***
Неожиданно, но в вагоне метро, на вход в который Антон потратил примерно половину своей утренней энергии, полно людей. Какая-то тетка в зимнем пуховике тычет своим меховым капюшоном нескольким пассажирам прямо в лицо, сбоку несчастный, зажатый между людьми парень пытается снять со спины рюкзак, распихивая локтями всех вокруг. А Антон оказывается в плену поднявшегося прямо к лицу воротника куртки, и это именно то, чего он пытался избежать. Она пахнет Арсением. Тот известен манией полоскать в парфюме каждый предмет своей одежды, и эта ярко-голубая плюшевая куртка не стала исключением. Антон… наверное, не жалуется. Он ловит вьетнамские флешбеки со всех тех моментов, когда Арсений оказывался слишком близко. А оказываться слишком близко Арсений любил. Взять за руку во время одной из долгих прогулок по Москве, приобнять при встречах и прощаниях или положить руку на колено так, что щеки начинают пылать. Когда-то Антон говорил «хватит», говорил «ну тут же люди», Антону было стыдно, было странно, и он долго учился это принимать, а Арсению всегда было все равно. Потому что пускай люди смотрят, пускай против таких, как они, обернется весь мир, у Антона есть Арсений, а у Арсения – Антон, и это самое главное. Те, кто хотя бы раз видел их вместе, часто спрашивали: – Антон, а почему ты не говорил, что у тебя есть па-***
Объект Антон Шастун вместе с объектом ярко-голубая плюшевая куртка прибыл в место проведения пары. – Привет, ты чего, в педики решил податься? Да ладно брат я шучу, голубой - не приговор, крутая куртка! Классно, что ты заметил. А эту куртку мне просто так дал поносить мой друг, который кстати правда педик, да еще и сделал педиком меня. — Антох, здорово! Сделал проект по философии? Сделал, вот только вступление и аргументацию за меня написал мой друг, который одолжил мне вот эту свою куртку. Да, вот так взял и написал, сказал, что ему не сложно и что он хочет, чтобы я поспал побольше. Говорит, я заслужил отдых. А зачем он дал мне свою куртку… – Слушай, неловко спрашивать, но, может, есть ответы на тест? Конечно, я же так люблю физику. Особенно когда на наших вечерних посиделках мой друг заканчивает свои наброски или скетчи быстрее меня и садится наблюдать за моими корявыми построениями векторных схем, подшучивая над смешными терминами и воруя мою кружку с чаем. А сейчас я в его куртке. – Ты чего такой мечтательный сегодня? Да тут мне мой друг, в которого я безнадежно влюблен, разрешил… – Алло? Шаст, ты сегодня функционируешь? Блин, а вот на это уже придется отвечать. Диме не нужны объяснения, где Антон взял куртку, он узнает шмотье Арсения из тысячи. Диме давно уже кажется, что его друзья – женатая парочка, потому что как иначе объяснить их ежедневные переписки до часу ночи, частые совместные завтраки в уютных кафешках в центре, тактильность, странные тупые общие шуточки (ему никогда не понять, что такого смешного в слове «коалиция») и тотальную неспособность Антона не упоминать Арсения в разговоре минимум каждые полчаса? А вот Антон уже знает, что во все это Арсений не вкладывает никакого такого значения, потому что Арсений сказал, что сделал бы так для любого друга, потому что Арсений – его хотят все, и поэтому Антону никогда не стать его пар-***
На обратном пути домой, пока Антон ждет автобус, ходящий по расписанию, известному одному лишь тайному автобусному богу, прямо перед ним останавливается милующаяся парочка, сумма возрастов которой вряд ли превышает число сорок. Антон отхлебывает свою матчу на безлактозном молоке, купленную за баллы с их общего с Арсением аккаунта в кофиксе. Матчу — потому что кофе он не любит, на безлактозном – потому что после обычного молока организм Антона посылает ему букет прыщей прямо на лбу. Если честно, Антон часто чувствует себя дураком в присутствии парочек. А собственно, так и есть: где он, лох педальный, сохнущий по другу детства, и где они, взаимно влюбленные, молодые и свободные, будущее страны и гордость родителей (над тем, что об Антоне подумали бы его родители, он предпочитает не размышлять). Парень, на секунду отвернувшийся от своей возлюбленной, на автомате мажет по Антону взглядом. Антон уже ждет эту волну противной липкой зависти и собственной ничтожности, которая начинается где-то там, где этот пацан держит свою девушку за руку, и заканчивается вместе с их невинным поцелуем в лоб. Антон ждет, но чувствует примерно ничего. Ах как он мог забыть, что сегодня он — нищенка. Сегодня на нем ярко-голубая плюшевая куртка Арсения. Сегодня Антон хочет, чтобы на него смотрел весь мир, потому что Арсений уделил ему внимание. Он написал за него проект, который писать ну очень не хотелось, он сидел и терпеливо ждал, пока Антон заучит разницу между дисперсией и дифракцией, когда-то он помог совсем потерянному мелкому Антону с кризисом ориентации. Сегодня Антон не одинокий дурачок, сегодня у Антона тоже есть партнер, который заботится, который касается, и если сильно-сильно прищуриться и посмотреть на эти отношения можно даже сказать, что Арсений выполняет функцию его парн- Как же мало ему надо от жизни.***
