***
— Это уже перебор! Заливистый смех младшеклассников прервал строгий тон Первой Скрипки. Дети тут же стихли и расступились, пропуская разъярённую девушку вперёд. Вся раздевалка, казалось, замолчала, опасаясь гнева Первой Скрипки. Даже Рома с Бяшей, шагавшие рядом с Морозовой и Петровым, не решались вставить свои пять копеек. Лишь Антон пытался хоть как-то остудить пыл своей девушки, пусть и понимал, что слова его ничем не помогут. — Полин, не кричи так… — А как мне кричать?! — буквально прорычала она в сторону юноши. — Это кем надо быть, чтобы такое вытворять?! Полина юркнула в проём с подписью «10 В», чуть ли не срывая пакет со своей спортивной формой с крючка. Тяжело и протяжно выдохнув, она развернулась к ребятам и впилась взглядом в пепельноволосого. — Я всё могу понять, у Кати специфическое чувство юмора, — девушка двинулась к Петрову, кивая самой себе. — Но у всего должны быть рамки! — она упёрла свободную руку в бок, со строгостью рассматривая стоящих перед ней парней, словно пытаясь найти поддержку в их глазах. — В этот раз она переступила черту! — Реально, Тох, — внезапно заговорил Бяша, переводя взгляд на голубоглазого. — Сегодня Катюха вытворила пиздец, на. — Я бы сказал, пиздец в квадрате, — кивнул Пятифанов, соглашаясь со своим другом. — Она всегда стервозна, но такой хуйни ещё не было… В повисшей тишине три пары глаз скрестились на пепельноволосом юноше. Антон тяжело вздохнул, опуская взгляд в кафельный пол. Его мысли сплелись в один клубок. Клубок настолько запутанный, что выудить хоть что-то вразумительное из него не представлялось парню возможным. — Антон… Голос Полины резанул сознание неожиданно громко, даже несмотря на то, что раздевалка начала вновь наполняться звуками после яростной тирады Морозовой. Единственное слово, произнесённое со столь непривычной и несвойственной для этой девушки дрожью, заставило Петрова вновь поднять взгляд на неё. — Почему ты так спокоен? — черноволосая с силой сжала руки, не отрываясь от лица юноши. Глаза девушки горели желанием, практически необходимостью узнать ответ. — …Ну а смысл на уши вставать? — только и хмыкнул голубоглазый, отворачиваясь в сторону выхода из раздевалки. — Я уже устал удивляться. Катя же не в первый раз выкидывает всякое. Пора бы привыкнуть… — Привыкнуть?.. — Полина в удивлении распахнула глаза, — к такому, да ещё и привыкать?.. — Ну… Я как-то смог. Слова Петрова повисли в воздухе, окатывая неприятным холодом спины всех присутствующих. Рома, будто ощутив всю напряжённость момента, двинулся в проём с одеждой мимо Морозовой, за формой для себя и для Бяши. — Настаебло мне это, если честно, — буднично начал он, снимая с крючков изодранные целлофановые пакеты. — Катя, конечно, сучка та ещё, но не всралась она мне настолько, чтобы на физру опаздывать… — шатен ловко швырнул Будаеву его вещи, проходя рядом с Полиной обратно. — Пойдем мы переодеваться уже, звонок скоро. — В-внатуре, на! — Бяша быстро смекнул, что к чему. На его лице появилась привычная беззубая улыбка. — Ты-то с освобождением у нас, Тох. А нам пиздов опять вставят, на… — Вот именно, — Пятифанов хлопнул Петрова по плечу ободряюще, будто пытаясь передать ему хоть часть своей удачи в предстоящем разговоре. — Почапали мы. Иначе опять весь урок хуярить бег будем, а я со своей дыхалкой… Ну, хули рассказывать. Ты знаешь сам. Попрощавшись с товарищем, парни направились в сторону выхода, оставляя пару наедине, если не считать ребятню, что вновь начала что-то с задором обсуждать и хихикать. Девушка скрестила ножки, явно раздумывая над чем-то. Её синие глаза, обычно ласкающие окружающий мир своей нежностью, налились пробивающим кости холодом. — Знаешь, Антон… — Морозова, наконец, моргнула и подошла ближе к юноше. Спокойный тон девушки никак не сочетался с её взглядом. — Я уже давно думаю, как поступить с этим. — С этим?.. — невольно переспросил Петров и тут же замолчал, когда почувствовал её пальчик на своих губах. — Со Смирновой, — продолжала Полина, — долго решалась, и вот сегодня… Она перешла рубикон. — И что ты сделаешь? — Антон с затруднением сглотнул, обжигая кожу девушки рваным дыханием. Сердце юноши ушло в пятки, от чего по виску голубоглазого предательски потекла капелька пота. — Расскажу Лилии Павловне, если это ещё раз повторится. Всё расскажу. И в деталях! — Но тогда… — А мне плевать! — черноволосая выплюнула ответ сквозь зубы, — Никто не смеет забавляться с чужими парнями! Даже Катя! Юноша застыл, едва заметно кивая. Спорить с Полиной смысла не было, он это прекрасно понимал. Мягко обхватив её руку, Петров отодвинул кисть девушки от своих губ, не отрывая взгляд от её синих глаз. Они пылали холодом. Ангельское личико девушки исказила гримаса жгучей, первобытной ненависти. — Хорошо, я понял, — спокойно ответил парень, прижимая Морозову к себе. Черноволосая рвано выдохнула, нежно обвивая шею Антона свободной рукой. Её тело моментально расслабилось, когда она ощутила на себе его тёплые и сильные прикосновения. Больше всего в этот момент Полина желала лишь одного — стоять так, уткнувшись в его грудь, и не отпускать. Никогда. — Обещай, что будешь пресекать это… — едва слышно произнесла она, не поднимая глаз на лицо юноши. — Я постараюсь, — неуверенно кивнул он, — ты, главное, сама не говори никому ничего. Сгоряча всякое может случиться. — Знаю я… Девушка, наконец, подняла взгляд, чтобы встретить такие любимые небесные омуты перед собой. Лицо юноши было безмятежным, абсолютно спокойным. Антон мягко улыбнулся ей. Лишь уголками губ, но этого было достаточно, чтобы её сердце забилось ещё быстрее. — Мне просто… Тяжело видеть, как она липнет к тебе… — продолжила Морозова, — мы ведь столько встречаемся уже, и она знает об этом. И всё равно, словно назло мне лезет… — Я думаю, Смирнову просто забавляет твоя реакция, — Антон успокаивающе поглаживал свою девушку по спине, сохраняя на устах неизменную улыбку. — Ты ведь