Тайный код

      8 лет назад, середина августа               Когда мужчина удаляется от них, Чонгук поднимается с Мунбёль на руках и бредёт прочь от ресторана, не понимая, что ему сейчас делать. Малышка утихла и цепляется за шею. Шум, который идёт со всех сторон, совершенно не воспринимается, как действительность. У парня откровенный шок. Что? Как? Почему? Множество вопросов крутится в его голове. И ни на один он не может найти ответ. Слёзы катятся из глаз, но он не издаёт ни звука, нужно держаться ради малышки. Она рядом, тёплая и живая. Нужно думать о ней, да.       — Чонгук? Мунбёль? Что вы здесь делаете? — слышит Чон со стороны, но не понимает, откуда и от кого исходит этот звук, поэтому продолжает идти дальше, как в прострации.       Перед ними вырастает Ёджон и что-то продолжает говорить, но Чонгук ничего не понимает. Ему всё равно.       — Чонгук! Ты слышишь? — уже кричит женщина. — Посмотри на меня!       — Ч-что?       — Что вы здесь делаете? Где ваши родители? — заглядывает за спину парня. — Почему ты плачешь?       Но Чон ни единого слова не может из себя выдавить. Шок достигает своего пика, подкатывает истерика. Парня откровенно трясёт, слёзы льются быстрее, но он продолжает молчать ради малышки. Ёджон пытается взять девочку из рук, но он уворачивается и не даёт забрать её.       — Пойдёмте со мной, — она тянет Чонгука за локоть в сторону припаркованной на обочине машины, которая стоит и мигает аварийкой.       Чон не сопротивляется и позволяет себя утянуть. Ёджон открывает заднюю дверь и усаживает парня с малышкой на руках, достаёт телефон и набирает номер.       — Милый, я встретила Чонгука с Мунбёль по пути с работы, — хмурится женщина и косится в сторону детей, стоя около открытой двери, — он весь в слезах, Юнхо с Ми Рой рядом нет, он не разговаривает.       — Что ты, блять, сделала? — рычит в трубку Кён. — Где вы?       — Мы около ресторана, который нравится Юнхо, дорогой, — тянет женщина. — Что мне делать?       — Сука! Что. Ты. Блять. Сделала? — орёт мужчина, его трясёт. Он не представляет, что могло произойти.       — Что было необходимо, любимый. Ты приедешь или нам ехать домой? — Ёджон отворачивается от машины и ухмыляется своим мыслям, ждёт, что скажет её благоверный.       — Буду через десять минут. Больше никакой самодеятельности! Тебе ясно? Чтобы я приехал, и с детьми было всё в порядке, — шипит в трубку Кён и сбрасывает вызов.       Ёджон присаживается на корточки у машины и гладит Чонгука по колену.       — Милый, расскажи мне, что случилось? Почему ты плачешь? — елейно тянет тётя, но в ответ только тишина, что очень злит. Ей срочно нужно знать, что видел или слышал племянник.       Еще несколько попыток разговорить парня заканчиваются провалом, точно так же, как и предыдущие. Женщина злится, поднимается на ноги, захлопывает дверцу машины и стоит в ожидании мужа, кусая ноготь на большом пальце. Она не ожидала, что получится такой исход, но что сделано, то сделано, и нужно из этого как-то выпутываться. Сейчас осталось успокоить своего истеричного мужа и вложить умную мысль, что так было необходимо. Их план наконец-то получил новый виток развития, конечно, теперь придётся внести коррективы, но это не страшно. Осталось придумать, как отлепить Чонгука от Мунбёль, иначе всё пойдёт по пизде.       За размышлениями Ёджон не замечает, как проходит время, слышит свист от резкого торможения и разворачивается в сторону звука. Из машины вылетает разъярённый мужчина, у которого чуть ли пар из ушей не валит. Он подлетает к жене и в лицо рычит тихо:       — Какого хуя происходит? Что ты, сука, сделала?       — Спокойнее, Кён, это ради нашего блага. Или ты уже забыл о плане и решил плыть по течению? — шипит Ёджон так же в лицо, их лица буквально в паре сантиметрах друг от друга. Её бесит, как ведет себя муженёк. Всё время тянет кота за причинное место и бездействует.       — А теперь объясняй, какого хрена ты тут делаешь, почему Чонгук, по твоим словам, плачет и не разговаривает, и какого хрена я не могу дозвониться до брата и его жены?       — Расскажу я тебе всё немного позже, сейчас нам необходимо забрать детей и уехать. Только… — она запинается, — наверное, стоит подъехать к ресторану, чтобы Чонгука допросили. В любом случае это случится.       — Ч-что? — удивлённо выдыхает Кён. Он ничего не понимает, какого хрена здесь творится. Почему в эту часть города съехалось столько машин скорой помощи, полиции и пожарных. А самое главное, причём здесь дети и его брат.       — Садись в машину, поехали.       Мужчина в растерянности проводит руками по лицу, растирает глаза, но идёт и садится в машину жены.       Через пять минут они подъезжают к ресторану. Перед глазами Кёна разворачивается просто ужасающая картина. Задняя часть грузовика видна из здания, в котором располагался ресторан, вокруг творится хаос, бесчисленное количество скорых, люди в крови, спасатели, офицеры, пожарные. Всё сливается в одно сплошное пятно, когда в голову приходит осознание того, что могла сделать эта женщины. Он поворачивает голову и расширившимися глазами смотрит на неё и не узнаёт. Это кажется каким-то бредом, и точно происходит не с ним.       — Пошли, — спокойно говорит Ёджон и выходит из машины.       Кён на негнущихся ногах выходит следом и направляется за ней.       — Офицер, извините, можно вас? — женщина заламывает брови, изображая панику, в глазах стоят слёзы. Оскар за отличную актёрскую игру ей обеспечен.       — Суперинтендант Мин Хэ. Извините, но здесь много пострадавших, вам нельзя на территорию происшествия.       — Да, да, да. Я именно по этому поводу. Понимаете. Я ехала с работы домой и увидела, как вдоль дороги идёт мой племянник с племянницей на руках. Он весь в слезах и не разговаривает, не объясняет ничего. Мы не можем дозвониться до их родителей, но знаем, что они частые гости этого ресторана. Не могли бы вы нам помочь?       — А где дети? — хмурится Мин, не нравится ему эта женщина, но не может понять почему.       — Они в машине. Ох, дорогой, нам сейчас помогут, — обращается Ёджон к мужу, когда тот подходит.       — Хён? — удивлённо спрашивает Кён.       — Ваши племянники это Чонгук с Мунбёль? — Хэ не понимает, что за чертовщина творится, он никогда не был знаком с женой младшего брата Юнхо, да и с ним особо не пересекался.       — Да, это они, — Ёджон определённо не нравится этот мужчина, откуда он их знает? Это может усложнить дело.       — Я просил Чонгука не уходить, могу я с ним поговорить?       — Думаю, сейчас не самое удачное время для разговоров, — встревает Ёджон, — он в шоке и не проронил ни слова. Вы можете объяснить, что происходит?       — Кён, извини, что не официально, но… — Мин запинается, — твой брат и его жена погибли на месте от столкновения грузовика со зданием, они находились слишком близко… мне очень жаль, — последние слова выходят уже шёпотом.       Кён смотрит на Хэ, его глаза наполняются слезами. Что значит погибли? Он переводит взгляд на жену и поверить не может, что она к этому причастна. Сказать ничего не может, в голове каша, мысли разбегаются так, в одну не собрать.       — Я поговорю с Чонгуком. Хорошо? Это необходимо. И лучше сделать это сейчас.       Кён, как болванчик кивает головой, а Мин направляется к машине. Ёджон хочет преградить путь, чтобы сначала самой выяснить у Чонгука всю информацию, но посмотрев на злой и растерянный взгляд мужа, передумывает.       Мин слегка стучит костяшками пальцев по окну машины и открывает дверцу. Чонгук сидит и смотрит в одну точку, прижимая к себе сестрёнку. Слёз уже нет, но вид парня пугает. Безжизненное лицо, лишённое всяких эмоций. Мин Хэ садится в машину рядом с ним и захлопывает дверцу, чтобы скрыться от посторонних глаз.       — Чонгук, мы можем сейчас поговорить? Ответишь на пару вопросов? — аккуратно спрашивает мужчина.       Парень поворачивается и смотрит в глаза. В них плещется такая боль, что Мину физически становится больно. Чонгук кивает и снова отворачивается.       — Может, мы выйдем и поговорим наедине, чтобы не пугать Мунбёль? — тихо, почти шёпотом интересуется суперинтендант.       — Она уснула, можем поговорить и здесь, — шепчет еле слышно Чонгук. У него нет никаких сил на общение. Он хочет домой, хочет к маме и отцу, хочет, чтобы его крепко обняли и поцеловали, а ещё сказали, что это просто страшный сон.       — Расскажи, пожалуйста, что произошло? Что ты видел и помнишь? Сможешь?       — Наши родители умерли, ведь так? Конечно, умерли, кто выживет при таком столкновении, — совершенно безэмоционально говорит Чонгук.       Мин Хэ поджимает губы и отводит взгляд в сторону. Ему больно за этих детей. Он не представляет, что сейчас испытывает парень.       — Мне очень жаль, дорогой… Но… да, они погибли. Прими мои соболезнования, — офицер тянется к плечу Чонгука и слегка сжимает его.       Одинокая слеза бежит по опухшей красной щеке, хотя казалось, что их больше не осталось. Чон нервно смахивает её и говорит:       — Я видел всё… Мы с родителями поужинали, и Мунбёль захотела посмотреть на рыбок в аквариуме. Поэтому я с ней ушёл, а мама и папа остались за столиком. Наш столик располагался у самого окна по центру. Я стоял лицом к родителям за аквариумом, поэтому мне хорошо было видно… — Чонгук облизывает пересохшие губы и пытается проглотить ком, размером с булыжник, что застрял в горле, — было видно через воду… как грузовик на полной скорости… влетел в ресторан… — тихий всхлип, Чон сильнее прижимает к себе сестру и гладит по волосам, пытаясь напитаться её безмятежностью.       Мин Хэ за столько лет работы видел и слышал многое, но сейчас его сердце разрывается при виде этих детей. Юнхо был его другом ещё со школьной скамьи, они хорошо общались долгое время, но в силу жизненных обстоятельств их пути разошлись. Да, они иногда встречались, но было это очень редко, всегда мешала работа обоих. С семьями знакомы не были. Хэ только знал, как они выглядят по фотографиям. И сейчас вся эта ситуация не укладывается у него в голове. Так хочется им помочь, но вот как и чем, он не имеет ни малейшего понятия.       — Чонгук, а ты заметил что-нибудь странное? Может что-то показалось тебе подозрительным?       Чон задумывается ненадолго, пытаясь вспомнить какие-то детали.       — На самом деле, мне показалось, что за рулём не было водителя, но я не уверен в этом, — пожимает плечами, откидывает голову на подголовник и глубоко вдыхает, чтобы слёзы снова не покатились из глаз.       — Хорошо, мы это проверим. Что-то ещё?       — Наверное, это всё. Простите, я… мне тяжело вспоминать этот момент.       — Я понимаю, дорогой, но это необходимо сейчас. Все детали происшествия должны быть исчерпывающими, чтобы понять, что именно произошло и по каким причинам.       — Я правда не знаю, что вам ещё сказать. Простите.       — Понимаю, — мужчина кивает и достаёт из внутреннего кармана свою визитку, протягивает парню, — но если ты что-то вспомнишь, даже если это покажется тебе незначительным, пожалуйста, позвони мне. И вообще, можешь звонить по любому поводу, я знал твоего отца достаточно хорошо, мы когда-то дружили. Поэтому, если тебе понадобится какая-либо помощь, поддержка, жилетка, в конце концов, я всегда буду для тебя на связи.       Чонгук забирает визитку, убирает в карман летних брюк и слегка кивает в знак согласия. В этот момент распахивается дверь со стороны детей и громкий голос Ёджон оглушает сидящих в машине, даже Мунбёль вздрагивает во сне от этого звука.       — Чонгук, дорогой, как ты? Ты цел, расскажи мне, что произошло! Я с ума схожу!       — Госпожа, пожалуйста, будьте тише, у детей стресс. Им итак пришлось нелегко, — раздражённо говорит Мин, всё же не нравится ему эта барышня.       — Извините, я не хотела вас напугать. Вы закончили? Мы можем ехать домой? Уверена, дети хотят отдохнуть, — слегка ухмыльнувшись, говорит женщина. Хэ замечает это выражение лица и хмурится ещё больше.       — Да, конечно, вы можете быть свободны. С вами свяжутся немного позднее для дачи показаний.       — Зачем это? Мы ведь только приехали! — недоумевает Ёджон.       — Это стандартная процедура, вам не о чем переживать, — Мин смотрит Чонгуку в глаза, настойчиво, будто пытается взглядом передать что-то, затем отворачивается и выходит их машины. — Кён, на пару слов.       Кён напрягается, но идёт за старым знакомым.       — Хэ, я ничего не видел, меня не было в момент аварии вместе с ними. Примчался сюда после звонка Ёджон из офиса, — тараторит он.       — Я не об этом хотел поговорить.       — А о чём? — удивляется Кён.       — Хотел попросить тебя позаботиться об этих детях. Я знаю, как дорожил ими Юнхо.       Мужчины смотрят друг на друга не мигающим взглядом. Кён только собирается открыть рот и что-то сказать, но Мин уже разворачивается и уходит прочь.              8 лет назад, начало сентября       С похорон прошло чуть больше двух недель. Семья Чон в лице Чонгука, Ёджон и Кёна собрались в юридической фирме отца Ёджон для оглашения завещания. Мунбёль осталась дома с няней, на этом настояли дядя и тётя, незачем маленькому ребёнку присутствовать на таком собрании.       Все собрались в кабинете адвоката их семьи и ждут его. Чонгук сидит в кресле напротив стола, Ёджон с Кёном расположились на диванчике рядом. Вокруг витает напряжение, которое можно резать ножом.       Чону неуютно, его не покидает неприятное ощущение с момента, как он вышел из дома дяди. Он точно знает, что с Мунбёль всё в порядке, ведь говорил с ней по видео связи буквально пять минут назад. Малышка смеялась и рассказывала, что её рыжий кот проказничал, пока она ему читала сказку. Чонгук рад, что она понемногу начала приходить в себя и улыбаться. Прошедшие дни были тяжелыми, она плакала каждый вечер, хотела к маме и папе. А когда засыпала, обессилив, цеплялась за брата, как за спасательный круг.       Дверь в кабинет открывается и заходит мужчина лет сорока. Чонгуку он не знаком. Все здороваются, адвокат садится в кресло и говорит:       — Приступим. Я зачитаю совместное завещание Чон Юнхо и Чон Ми Ры. Долго вас задерживать не буду. Обозначу только основные положения, копию документа выдам вам на руки, чтобы ознакомились со всем текстом документа самостоятельно.       Червяк неприятных ощущений пробирается всё глубже, Чон оглядывается на дядю и тётю, но не замечает в них каких-либо изменений. Они спокойны, даже очень, просто сидят и слушают адвоката. Может именно это настораживает парня?       — Итак, начнём. Тридцать процентов акций, а также пост генерального директора компании ByteSoft Corporation завещается Чон Кёну, сорок процентов акций компании завещается Чон Чонгуку, тридцать процентов – Чон Мунбёль. До наступления совершеннолетия вышеупомянутых контрольный пакет акций находится у Чон Кёна. Недвижимое и движимое имущество завещается Чон Чонгуку и Чон Мунбёль в равных долях. Чон Чонгук до совершеннолетия находится под опекой Чон Кёна и Чон Ёджон. Чон Мунбёль до совершеннолетия находится под опекой Кан Чан Мин. Условия вступления в наследство, проживание детей, также прописаны в документе. Озвучивать?       Кён кивает, а Чонгук сидит неподвижным изваянием и не верит своим ушам. Ему кажется, что случились голосовые галлюцинации. Их хотят разлучить со звёздочкой? Нет! Нет, нет, нет! Этого не может быть! Он не верит, что родители могли так поступить с ними. Это полнейший бред!       — Условия проживания детей. Чон Чонгук находясь под опекой Чон Кёна и Чон Ёджон, проживает на территории Южной Кореи в доме супругов. Чон Мунбёль находясь под опекой Кан Чан Мин, проживает на территории Соединённых Штатов Америки в доме госпожи Кан. Общение между братом и сестрой запрещается в любом виде. Чонгук после окончания университета и вступления в должность коммерческого директора компании может переоформить единоличную опеку над Мунбёль, если будет таково желание. Так же есть условия работы, доходности компании и так далее. С ними ознакомитесь самостоятельно. Вопросы есть?       — Я не собираюсь жить отдельно от сестры, — хрипит Чонгук, — даже не думайте об этом! — добавляет уже увереннее и громче.       — Чонгук! Что ты себе позволяешь? Это воля твоих родителей и юридически это оспорить нельзя! — возмущается Ёджон, а Кён поджимает губы.       — Да вы с ума сошли? Я никуда не отпущу звёздочку! Она единственный родной человек, который у меня остался! Она. Моя. Родная. Сестра. — с расстановкой рычит Чонгук в ответ.       — Прекрати! Мы не имеем права оспаривать завещание твоих родителей, — встревает уже Кён. — Мунбёль будет жить в Америке, с этим нужно смириться. Извините, вы не оставите нас? — Чон старший обращается к адвокату.       — Конечно, вот копии документа. Я их заверил. Оригинал остаётся в нашей юридической фирме. Всего доброго.       Чонгук дышит часто и загнанно, злым взглядом прожигая бумажки, которые лежат на столе. Ему безумно хочется крушить всё вокруг. Это уму непостижимо. Жить отдельно от Мунбёль? Восемь лет не общаться с малышкой? Это точно написали в здравом уме? Он хватает документ со стола и перечитывает сам. Смотрит на заверителей, и там да, стоят печати его родителей и адвоката. Слёзы наворачиваются на глаза, он не верит, не хочет верить в эту жестокость. За что с ними так? Как так можно было поступить со своими детьми?       Ёджон переглядывается с Кёном, безмолвно спрашивая, что делать дальше. Нужно как-то усмирить мальчишку.       — Мальчик мой, к сожалению, мы ничего не можем с эти сделать, они так решили, — Кён решает первым заговорить с Чонгуком, расположить к себе.       — Не называй меня так! — рычит в ответ на дядю. — У меня больше нет семьи, у меня осталась одна звёздочка! И её тоже у меня хотят забрать. Не позволю! — Чонгук быстрым шагом пересекает кабинет, резко открывает дверь и со всей силы хлопает ею.       — Пиздец, ты же понимаешь, что он рванул к сестре? — выдыхает Кён.       — Естественно рванул. Каково будет его удивление, когда он не обнаружит её дома.       — Это низко. Даже для тебя. Могла бы, и дать попрощаться им. Я не представляю, как мы его будем ставить на путь, который нам необходим. Сейчас мне кажется это нереальной задачей.       — А тебе не должно ничего казаться, Кён. Ты должен следовать плану. Похрен на этих детей вообще. Сейчас необходимо, чтобы контрольный пакет акций остался у тебя, и все следовали намеченному плану.       В кабинете наступает тишина. Кён жуёт внутреннюю сторону щеки, передёргивает плечами и, не выдерживая, спрашивает:       — Зачем ты убила их?       — Долго же ты продержался, — усмехается женщина. — Я никого не убивала, дорогой. Это сделал пьяный водитель, который врезался в ресторан. Следствие это доказало. Так что, — она поднимается, — моей вины здесь нет.       Окинув мужа взглядом, Ёджон выходит из кабинета и направляется к отцу сообщить приятные новости.              _____________________________                     Чонгук влетает, как ураган в дом, сбивая с ног одну из близняшек. Она что-то кричит ему вслед, но Чону всё равно. Ему срочно нужно к Мунбёль. Когда он вылетал из здания юридической фирмы, в груди закололо так сильно, что ему казалось, будто он умирает.       Перепрыгивая через две ступеньки, Чон подлетает к комнате сестры и распахивает дверь, но внутри никого. Бегом спускается вниз и выбегает на задний двор – там тоже никого. Обратно врывается в дом, на пути ему попадается горничная.       — Аджума, где Мунбёль? — с бешено колотящимся сердцем спрашивает парень.       — Ох, Чонгук, дорогой, — она гладит нежно его по щеке, — полчаса назад её забрала госпожа Кан, и они уехали, — сочувствие в глазах делает так больно, что Чон забывает, как сделать вздох.       — Нет… нет, нет, нет… Этого не может быть! — Чонгук обессилено падает на колени и закрывает лицо руками, содрогаясь в рыданиях. — Малышка, я не смогу без тебя, — рыдает парень.       Горничная присаживается рядом, обнимает за плечи и гладит по спине, успокаивая.       