Бильбо Бэггинс стоит на пороге своего дома, проверяя, всё ли нужное он взял: так, нож при нём, корзина тоже стоит рядом, плащ-дождевик он также с собой на всякий случай взял — что ж, можно отправляться в путь. Закрыв двери дома, хоббит поудобнее перехватывает корзину и отправляется вперёд по дороге, что вела к лесу, находившемуся неподалёку от Долины хоббитов. Вообще, он собирался сходить туда уже довольно давно, чтобы набрать там лечебных трав и, если повезёт, ещё и ягод, из которых можно было бы сварить вкусный морс. Только вот времени на это Бильбо никак найти не мог, а позавчера, когда оно у него наконец появилось, внезапно начался сильный дождь, который помешал ему это сделать. Поэтому пришлось свой поход в лес перенести на другой день, который настал сегодня, и Бэггинс очень надеялся, что уж сейчас-то ему ничто не помешает исполнить его планы. Погода была солнечной, настроение отличным, и хоббит был уверен, что сегодня всё пройдёт хорошо.
Чтобы было не так скучно идти, он начинает насвистывать нехитрую мелодию — и так действительно гораздо веселее, да и время в дороге проходит незаметно. Он и сам не замечает, как добирается до леса. Стоит ему зайти недалеко в чащу, как Бильбо сразу же везёт: он находит большую поляну, на которой растут те самые растения и цветы, которые ему нужны, а когда он проходит чуть дальше, хоббит находит несколько кустов ежевики и земляники. Ягод так много, что хватит не только на морс, но и на несколько баночек варенья — вот это он хорошо в лес пришёл! Первым делом Бэггинс решает собрать лечебные травы и цветы. Он аккуратно срезает стебельки ножом, некоторые растения выкапывает с корнем, аккуратно выкладывая их в корзину. Насобирав достаточное количество трав, Бильбо принимается за сбор ягод. Их столько, что хоббит тратит немало времени на то, чтобы собрать их все.
Когда Бэггинс наконец с этим делом заканчивает и оглядывается, он замечает, что уже начинает темнеть. Время к вечеру склоняется, а значит, пора ему в обратную дорогу собираться, если хочет он до ночи в Долину хоббитов добраться. Только вот стоит Бильбо взять в руки корзину, как он понимает: слишком много он всего набрал и корзина довольно тяжёлая — быстро её нести не получится, придётся периодически отдыхать. Конечно, можно было бы часть выложить, но хоббиту было жалко это делать, ведь он столько времени собирал ягоды и травы; так что нужно всё же постараться как-то донести, и лучше больше не задерживаться, а прямо сейчас браться за дело.
Он старается нести корзину подольше, периодически перекладывая её из одной руки в другую, но от этого особо легче не становится, и ему всё же приходится иногда останавливаться, чтобы немного перевести дух. И как бы не хотелось этого признавать, но Бильбо понимает, что, если так будет продолжаться и дальше, он точно не успеет добраться до Долины хоббитов до ночи. Да и к тому же на небе он замечает несколько больших туч, которые движутся в эту сторону, — похоже, будет дождь, а значит, стоит задуматься о поиске ночлега. Немного подумав, он вспоминает, что где-то здесь была пещера, которая вполне могла бы подойти для укрытия; и раз уж он не успевает дойти до дома, то стоит попробовать её поискать. Пещеру хоббит находит довольно быстро, вот только уже несколько минут он стоит около входа, так и не решаясь зайти внутрь.
В пещере темно, и сейчас эта темнота выглядит как-то зловеще. Если честно, Бильбо немного страшно, и он никак не может уговорить себя зайти внутрь. Он ведь не знает, что это за пещера: снаружи кажется небольшой, но внутри она может быть гораздо обширнее, да и вдруг там кто обитает — тварей ведь много всяких, и им тоже укрытие нужно. Быть может, всё-таки попробовать дойти до дома?.. Стоит Бэггинсу об этом подумать, как на землю падают первые капли дождя, притом вскоре они начинают капать всё чаще, грозя того и гляди превратиться в ливень, и хоббиту ничего не остаётся, как поспешно зайти в пещеру. Надо признать, сделать он это успевает вовремя: стоит ему оказаться в укрытии, как дождь усиливается; будь он сейчас снаружи, Бильбо мог бы неплохо промокнуть, ведь плащ-дождевик он надеть не успел, а так он хоть под какой-то защитой. Хотя, если честно, он не чувствует себя здесь спокойно: ему кажется, как будто он здесь не один и что где-то там сзади кто-то дышит. От этого Бэггинсу становится не по себе. Он понимает, что скорее всего ему это просто мерещится из-за разыгравшегося воображения и кроме него здесь никого быть не может, но всё же было бы хорошо зажечь свет и немного осмотреться. Благо, он взял с собой из дома спички; осталось только найти то, что можно ими поджечь и использовать для освещения.