и сама знаешь, ей нравится выводить из себя людей… — Ты прав… Полина мягко улыбнулась, подтягиваясь на носочках к лицу юноши для поцелуя. Их губы соприкоснулись всего на мгновение. Нежно и чувственно, словно в первый раз. Синеглазка внезапно для себя поддалась вперёд, завлекая его в более глубокий поцелуй, но Петров с осторожностью обхватили её талию и отодвинул от себя. — Полин, ты так опоздаешь… — Д-да, точно… — девушка заметно стушевалась, краснея от собственного нежданного прилива нежности. — Тогда я пойду… Подождёшь меня? Скрипки сегодня не будет, так что можем погулять, или ещё что-нибудь… — Прости, не смогу, — Антон отрицательно покачал головой, остужая блеск надежды в синих глазах. — Нужно помочь маме по дому, там много дел… — …Понятно… — Полина со слабым кивком отошла назад, заводя руки за спину. — Значит, сразу домой? — Да, сейчас пойду уже. Отнесу только кое-что в библиотеку — и всё. — Хорошо… — взгляд девушки упёрся в кафельный пол. Она стукнула носочком туфельки за каблучком, словно пытаясь найти в себе силы сказать что-то. Но не смогла. — Тогда до завтра?.. — губы Морозовой вновь растянулись в нежной улыбке. Она встретила его взгляд, чуть склонив голову на бок. — Завтра у меня репетиция. Приходи обязательно! — Конечно, Полин. Пока.***
Звонок на седьмой урок, подобно грому, нагрянул внезапно. Ученики тут же подорвались с мест, разбегаясь по кабинетам, словно муравьи: хаотично, неуклюже, позабыв про всё на свете. Весёлый галдёж испарился моментально, забрав с собой и атмосферу пятничной лёгкости. В этих потоках людей, бегущих навстречу новым знаниям, лениво плёлся высокий пепельноволосый парень. На его устах играла лёгкая, едва заметная улыбка. Голубые глаза скользили вдоль потрескавшихся стен, пока не остановились на старой двери. Взгляд Антона поднялись на единственную надпись: «204». Мягко потянув на себя ручку, юноша осторожно вошёл в кабинет русского языка и литературы. Такой пустой и тихий, он источал особую атмосферу, несвойственную школьным помещениям. Цепкий взор Петрова тут же упал на единственную живую душу здесь, в этом царстве Лилии Павловны. Смирнова. Екатерина Смирнова. Девушка стояла у учительского стола, фривольно нагнувшись к внутренним полкам и раскачивая тазом. Рукой она что-то активно искала, перекладывая вещи классной руководительницы 10-го «В». Русые волосы, сплетённые в тугую косу, слабо покачивались от движений, и сама сплетница то и дело роняла звуки недовольства, силясь, наконец, найти что-то столь необходимое, о чём юноша мог лишь догадываться. Усмехнувшись своим предположениям, он двинулся ближе к ней. — Извращенка. Звонкий шлепок обжёг округлую ягодицу Кати, и она тут же выпрямилась, пытаясь скрыть своё смущение. Густой румянец выступил на точёных скулах девушки, что в сочетании с цветом её волос выглядело более чем обворожительно. — Петров… — едва слышно прошептала она, с опаской кинув взгляд в сторону приоткрытой двери. — Следи-ка за своими руками, мы в школе… — Ну и что такого? — хмыкнул Антон, подходя ближе. Зеленоглазка могла лишь попятиться назад, и то её попытку сбежать прервал стол Лилии Павловны, в который младшая Смирнова уткнулась попой. Пользуясь заминкой, Петров приблизился вплотную и упёр руки по обе стороны от сплетницы, закрывая ей проход по бокам. В повисшей тишине слышалось лишь рваное девичье дыхание. Её взгляд блуждал где угодно, но не смел поднять и встретить голубые глаза юноши. Катя кротко пискнула, когда горячее дыхание опалило её нежную шею. — Я весь день скучал, а ты меня так обламываешь… Оказавшись у её ушка, юноша едва коснулся губами серёжки девушки. Смирнова, совладав, наконец, с дрожью в ногах, подняла взор на его океаны. Столь глубокие, столь томные, они блестели небесной чистотой в свете показавшегося солнца, лишая красавицу всяких слов. Её уста раскрылись в безмолвии, и невысказанные претензии, потеряв всякий смысл, осели где-то внутри. С секундным бездействием, перешагивая собственную оторопь, девушка позволила отдаться нахлынувшему волнению. Её руки с нежностью обвили мощную шею юноши, притягивая его ближе. Этого он и хотел. Петров с улыбкой повиновался этому невербальному требованию и сам прильнул к ней. Его сильные пальцы по-хозяйски сжались на осиной талии Кати, когда их губы соприкоснулись. Девушка вздрогнула, ощутив столь необходимый контакт, распаляющий её изнутри, заставляющий отдаться нахлынувшему желанию без остатка. Дерзко и рвано. Совсем не так, как могут позволить себе поцеловаться подростки в школе. Антон подхватил обнажённые ляжки сплетницы и толкнулся вперёд, усаживая зеленоглазку на учительский стол полностью. С неловким стуком о парту опрокинулась карандашница старшей Смирновой, упаковка мела полетела на пол. И ничто из этого совсем не волновало никого из присутствующих. Ни Катя, что с жадностью притягивала юношу плотнее к себе, играя пальчиками в его волосах. Ни Антон, фривольно запустивший руки вдоль бёдер девушки под подол её юбки. Весь этот шум был ненужным, несущественным и таким лишним сейчас, в моменте, когда они могут вот так млеть в тепле друг друга. — А ты теперь… Гораздо смелее, да? — горячо прошептал юноша ей в уста, пока она мягко сжимала его нижнюю губу зубками. — Сам научил… — Катя хищно оскалилась, томно прикрывая веки. Петров лишь усмехнулся, позволяя Смирновой гнуть свою линию. В такие моменты он не мог уложить в голове, как в этой девушке может уживаться жгучая страсть с детской робостью. Одно накладывалось на другое, превращаясь в сладкий коктейль с клубничными нотками. И ему это нравилось. Это была настоящая магия. Повинуясь порыву, он накрыл её губы в жарком поцелуе снова. Язык Петрова тут же нагло проник внутрь, на что Катя поспешила ответить тем же, горячо простанывая. Тело девушки извивалось под ласками крепких рук, выгибалось навстречу смелым касаниям. Антон не мог не улыбнуться, прекрасно понимая, как сильно её заводит