Антон сидит на кровати со сложным лицом в одних трусах и футболке с Микки Маусом. Ну и что? На повестке еженедельного вечернего, плавно перетекающего в ночной разбора полетов – влюбленный объект номер один, которому нешуточно снесло крышу от совершенно обычного дружеского проявления заботы со стороны объекта номер два. Иногда Антон удивляется глубине своих чувств. Ему даже кажется, что так не бывает, что не может так переебывать с одного человека и он все придумал. Но сейчас он имеет все факты на руках - да, это действительно все было с ним. Экран телефона вспыхивает – пришло сообщение от Арсения с пожеланием спокойной ночи. Антону приходится отвлечься, чтобы выбрать и отправить подходящий анимированный стикер с засыпающим котом. В неясном порыве он выуживает ярко-голубую плюшевую куртку из недр горы одежды, удобно расположившейся на прикроватном стуле (который когда-то был предназначен для ноутбука). И надевает на себя. Второй раз за день его накрывает запахом Арсения. И Антон сейчас не о том винтажном, пафосном парфюме, который Арсений нашел на какой-то барахолке. Нет, речь идет о запахе Арсения, притягательного коктейля из легких ноток геля для душа, масляных красок, пролитого кофе, дезодоранта, активировавшегося от движения в течении дня, и, собственно, немного пота. Пиздец, – думает Антон, и ловит второй порыв: снять футболку и замотаться в куртку прямо так, на голое тело. Пушистый материал подкладки приятно щекочет кожу, это как обниматься с огромной теплой кошкой. И запах теперь чувствуется сильнее. Третий порыв приносит мысль о том, что будь он героем квирного сериала от нетфликс, он бы уже во всю дрочил. Ничто не создает вайб Тимоти Шаламе, развлекающегося с персиком, или Оливера, выпивающего воду из той самой ванны, как озабоченный вчерашний подросток в одном белье и куртке своего краша. А ведь Антон мог бы потянуться рукой ниже, проведя по животу, скользнуть под резинку трусов, аккуратно сжать член, потом сильнее, потом быстрее, и, вдыхая этот блядский запах, представить, как Арсений… Да кому он врет, ничего он не мог бы. Член призывно приподнялся, но Антон знает, что никакой ожидаемой развязки у таких сюжетов не бывает. Сложно дрочить на человека, который относится к тебе как к самому дружескому другу, с которым получается лучшая дружеская дружба. Хватает одной секунды, чтобы представить Арсеньево разочарованное лицо, когда он узнает, каким Антон был нехорошим мальчиком. Как с первого же дня знакомства пускал на него слюни, как бывши еще молодым зеленым дурачком пытался соблазнить, стараясь при случае прижаться поближе, как бессчетное количество раз вот так вот заводился на абсолютно ровном месте, позорно пытаясь развестись обратно. Антону же это совсем не надо, верно? Ему хватает, точно хватает этой дружбы, потому что так лучше. Потому что он уважает аккуратно выстроенные чужие личные границы. Потому что Антон услышал и усвоил слово «нет» тогда, когда осмелился что-то большее предложить. Он Арсения слушает, слышит и понимает. А Арсений не раз говорил, что не готов к отношениям, что у него учеба, работа, и некогда ему, и не нужна ему никакая девушка и не нужен никакой парен-***
Весна пришла, и грачи вовсю заселяются в свои оставленные на зиму гнездовые апартаменты. Кто-то уже приступил к разбору багажа, а кто-то еще пытается аккуратно избавиться от целлофановой пленки, намотанной «на всякий случай» для сохранности всего самого ценного. Воздух сегодня невероятно свежий, это чувствуется даже в вечно пыльной столице. Деревья начинают зеленеть, а небо наконец такое ярко-голубое, прямо как куртка Арсения, и, возможно, цветом оно обязано тому, что концентрация квир-людей на квадратный метр в этом парке нагло превысила все доступные нормы. А вот облака такие пушистые, что похожи на лоскутки плюшевой ткани и… – …нь Арса, да? Мы тебя сразу узнали, он постоянно о тебе треплется. Кажется, Антону пора прекращать смотреть документалки от нэшнл географик, или хотя бы начать снимать свои собственные, чтобы реализовать этот скрытый творческий потенциал. С другой стороны, какой у него, унылого айтишника, может быть творческий потенциал? Особенно когда рядом такой яркий, креативный, созданный самим искусством Арсений, который, кстати, без вопросов поддержал бы любую Антонову идею. Вот только Антону не хотелось даже пробовать, потому что с первого раза хорошо точно не получится, терпения у него маловато, да и падать еще сильнее в глазах Арса не хотелось бы (он почему-то уверен, что его попытки в искусство заставят Арса испытывать ни что иное, как кринж). – А? – наконец возвращается на землю Антон. Сегодня он участвует в очередном эпизоде шоу «танцы с бубном», гордо именуемым Арсением и его одногруппниками «зачетная работа». За три года Арсеньевского обучения чего они только не снимали: были и документалки аля в мире животных, ради которых приходилось гоняться за голубями, и показные ссоры со швырянием вещей друг в друга, где было очень важно не начать ржать, и сцены в торговых центрах, когда осуждающим взглядом на них успели посмотреть, кажется, все посетители. Причем это всегда было развлечением для них двоих,