Осмотревшись, Бильбо замечает, что неподалёку от входа в пещеру лежит палка — её вполне можно использовать в качестве факела. Подобрав её, хоббит достаёт из кармана спички и пытается один конец палки поджечь. Неизвестно почему руки трясутся, и сделать это у него получается далеко не сразу, но наконец своего рода факел озаряется ярким пламенем. Пусть его свет бьёт и не очень далеко, но Бэггинс хотя бы немного может осмотреть пещеру. В целом, то, что он видит, совсем не выглядит опасным: пещера как пещера. Это Бильбо немного успокаивает — вот что значит посмотреть на всё при свете, а то в темноте он себе неизвестно чего придумал. Он настолько смелеет, что решает пройти чуть вперёд. Чем дальше он идёт, тем больше становится пещера. Поначалу хоббиту кажется, что ничего особо интересного он здесь не найдёт, но стоит пройти ещё немного, как ему мерещится откуда-то спереди жёлтый свет. Немного подумав, Бильбо решает проверить, что это такое.
Чем дальше он идёт, тем ближе и больше становится свет; и как раз кстати, поскольку факел начинает догорать. Если бы не свет впереди, идти было бы проблематично, а так он хоть что-то видит. Кажется, что Бильбо идёт уже очень долго, и вроде бы источник света к нему приближается, но хоббит никак не может до него добраться. Бэггинс всерьёз начинает задумываться о том, что стоит повернуть назад, как вдруг, как назло, у него гаснет факел. Стоит ему оглянуться и увидеть, как сзади темно, хоббит понимает, что без света ему назад не дойти, а значит ему ничего не остаётся, кроме как идти вперёд. Бильбо продолжает путь, но несмотря на то, что впереди светло, он не очень хорошо видит, что у него под ногами, да и сам хоббит смотрит только вперёд. Свет впереди тем временем становится таким ярким, что аж глаза слепит, и Бэггинс не замечает, что земля под ногами резко пропадает — он и ойкнуть не успевает, как начинает куда-то падать.
Благо, падение длится недолго — видно, здесь было невысоко, — но приземление мягким уж точно не назовёшь. Бильбо падает на что-то небольшое, но явно твёрдое, и этого «чего-то» много. Когда он ударятся об это всем телом, ощущения далеко не самые приятные — удивительно, что он ещё от резкой боли в теле сознание не потерял. Хоббит несколько минут лежит, пытаясь прийти в себя, перевести дух и понять, не сломал ли он чего. Бэггинс осторожно пробует пошевелить руками и ногами: вроде бы, всё нормально движется, и, если не считать неприятной боли от падения, он вроде как цел. Можно попробовать сесть и осмотреться, чтобы понять, где он оказался. Когда он начинает шевелиться, что-то под его телом начинает звенеть, и, приглядевшись, Бильбо понимает, что это золотые монеты. Оглядываясь, он обнаруживает, что их здесь очень много, и именно в них он и упал. Помимо монет, он видит: драгоценные камни, вазы и статуэтки из серебра и золота, мечи и кинжалы, украшенные драгоценными каменьями. И чем больше хоббит на всё это смотрит, тем больше у него открывается рот от удивления — такого в этой пещере он уж точно увидеть не ожидал…
Здесь столько богатств, что несколько королевств могли веками на них безбедно существовать; только вот откуда они в этой пещере? кто мог их сюда принести? Быть может, это какие-то разбойники использовали пещеру в качестве своей сокровищницы? Хотя это сколько же времени нужно было грабить, чтобы так много золота и драгоценностей принести?.. Нет, навряд ли это могли сделать люди: чтобы заполнить чуть ли не всю пещеру золотом, нужен кто-то побольше. Кто бы сюда эти сокровища ни принёс, Бильбо встречаться с хозяином всего этого совсем не хочет. Нужно постараться встать и поискать выход отсюда. Бэггинс пробует осторожно подняться на ноги, и вроде как у него это получается сделать удачно. Правда, ощущения далеко не из приятных: стоять голыми пятками на монетах неприятно и больно, а когда он начинает идти, те принимаются громко звенеть и осыпаться под ногами, что усложняет движение вперёд. В конце концов, хоббит замирает на месте, принимаясь осматриваться в поисках какого-то выхода, но ничего на него похожего Бильбо не находит. Конечно, можно было бы попробовать выбраться отсюда так же, как он сюда попал, но когда Бэггинс смотрит в ту сторону, то понимает, что ничего не выйдет: там всё слишком плоское, и забраться наверх у него навряд ли получится — он просто будет соскальзывать вниз. Так что же ему делать?