происходящее. Катя может быть прилежной школьницей сколь угодно долго, но не рядом с ним. — Кха-кхэм… Деланный кашель резанул по ушам, заставляя подростков дёрнуться от неожиданности. Руки юноши сами собой спустились к коленям Кати, одновременно с тем, как девушка мягко толкнула его в грудь, разрывая столь сладкий поцелуй. — Антон Борисович… У входа стояла знакомая каждому ученику школы учительница — Лилия Павловна. Женщина держала обеими руками сумку, озадаченно разглядывая свою дочь в столь уязвлённом положении. — Лилия Павловна?.. — Петров неловко улыбнулся классной руководительнице, не убирая ладони с ножек зеленоглазки. — М-мам, мы… — Катя выскользнула из оков шока и, наконец, начала говорить. — Я… Э-это просто… Картина была более, чем красноречива, и все это понимали: Смирнова Екатерина, сидящая на учительском столе и прижимающая к себе в грязном поцелуе Петрова Антона, что так нахально запустил руки под подол одноклассницы. Никакие объяснения здесь не требовались, но разгорячённый разум русоволосой отказывался так просто принимать поражение. Девушка сжала кулачки, прокручивая в голове всевозможные оправдания. Но они не требовались. — Боже, ну в самом деле, — учительница тяжело выдохнула, прикладывая руку ко лбу. — Совсем стыд потеряли, в школе вытворять такое… Лилия Павлова под взглядом двух пар глаз направилась к столу, на котором всё ещё сидела и дрожала Катя. Оказавшись рядом, она закинула свою сумку, засвидетельствовала перевёрнутую карандашницу и недовольно подбоченилась, переводя взгляд на Антона. — Даже не закрылись, паршивцы, — продолжала причитать женщина, — и ты, Катя, тоже хороша… Это Петров научил тебя таким вещам? Девушка пристыженно отвела взгляд, поджимая губки в негодовании. Её руки едва заметно сжали ладони парня, намекая ему, что нужно прекратить. — Я, Лилия Павловна, — пепельноволосый сумел изобразить уверенный смешок и обнял Катю, выдавливая из неё вздох удивления. — И заранее скажу, что мне совсем не стыдно. — Да я и так вижу, Петров… В повисшей тишине женщина отвернулась в сторону парт, изучая, казалось, общий порядок в кабинете. Её острый взгляд прошёлся вдоль ровных рядов, не останавливаясь ни на одном месте дольше пары мгновений. Наконец, она чему-то кивнула и раскрыла сумку, принимаясь копаться в ней. — М-мам, что ты ищешь?.. — едва слышно пролепетала младшая Смирнова, с удивлением наблюдая за действием матери. — Ключи я ищу. Ты же свои дома забыла, — буднично ответила учительница, и уже через несколько секунд протянула Антону звонкую связку. — Вот. Меня не будет часов до восьми, так что идите. Петров растерянно принял столь необычный презент, и удивлённо похлопал глазами. Конечно, он знал, что Лилия Павловна может всякое выкинуть, но чтоб дать такое негласное указание трахнуть её дочь? — И не делайте больше этого в школе. А если бы вошла не я? — поучала женщина, — я всё понимаю, гормоны в одном месте играют, но до дома же можно дотерпеть? — Извините… — юноша в ступоре почесал затылок, рассматривая брелок на кольце в виде книжки, выполненной из металла. Антон отошёл от стола, позволяя Кате спрыгнуть со столь неподходящего для сидения места. Девушка стыдливо отвернулась и, едва схватив с первой парты свой портфель, тут же юркнула в коридор. — Антон… — Лилия Павловна подняла упавшую на пол пачку мела, укладывая коробочку на её законное место. — И в этот раз давайте без глупостей. Имейте голову на плечах, пожалуйста. — …Вам не обязательно напоминать мне… — заалел юноша, сразу понимая, к чему ведёт мама Кати. Он уже давно смирился с тем, что ту ночь ему будут припоминать до самой смерти, но сердце всё равно каждый раз подпрыгивало от этих мыслей, разжигая неприятный огонёк в груди. — Очень на это надеюсь, мне хватило того утреннего вызова. Первый же звонок в новом году, и на тебе! — женщина уселась за стол, по-хозяйски оккупируя пространство вещами из своей сумки. Вместе с ними она достала и кошелёк. — Вот, возьми. Купите презервативы. Лилия Павловна протянула Антону деньги, которых явно хватило бы даже не на одну пачку. Парень лишь сильнее налился краской и отвернулся к окну, пряча руки в карманах брюк. — Мне не нужно, на свои куплю… — тихо пояснил он в тщетных попытках успокоить своё сердце. Антон впервые так открыто обсуждал с классной руководительницей его сексуальную жизнь с её дочерью. — Смотри мне, Петров… — голос женщины сделался холодным, её пальцы сжались вокруг купюр. — Не дай Бог Катю обрюхатишь… — Такого не будет, Ли- — Хочу верить вам, молодой человек! — тут же перебила его Лилия Павловна, едва сдерживая наплывающую ухмылку. Её тяжёлый взгляд застыл на голубых глазах Петрова. — Вам двоим ещё в университет поступать. — Д-да, разумеется, — кивнул юноша, запуская пятерню в волосы. — Ладно, иди уже, пока у меня настроение хорошее… Под взором Лилии Павловны Антон покинул кабинет, закрыв за собой дверь. Протяжно выдохнув, он отпустил ручку и перевёл взгляд на сидящую на подоконнике Катю. Девушка скрестила ножки, рассматривая трещинки старого кафельного пола. — Кажется, она к этому привыкает, — усмехнулся Петров, выводя зеленоглазку из клубка мыслей. Её щёчки тут же схватил глубокий румянец, отчего юноша не смог сдержать лёгкий смешок. — Н-нет тут ничего смешного!.. — Смирнова энергично вскочила на ноги, цепляя за собой и портфель. — Пошли уже… У нас не так много времени… — Не так много?.. — парень показательно присвистнул, взглядом давая однокласснице понять, что он так не считает. — Ну не будем же мы… Вот так сразу… Катя потупила взгляд, вжимая голову в плечи. Девушка смущённо завела руки за спину и отвернулась куда-то в сторону, словно пытаясь спрятать от цепких голубых глаз свои чувства. Подобная реакция забавляла Антона. Рядом с ним главная сплетница школы в такие моменты теряла весь свой яд. Её зелёные глаза, раздирающие окружающих опасным блеском, наполнялись чем-то особенным, что нельзя было