Путь сквозь сновидения

Если бы они тогда не успели...    Вокруг темнота, крики, кровь и страх... Ничего не видно кроме его ужасного силуэта, в руках которого разбитая бутылка вина. А ведь она стояла на столе для празднования моего дня рождения... Никто не мог знать, что именно эта стекляшка станет орудием убийства моей матери.    Осколки хрустели под его мягкими тапочками, а её голова была полностью в крови. На лице не осталось живого места, только кровь, мясо и окровавленные осколки, торчащие из кожи.    Волосы, выдранные клочьями, валялись рядом. Светлые, шелковистые пряди теперь стали мерзкого кроваво-красного цвета. Спутанные волоски он держал в руке и смотрел на её страдания: она хрипела, задыхалась. Он стоял неподвижно и смотрел ей в глаза, будто сумасшедший... Нет. Он и есть сумасшедший.    Но зачем ты тогда произнесла моё имя..? Неужели хотела и моей смерти? Но за что?                                 *   *   * - Держите его!! Наручники! - Господи, да он псих..! - Где парень?! Он живой! - Вызывайте скорую!!                    Мама...                                  *   *   * - ...Юрий Плисецкий. Садись на свободное место.      Светловолосый худощавый парень совсем невысокого роста тихо прошёл на свободное место на четвёртой парте, где уже сидел слишком уж приставучий и раздражающе дружелюбный брюнет. Вот почему с ним никто не сидел... - Приветик, Юрчик! Ты у нас, знаешь, станешь весьма популярным. Ты довольно привлекательный, знал? Красавчик. Я Джей-Джей. - протянув руку в знак знакомства, парень встретился со слишком осуждающим и недовольным взглядом, тут же решив эту руку поберечь. - Чувак, тебе стоит поработать над... - Леруа! У директора за сегодня ты сколько уже гостил? - Эмм... раза так... два, наверное? - Значит сейчас будет третий, если не закроешься!    Закатив глаза, брюнет, что был весьма запоминающейся личностью из-за своей приставучести, скрестил руки на груди и с очень недовольным видом продолжил слушать учителя.    Плисецкий, попытавшись как можно незаметнее выдохнуть, внезапно дёрнулся от чего-то мягкого касания. Оставшаяся на всю жизнь травма, давала о себе знать вот в таких неподходящих моментах, однако то касание было очень... лёгким и даже, наверное, приятным. Так что быстро успокоив своё сердцебиение, блондин обернулся и был немного удивлён. - Казах? - Чего..?    Немного смутившись от своего же вопроса, Юра неловко поправил свою длинную чёлку и тихо извинился. - Да, я казах. Хотел сказать: "приятно познакомиться, Отабек Алтын". А насчёт него не переживай, он тот ещё придурок, но на самом деле не такой плохой. - указывая на сидящего рядом с Плисецким Жан-Жака, темноволосый парень весьма приятной внешности протянул Плисецкому руку. - Ладно... Меня ты уже знаешь, так что не вижу смысла представляться. - в сравнении с рукой Юры, рука парня выглядела довольно большой, хотя и сам Плисецкий не выделяется высоким ростом и сильным телосложением. - Можно задать вопрос? - Валяй... - как-то небрежно бросив фразу, блондин, махнув волосами и отвернувшись, отклонился назад на стуле, чтобы лучше слышать нового собеседника. - Для начала... - ткнув пальцем в спинку деревянного, и не слишком удобного стула, чтобы тот стал ровно на пол, а парень перед ним не качался, Алтын нагнулся ближе. От таких действий Юра в недоумении выгнул бровь а-ля "нахрена?" - Почему ты перевёлся сюда? Всё же, последний год. Тебе будет сложно тут освоиться.    Понимая, что он не сможет ответить на этот вопрос не поддавшись эмоциям, Плисецкий аккуратно намекнул, что об этом лучше не спрашивать, ибо кое-кто рискует остаться без зуба. Ожидая колкого ответа от казаха, блондин, на удивление, не услышал ничего кроме довольного хмыка.    Подумав о том, что его новый одноклассник довольно странный, Плисецкий окончательно перестал обращать на него внимание и просто ждал окончания урока. Разве позволит человек говорить что-то неприятное о себе другому? В особенности такому слабому, как Плисецкий? Что ж... И правда странный.    