Бесконечная зима

      Я как всегда проснулся на своей кровати, пылинки снова кружили, оседая на поверхности.. Кажется, это уже было. Нет, мне не кажется.       Я не спеша подошел к зеркалу в моей комнате и оглядел себя с ног до головы. Несмотря на циклы, мое тело все равно постепенно менялось, не существенно, но это все равно было странно. Осунувшееся лицо, уставшие посиневшие глаза, бледная, словно мел, кожа. Все это – плоды и результаты моего вечного заточения. Но мне плевать, лишних проблем это не доставляет. Разве что, отталкивает от меня нормальных людей, но это не важно, ведь человека надо любить за душу и характер, правильно?       – Ты как всегда прав. – прошептал я своему отражению. А потом начал кривляться, корчить стремные рожицы. Выставил руки вверх, будто зверь, обнажающий свои когти, взъерошил волосы и, растопырив ноги по бокам, улыбнулся во все тридцать два зуба. Мне быстро это надоело и я ударил свое отражение в лицо. Зеркало с характерным звуком разбитого стекла разлетелось, разбрасывая осколки по шерстяному ковру.       – Прости, зеркало, но так велели мне мои демоны. – Я направился к выходу.       На кухне на меня ворчал отец, но мне было сказочно похрен. Он что то говорил мне о зеркале, но я его не слушал, стоя прямо перед ним с невозмутимым взглядом в сторону, будто позировал для фотографии, как модель. В голове играла крутая музыка.       После того, как он отчитал меня за мои грехи, отец поспешил ретироваться в ванную. Я потер свои глаза кулаками и поставил чайник кипятиться. Через пару минут он взвыл и я выключил газ. Насыпал в кружку растворимого кофе, налил кипятка и уселся на табуретку.       "Чего то не хватает, – задумался я. - Какой то маленькой детали... Сахара."       Сахар – мелкие крупицы. Тут полная кружка кофе. И кипятка здесь полная кружка.. И, кофеина тут тоже.. полная кружка. Я даже пить это не могу без сахара.. Не могу и все! Даже расхотелось как то.. Ну и ладно, пойду в школу что ли.       Я накинул куртку поверх черной футболки, в которой спал, надел какие то спортивные штаны и вылетел из дома под вопросительные возгласы отца. Порой этот мужик так раздражает, но я привык. Я просто не мог не привыкнуть.