охарактеризовать одним словом. И эти клыки, демонстрируемые всем вокруг в хитром оскале, были совершенно бессильны против него. Живот юноши стянуло желанием подразнить его Змею. Нет, не желанием. Практически необходимость отыграться за то, что случилось на уроке Истории. — Знаешь, Кать, — Петров медленно приблизился к ней вплотную, обхватывая талию девушки. Тело зеленоглазки тут же обдало жарким трепетом, когда она ощутила его дыхание на своей шее. — А почему бы не в школе?.. — Ч-чего?!.. Крик Смирновой прошёлся по всему этажу и тут же утонул в хохоте Антона. Юноша, резко наклонившись, забросил Катю себе на плечо, будто она и не весит ничего. Гадюке оставалось лишь налиться румянцем пуще прежнего и схватиться за его рубашку со спины. Сердце девушки заколотилось ещё быстрее, когда Петров нахально расположил свою лапу на её ягодицах, удерживая на месте. — А-Антон!.. — дрожащий шёпот девушки окунул сознание парня в волну мурашек. Его вторая рука дразняще скользнула вверх по ноге одноклассницы, едва касаясь пальцами резинки её трусиков. — Д-дурак! Поставь меня… Нас же увидят!.. — Не увидят, — отмахнулся он от её то ли просьбы, то ли приказа, с ухмылкой шагая в одному ему известное направление. — Антон! — Катя? Голос юноши сочился озорством. Он сжал пальцы на её спелой округлости сквозь подол юбки, вырывая из девушки странный вздох, больше похожий на стон. Подобная реакция не могла не заставить уголки губ Петрова подняться ещё выше. Чувство контроля над Катей, столь внезапно приобретенное, кружило голову. И лёгкий аромат клубники, соблазнительно щекотавший его нос, лишь зазывал действовать смелее. — …Скажи, куда несёшь хотя бы… — девушка нашла в себе силы обуздать рвущийся наружу стыд. Она сгорала лишь от одной только мысли о том, что именно она может продемонстрировать случайному прохожему, пока этот засранец несёт её так фривольно на плече. — Куда-куда… Всё тебе расскажи, — продолжал шутить Антон, прекрасно понимая, что Катя чувствует. — Ну пожалуйста… Единственное слово, против которого художник не хотел ничего противопоставлять. Такое робкое, едва слышное, оно поселило в нём желание поделиться своими намерениями. — В туалет, Катя, — он звонко шлёпнул её, посылая всего одним движением миллиарды мурашек по всему телу зеленоглазки. Она тут же зажмурилась, сжимая ткань его рубашки. — Буду наказывать тебя за сегодняшнюю выходку. — З-за что-о-о… — За выходку, говорю же. — Ну не наказывать же… — жалобно протянула девушка, всеми силами пытаясь скрыть от него растущее предвкушение. — Это страшно звучит, знаешь ли… — Ну ладно, заменим наказание на воспитательную беседу. Всего через несколько секунд губы Смирновой растянулись в довольной улыбке. Наконец, всё её тело расслабилось в крепких руках юноши. Она, глубоко вздохнув, дала зелёный свет столь сладкой неге, бесцеремонно задушенной её матерью. — Ладно… Так уж и быть, я снизойду до ботаника и позволю ему отнести меня в туалет, — девушка довольно усмехнулась, разжимая кулачки и проходя ноготками по пояснице Антона. — Ты не в том положении, чтобы держать такой высокомерный тон… — только и мог выдавить из себя Петров, чувствуя, как Катя набирается уверенности. — Я в любом положении буду держать такой тон, Тоша… Хоть парень и не видел её лица, но мог сказать наверняка — Катя хищно улыбнулась, предвосхищая их «беседу».***
— Разведка на даме. Юноша любезно уступил Смирновой дорогу к двери женского туалета. Мужской на этом этаже сломан вот уже два месяца, так что выбирать не пришлось. Катя, смирив Петрова колким взглядом, медленно направилась вперёд, прислушиваясь к стуку собственного сердца. Гордая и сильная, она игриво покачивала тазом, чувствуя, как голубые глаза пожирают её с ног до головы. И она наслаждалась этим. Наслаждалась желанием этого парня. Наслаждалась тем, как он смотрит на неё, как звучит его голос, когда он говорит с ней. Лишь коснувшись стальной ручки, девушка ощутила пробивающий тело мандраж. Дрожь в коленях, в пальцах. Приятную тяжесть внизу живота. Всё смешалось воедино, в тугой комок напряжения, требовавший немедленной разрядки. Резко распахнув дверь, Катя, словно голодный зверь, бегло осмотрелась и выпорхнула обратно, буквально подлетая к Петрову. — Т-ты чег-… Вопрос юноши застыл на его губах, когда Смирнова с жадностью накрыла их своими. Подобно хищнику, она вцепилась пальчиками в воротник юноши и дёрнула его вниз, заставляя парня наклониться ещё ближе к ней. Разум Антона затягивало сладкой дымкой, отчего думать становилось труднее. Катя, такая дикая и напористая, совсем не вписывалась в его предстоящую воспитательную беседу, но это было уже не важно. Не важно, когда она так жадно сминает его уста своими, нагло и пылко танцуя с ним языками. Не важно, когда её руки так властно, но при этом неловко сжимаются на его рубашке, а после скользят вниз, к его ладони. Не важно, когда любимые изумруды пылают… Желанием. Блядским, неподдельным желанием. И Антон не посмеет сопротивляться. Только не ей. Смирнова втянула его внутрь за собой, не разрывая поцелуй. Грязно, неловко, они ввалились в первую открытую кабинку, не удосуживаясь даже полностью закрыть дверцу. Портфели с тяжестью упали на пол у стены, рядом с трубой. Тяжёлое дыхание смешалось с лёгкими стонами. Петров жадно глотал воздух в те мгновения, когда Катя позволяла ему отстраниться ради этого. Его сильные руки, будто получив абсолютный карт-бланш, сжались тугой хваткой на заднице сплетницы и двинулись вверх, лаская каждый миллиметр её дрожащего тела, и зеленоглазка, не совладав с пламенем внутри неё, просто не могла не толкнуть парня на унитаз. Не могла не толкнуть. Она хотела этого. Она должна была сделать это. Должна была оседлать Зайчика, показать ему, что он принадлежит лишь ей. Смирнова прижалась к его бёдрам, рвано двигая тазом навстречу рвущемуся сквозь штаны члену. Катю сводил с ума запах его тела, его опьяняющий жар, его