Хоббит старается не паниковать и принимается ходить по пещере, пытаясь найти какой-нибудь выход, ощупывает каменные стены руками: быть может, он что-то пропустил? Но пока ничего похожего на выход обнаружить ему не удаётся. И как бы Бильбо ни старался себя успокаивать, выходит не очень хорошо — он близок к тому, чтобы начать паниковать. Да ещё у Бэггинса, кажется, начинает разыгрываться воображение, поскольку ему периодически мерещится, как будто чуть в сторону слышится звон монет, как будто там кто-то шевелится. Он пытается себя успокоить, внутреннее говорит себе, что там никого нет и ему всё это лишь мерещится, но это нисколько не помогает. К тому же, звон повторяется, и в этот раз он гораздо громче, чем обычно. И кажется: там кто-то рычит!
Хоббит испуганно ойкает и, поддавшись страху, бежит по монетам в поисках укрытия. Наконец ему на глаза попадается сундук, и, к счастью хоббита, он оказывается наполовину пуст. Он забирается в него, быстро прикрыв за собой крышку, и, стоит признать, вовремя, поскольку всё, что находится в пещере, вдруг начинает ходить ходуном, как от землетрясения, а потом раздаётся очень громкий злой голос:
— Это кто тут бродит, монетами шуршит?! Я тут такой несчастный-раненый лежу дохну, а мне кто-то мешает. Я тебя чувствую. Ну-ка немедленно выходи — не то я тебя найду, и тогда хуже будет!
Голос у неизвестного существа настолько мощный и громкий, что всё вокруг затряслось. Наверняка и сам его хозяин по размерам огромен, да ещё и кровожаден. Конечно, Бэггинс не собирается выходить из своего укрытия: судя по всему, тот, кто говорил, очень зол. Было понятно, что хоббиту крепко не поздоровится, если он его увидит, — так что лучше продолжать сидеть в сундуке. Тем временем хозяин пещеры, так его и не дождавшись, принимается чем-то греметь: кажется, он что-то переворачивает, периодически останавливается, как будто принюхивается, и продолжает греметь, притом всё ближе к тому сундуку, где прячется Бильбо. Сердце хоббита начинает биться часто-часто, чуть ли не выпрыгивая из груди — удивительно, что он от волнения такого ещё сознание не потерял, хотя стоило бы, потому что его укрытие вдруг начинает трястись, потом оно переворачивается — и хоббит вылетает из него вниз, падая на монеты спиной.
Больно так, что аж дух вышибает, но он тут же забывает про боль, когда видит, что над ним с гадкой ухмылкой на огромной морде сидит самый настоящий дракон! Он был просто огромным. На спине существа было что-то похожее на шипы, на голове наросты, похожие на рога, большие лапы с огромными острыми когтями, жёлтые глаза с вертикальными зрачками и рот, полный опасно выглядящих клыков; золотисто-коричневая, чешуйчатая, как у змеи, кожа. По бокам тела дракона было два крыла, и Бильбо показалось, что правое выглядит как-то странно: кожа в одном месте как будто висела или была оторвана, и дракон как-то старался поджать это крыло поближе к телу, а когда он всё же случайно начинал шевелить им, то морщился — кажется, ему было больно… И неизвестно почему хоббит никак не мог отвести от этого крыла взгляд, хотя по сути его совсем не это должно было волновать: наверняка дракон сделает с ним что-то нехорошее, а он тут сидит и как дурачок его крыло рассматривает, нет бы волноваться о своей судьбе… Тем временем, дракон внимательно осмотрел Бэггинса со всех сторон и весьма гадко ухмыльнулся и заговорил:
— Как любопытно, у меня в пещере оказался какой-то недорослик. Наверняка хотел украсть мои сокровища. Небось разошлись слухи, что дракон Смауг ранен и подыхает, и ты решил, что это хороший шанс меня ограбить. Ан нет! Я хоть и раненый, но живой оказался — не повезло тебе! Я воришек терпеть не могу, и если они попадают в мою пещеру и притрагиваются к моему золоту, я их за это строго наказываю…
— Извините, конечно, но я никакой не воришка, а честный хоббит, — неожиданно Бильбо осмелел. — Я вообще не знал, что в этой пещере ваши сокровища хранятся. Я сюда случайно попал. На улице начало темнеть, я решил поискать место для ночлега и наткнулся на эту пещеру. Ради интереса решил её исследовать, увидел впереди жёлтый свет и пошёл на него, но не уследил за тем, что у меня под ногами, и сюда свалился. А монетами я шуршал потому, что я выход отсюда искал, но ни одной из них я не взял, потому что мне чужое золото не нужно, я только хотел выбраться…
И тут порыв смелости у Бэггинса кончается, и он испуганно замолкает, опустив глаза в пол. Ну всё, за такую резкость дракон его сейчас точно съест. Но, как ни странно, пока тот не спешит этого делать, и хоббит решается поднять на него взгляд, и ему кажется, что сейчас тот не выглядит таким уж злым. У Бильбо появляется некая надежда, что, быть может, всё кончится не так уж для него и плохо, а вдруг получится как-то с этим Смаугом договориться. Тем временем, дракон наконец решает прервать затянувшуюся тишину.