Узнав о том, каким образом погибла его мать, кто его отец и как он жил всё это время, от него отворачивались все: одноклассники, друзья, даже те самые дружелюбные дети, которые общались с изгоями класса перестали к нему подходить. А ведь Плисецкий, на самом деле, был достаточно приятным для общения человеком, только немного зашуганным и нервным.    Постоянные расспросы об этом его лучших друзей не дали никаких плодов, так как сразу Юра боялся открываться им полностью. Не первый раз, как говорится, и явно не последний от него будут уходить его близкие люди.    Не говорил тогда и правильно делал, да лучше бы вообще всё время держал язык за зубами, знал ведь, что несмотря на то, что они были действительно хорошими людьми, друзья отвернутся. Он их понимал, ведь они боятся. Боятся его отца, хоть тот и сидит сейчас за решёткой. Боятся смерти. Боятся умереть на холодном полу, захлёбываясь собственной кровью.    Смерти боятся все. Это нормально. Однако именно смерть ждёт нас в конце. Смерть - то, что ждёт абсолютно всех. И когда-нибудь умрёт и он сам... Юра знал... Он боялся.    Как же не хочется думать о смерти (причём вполне вероятно, что довольно близкой) подростку, который едва только увидел жизнь. Как же хочется смотреть на мир улыбкой. Как же хочется выбежать к друзьям на улицу с радостным хохотом, а не дёргаться от каждого шороха, осматриваясь по сторонам двести раз из-за страха быть убитым... Убитым собственным отцом, который, видимо, просто слетел с катушек.    Каждый день такие мысли мешали жить. Каждый день он не мог выкинуть это из головы. Каждый день проходил со страхом смерти...    Мог ли 16-летний подросток выдержать такое? Мог ли сам оставаться в здравом рассудке и не сойти с ума? Мог ли он хоть что-нибудь кроме страха..? - Эй, Плисецкий! - раздавшийся над ухом голос Джей-Джея заставил парня подскочить на месте с испуганным визгом, который тут же заглушил, прикрыв руками рот. Перемена. - Ты чего это..? Странный ты, Юрец, зашуганный какой-то что-ли... Тебя дома что, бьют? - с нескрываемой ухмылкой и наигранным сочувствием спросил брюнет, положив руку на грудь.    Плисецкий вновь вспомнил то день, вновь вспомнил мать с куском стекла в голове, вновь вспомнил как она его звала... Быть может... она действительно хотела... Убить..?    Сжав кулаки, Юра смотрел на парту и молчал. - Ты чё, серьёзно? Я ж пошутил, Юрчик! - не находя что ещё сказать в знак извинений, брюнет присел на корточки около блондина. Ткнув парня в ногу, чем заставил того ещё раз дёрнуться, но теперь уже обратить на себя внимание, Жан-Жак протянул ему ладонь. - Извини, ещё раз... Будем друзьями?    Плисецкий долго молчал, не зная что ответить и думая, а стоит ли вообще? - Леруа, отцепись от него...    Сзади незаметно подошёл Алтын и дал несильную затрещину брюнету. - Ёпт... Слышишь, Отабек, спокойнее! - встав на ноги, Джей-Джей сложил руки на груди и недовольно уставился на друга.    Подумав, что у казаха, видимо, всегда лицо-кирпич, Юра тихо хихикнул. Из-за этого выражения лица Алтын выглядит гораздо старше, хоть и на самом деле они с Плисецким одногодки. - Спокойнее будь ты. Ему ещё учиться с нами год, а ты в первый же день его уже задолбал. - Да ты тут больше шуму разводишь, я с ним вообще-то подружиться хотел! - А ты уверен, что ему это надо? Я точно так же жалею, что заговорил с тобой, как 10 лет назад, так и минуту назад... - Захлопни варежку, Алтын! Юрчик, я тебе школу покажу, пойдём! - взяв блондина за руку, Леруа потащил его к двери. - А... - бросив на казаха последний взгляд, Плисецкий вместе с одноклассником, что чуть ли не бежал, скрылся за углом. А сам Отабек так и остался стоять со скрещёнными руками на груди и слегка недовольно пялясь на место, где буквально секунду назад был Жан-Жак. В целом, Джей-Джей не мог ничего плохого сотворить с новым другом за одну перемену... Ну, то есть, Алтын на это надеялся...