руки, так нахально трогавшие её изгибы. И эти губы, что так дерзко сминали её уста. Теряя контроль, она запустила руки в его волосы, властно сжимая их. Вспышка возбуждения ударила сознание девушки, когда её ушей коснулся звонкий шлепок по ягодицам. Пальцы Антона вдавились в нежную кожу сквозь юбку, и его глаза, настоящие океаны, окунули в свою свежесть мерцающие похотью изумруды. — Поднимайся… — горячо прохрипел Петров, заставляя зеленоглазку дёрнуться в удивлении и разорвать повисшую между ними нить слюны. — Ещё чуть-чуть… Катя вновь хотела двинуться вперёд. Вновь хотела хотела ощутить тепло его губ на своих и забыться в потоке первобытных чувств. Но Антон больше не мог ждать. Он подхватил Смирнову под зад и поднялся с унитаза вместе с ней на руках. Оказавшись нос к носу с девушкой, парень мягко прикусил её губу. — Время нашей «беседы»… — голубоглазый прошептал едва слышно такие простые, но столь необходимые для Кати слова. — Сейчас я поставлю тебя, и ты нагнёшься. Хорошо? Ответом стал очередной влажный поцелуй, но в этот раз он был короче. Казалось, девушка хотела, чтобы последнее «слово» в этой маленькой игре было за ней. И проигрывать она не планировала. — Хорошо… — так же мягко прикусила она его нижнюю губу. Без лишних слов Петров поставил одноклассницу на пол и развернул её лицом в сторону унитаза. Ладонь парня властно легла на чувствительную девичью спину и надавила меж лопаток, заставляя Катю опереться руками о холодную стену. Смирнова смущённо фыркнула, но послушно прогнулась в пояснице, дерзко выпячивая попку к его паху. Сильная рука юноши дразняще спустилась ниже, к её крестцу, и вновь поднялась вверх вдоль позвоночника, останавливаясь в области застёжки лифчика. Оторвавшись от созерцания сплетницы в столь непристойном положении, Антон припал позади неё на колено, двигаясь ближе лицом к промежности девушки. Рваный вздох сорвался с её уст, когда руки парня лёгким движением задрали юбку, дабы открыть вид на чёрные трусики. Сердце Смирновой в диком ритме колотилось о грудную клетку, норовя вот-вот выпрыгнуть наружу. Зеленоглазка, тяжело дыша, закусила губу в ожидании дальнейших действий её зайчика. Тело девушки, трепещущее под его руками, утопало в волнах не то жара, не то холода. Ладони Петрова по-хозяйски легли на филейную часть зеленоглазки. Парень делал это уже не в первый раз, но всё равно облизнул губы в нетерпении, сжимая с неприсущей ему наглостью нежную кожу Кати. Такие мягкие и упругие, ягодицы Смирновой распаляли юношеское нутро, разжигали скрытое пламя зайчика, что юноша так старательно давил в себе долгие годы. И ей это нравилось. Она млела в его сильных и огромных руках. Каждое касание, каждое движение бросало Катю в жернова опьяняющей дрожи, что волнами погружала всё тело Змеи в поток удовольствия. Смирнова жадно хватала воздух короткими вдохами, так же рвано выдыхая и запрокидывая голову. Её терзало множество мыслей, и все они, без исключения, были связаны с парнем, что оставлял на её ногах влажные поцелуи. Девушка знала Петрова, казалось, целую вечность. Этот молчаливый и стеснительный мальчишка с огромными очками должен был стать лёгкой добычей. Такой невинный и тихий, он казался ей отличной забавой для её пылкой натуры, поэтому с первого его дня в этой школе Катя знала одно — Зайчик будет пойман. Уж от неё он точно не сможет ускакать. Но всё оказалось не так просто. Антон не прогнулся ни под Бабурина, ни под Пятифанова. Со вторым этот чудак и вовсе смог подружиться, что выглядело настолько сюрреалистично, насколько только возможно. В классе тоже принят был в кратчайшие сроки, несмотря на весь яд, которым Катя так старательно обливала его. Неужели он и её окончательно покорил? Девушка гордо вытянулась, сохраняя прогиб в пояснице. Задница зеленоглазки зазывающе приподнялась к его лицу, заставляя губы Антона растянуться в довольной ухмылке. Он с трудом протолкнул ком в горле и наградил одноклассницу звонким и дерзким шлепком, выбив из сплетницы едва слышный стон. Катя почти захныкала в сладкой истоме, кое-как справляясь с накатывающей дрожью, когда почувствовала влажные губы парня у резинки трусиков, рядом с её самым сокровенным местом. Она сильнее вжалась руками в стену, невольно толкаясь ему навстречу. Волна жара смыла последние границы, сковывающие сознание девушки изнутри всё это время, и Петров, будто чувствуя, как Смирнова млеет под его ласками, как погружается в омут порока, растянул губы в ещё более самодовольной ухмылке. Едва справившись со жгучим желанием оставить едкий комментарий, он приблизился к Катиному заду в очередной раз, и, опалив её кожу дыханием, осторожно укусил разгорячённую плоть. Сплетница дёрнулась вновь, чувствуя дрожь в ногах. С её губ сорвался очередной стон, и она более не собиралась сохранять тишину. Не тогда, когда его пальцы играючи скользят вверх по аппетитным округлостям к лямкам трусиков, чтобы поддеть их и потянуть вниз, к её туфлям. Смирнова в нетерпении перешагнула столь надоедливое бельё и тут же раздвинула ножки, демонстрируя юноше её бутон, истекающий желанием. — Какая красота… — Антон дразняще провёл пальцами в опасной близости к киске Кати, раздвигая её ягодицы. Девушка могла лишь промычать что-то в ответ, инстинктивно качнув тазом навстречу его лицу. — Что такое, Катя? — с хитрецой протянул голубоглазый, властно сжимая пальцы на ней. — Твоя киска действительно прекрасна, я не шучу… — …Петров… — Смирнова прошипела, едва справляясь с пламенем его дыхания на своих половых губах. — Т-ты чешешь языком… Не там, где надо… — А где же надо?.. Вопрос юноши прозвучал сбивчиво. Всё его тело содрогалось от острого желания, практически необходимости прикоснуться к промежности Змеи, попробовать её на вкус. Член, давно налившийся кровью, просился наружу, но всё внимание парня было сосредоточено на ней. На Кате, что вновь вильнула тазом в его сторону, отчаянно желая ощутить его губы на своём