— Знаешь, обычно я всегда чувствую, когда мне лгут, но тут мне кажется, что ты говоришь правду. Странно… Поначалу я думал тебя съесть, но теперь что-то начинаю сомневаться. Ведь если так подумать, ты слишком мелкий и худой — не наешься совсем… Так что же с тобой делать?
— А быть может, мы сможем как-то договориться? — с надеждой спросил Бильбо. — Я что-то для вас сделаю, а вы меня за это отпустите…
— Ишь, хитрый какой, — усмехнулся дракон. — Какая от тебя, недорослика, мне может быть польза? Хотя… Ты случайно врачевать не умеешь?
— Немного умею… Могу рану зашить, обработать, зелье лечебное приготовить. Отравления лечить приходилось, и вывих могу вправить…
— Что ж, умений немало. Пожалуй, ты можешь мне пригодиться… Наверняка ты заметил, что у меня с правым крылом проблемы. Это я, когда летал себе завтрак добывать, получил рану. Люблю я бычков с королевского пастбища таскать. Тем, кто пастбище охраняет, это, конечно, не нравится, и, видимо, решили они вооружиться, чтобы меня гонять. И вот один из охранников, когда я начал за бычком вниз нырять, и кинул в меня пику большую да острую, и попала она мне в крыло. Никогда я такой боли ещё не испытывал. Даже не знаю, как смог до своей пещеры добраться.
Было заметно, что вспоминать об этом Смаугу крайне неприятно, потому что он делает паузу и морщится, но, собравшись, всё же продолжает.
— Пику я кое-как достать из крыла смог, но в нём рана большая появилась, и болью нарывает, а недавно ещё и гноиться начала; и из-за всего этого я летать и спать нормально не могу — мешает мне эта рана. Так вот, если бы ты смог моё крыло вылечить, я бы тебя отпустил и лично бы из пещеры вывел.
— Ну, мне ещё не приходилось драконов врачевать, но попробовать могу, — кивнул Бильбо. — Но прежде вы должны мне слово дать, что, если я смогу помочь, вы обещание своё не нарушите и правда оставите меня в живых и поможете мне отсюда выйти.
— Ишь, какой недоверчивый недорослик, — хмыкнул Смауг. — Но так уж и быть, даю слово, что если ты сможешь вылечить моё крыло и я снова смогу летать, то я тебя отпущу. Ну что, доволен?
— Более чем, — кивнул хоббит. — Ну что ж, раз мы поняли друг друга, предлагаю долго не тянуть и приступить к делу. Мне нужно осмотреть рану. Вы можете как-то крыло ко мне поближе опустить?
Смауг недовольно морщится, но всё же послушно опускается на лапы, стараясь, чтобы правая сторона тела с больным крылом была ближе к Бильбо, но тот всё равно не дотягивается, и поэтому дракон подставляет ему лапу. Когда хоббит с грехом пополам на неё забирается, он аккуратно поднимает её вверх так, чтобы Бэггинс оказался около крыла. Правда, тому первые несколько минут настолько страшно стоять на ноге дракона, что он немного забывает о том, зачем он вообще на ней оказался. Ноги так трясутся, что хоббит думает лишь о том, как бы ему не упасть, и в себя он приходит, только когда Смауг недовольным голосом начинает спрашивать о том, что там с его раной. Только тогда Бильбо немного берёт себя в руки и, повернувшись к крылу, начинает внимательно его осматривать.
Стоит признать, выглядит там всё не особо приятно: кожа в районе раны свисает, там много запёкшейся крови и гноя, а ещё хоббит замечает, что из неё как будто что-то торчит. Присмотревшись, он понимает, что это железный кончик. Наверное, дракон всё же не всю пику целиком смог достать и кое-что от неё осталось, и было бы хорошо это достать и сразу же промыть рану, обрезать отставшую кожу, замазать всё целебной мазью и прикрыть чистой тканью. Только ничего нужного, чтобы всё это проделать, у Бэггинса не было, о чём он сообщил дракону. Смауг вздыхает, аккуратно опускает хоббита на золото и, отвернувшись от него, принимается рыться в куче каменьев, что лежат рядом.
