… Она не может заблудиться в Питере! Она знает в нем каждый уголок! – Она не то чтобы потерялась… Она выбилась из сил… Вольцев откашлялся. Казалось, он смущен. – Я пока мало что знаю, но она… похоже, ее похитили и насильно удерживали. На запястьях и лодыжках мы обнаружили характерные следы. Следы веревок. Павел мгновенно напрягся: – Насильно удерживали! Надеюсь, вы шутите? Я видел ее еще сегодня утром. Он подошел к сестре и нежно погладил ее по голове. А потом вновь обратился к доктору: – И вы по-прежнему будете говорить мне, что эта проклятая рекламная кампания не представляет никакого риска? У Вольцева был подготовлен ответ. Павел Траговский всегда яростно противился тому, чтобы его сестра стала лицом «N-Tech». – Если бы мы предполагали, что экспонирование ее портрета поставит Виолетту под угрозу, то не поступили бы так. И вам это известно. – Тогда о чем мы говорим? О совпадении? Мою сестру похитили сразу после начала кампании случайно? В этом нет никакой случайности, господин Вольцев! Врач схватил его за локоть, чтобы не дать подойти к кровати, и спокойно ответил: – Ограбление произошло больше трех лет назад, причем в Петергофе! Как вам могло хоть на мгновение прийти в голову, что тот же преступник нападет на ту же жертву просто потому, что увидел ее фотографию на рекламном плакате? В этом нет никакого смысла! Он посмотрел Павлу в глаза и продолжил: – Вот уже два года, как я занимаюсь Виолеттой! Я знаю, и вам тоже это известно, что лечение необходимо продолжать! «MemoryNode» – программа, принципиально важная для нее. Для ее равновесия. – Главное, она важна для вашей карьеры! Моя сестра не марионетка! Невролог вздохнул: – Давайте не будем опять возвращаться к этому спору. Не здесь… Тот факт, что Виолетта не помнит о большей части своих поступков, вовсе не значит, что она невменяема. Она сохранила все свои интеллектуальные способности, каждый день она делает успехи и справляется лучше, чем кто-либо другой. И она пришла к такому решению самостоятельно. Она приняла предложение «N-Tech». И деньги. Так что хватит об этом. Павел с досадой покачал головой: – Мне пришлось продать наше семейное предприятие, чтобы переехать сюда, чтобы… обезопасить ее от обидчика. Я увез ее из Валмиеры, города, где была убита наша сестра, города, где Виолетта спустя полгода потеряла память! Я живу вместе с ней, в одном доме, я помогаю ей бороться с недугом, забыть… Профессора… И вот теперь… – Я вас прекрасно понимаю. Но Виолетта является моей пациенткой, и сейчас она находилась в самой лучшей форме. «MemoryNode» приносит ей огромную пользу. Программа буквально преобразила ее. Вы не можете этого отрицать. Павел промолчал. Вольцев потер переносицу, стараясь скрыть внезапное замешательство. – Павел, вы должны мне кое-что объяснить. Один интригующий факт, который… не дает мне покоя. – О чем вы? Врач подошел к Виолетте и осторожно приподнял простыню, а затем зеленую сорочку: – Эти шрамы… Павел напрягся. – Так я и думал, – продолжал невролог. – Вы в курсе… Вот эта надпись: «Отправляйся к Глупцам, неподалеку от Монахов» – сделана левшой. – Он указал на часы на правой руке Павла. – А вы левша. – Да, так же как и вы… – Шрамы имеют память. Если рассматривать эти надрезы с близкого расстояния, по направлению кожных краев можно догадаться, в какую сторону были прорезаны буквы. Это очень сложно, особенно в данном случае, когда текст написан зеркально. Однако это можно заметить по округлым элементам. В частности, по букве «о». Да, я сам левша или, точнее, амбидекстр, поэтому такие детали от меня не ускользают… О чем это говорит? Павел взорвался: – Вы не должны были это видеть! Кто дал вам право вторгаться подобным образом в личную жизнь моей сестры? Если была нарушена врачебная тайна, я… – Доктор Флавиан ни в коей мере не нарушил врачебную тайну. Он был уверен, что я в курсе. А я должен был бы быть в курсе! – Это еще почему? Я помог ей сделать эти надрезы, потому что она буквально умоляла меня, вот и все! – Она вас об этом умоляла? – Записать эту бессмыслицу на своем теле стало ее навязчивой идеей. Она непрестанно твердила, что это единственное решение, единственный способ полностью сохранить достоверную информацию. Что на ее теле никто не сможет уничтожить или подделать эту запись. Взгляд Павла сделался отсутствующим, он словно заново переживал то тяжкое испытание. – У меня не было выбора, она буквально впала в истерику. Вы прекрасно знаете, как она ведет себя, когда вобьет что-то себе в голову. Фиксирует свои мысли, делает аудиозаписи, постоянно, без остановки повторяет одно и то же. И тогда я сделал это, чтобы… чтобы помочь ей. И потому, что… у нее не хватало смелости решиться на это самой, как она, кстати, поступила в первый раз. – Выходит, Виолетта уже подвергала себя такому самокалечению? Она никогда мне не рассказывала. – С какой стати? – Потому что это является частью терапии! Видите ли, более трети моих пациентов калечат себя! Они используют свое тело как блокнот для записей. И знаете, чем это все заканчивается? Психиатрической клиникой! Что означает эта фраза: «Отправляйся к Глупцам, неподалеку от Монахов»? А что за история с могилой? Как вы можете объяснить, что надпись так резко обрывается? – Это довольно сложно. И у меня сейчас нет желания объяснять вам что-либо. Не время и не место. – Опять какая-то связь с Профессором, я прав? Павел не ответил. Он осторожно поправил на Виолетте рубашку и накрыл ее простыней. Вольцев не настаивал. Однако повторил: – Да… Вам следовало бы сказать мне об этом… Павел повернулся к нему и, сжав кулаки, закричал: – Надо найти того гада, который ее похитил! Губы Виолетты едва заметно шевельнулись. Павел присел на край кровати: – Я здесь, Виолетт. Не волнуйся… Он взял Виолетту за руку и нащупал корку запекшейся крови. Заинтригованный, он повернул ее ладонь наружу. Послание подействовало на него, как удар ножом. «Пр вернулся». Павел почувствовал, что ноги не слушаются его. Прошлое снова всплыло. То прошлое, которое Виолетта с диким ожесточением, день за днем, гнала прочь, доводя себя до болезни. Профессор… Павел схватил лежащий на тумбочке бинт и принялся перевязывать покалеченную руку сестры. Скрыть правду. Стоящий за его спиной Вольцев не двинулся с места. Все его внимание сосредоточилось на органайзере. Он произнес: – С некоторых пор меня не покидает одна мысль… Вы сказали, что обнаружили «N-Tech» в квартире Виолетты? – Да, рядом с компьютером. – А… А входная дверь была… – Открыта, – перебил его Павел, заканчивая бинтовать. – Вы, как и я, знаете, что Виолетта никогда не расстается со своим органайзером. Стоит ей хоть на минуту выйти на улицу, она берет его с собой. Павел… Я полагаю, что Виолетту похитили из дому… От вас… Из вашего собственного дома. Траговский мертвенно побледнел: – Я сейчас вернусь. Мне нужно выпить кофе… Он бросился к выходу. В вестибюле он столкнулся с бегущей девушкой. Взгляд у нее был весьма решительный. Какая-то короткостриженная брюнетка в старых солдатских ботинках, сплошь покрытых грязью.