возбуждении. И это случилось. Смирнова распахнула уста в беззвучном стоне, когда горячий язык Петрова медленно прошёлся между её нежных лепестков. Властно, но ласково, собирая весь скопившийся сок Кати. Нос Антона уткнулся между ягодиц девушки, когда он с жадностью обхватил губами её клитор. Парень с животным рвением принялся ласкать заветную горошину зеленоглазки, то посасывая её, то играясь языком, ни на мгновение не прекращая мять руками округлые формы девушки. Его крепкие пальцы оставляли на бледной коже следы, а вместе с ними и волны жгучего, первобытного наслаждения. Ножки Смирновой с остервенением задрожали, глаза закатились в приливах удовольствия. Симфония игры его языка, губ и пальцев на её теле сводила Катю с ума, заставляла издавать звуки, которые никто и никогда не слышал от неё, кроме самого Петрова. Антон, словно искусный музыкант, играл мелодию её стонами, но лишь для себя. — Т…То-ша-а… Девушка едва слышно пролепетала имя Петрова, утопая в ласках юноши. Его язык заставлял её извиваться, подобно змее. Тело зеленоглазки с каждым мгновением дрожало всё сильнее. Её звонкий голос эхом расходился по всему туалету, заполняя каждый уголок этой комнаты. Но ей было плевать. Плевать на возможных слушателей. Плевать на возможность самой стать жертвой сплетен. Сейчас её голову заполнял лишь её зайчик, что так безжалостно вылизывал её сочный фрукт. Антон чувствовал, как Смирнова переходит свой пик. Тело девушки напряглось, как пружинка, и она прижала лицо юноши плотнее к своей заднице, заставляя его губы растянуться в улыбке сквозь кунилингус. Это лишь раззадорило Петрова. Движения парня стали размашистее. Он нагло стягивал губы вокруг её клитора, скользя языком и по нему, и по уретре Кати. Художник нежно водил руками по её бёдрам, словно подбивая зеленоглазку отдаться, наконец, в объятия оргазма и забыть обо всём. И тело Смирновой, словно чувствуя это, покорно повиновалось негласному требованию: сплетница выгнулась, вжимаясь промежностью в лицо юноши. С её уст сорвался протяжный немой стон, и она с силой вдавила трясущиеся колени в стульчак, не имея возможности стоять ровно. Спустя несколько секунд повисла тишина, прерываемая лишь тяжёлыми вздохами. Девушка выпустила зайчика из своей хватки, позволяя ему, наконец, в полной мере насладится видом её дрожащего тела. Глаза парня горели блеском похоти, а щёки — густым румянцем. — Ты сегодня… Просто зверь, — сбивчиво пролепетал Антон, вытягиваясь позади неё. Руки парня схватились за ремень на его брюках и тут же расстегнули его. Катя же, чувствуя приятную слабость по всему телу, принялась медленно расстёгивать рубашку, сверху вниз, не решаясь развернуться лицом к Петрову. Румянец, наплывший на её смазливое личико, сделал его ещё очаровательнее, но и саму Катю — уязвимее перед шармом его небесных омутов. — З-заткнись уже… Едва Смирнова выпрямила ножки, как сильная ладонь коснулась её спины снова, в то же месте, и вновь надавила вперёд. Сплетница, забавно то ли ахнув, то ли ойкнув, вновь прогнулась и опёрлась обеими руками о такой неудобный сливной бачок унитаза. Дыхание девушки спёрло, когда пальцы парня по-хозяйски ухватились за её грудь, нагло сдвигая чашечку лифчика в сторону. — Какая ты сегодня… Грубая, Катя… — свободная рука художника скользнула по хрупкому позвоночнику вниз, к копчику, и тут же ухватилась за осиную талию Смирновой. — Сначала в классе концерт устраиваешь, а сейчас и здесь продолжаешь… — Ой, что такое?.. — каким-то чудом Катя выдавила из себя свою фирменную улыбку, едва поворачивая голову к нему. Совсем немного, лишь чтобы стрельнуть искоса в Петрова взглядом. — Думала, тебе понравилось шоу… — зеленоглазка мягко качнула тазом, когда Антон прижался к ней сзади. — Лицо Морозовой было таким забавным… — Понравилось… — парень осторожно сдавил сосок своей любимой сплетницы, вытягивая из неё сладкое мычание. — И всё равно, это было слишком. И ты знаешь это… На последних словах голубоглазый игриво толкнулся членом между её ягодиц, уводя ствол вверх. Катя тут же вздрогнула всем своим естеством, ощутив касание Петрова в столь неожиданном, пока нетронутом месте. — И в-всё же… Я так не считаю… — Катя ответила едва слышно, но этого было достаточно, чтобы юноша оскалился, повторяя её персональную ухмылку. — Поэтому нам и нужна… Воспитательная беседа, Катя… — Антон слегка отодвинулся и обхватил член рукой у основания, мягко, словно кисточкой по мольберту, касаясь головкой Катиной щёлки. Смирнова не могла терпеть этих игр. Она, раздраконенная его языком, тут же инстинктивно вильнула бёдрами, желая, наконец, ощутить этого засранца внутри себя. — Д-давай уже!.. — едва слышно прохныкала она, трясясь в его руках. — Какая нетерпеливая… Петров усмехнулся, осторожно прижимая кончик своего ствола к мокрой киске. С нахальной ухмылкой юноша мягко надавил тазом вперед, проникая головкой пениса в её разгорячённое лоно. Повисшую тишину ответственного момента разорвал сладкий стон Кати. Её узкие и скользкие стенки жадно схватили возбуждение Антона, не желая отпускать. Дыхание парня тут же спёрло, и воздух наотрез отказывался заполнить лёгкие. Лишь сейчас в голове Петрова щёлкнуло осознание того, что именно они творят. Он, с Катей, в женском туалете. Намеревается трахнуть её прямо здесь, в грёбаной кабинке, во время седьмого урока. Всё его естество пылало, сердце трепетало. Жар сжался в груди волнительным комом, заставляя юношу обхватить её талию уже обеими руками. Мгновение за мгновением, он, прикусив губу, осторожно толкал себя глубже в Катю, наслаждаясь сладкой пульсацией внизу и такими же сладкими стонами девушки. Голубые омуты, налитые похотью, остановились на промежности Смирновой, с удовольствием отмечая, как член вошёл в одноклассницу наполовину. — Какая же ты узкая… — юноша обхватил рукой тугую косу отличницы и дёрнул её на себя, заставляя Катю задрать голову. — И мокрая… — их взгляды