— Помнится, как-то заходил ко мне в пещеру один воришка, но я так его напугал, что он чуть ли не до потолка подскочил и убежал, сумку свою уронив. Я тогда ещё думал её выкинуть, но всё же оставил. Попробую её сейчас найти, а ты глянешь. Быть может, там что-то нужное найдёшь…
Дракон ещё немного порылся в каменьях, и, судя по восторженному вскрику, ему удалось найти то, что он искал. Вскоре он когтем подтащил к Бильбо небольшую коричневую сумку. Хоббит открыл её и принялся осматривать то, что лежало внутри. К его радости, он смог найти в ней небольшую баночку с мазью из заживляющих трав, несколько тряпиц, которые вполне могли подойти, чтобы прикрыть рану, и специальную жидкость, с помощью которой будет можно её промыть — что ж, очень неплохо. Достав всё, что может понадобиться, Бэггинс подходит к дракону и заговаривает:
— Ну, что ж. Всё, что нужно, я смог найти, попробую обработать рану. Но в ней остался кончик от пики, его нужно будет достать, а это скорее всего будет больно…
— Ну, что поделаешь, потерплю как-нибудь, — вздохнул Смауг. — Ради того, чтобы я снова смог летать, что угодно стерпишь. Так что давай, лечи.
Хоббит кивнул, снова забрался на ногу дракона, и когда тот поднял его к крылу, он решил сразу же попробовать достать кончик пики. Стоит признать, задачей это оказалось непростой: та сразу не хотела поддаваться, и ему пришлось несколько минут тянуть её на себя. Наконец кончик начал выходить из раны, и вскоре Бэггинс смог вытащить его полностью. Смауг вытерпел это довольно стойко, чуть слышно вздохнул только в самый последний момент, а когда хоббит начал аккуратно промывать рану, он лишь иногда немного вздрагивал, но ничем больше не выдал того, что ему больно, а ведь наверняка было… Промывать пришлось много, и во многих местах жидкость начинала пениться, что говорило о том, что в ране есть открытые места. Наверняка ощущения были не из приятных, но дракон держался мужественно, а вот самого Бильбо как-то потряхивало: он не любил, хоть и помогая, причинять кому-то боль. Да, пусть драконы далеко не самые благонравные, а часто и довольно кровожадные существа, Бэггинсу всё равно было Смауга жаль, и поэтому он постарался закончить со всем как можно скорее, чтобы доставить ему меньше неприятных ощущений. Так, вскоре рана была обработана, помазана целебной мазью и прикрыта тряпицами, чтобы туда не попала грязь. Теперь оставалось только наблюдать за ней, надеясь, что рана начнёт заживать. Когда Смауг узнаёт, что он закончил, он бросает недовольный взгляд на повязку на крыле.
— М-да, выглядит не особо приятно… И надолго у меня это?
— Повязка должна оставаться до тех пор, пока рана не начнёт заживать. Если всё будет хорошо, она начнёт зарастать, и тогда всё можно будет убрать. На это может уйти примерно пару дней.
— Ну, пару дней — это ещё терпимо, — вздохнул дракон. — А сейчас мне хотелось бы перекусить. Хорошо, что я в своё время запасы сделал, а то каково бы сейчас было неспособному летать без еды остаться… Да и ты, недорослик, наверняка тоже проголодался… Надеюсь, ты не будешь против вяленого мяса — другого всё равно ничего нет…
— Против не буду, но у меня есть к вам просьба… — сказал Бэггинс. — Не зовите меня недоросликом, как-то обидно это звучит. Лучше по имени — Бильбо.
— Как скажешь, Бильбо, — ухмыльнулся Смауг. — Ну, а теперь, я надеюсь, что с просьбами ты закончил и мы уже можем пойти поесть?
Дождавшись утвердительного кивка хоббита, дракон велит ему идти следом за ним, и тот, снова кивнув, отправляется за Смаугом. Пока он занимался лечением крыла, Бэггинс и правда успел неплохо проголодаться, и немного перекусить ему уж точно не помешает.
