Вольно, генерал V: Фата-Моргана

      Сонный Молох ехал в вагоне электропоезда, клюя носом, поскольку Люциан уговорил его на пикник в мире людей. Как образцовый муж и семьянин главнокомандующий неофициально смотался до секс-шопа, чтобы приукрасить сие мероприятие.       Пейзажи за окном менялись, но не слишком отличались друг от друга. В Аду вообще как-то сложновато с окрестностями — либо мегаполисы, либо лавовые степи с котлами, где пребывали грешники. Молох раскошелился на железную дорогу, взяв у Маммоны кредит, и теперь сквозь весь Пандемониум словно аорта проходили рельсы. Автобана было недостаточно, хотя приносил он доход приличный, но слабовольная оппозиция, по замыслу Молоха, должна была требовать социальных гарантий — и Молох дал эти гарантии, чтобы сдирать ещё больше уже за поезда и метро.       Итак, он дремал в пустом вагоне поезда, время близилось к полуночи. Молох устало наблюдал за бегущей строкой табло и зевал до влаги на глазах.       «Поезд «Shinkansen 0» следует до станции То… Лимб».       Последняя остановка, где с платформы сразу можно попасть на первый круг Ада, который Данте так любезно препарировал в небезызвестном произведении. Ближе всего к границе с людьми, где облака ещё розоватые, такие, словно Солнце медленно ложится в лоно зенита. Люциан сказал, что будет ждать Молоха там. Главком решил устроить сюрприз и выебать его по-особенному. Выбирал он игрушки довольно комично, мол, дайте мне портупею на тощую и упругую задницу, и несколько шариков, чтобы её же ими нафаршировать. Понравится ли Люциану? Молох надеялся, что да.       Молох с тихой улыбкой и в полусне фантазировал о Люциане, но неожиданно поезд остановился после небольшой встряски.       Вырубился свет. Главнокомандующий рухнул на пол вместе с бумажным пакетом секрета Виктории и ударился головой о поручень.       — Твою мать… — потёр он одну из бровей, из которой шла кровь.       Он задумчиво слизал её с пальца, и его золотые радужки блеснули. Зрачок то ли от темноты, то ли от жажды крови резко расширился.       Долго размышлять ему не дали — резко засветилось табло и раздался голос машиниста.       — Здравствуй, Мо, соскучился по мне? Знаю, приём не самый тёплый, но я так хотел застать тебя врасплох! Твоя разведка работает хорошо, но недостаточно хорошо, чтобы удержать меня! Я взял на себя бразды правления этим поездом, ты не против? Думаю, нет. У тебя их ещё куча. А вот ты один. Представляешь, что будет за шумиха, когда все узнают, что ты всё проворонил и потерял в одно мгновение?!       Молох поднялся и молча похрустел шеей.       — Вижу, ты настроен поиграть, — бодрый голос доносился из динамиков. — Что ж, это хорошо, я тоже обожаю игры. Особенно их конец, когда можно нажраться нежной и горячей сырой плоти. Именно это я и сделаю, когда ты дойдёшь до первого вагона. Я буду смаковать каждый кусочек твоей грязной и поношенной человеческой оболочки, и, поверь мне, тебя мать родная не узнает. Впрочем, у тебя её и не было, сиротинушка ты казанская, ахахахаха!       Молох усмехнулся. Поставил пакет на сиденье. Аккуратно так. Вытащил из кармана резинку для волос и взял в рот, пока собирал непослушные рыжие волосы в хвостик. Закончив с причёской, главнокомандующий неспешно размялся. С сожалением оставив секс-игрушки и надеясь забрать их потом, демон пошёл в начало вагона и перешёл в следующий.       Вроде бы, всё как и в прошлом. Рекламные плакаты, кое-где раскрашенные маркером сиденья и тяжёлые двери. Пассажиры встречались редко, пока Молох шёл, то не обращал на них особого внимания.       Бегущая строка на табло: «Поезд «Shinkansen 0» следует до станции Лимб».       Главком вошёл в очередной вагон, и стёкла внезапно вылетели из окон в проход. Пара осколков зацепила лицо — остались две небольшие кровавые царапины. Молох жадно вдохнул носом аромат железа.       Совсем стемнело, и лишь дешёвые неоновые лампы освещали путь, заставляя осколки сиять бриллиантами слезинок. Молох резко подался назад, когда из темноты начали торчать руки, пытающиеся его схватить.       — Ты сегодня нарасхват, главнокомандующий!       Молох хмыкнул и бочком прошёл в проходе, стараясь уклоняться от цепких пальцев ноунеймов-мертвецов. Хотя, может, и живцов, ручки-то вот они. Мужчина кивнул сам себе, когда открыл следующий вагон.       Когда он вошёл в него, то раздался плеск воды. Пассажиры сидели на своих местах, не замечая её, а Молох понял, что нужно быстро покинуть вагон, пока дверь ещё можно будет сдвинуть с места без давления жидкости на площадь. Гроссельдорф промок по пояс, едва открыл дверь, но открыл — и остановился, чтобы в самом начале правильно уяснить правила игры.       Его доставал Телеманьяк.       Абаддон.       