встретились. Пальцы другой руки с силой сжали ягодицу девушки, оставляя на ней белые следы. Гортанный стон сплетницы вырвался наружу резко, словно пытался заглушить грязные комментарии потерявшего страх Зайчика. Глаза Смирновой блеснули ядом, но даже он не мог скрыть всего того возбуждения, что плескалось в них. Смесь удовольствия и легкой боли только усилила желание девушки, и она не могла не выгнуть спину в попытке двинуться навстречу. Чувствуя, как зеленоглазка прижимаешься к нему, Петров толкнулся еще глубже, скользнув внутрь почти на всю длину. Крепкая ладонь парня, будто ожив, сама собой двинулась вверх по бледной коже, от ягодицы к груди Кати. Едва пальцы Антона накрыли нежное полушарие, как тут же сжались вокруг него, выдавливая из Смирновой очередной протяжный стон. — Я буду грубым сегодня, Кать… На угрожающе звучащее предупреждение Катя мотнула тазом, будто пытаясь вывести парня из себя, словно приказывая ему заняться ею всерьез. И эта блядская дерзость сработала. Антон, прорычав что-то ясное лишь ему, наградил гадюку очередным звонким шлепком и принялся ритмично раскачивать таз, вбиваясь в промежность Смирновой всей своей мощью без излишних ласк. Каждый рывок сотрясал тело девушки, заставлял её выгибаться, с силой сжимая фарфоровую крышку. Всё смешалось между собой в симфонию похоти: её грязные стоны, хлюпанье киски и шлепки разгорячённых тел друг о друга. Пульсирующее удовольствие растекалось волна за волной по всему телу русоволосой. С губ девушки сорвался животный стон, который тут же заглушила прижатая к ним ладонь Петрова. Катя зажмурилась, утопая в ощущениях. Сладкая тяжесть внизу живота. Жар, охватывающий тело. Её волосы, намотанные на его кулак. Набухший сосок, нуждающийся в грубых касаниях Зайчика. Всё это обезоруживало сплетницу, заставляло дрожать всем естеством и плотнее сжиматься вокруг ствола юноши. Чувствуя опьяняющее давление Кати, Антон с рыком переместил руку с губ на горло Смирновой, сжимая теперь и его. Игнорируя сдавленный стон зеленоглазки, парень задрал её голову ещё выше и опалил дыханием нежное ушко. — И всё-таки… Ты извращенка, не так ли?.. — голос Петрова, дрожащий от возбуждения, заставил девушку закусить губу. Горячий шёпот только сильнее погружал её в бездну, полную услады. И боль от того, как грубо он тянул её косу, лишь приправляла этот дикий коктейль чем-то особенным. — И-иди… В задницу, П-Петров… — зеленоглазка с трудом сквозь зубы захватила такой необходимый сейчас воздух. Её взгляд, полный ядовитого блаженства, скосился к небесным омутам вновь, будто пытаясь ужалить парня за его дерзость. — Какая же ты… Засранка… Губы Антона растянулись в оскале. Тон Кати был слишком уверенным, слишком надменным для той, кого вот так трахают в школьном толчке. И эти глаза, знакомые ему с шестого класса, только сильнее раззадоривали его своей наглостью. Парень с рыком вывел ствол из её горячего лона и рвано толкнулся вперёд вновь на всю длину, заставляя Смирнову проскулить что-то невнятное. Рука сплетницы, содрогаясь от его грубых движений, неожиданно мягко коснулась волос парня, заставляя его на мгновение замереть в удивлении. Его взор, замутнённый примитивным желанием, наконец, наткнулся на дерзко приподнятый уголок её губ, и это стало последней каплей, державшей его в узде. Петров навалился на неё всем своим весом, заставляя девушку упереться щекой в кафельную стену, прямо над смывным бачком. Из горла Кати вырвался протяжный сдавленный стон, больше напоминающий крик, когда парень принялся вбиваться в её киску на безумной скорости, с каждым размашистым рывком входя в неё полностью. Зайчик упивался силой, наполняющей его. Он хотел, даже жаждал показать Гадюке, где её место. Смирновой не оставалось ничего, кроме как схватиться за сильную руку, что крепко держала её горло. Её худенькие пальчики ни при каких обстоятельствах не были способны потягаться в силе с лапой Антона, и всё, что она могла сделать — пытаться не утонуть окончательно в захлёстывающих ощущениях и наслаждаться хлюпающими звуками их тел, ощущая, как пульсирующий комок в самом низу её живота вновь начинал таять. Внезапно дверь туалета со скрипом распахнулась. Помещение заполнилось звонким смехом, столь знакомым для Петрова и Смирновой. Сердца обоих упали в пол, холод моментально пробил их тела, и парень тут же захлопнул дверцу кабинки, резким движением защёлкивая её. Подростки стихли, слушая разговор нежданных гостей. — Ну я и сказала ему, но он же дебил, сама знаешь… Голос Юли холодом вонзился в нутро Кати. Девушка непроизвольно сжалась вокруг его члена, не в силах даже вдохнуть. И без того колотившееся сердце, казалось, вот-вот разорвётся на части, и ладонь Антона, вновь накрывшая её губы, никак не помогала утихомирить панику. Парень же стиснул зубы, чувствуя тугую хватку влажных и горячих стенок Кати. Животное желание, терзающее его тело, вопило о необходимости толкнуться навстречу этой первобытной сладости, но голоса подружек Смирновой были сильнее. Точно не сейчас. Не тогда, когда за дряблой дверцей туалетной кабинки стоят одноклассницы-сплетницы, каких ещё поискать надо. — Да знаю, но можно же погулять сходить, — без особого интереса ответила Саша Шуваловой. Пусть из кабинки и не было видно, но можно было сказать наверняка, что девушка прошла вглубь туалета, прямо к окнам, пока Юля мыла руки. — Слушай, посмотришь коридор? Я быстро… — Сейчас что ли? Прямо здесь?.. — Шувалова была чем-то неприятно удивлена, и это явно читалось в её голосе. — До улицы не дотерпишь что ли? — Хочу сейчас. Я даже утром не покурила… В повисшем молчании юноше стало ясно, что их присутствие здесь, и без того проблемное сейчас, вот-вот обернётся ещё большим кризисом. Девчонки же наверняка слышали, как он здесь захлопнул дверь. Помочь тут может только чудо. — Ты же не расскажешь, да? — голос Саши, полный высокомерия, был обращён к тому, кто находился в кабинке. Катя