***
Бэггинс не знает, сколько времени проходит. Смауг говорит, что с тех пор, как он попал в его пещеру, прошло два дня, но хоббиту иногда кажется, что гораздо больше. Хотя стоит признать, всё это время скучать ему не приходится. Он занимается раной на крыле Смауга, проверяет её, по надобности разматывая и снова накладывая мазь, меняет повязку, и его старания оказываются не напрасны: та перестаёт гноиться и начинает постепенно зарастать — и дракону уже не так больно шевелить крылом. Есть большая надежда на то, что, если рана будет так же хорошо заживать и дальше, Смауг вскоре сможет попробовать взлететь. Тот этому очень рад. Отношение дракона к Бильбо заметно изменилось, и они общались очень даже дружелюбно. Чтобы хоббит не скучал, Смауг рассказывал ему различные истории о своих путешествиях и приключениях, а поскольку жил он на этом свете уже достаточно давно, историй у него скопилось немало, и Бэггинс с большим удовольствием их слушал. А ещё не так давно он узнал о драконе кое-что очень интересное и необычное: тот умел обращаться и принимать человеческий облик, притом в нём он оказался очень красив.
Когда Смауг обращался, он становился человеком ростом чуть повыше Бильбо с чёрными, как вороное крыло, кудрями, бледной кожей и очень интересным цветом глаз: в обличье дракона они были золотистыми, но когда он представал перед хоббитом в облике человека, они казались то серебристыми, то синими, а иногда и зелёными — в зависимости от того, как на них падал свет, — и выглядело это очень интересно и завораживающе. Фигурой Смауг был строен, и одевался он в основном в самые простые рубахи и штаны, поверх которых иногда был элегантный чёрный плащ с вышивками из золотистых нитей.
Сам дракон свой человеческий облик не очень любил: ему казалось, что в нём он выглядит как-то нескладно и не так красиво, как в облике дракона; а вот Бэггинсу он таким очень нравился, да и общаться с ним как будто становилось как-то легче. Видимо, заметив это, дракон стал чаще принимать человеческое обличье и оставался таким довольно долго, и хоббит ловил себя на мысли, что ему это нравится. Это было как-то странно, и Бэггинс часто размышлял о своих эмоциях в те моменты. Почему-то, когда Смауг прогуливался с ним будучи человеком, сердце в груди хоббита начинало стучать чаще, и когда тот случайно его касался, всё внутри вздрагивало. Бильбо никак не мог понять, что это за странное чувство: раньше с ним никогда такого не бывало… В конце концов, он так и не смог разобраться в себе и решил просто об этом не думать; хотя удавалось это не всегда, в особенности, если рядом был Смауг…
Время же продолжало идти вперёд, Бильбо продолжал лечить крыло Смауга; то, к большой радости обоих, довольно быстро заживает, и вскоре хоббит снимает с раны повязку. Когда дракон пробует пошевелить крылом, он не чувствует никакого дискомфорта, и потому решает попробовать взлететь. Для этого нужно найти большое открытое пространство, и впервые за все эти дни Смауг решает в сопровождении Бильбо выйти из пещеры. На время он обращается человеком, и они вместе куда-то идут, обходят угол, где лежит несколько раскрытых сундуков, и выясняется, что там есть проход. Бэггинс, сколько пещеру ни осматривал, его и не находил… Они некоторое время идут по полутёмному коридору, как вдруг впереди начинает проявляться свет, и с каждым их шагом он становится всё ближе. Наконец они выходят наружу. Первое время Бильбо моргает, оказавшись на свету, но когда глаза немного привыкают и он наконец может осмотреться, хоббит удивлённо вздыхает. Они стоят на большой скале — земля где-то внизу, и у него даже голова слегка начинает кружиться, когда он пробует туда посмотреть. Поэтому на всякий случай он прижимается спиной к скале.
Смауг же, в отличие от него, чувствует себя на этой высоте привольно: довольно щурится, глубоко вдыхая свежий воздух, и, превратившись в дракона, пробует расправить крылья. Это выходит сделать удачно, и Смауг принимается разминать крылья, поскольку он довольно давно не летал. Заметно, что дракон волнуется, и Бильбо решает немного его поддержать. Осторожно отойдя от скалы, за которую он до этого держался, хоббит подходит к Смаугу и осторожно касается его в поддерживающем жесте. Дракон в ответ благодарно кивает и, мягко оттолкнув от себя Бильбо, начинает готовиться к полёту. Когда он подходит к краю скалы, хоббит невольно сжимает трясущиеся от волнения ладони в кулаки — и тут дракон, оттолкнувшись от камня, взлетает. Поначалу Смауг летит как-то неуверенно, периодически он ныряет вниз, и каждый раз сердце Бэггинса как будто падает вместе с ним: вдруг он не удержится в воздухе и упадёт… Но, благо, каждый раз дракон поднимается снова, и хоббит облегчённо выдыхает: с ним всё в порядке. Смауг парит в небесах ещё минут пять. А потом он, видимо, немного устав, начинает идти на снижение. Аккуратно приземлившись неподалёку от ждущего его на скале Бильбо, он практически сразу же обращается, принимая человеческое обличье. Издав восторженный клич, он заговаривает:
— Бильбо, это было просто потрясающе! Снова летать… Как же я успел соскучиться по этим ощущениям… Как же это было прекрасно! И за это стоит поблагодарить тебя. Оказывается, ты очень хороший лекарь, — улыбнулся Смауг.