***

      О стены этой школы хотелось биться головой, да так, чтобы отключился и никогда не просыпался. Но такого просто быть не может, навсегда заснуть невозможно, я проверял. Тем временем, я уже был в коридоре школы, пустом и тихом. Все разбрелись по кабинетам на уроки. До чего же забавно, они уже тысячу лет ходят на одни и те же уроки и проходят одни и те же темы, и все никак не запомнят их. Придурки.       Я стал размышлять, каким же образом я могу сегодня развеять скуку.       "Может, пойти в спортивный зал? Мышцы подкачаю..." – Фыркнув, я отбросил эту идею, потому что лень. Внезапно мне захотелось есть и, кажется, я знаю, чем сейчас займусь. Взглянув в окно, за которым уже появлялись первые лучи солнца, я в развалочном темпе побрел в столовую.       В столовой было так же безлюдно и прекрасно, как и в коридоре, какая благодать! Но люди все таки были - повариха была на кухне и помешивала что то половником в большой кастрюле. Манная каша. Я вдохнул полной грудью и пошел отбирать у нее работу.       Выхватив у нее из рук половник, я заострил на ней взгляд, как бы давая понять, что ей здесь не рады.       – Ой! – она вздрогнула. — Вы что то хотели, молодой человек?       – Я просто хочу работать поваром вместо тебя! Неужели я так многого прошу?! – с этими словами я долбанул ее половником в висок. Она упала на холодную плитку сероватого цвета и распласталась по полу. Хорошая вещь этот половник, однако.       Оттащив тело подальше отсюда, чтобы не мешало, я начал перебирать варианты блюд, которые могу приготовить. Душа требовала чего то простого, но в тоже время вкусного. Что можно приготовить? Может, макароны по флотски? Макарон здесь нет. Тогда хочу жареную картошечку.. Или может, жареных школьников? Это долго.. Тогда решено, жареная картошечка!       Я сел чистить картошку. Было слегка холодновато, но это был приятный холод. Он отразился на мне легкими и бодрящими мурашками по телу, нагоняя спокойствие. Люблю вот так вот сидеть в одиночестве и заниматься каким нибудь делом, пусть даже и бессмысленным. Всяко лучше, чем резать всех, кого не попадя. Надоело убивать, хоть я и часто это делаю, но это все равно уже не дает мне тех эмоций, что раньше. По крайней мере, пока в моей голове снова не случается бзык, из-за которого я теряю над собой контроль. А ведь я когда то любил их всех, хотел дружить с ними, и даже дружил, наверное. Пока их заедающая пластинка не начала пилить мне ребра.       Я рад, что этот день решил провести без убийств, занимаясь другими делами. Мне вообще нравится во что то вникать, погружаться в дело с головой, в этот момент можно забыть обо всем, что тебя тревожит, и плевать, что в одиночестве. Я живу в этом самом одиночестве не первую сотню лет, я уже привык. Однако, порой все таки хочется с кем то поговорить... Может даже влюбиться.. Я давно утратил способность любить.. Незнаю, когда это произошло, но в какой то момент я перестал испытывать чувство любви, привязанности или дружбы. Даже такой первобытный инстинкт, как сексуальное влечение покинул меня, что странно. Я бы хотел еще хоть разочек испытать чувство любви или дружбы к человеку.       Может быть, стоит пожить нормально? Может, стоит заново со всеми подружиться? Взглянуть на людей с другой стороны? Перестать убивать.. Я так устал от этого.. Я постараюсь стать лучше, хотя бы для них. Суждено ли мне измениться в лучшую сторону? Чтобы они простили меня.. Думаю, да, я же не претендую на звание положительного персонажа. А теперь главный вопрос. Нужно ли мне это?       – Конечно нет. – я дочистил последнюю картошку и закинул в ведро.       В какой то момент в воздухе случились перемены. Будничный и такой знакомый мне кислород сменился на запах.. Дыма?       "У меня что то подгорело? Но я же ничего не ставил на огонь. По всей видимости, он доносится из коридора." – я решил выйти из столовой, чтобы проверить обстановку. Аккуратно выглянув из столовой, я заметил, как в одном из кабинетов несется дым, закручиваясь в воздухе. Из-за двери подмигивали какие то огни и даже слышались чьи-то голоса.       "Во имя сатаны, что здесь происходит?"       Осмелев, я подошел к нему поближе, а крики тем временем становились все громче и громче. Внезапно по двери раздались стуки, судорожные и сильные. Вся эта картина походила на огромную печку, которую я топил когда то дома. Стуки продолжались, как и испуганные голоса школьников. Я стоял и смотрел на дверь, не решаясь открыть ее. Через небольшой промежуток времени крики начали спадать, слабея с каждой секундой. Огонь, кажется, сожрал их всех.       Дверь резко отворилась и оттуда выбежала испуганная до чертиков темноволосая скрипачка. Она сразу упала на колени и громко и протяжно откашливалась. Казалось, она вот вот выплюнет свое сердце.       – Эй, подруга, что с тобой? – я разглядывал темные пятна на ее одежде. В ответ она промямлила что то нечленораздельное и заплакала.       – П... Пом..оги... – наконец выдавила она сквозь всхлипы. Я посмотрел внутрь кабинета, но из-за обширного пожара и едкого дыма ничего не увидел. Кажется, жареная картошечка накрылась медным тазом.       – Ну нахрен, я сваливаю! – я уже хотел развернуться, но осекся, услышав чьи то шаги.       Словно Аполлон, из дымовой завесы снизошел какой то парень в темной одежде, что очень смахивает на мою школьную форму, только рубашка у меня была белая, а у него наоборот, черная.. Его хрусталики глаз, прикрытые очками, мелькали от огня. Он был, мать его, до жути красив, и не менее злой. Скрипачка повернулась на него, а потом затряслась, как не в себя, будто он – стихийное бедствие. В какой то момент я и сам так подумал и даже немного поверил.       – С.. Спаси.. – скрипачка вскочила на ноги и забежала за меня, прикрываясь от парня. На фоне огня этот школьник выглядел на порядок брутальнее, чем какой нибудь терминатор.       Не знаю, что мною двигало, но я всей душой хотел защитить темноволосую, спасти от смерти, которая так и целилась в нее. В то же время я и сам чувствовал страх, поэтому и встал во что то вроде оборонительной стойки, слегка растопырив ноги.       Мгновенным выпадом паренек подлетел ко мне и оттолкнул меня от скрипачки ударом ногой. Хоть я и поставил блок, но боль все равно настигла меня, я отлетел на несколько метров.       – Пожалуйста.. Не надо! – взмолилась брюнетка, пятясь назад.       – Не трогай ее.       – Весь из себя такой герой, да? – впервые подал голос тихоня. Голос показался мне очень знакомым, но я знать не знаю, где я мог его слышать. Одно я знал точно – я ненавижу его.       Я не заметил, как скрипачка вдруг замертво свалилась на пол, а потом начала истекать кровью – он перерезал ей горло. Бедолажка закряхтела и жизнь по тихой грусти ее покидала.       – Сыграй ка мне. – он кинул мне акустическую гитару, которую каким то образом взял из-за своей спины. Я неуклюжо поймал ее и застыл в смятении. Было невероятно боязно что то ему дерзить, мне казалось, что в драке я ему точно проиграю. Одно неверное движение – он отрежет мне голову, и на гитаре я уже не сыграю. Хотя, я вполне могу играть и без головы. Мышечная память берет свое.       Я присел на подоконник и стал играть. Играл какую то несвязную мелодию из головы, но тихоне видимо нравилось. Дергая струны, я попутно придумывал план о спасении, о том, как мне можно выжить. Во всех вариантах я умираю, ну и ладно.       – А можно как нибудь без кровопролития, сударь? – вдруг обратился я к тихоне. Но это обращение было скорее что то вроде передышки, чтобы подготовиться к его атаке. Я знал, что рано или поздно он нападет, я это чувствую, его враждебную ауру.       – Нет.       Я печально вздохнул, а затем метнул в него гитару. В момент, когда он увернулся от нее, я воспользовался случаем и попытался его вырубить ногой в голову, но и от нее он с легкостью отмахнулся. Из-за спины парень достал одноручный маленький топорик.       – Ты что, издеваешься?       Тихоня ухмыльнулся и набросился на меня, словно хищник на добычу. Только вот, добыча может дать отпор. Я увернулся от его взмаха топора, который летел мне в шею, и попытался контратаковать. Безуспешно.       Ему удалось ко мне приблизиться. На этот раз увернуться мне не удалось. Я лишился левой кисти.       – Святые пентаграммы... – я схватился за предплечье. - И как мне теперь на гитаре играть? Ногами?       – Ой. – тихоня вдруг остановился и принял нейтральную стойку. – Об этом я не подумал.       Возникла неловкая пауза, где мы оба пытались сдержать смех, борясь с улыбкой на лице. Продолжалась немая сцена до тех пор, пока тихоня вдруг не бросил топор и не смахнул пыль с одежды.       – Слушай, – он многозначительно поднял брови. – Из поселка выбраться не хочешь?