Развяжите мне руки

      

2

      Услышав конский топот и последовавший за ним непонятный шум, Диего оставил завтрак и бросился к двери асьенды.       ¡Ay carajo! На пороге его дома лежал связанный капитан Монастарио с кляпом во рту.       Оглядевшись, де ла Вега успел заметить, как одетый в темное незнакомец на лошади караковой масти стремительно удаляется прочь.       Теряясь в догадках, кто и зачем сделал ему подобный сюрприз, Диего, тем не менее, немного постоял, подбоченясь, и с лёгкой улыбкой наслаждаясь чужой беспомощностью. По мнению Диего, их с Монастарио отношения испортились настолько, что он мог позволить себе некоторую искренность. Но, встретившись с капитаном взглядом, поспешил взвалить его себе на плечи и перенести в патио, где, наконец, освободил от кляпа.       – Воды! – прохрипел комендант.       Диего поднес к его губам стакан воды.       – Вы намерены меня развязать, де ла Вега? – спросил Монастарио, едва смочив горло.       – Вы в самом деле предполагаете, команданте, что я способен отказаться? – театрально восхитился Диего.       Капитан рассерженно фыркнул, и Диего подумал, что отец был прав: раннее утро очаровательно.       – Какого черта вы не спите так рано, сеньор? – сказал Монастарио, пытаясь игнорировать насмешку.       – Отец уехал в столицу, поручив мне вести дела, – вздохнул мнимый поэт, разрезая веревки.       Точнее, не вполне мнимый: по иронии судьбы, Диего отчаянно хотел спать, так как ночью пытался сочинять стихи. Глупое и откровенное стихотворение, итог раздумий, навеянных схожей с апельсином полной луной, он сжег, ложась в постель. Но уничтожить не означает забыть: каждая строчка сейчас гудела в голове, заставляя делать глупости.       – ¡Dios mío! Как неосмотрительно с его стороны! – неожиданно рассмеялся комендант.       Диего почудилось на миг, что они вернулись в то время, когда Монастарио пытался ему понравиться. Кажется. Впрочем, неважно. Как уже известно читателям, прошлой ночью Зорро проник в апартаменты коменданта, и конфиденциальные бумаги, обнаруженные в спальне, заставляли его смотреть на Энрике Санчеса Монастарио совершенно другими глазами.       – Что с вами случилось, команданте? – с непритворным интересом спросил де ла Вега, наливая Монастарио кофе.       – Gracias, señor. Будете смеяться, но я в точности не знаю. Судя по тому, что меня ударили по голове, а затем связали бессознательного – это снова Зорро.       Поперхнувшись кофе, Диего закашлялся.       – Постучать вас по спине, де ла Вега? – предложил капитан, лукаво блеснув глазами, чего Диего не заметил.       Всё еще кашляя, он махнул рукой, что должно было означать отказ.       – Каюсь, – продолжал Монастарио, – я был глубоко погружен в свои мысли и не замечал ничего вокруг. Вы, верно, слышали о чужаке, которого я лично арестовал в таверне за драку из-за танцовщицы? Так вот, этому сеньору Мартинесу прошлой ночью удалось сбежать. Вероятно, Зорро помог ему.       – Не думаю, что Зорро стал бы помогать заезжему бретеру, – возразил Диего, заподозривший, что капитан утаил от него часть правды. Монастарио не выглядел как человек, которого недавно били по голове, а де ла Вега знал в этом толк. И уже жалел, что, повинуясь странной прихоти, перенес связанного коменданта в патио тем же способом, что и в доме Торресов. Монастарио в уме не откажешь, он может сложить два и два… – В интересах Мартинеса задержать погоню, поэтому он и напал на вас. Но умнее было бы спрятать коменданта там, где его трудно найти, а не оставлять на пороге асьенды.       – А вы, сеньор, довольно находчивы для почитателя изящных искусств, – усмехнулся комендант, глядя де ла Веге прямо в глаза.       После чего неожиданно расстегнул верхнюю пуговицу мундира. Диего изумлённо моргнул, порадовавшись, что допил кофе.       Когда Монастарио принялся развязывать шейный платок, де ла Вега залился краской. Молодой человек открыл рот – и захлопнул его. Не останавливаясь, капитан расстегнул еще пару пуговиц на белой рубашке.       – Вам душно? – выдавил из себя Диего наконец.       – Мне – нет. А вам? – усмехнулся Монастарио.       Не найдясь с ответом, донельзя смущенный Диего уж было собрался заявить, что ему стало дурно, и сбежать подальше, когда капитан вытащил из-под рубашки… два нательных креста, один из которых был точной копией его собственного. Де ла Вега с трудом сдержал желание немедленно убедиться, что его крестик на месте. Он ведь был на шее, когда Зорро снова стал Диего? Или... нет? “Я слишком много думаю о тех дурацких стихах и не менее дурацких аксельбантах!” – мысленно обругал себя де ла Вега.       – Зачем вы носите два креста, капитан? – нарочито глуповато удивился он вслух.       Фыркнув, Монастарио ответил:       – Я, разумеется, ношу типично испанский крест, дон Диего. Однако ночью на полу моей спальни обнаружился вот этот, колониальный, видите? На тыльной стороне имеется гравировка “Santa María Virgen, protege a Diego”. Цепочка была порвана, я связал ее концы. Вы случайно не теряли свой крест, сеньор?       – Нет, – слишком быстро возразил да ла Вега.       – Расстегните рубашку! – прорычал Монастарио.       – Это переходит всякие границы, сеньор команданте! – возмутился было Диего, но когда капитан, сверкнув глазами, всем телом подался к нему, весьма некстати вспомнилась строчка из того греховного стихотворения: “Как бык, за дразнящим гонюсь я тобою…”       Стушевавшись, Диего поспешил проверить наличие крестика на шее. Пристальный взгляд Монастарио заставлял его нервничать, как нашкодившего мальчишку. Пожалуй, сейчас в их отношениях зазвучала новая нота.       По-своему приятное смущение окончательно сменилось паникой: и впрямь, Диего потерял то, что коменданту удалось найти. Точнее, крест уронил Зорро, когда рылся в чужих бумагах, и это была катастрофа.       – Вы мне не объясните, дон Диего, – вкрадчиво начал капитан, – как ваше имущество оказалось на полу моей спальни? Или вас лучше называть сеньором Зорро?       Взяв себя в руки, де ла Вега отрицательно покачал головой.       – Увы, но это всего лишь совпадение, – уверенно солгал он. – Да, я потерял свой крест, и да, он был похож на этот, однако это не моя вещь.       – Мне показать крест дону Алехандро? Ещё кому-то, кто видел его и узнает? Послушайте, де ла Вега, я не собирался вас… не собирался казнить сеньора в маске, мой план был иным, – признался Монастарио, и нехотя уточнил: – Мой последний план.       Диего, не впервые за это утро, удивленно моргнул. Он, конечно же, не доверял коменданту.       – Но об этом мы можем поговорить и позже. Я предлагаю вам сделку: мы вместе ловим Мартинеса, и в благодарность за помощь я забуду, кто скрывается за черной полумаской. О том, кто помогает Эль Зорро, я забуду тоже.       – Хм-м… И что потом?       – Потом, надеюсь, у жителей Пуэбло-де-лос-Анхелес появится новый комендант, поскольку я намерен добиться перевода в Испанию, где меня ждёт дочь.       – Дочь?! Так вы женаты?       – Я вдовец. Супруга умерла родами, уже давно.       – Примите мои соболезнования, – произнес де ла Вега, не зная, что ещё сказать. Подумалось, что и мать Диего умерла вскоре после рождения сына, а отец не женился вторично до сих пор... – Но я полагал, вы хотите разбогатеть и осесть в Калифорнии…       – Любой, кто верно служит короне, получает земельные владения в Калифорнии, но у меня конфликт с… неважно. Мне лучше вернуться в Мадрид; все равно мои грёзы – нет, не о богатстве, речь об ином – останутся лишь грёзами.       Диего снова вспомнил стихотворение – и промолчал. Кому бы оно ни принадлежало, чутье говорило де ла Веге, что Монастарио разделял чувства автора, а значит, – был беззаветно влюблен в одного из местных кабальеро. И впрямь, Монастарио лучше уехать, чем травить себе душу. “Неужели я только что признал, что у Монастарио имеется душа? Впрочем, какая мне разница!” – сказал себе Диего.       – Так вы согласны сотрудничать со мной, де ла Вега? – вернулся к теме Зорро комендант. – Я дам вам слово, что…       – Едемте в миссию, – решился Диего.       – А клятва на Библии вас не устроит, сеньор? – спросил Монастарио, чьи голубые глаза смеялись. – Или вы предпочитаете клятву перед алтарем?       – Черт с вами, клянитесь на Библии, – буркнул де ла Вега, смутившись вновь. – Я принесу книгу.       Диего точно знал, что пожалеет о своей доверчивости, но лисья изворотливость изменила ему этим утром. Или дело было в том, что все лисы очень любопытны, а бывший полковник Монастарио открылся с новой стороны? Диего вдруг захотелось узнать, как тот получил свои воинские награды и походит ли юная сеньорита Монастарио на своего отца.       О несбыточных любовных грёзах будущего союзника де ла Вега старался не думать, так как понял, что ему эта тема неприятна. Эль Зорро, надо признать, привык быть тем единственным, кто занимает мысли команданте.