Спустя пятнадцать минут, Чонгук поднимается на ноги, идёт в свою комнату, собирает небольшое количество вещей в рюкзак и выходит из дома.       Он бредёт в неизвестном направлении, переставляя негнущиеся ноги. Ему срочно нужно уйти прочь от этого дома. Он не сможет жить там без его звёздочки, без его малышки. В одночасье он лишился родителей, а теперь ещё и сестры. Чон чувствует себя одиноким в окружении такого огромного количества людей.       Спустя часа два, сам не понимает, как оказался около участка господина Мина. Они на протяжении этих двух недель изредка общались. Терять всё равно больше нечего, поэтому проходит внутрь через раздвижные двери и идёт в сторону кабинета суперинтенданта. Тихо стучит дважды и отрывает дверь после глухого «Войдите».       — Чонгук, здравствуй! Не ожидал тебя увидеть. Что тебя привело ко мне?       Чон сгорбившись, садится на стул около стола, кидает рюкзак на пол и протягивает чуть смятую бумагу Мин Хэ. Тот берёт документ, удивлённо осматривая парня, и не понимает, какого чёрта он в таком состоянии.       Мин читает документ и резко выдыхает:       — Это что, блять, за бред? — рычит Мин.       — Это завещание моих родителей, аджосси.       — Да, блять, я вижу, — Мина трясёт. Он уверен, что этого его друг сделать не мог. Ведь в последнюю их встречу, несколько месяцев назад рассказывал, как трепетно его сын относится к сестре. — Кто тебе это дал?       — Сегодня было оглашение завещания. Адвокат выдал этот документ и зачитал его. Я приехал домой, а её нет. Звёздочку забрали! — слёзы по щекам скатываются и теряются за воротом футболки.       У Мина от шока раскрываются глаза. Какого хрена происходит? Что за идиотизм? Как могли ребёнка забрать в такой короткий срок, в голове не укладывается. Тем более в Америку. Билеты, документы, это же так быстро нельзя подготовить. Только если заранее не знаешь, что нужно делать.       — Я не знаю, что мне делать. Возвращаться в тот дом нет никакого желания. Почему всё именно так? Чего хотели добиться этим родители?       Хэ поджимает губы и молчит. Как помочь сейчас парню не понимает. Ведь оспорить завещание очень сложно, особенно, когда ты несовершеннолетний. Нужно что-то сделать. Для начала отвезти Чонгука домой. К себе он не поедет, это точно, поэтому решение приходит само собой на ум. Он берёт телефон и пишет короткое сообщение сыну. Далее поговорить с младшим братом Юнхо и узнать, что за чертовщина творится.       — Гук, пошли со мной, я отвезу тебя.       — Я не поеду в тот дом, даже не уговаривайте, — шепчет парень.       — Я и не собирался туда тебя отвозить, поедешь к моему сыну, побудешь там какое-то время. А пока мне нужно подумать, что можно сделать.       Пиздец во всей красе, Хэ уверен, что здесь что-то не чисто. Ну не может быть всё так просто. Ещё и следствие так быстро завернули по тому инциденту.       Они выходят из участка и направляются к машине Мина, за двадцать минут доезжают до дома его сына. Хэ останавливается около подъезда и кивает:       — Иди, Юнги ждёт тебя, побудешь пока у него. Столько, сколько будет нужно. Звони мне в любое время, я всегда на связи. Хорошо?       — Спасибо большое, — Чонгук кланяется и не спеша выбирается из машины.       — Не за что меня благодарить, иди. Вон Юнги уже вышел тебя встретить.       Чонгук разворачивается и видит парня у металлической двери. Лисий разрез глаз, добрый взгляд и тёплая улыбка располагают к себе. Захлопывает дверь машины и идёт в сторону подъезда.       — Мин Юнги, приятно познакомиться, — протягивает парень руку, — жаль, что при таких обстоятельствах.       — Чон Чонгук, взаимно, — он протягивает руку в ответ и слегка пожимает её.       — Давай поднимемся в квартиру, и ты мне всё расскажешь, если есть желание. Или можешь молчать. Я не настаиваю.       Чон кивает и проходит за Мином в подъезд. Несмотря на чудовищность ситуации, ему действительно приятно познакомиться с этим парнем.