— Ой, да ладно, ничего особенного, — засмущался Бэггинс. — Я очень рад, что мои скромные умения смогли тебе помочь.
— А я-то как этому рад. И кстати, мне кажется, что моё излечение стоит отметить. Помнится, завалялся у меня в пещере ящик эльфийского вина. Думаю, мы вполне можем открыть одну бутылочку, как считаешь?
Бильбо кивает, и они вместе отправляются в обратный путь в пещеру дракона.
***
Проходит ещё некоторое время. Рана на крыле Смауга окончательно заживает — о ней напоминает лишь небольшой шрам, но он не приносит дракону никакого дискомфорта, и с каждым днём он всё больше выходит из пещеры, чтобы полетать. Однажды он предлагает Бильбо прокатить его на себе, обещая, что в конце полёта его будет ждать какой-то сюрприз. Поначалу хоббит думает отказаться, ведь ему ещё никогда не приходилось летать и было как-то страшно, но потом он всё же подумал и решил согласиться — ведь интересно, как всё вокруг выглядит с высоты, да и навряд ли у него ещё когда появится возможность полетать на настоящем драконе, да ещё уж очень хочется узнать, что там за сюрприз такой, о котором Смауг ему говорил… В общем, решение принято — и вот дракон стоит неподалёку от края скалы, готовый к полёту, а Бильбо старательно прикрепляет себя верёвкой к одному из шипов на его спине. Дракон сказал, что так лучше сделать для безопасности хоббита, так он сможет уберечь себя от падения. Хотя Смауг и так постарается лететь не очень высоко и быстро, всё же на всякий случай Бэггинс его послушался и себя привязал.
Убедившись, что верёвки держат крепко, хоббит говорит, что готов, и тогда Смауг прыгает со скалы, раскрывая на лету большие крылья. Земля становится всё ближе, и у Бильбо на секунду появляется ощущение, что они не смогут взлететь и разобьются. Но тут дракон резко начинает взмахивать крыльями, и они начинают набирать высоту. Внутри Бэггинса множество эмоций и ощущений: ему страшно, но вместе с тем он чувствует что-то похожее на восторг. Первое время он никак не может прийти в себя, но постепенно у него вроде бы получается сосредоточиться, и, немного осмелев, хоббит начинает осторожно смотреть по сторонам, и, стоит признать, то, что он видит — просто потрясающе! С высоты поля, леса и реки, над которыми они пролетают, кажутся маленькими, как будто игрушечными. Отсюда они выглядят совсем иначе — он может увидеть гораздо больше, и всё вокруг кажется каким-то особенно красивым. Иногда Смауг взлетает чуть выше, делая в воздухе небольшие кувырки, от которых у Бильбо захватывает дух, а из груди невольно вырывается восторженный крик. Иногда, замечая какое-то красивое место, дракон опускается чуть ниже, чтобы хоббит мог всё получше разглядеть.
Их полёт длится минут пятнадцать, а потом Смауг начинает постепенно снижаться и аккуратно садится на цветочную поляну около озера. Первое время Бильбо ничего не может сказать. Все чувства и ощущения перепутались, но одно он понимает точно — этот полёт Бэггинс не забудет никогда. Немного придя в себя, хоббит распутывает верёвку и, отвязав себя, аккуратно слезает со спины дракона, присаживаясь на траву, чтобы немного перевести дух. Приняв человеческое обличье, Смауг садится рядом с ним, и некоторое время они просто сидят рядом и молчат. Первым эту тишину решает прервать Бильбо.
— Смауг, я даже не знаю, что сказать… Этот полёт… Это было просто потрясающе!
— Очень рад, что мой прощальный подарок тебе понравился.
— Прощальный? — удивлённо переспросил Бэггинс.