вздрогнула, силясь не рухнуть на колени. Рвано вздохнув, она почувствовала, как рука Антона разжимается и раскрывает ей рот. — Не расскажешь же, да? Не тупая ведь, знаешь, кто мы… — Д-да… — Смирнова ответила едва слышно, искажая голос так, чтобы он не был похож на её собственный. Петров, впечатлённый такой игрой, нежно погладил её ягодицу, решая не вытаскивать член из её влажного плена. — Вот и умница. Фролова открыла окно, наполняя помещение апрельским воздухом, и принялась доставать сигареты со спичками. Юля же тяжело выдохнула и опёрлась о дверной косяк, решая всё-таки встать на стрём. — Как бы то ни было, этот придурок мне всё равно неинтересен… — Саша глубоко затянулась, вставая на батарею полностью, дабы подтянуться ближе к окну. — Но что сегодня Морозова сделала, я не ожидала… — Ты про её истерику? — Да-да! — Саша улыбнулась, заприметив интерес в вопросе Юли, — как Катя выбесила её, это было красиво! — Да, пожалуй, — Шувалова слабо усмехнулась, смакуя с наслаждением прошедший урок истории. — Но знаешь, Полина раньше не была такой… Дерзкой? — А я тут как раз слышала кое что… — пусть Петров и не видел, но было ясно, что Фролова хищно улыбнулась. — У них с Петровым всё совсем не ахти последнее время. — Вроде давно уже, — с удивлением заметила Юля, и хотела было продолжить, но подруга перебила её. — Давно, но теперь они даже не трахаются, — упивалась Саша, делая очередную затяжку. — Думаю, он ебёт кого-то на стороне. На столь беспардонном комментарии Катя вздрогнула. Комичная ситуация, в которой она оказалась по воле одного белобрысого придурка, больно сжала сердце. «Ебёт кого-то на стороне.» Очевидный факт, лишь единожды поднимавшийся между ней и Петровым, сейчас резанул невероятно глубоко. Она ведь знала с самого начала. Знала, как это неправильно, и всё равно отдалась ему. Не смогла устоять перед жаждой насладиться парнем, которого хотела так давно и отчаянно. О котором мечтала Бог знает сколько ночей. И вот сейчас, чувствуя его твёрдый и пульсирующий член внутри, девушка могла лишь сбросить оковы и толкнуть таз назад. Антон замер на полувздохе, никак не ожидав подобного. Его руки сами собой легли на талию Змеи, удерживая тело нахалки на месте. Сознание парня, обжигаемое знойной негой, погрузилось в неё ещё сильнее. Здравомыслие треснуло, и пальцы юноши крепко сжались, притягивая девушку ближе, прямо на его ствол, распираемый возбуждением. В повисшей болтовне сплетниц, пении птиц и гула со спортивной площадки, расположенной неподалёку от школы, сорвался тихий стон. Никто, к счастью Кати, кроме Антона, не обратил на него своё внимание. Подруги девушки были слишком увлечены очередными историями, поэтому звуки из кабинки их совсем не волновали. Петров плавно раскачивал таз, неожиданно нежно двигаясь внутри неё. Его руки, ещё недавно сжимавшие её горло, теперь аккуратно поглаживали каждый участок её тела, включая распахнутую грудь, которую он с таким зверством истязал своими пальцами всего какую-то минуту ранее. Катя же то и дело закусывала губу, силясь с рвущимся наружу мычанием. Мысли Смирновой метались от болтающих о своём подружек, даже не подозревающих о том, что здесь происходит, к Антону, который, казалось, растерял всё своё животное рвение отыметь её в кабинке школьного туалета, как последнюю сучку. Сейчас Петров казался ей тем самым Зайчиком, в которого она влюбилась много лет назад. Нежным и пушистым, готовым на что угодно. Даже на секс в таких обстоятельствах. Столь непростые эмоции не давали девушке ни думать, ни дышать. Она хотела просто забыть обо всём и вновь раствориться в пульсациях накатывающего оргазма. Лёгкая дрожь сковала бёдра Кати, явно давая парню понять, что она уже на пределе, и зеленоглазка, не контролируя себя, принялась раскачиваться в противоположном направлении, с готовностью принимая его член. Секунды сменяли друг друга всё быстрее. Страх, захлестнувший молодые тела, отползал восвояси, а с уходом Саши и Юли и вовсе испарился, будто и не было его. Петров нежно перекатывал набухший сосок Смирновой меж пальцев, совсем позабыв о том, как дико он долбил её, жадно сминая грудь. Тяжёлые вздохи, срывавшиеся с его губ, сплетались с рваными полустонами Кати в сладкую мелодию, полную нежности. — С-скажи… Ей… — слова сорвались с её губ едва слышно, практически незаметно сквозь звуки влажных шлепков. Но Антону хватило и этого. Он толкнулся вновь, глубоко вогнав себя в её киску, и нагнулся ближе к ней, накрывая ладонью её руку, держащуюся за фарфоровую поверхность бачка. Пальцы юноши, нежно игравшиеся с вишенкой Смирновой, остановились, едва надавливая на неё. — Кому? — обжёг он её ушко своим шёпотом. Губы парня изогнулись в кривой ухмылке. Он прекрасно знал, про кого она. — П-Поли-не!.. — последнюю часть Катя протянула вскриком, когда парень внезапно дёрнулся назад и снова вонзился внутрь. Девушка зажмурилась, жадно вдыхая сквозь зубы. — Ах, Полине… — Петров кивнул сам себе, укладывая свободную руку на её ягодицу. — И что же мне ей сказать?.. — Т-ты знаешь… — Катя взвыла, выгибаясь в его руках. Антон по-хозяйски сжал нежную кожу, заставляя тело Смирновой пылать в волнах похоти. — Сказать, что я… Трахаю тебя каждый день?.. — юноша нежно поцеловал затылок зеленоглазки, наслаждаясь ароматом её шампуня. В ответ на столь неожиданное и приятное касание губ девушка лишь пискнула. Сильные пальцы, дразняще оттягивающие её сосок, и горячий член, растягивающий её стенки, лишали девушку способности мыслить. — Именно… — она закусила губу, едва поворачивая голову к нему, — скажи, что трахаешь меня… А иначе… — А иначе?.. Голос парня дрогнул. Голубые глаза блестели ворохом эмоций, которые никто не смог бы прочесть. Ни родители, ни друзья, ни даже девушка Петрова, любящая его до беспамятства. Никто не поймёт, что на уме у Зайчика. Лишь Катя с её пылающими изумрудами, способными видеть его прогнившую душу. — А иначе… Я сама… Ей всё расскажу…