Демон-СМИ.       У них было негласное правило убить друг друга при внезапной встрече, но интересы обоюдные старались не затрагивать. Сейчас Абаддон был силён, как никогда, ведь Ад шагнул в мир технологий огромным шагом, и телевидение наряду с радио стали очень популярны. Телеманьяк пиарил Молоха, когда не пытался убить. Может, Абаддону Молох даже немного нравился, но это уже файлы, принадлежащие тайному сообществу параноиков.       Сейчас Телеманьяку хотелось поиграть. До смерти как. И он знал, что нет лучше средства уничтожить лучшего врага, чем пошпионить за ним и застать врасплох. Молох не убил Абаддона по той лишь причине, что не знал, где тот находится. Его истинная сущность спрятана глубоко в Аду, а на связь он выходит из глубочайшего секретного подземелья, о котором никто не знал, и действует дистанционно. Молох понял, что поезд едет на автопилоте, а транслируется речь откуда-то издалека. Смысла злиться, отвечать на тявканье моськи и просто не повеселиться — не было.       Молох остановился, когда свет начал мигать. В центре вагона стояла маленькая девочка. Он бы спросил, потерялась она или нет, но не стал. Он решительно прошёл вперёд, и она исчезла. На её месте возникла надпись «найди меня». Молох закатил глаза и пошёл по вагону обратно, вглядываясь в разные стороны. Девочка появилась, когда резко выскочила из окна и прижалалась ладонями к стеклу. И исчезла. Главком не успел испугаться, он вообще немного нерасторопный, когда дело касается резких движений. Люциан над этим посмеивался, когда завязывал ему глаза и просил поймать руку, которая его коснётся. У Молоха потеплело на душе от такого воспоминания.       — Кстати, как там Люциан? Ты ещё не довёл его до суицида своими пытками? Я знаю, ты любишь пытки. И смазливые мордашки. А когда всё вместе, то у тебя наверняка встаёт.       — Не твоё дело, на что у меня встаёт, Абаддон. Если тебя интересует мой стояк, то записывайся в очередь, тебе обязательно откажут.       — Знаю, — голос притворно вздохнул, — но я так люблю, когда ты в беспомощном положении. И не можешь достать меня. Молох такой всемогущий, лежит под каблучком у сицилийского мафиози, апельсины с рук жрёт!       — Тебе не досталось, вот ты и куражишься. Хочешь, пришлю ящик? Хватит одного, чтобы навсегда заткнуться.       — Как можно не хотеть играть с таким джентльменом! Советую остановить поезд прежде, чем он протаранит вокзал, где тебя встречает твой ненаглядный. Ты с ним связаться не можешь, а я могу. Но не буду. Зачем портить сюрприз? Я знаю, как ты ненавидишь сенсорные смартфоны, а ведь только они сейчас способны звонить куда угодно. Спутниковая связь, смекаешь?       — В рот я ебал всё и вся.       — Грязный рот! Но что делает языком, о боги!       — Не завидуй, Эби.       — Ты мне и кличку дал? Я тебе что, собака?       — Да. Псина ещё та.       — Не обижай меня. Ты плюнешь — я утрусь, но плюну я — и ты утонешь. Все узнают о тебе и о том, что с тобой сделал Шлессер.       — Узнают о моём диване из его кожи? Так я не делаю такого массово, только для себя. А из тебя я бы сделал гамак. И кровяные колбаски. С морковкой.       Абаддон рассмеялся, и поезд поехал, даже быстрее прежнего. Загорелись огни. Неожиданно пассажиры повставали с мест и начали нападать на Молоха.       Главком отбивался в рукопашную, перебрасывая через себя тела и мозжа головы и конечности. Часто дыша, весь в крови и ошмётках плоти, Молох зашёл в головной вагон. Вокзал действительно неумолимо приближался. Мужчина дёрнул стоп-кран. Колёса завизжали, заискрили электрические контакты. Поезд впечатался в тупик.       — Поезд «Shinkansen 0» прибыл на станцию Лимб! — пропел в микрофон Телеманьяк. — Поздравляю, Молох, надеюсь, тебе понравилась поездка. Твои игрушки я, пожалуй, возьму себе. На мне они будут смотреться красивее.       Молох усмехнулся и, когда двери открылись, предстал перед Люцианом собственной окровавленной персоной.       — Ай! — подскочил Люциан. — Что случилось?       — Да так, старого знакомого встретил, — пожал плечами Гроссельдорф.       — Тебя опять пытались убить? Чёрт…       — Я привык уже, — хмыкнул он и обнял Моргенштерна, прижав к себе, — лучше поцелуй-ка меня с дороги.       — Ты весь в крови! Блять! Моя рубашка!       Люциан отнекивался и отталкивался, но свой поцелуй Молох получил. Как и свой положенный секс, правда, без перчинки в блюде, впрочем, Люциан был нежен и привлекателен так же, как и в первую встречу. Главнокомандующий быстро забыл о Телеманьяке, когда как следует прижал к себе супруга и в оргазме оставил на его плече красивейший засос. Люциан, краснея, наденет рубашку с высоким воротом на работу, но кофе принесёт — и получит к нему утреннюю порцию «сливок».