— Ну да, мы ведь с тобой договорились, что когда ты вылечишь моё крыло и я снова смогу летать, то ты будешь свободен, и вот я выполняю обещание, — в голосе Смауга слышалась грусть. — Тебе нужно будет пойти вправо, там ты найдёшь дорогу, которая приведёт тебя к поселению хоббитов, и уже днём ты будешь дома…
Услышав это, Бэггинс как-то растерялся. По сути, он должен был радоваться, что наконец-то сможет пойти домой, но почему-то радостно ему совсем не было, а даже наоборот — на душе стало так тоскливо и грустно… И вроде бы нужно что-то сказать, но хоббит стоит и молчит растерянно. Но зато Смауг вдруг делает то, что Бильбо уж точно ожидать не мог: он подходит к хоббиту и, склонившись к нему, касается губ в поцелуе. Бэггинс и понять толком ничего не успевает, как тот быстро от него отстраняется. Прошептав «Прощай, Бильбо», он горько улыбается, и тут же, обернувшись драконом, сделав последний круг над поляной, взлетает, вскоре превращаясь в маленькую точку в небесах. Бэггинс с болью в глазах некоторое время смотрит ему вслед, как будто надеясь на то, что Смауг ещё вернётся, но этого не происходит. Горько вздохнув, хоббит отправляется на поиски той дороги, которая должна привести его домой — туда, куда он раньше так мечтал попасть, но сейчас мысли о возвращении в Долину хоббитов вызывают почему-то лишь горечь и грусть…
***
Проходит неделя с тех пор, как Бильбо вернулся домой в Долину хоббитов. Первое время его все спрашивали, где он так долго был, и пришлось соврать, что он заходил в соседнюю долину погостить к друзьям. И вроде бы после этого от него все отстают, и жизнь идёт как обычно: Бэггинс занимается привычными делами, иногда выходит прогуляться по долине, но делает он это без настроения… Вообще, всё это время хоббит был каким-то грустным, и многие это замечали и спрашивали, всё ли у него в порядке и не болен ли Бэггинс случайно. Тогда тот выдавливал из себя улыбку и говорил, что всё хорошо, хотя на самом деле это было не так. Он догадывался почему: Бильбо тосковал по Смаугу и часто о нём думал, вспоминая тот полёт и тот поцелуй… Он часто думал о том, что могло бы быть, если бы он попробовал тогда как-то Смауга задержать, а не стоял, как какой-то истукан. Быть может, они смогли бы что-то решить и не расстались бы, а он ничего тогда не сделал — и вот теперь страдает и тоскует. Эх, если бы можно было всё исправить…
Горько вздохнув, Бильбо решает пойти на кухню, чтобы налить себе травяного чая, как вдруг раздаётся негромкий стук в дверь. Он никого не ждал, и поначалу хоббит даже думал дверь не открывать, поскольку видеть никого не хотелось. Но стук повторяется, и в этот раз он звучит гораздо громче и как будто настойчивее. Немного подумав, Бэггинс недовольно вздыхает и всё же отправляется в прихожую, чтобы открыть дверь и узнать, кому он мог понадобиться в этот вечерний час. Бэггинс два раза поворачивает ключ вправо, открывая дверь. И увидев того, кто стоит на пороге, он замирает, недоверчиво моргая: ему что, мерещится?.. Перед ним в человеческом обличье, одетый в золотистые одежды и с корзинкой в руке, стоит и улыбается Смауг. Хоббит начинает тереть глаза, думая, что ему привиделось, — но нет, мужчина не исчезает, лишь улыбается ещё шире и заговаривает:
— Нет, Бильбо, я тебе не кажусь, я действительно здесь. Знаешь, я просто как-то пошёл прогуляться по пещере и нашёл эту корзину с травами и ягодами. Я подумал, что это наверняка твоё, и решил тебе корзину вернуть. А поскольку те ягоды и травы успели высохнуть, я новых набрал. Вот, держи…
Смауг протягивает ему корзину, Бэггинс тянется за ней, и выходит так, что их ладони встречаются. Они оба вздрагивают от прикосновения, потом поднимают глаза, сталкиваясь взглядами, и Смауг, как будто что-то для себя решив, вдруг становится близко к хоббиту и его целует. И в этот раз, несмотря на удивление, тот своего шанса не упускает и, довольно застонав, на этот поцелуй, к большой радости Смауга, отвечает. Они целуются до тех пор, пока не заканчивается воздух, — только тогда они отрываются от губ друг друга, но из объятий Смауг Бэггинса не отпускает, крепко прижимая хоббита к себе. А тот и не против совсем, ведь в них так уютно и хорошо. Некоторое время они просто наслаждаются объятиями молча, но потом Смауг всё же не выдерживает:
— Знаешь, а я ведь на самом деле пришёл не чтобы тебе корзину отдать, а потому что всё это время скучал по тебе. Думал, посмотрю на тебя да уйду, но после того, как ты на мой поцелуй ответил, захотелось мне задержаться. Ты ведь, надеюсь, не против будешь?
Вместо ответа Бильбо просто берёт и Смауга целует. Хоббит уж точно был совсем не против того, чтобы Смауг задержался у него в гостях, и желательно навсегда. И судя по тому, с каким удовольствием мужчина отвечает на его поцелуй, — это желание Бильбо точно сбудется.
