— Скорее сюда! Бегите! Быстрее, быстрее! — голоса людей из десятков смешивались в один единый протяжный крик первобытного ужаса и страха смерти. Вдалеке уже было слышно отвратительное гудение фрицевских железных птиц. Время около четырёх утра, туман привычно окутывал все самые узкие улочки и заползал по лестницам в подвалы, будто проводя сонных жителей в безопасное место. По завядшим листьям мелкими каплями стекала кристаллически чистая роса, создавая неприятную смесь из пожухлых растений и воды. По не высохшим лужам с брызгами и судорожным топотом, быстрым шагом люди, прихватив с собой документы и вещи первой необходимости, направлялись в бомбоубежища. Слишком хорошо спалось этой ночью, стоило ожидать кошмара на утро. Солнце предательски не хотело показываться и освещать собой английских граждан. На небольшом вымощенным камнем мостике в небо безучастно смотрела пара карих глаз. Мимо девушки, на вид не старше 16, проносились силуэты. Из другой части города доносился скрипучий вой сирены. Она словно строгий родитель загоняла глупеньких детишек в безопасное место. Ветер нагонял облака и сдувал всей своей мощью остатки тумана с одиноко стоящей булыжной переправы. Темные пряди надоедливо лезли в лицо от таких потоков воздуха, закрывая молодой мадмуазель и так плохой обзор на полу сумрачную небесную гладь. Прошла секунда, а может и минута. Резкий свист рассек суетливую тишину. За ним последовал взрыв. Над головой француженки пронесся самолет, что уже сбросил свой смертельный груз. Только успев задрать голову она увидела еле различимый крест и нацистскую символику на летающем аппарате. Тело била мелкая дрожь, губы затряслись в попытке сдержать вырывающийся крик. Зрачки предательски сузились. На уголках глаз выступила влага. Отойдя от ступора девушка начала нервно оборачиваться в поисках спасительного для нее места. Поправив ремень удерживающий серую юбку по щиколотки, она еще больше сомкнула оливковое пальто и двинулась дальше по мосту, не переставая оглядываться.
С мыслей ее сбивает встречная тяжелая отдышка и цокот ботинок о каменную поверхность. Снова встав на месте, Французская республика со страхом вытянула шею в четной попытке понять, не чудится ли ей. Но неожиданно шум быстро приближается и на неё со всей скорости налетает Парниша тех же лет. В руке он держит папку с бумагами. Ухватив ее за локоть и не давая упасть, британец бегло пробормотал с привычным акцентом. — Ну что ты встала? Я же сказал тебе бежать в убежище! Сказал? Он вылупился на нее сероватыми глазами, в которых читалось смесь страха, разочарования и бесконечной печали. Британец, не теряя больше ни секунды, потянул ее за руку в противоположную сторону, и они мигом скрылись за углом. Предварительно чуть не врезавшись в фонарный столб.***
— Прости… — две фигуры сидят на холодном полу глубокого подвала, отгородившись от присутствующих незнакомцев, что к великому счастью в последний момент пустили из сюда, попавшимся под руку коробками. Франция прижав ноги к себе, держала у груди ту самую папку, с которой британец несся ей на встречу. Она сильнее укуталась в верхнюю одежду, пряча нос в воротнике пальто. Голос ее звучал тихо и больше походил на виноватое шептание — Нас из-за тебя чуть не подорвало, а ты говоришь «прости»?! — в полный голос, возмутился англичанин. Взрывы не стихали уже около пяти минут. Казалось бы, это не так много, но дикий страх проник в мысли юноши. Ему уже не хотелось побыстрее выходить из этой сырой дыры, он просто ужасался от самой идеи того что его родной Лондон за считанные секунды полета снаряда и взрыва, может превратиться в руины.Не так он себе представлял войну. Война до этого момента в его представлении это что-то величественное, место где ты можешь проявить себя, всю доблесть и отвагу, что у тебя имеется. Он-сын Величайшей колониальной державы. Британской империи. Его отец ставил на колени миллионы. Чем же Брит хуже? Но пока он лишь заперт в собственной столице и несет ответственность за свалившуюся ему на голову как снег в июне Четвертую Французскую республику. С разных углов комнаты послышалось грозное «Щщщщ…» От матерей что безуспешно пытались успокоить своих младенцев. Парень закончил свое хождение и виновато краснея присел рядом с француженкой — Понимаешь, Франц… — Перешёл он на шёпот, чуть наклоняясь к девушке — Ты такая молчаливая в не очень хорошем смысле — задумчиво протянул тот, явно пытаясь сделать так, что бы его слова звучали менее оскорбительно чем есть на самом деле — Знаешь, это не очень хороший подарок. Здесь холодно, а еще улитки по стенам ползают и тараканы… — еле слышно говорила она, будто пытаясь спрятаться в самой себе — Что? … Ты о чем вообще? — Пять лет назад, когда я последний раз была тут, ты пообещал что подаришь мне лучшее время в этом городе… Так вот свидетельство о смерти папы и сырой подвал это не лучший подарок — Со стороны девочки раздались тихие всхлипы. Она опустила голову на собственные колени, не переставая обнимать их. Черные кудри рассыпались по плечам и рукам Великобритания явно не ожидавший такого поворота, опешил и опять наклонился к француженке — Ты… Плачешь?..- неуверенно и неловко спросил он у рыдающей уже взахлеб мадмуазель — Нет, играю на тромбоне! По мне не видно?! — она подняла голову. На подростка смотрели опухшие глазки бусинки, трясущиеся губы с горечью сжались. — Франц, представляешь, меня учили играть на кларнете, но я не знаю как успокоить плачущего человека — выпалил он первое, что пришло в голову и положил ладонь на плечо знакомой— Стоп… Погоди ты играешь на Кларнете? — Франция подняла голову и искажая брови в вопросе исподлобья посмотрела на него. Вдруг на ее лице промелькнула тень улыбки, их уголок наполнился новыми вздохами. Можно было подумать что девушка вновь даст волю слезам, но нет. Француженка сначала издавая тихие смешки, спустя уже пару секунд звонко хохотала прямо на ухо англичанину. Ее смех эхом отражался от подвальных стен, создавая подобие музыки. Она все не прекращала заливаться теперь уже слезами веселья и счастья. Великобритания честно признаться чуть не оглох от такого сюрприза, он не думал что его так называемый «план» сработает. И вот они уже вдвоем хохочут как не в себя, парень от триумфа, а девушка от абсурдности сказанных слов поддержки.