Дым и шоколад

Проснуться заставил меня солнечный свет из окна. Когда я открыла глаза, то они были наполнены слезами. Но не от горечи, а от какого-то приятного сна, который я совершенно не запомнила. Правда, чувство в груди было таким знакомым и вызывало тоску, сравнимую с тоской по дому или по близкому другу. Эти мысли прервало осознание, что я находилась в совершенно незнакомой мне комнате, совершенно незнакомого мне дома. И в следующие три секунды воспоминания лавиной заполнили голову. О, Мерлин! Я подорвалась с подушки и вылезла из копны одеял, чтобы осмотреться. А увидела я то, что увидеть никак не хотелось. — Малфой! Ты что здесь делаешь? — Читаю утреннюю газету, Валентайн, — и в знак подтверждения он перелистнул страницу Ежедневного пророка, сидя в кресле возле входной двери. Злость будит лучше, чем контрастный душ с утра. Хотя, не в моем положении устраивать сцены. Я обязана ему всем, чего достигла вчера. …Ну, почти. — И, кстати, может лучше будет обойтись без обращения по фамилии? Не хочу портить ничего из того, чего я уже достигла. — Согласен. Странно называть меня по фамилии, где ее носят и другие волшебники. Я покраснела. — Так и порешим, — пробубнила я, просто соглашаясь. — Что пишут? — Что «…потеряна надежда магического общества после трагической гибели Альбуса Дамблдора…» и что его будет всем не хватать, — дежурно зачитал отрывок он и сложил пополам газету, отбросив на столик рядом. — Ну… они правы. — Возможно. Блондин посмотрел на меня странным взглядом и сложил руки перед собой. — И что теперь будет со школой? — Трудно сказать… Под началом Снейпа как директора и Пожирателей как учителей — «превосходно» не жди, — проиронизировал слизеринец. — Это шутки такие? Не смешные, если что. — А я на собрании после твоего ухода посмеялся вчера от души. Есть у этой мерзкой змеиной головы все-таки светлые идеи. То ли спросонья, то ли от стресса в целом, но понять его настроение было невозможно. Слишком разные сигналы. — И что сейчас? Все эти страшные волшебники… живут здесь? То есть… Эм, что с нами теперь будет? Мне поставят Темную метку или, может, порежут на десять частей? — Метку? — Драко слегка изогнул в усмешке губы. — Молись, чтобы тот бред, что ты вчера несла, прошел мимо ушей Темного Лорда. Ты просто гостья здесь. Он же сказал. В его глазах засквозила некая тоска… Прямо как у меня, когда я пришла в себя ото сна. — Сейчас в поместье только мои родители и пара Пожирателей, охраняющих территорию. — Ох, — я выдохнула с облегчением и плюхнулась обратно на постель, закрыв глаза. — А что мы вообще должны сделать, напомни-ка мне? — Повиноваться беспрекословно воли «нашего Повелителя». — Это понятно. Я про цель миссии… Все же она размытая теперь, как по мне… — Это в твоем стиле — полнейшая безответственность, — вздохнул тяжело парень и продолжил скучающим тоном, — нам нужно дождаться пока в руки попадет оружие или информация, способная переломить ход войны. Самим искать ее каждую секунду. Если не получилось, то совершить диверсионные действия с максимально большим ущербом для противника. Пусть-то отсечь гнилую безносую голову или спалить до тла всех его рабов, каких сможем. В общем, все, что пойдет на пользу магическому миру, а не Темному Лорду. …Но отдавать свою жизнь за пару трупов я не согласен. Поэтому действовать нужно обдуманно и своевременно. Холодный расчет и внезапность. Но для этого нужно заполучить расположение, а с этим будут проблемы. — Ну, вот. Достойное объяснение. — Я ему пока не интересен. Мое дело было исполнить его волю, убив Дамблдора, или умереть самому в наказание отцу. Теперь, когда я пересек стены этого дома, моя свобода временно принадлежит мне, насколько это возможно в наших реалиях. …Чего не сказать о тебе. — Это почему? Я ничего никому плохого не сделала, — решила я немного покапризничать. — Вот именно. Ты еще ничего не сделала. А это дело времени, пока тебе «дадут шанс проявить себя», — процитировал он фразу, которая вчера была адресована ему самому, — заслужить преданность и право на жизнь. — Значит, проявим и заслужим, делов-то. Я снова встала с кровати, потому что желудок, прилипший к спине, бесил. Я со вчерашнего обеда ничего не ела. — Ты брала с собой еще что-то? Вещи? — перебил мои мысли Драко. — Тетрадь и палочку. — Я так и думал, — он перевел взгляд на место, где тотчас возникла эльфийка. — Мой господин звал Элли? — Найди в этом доме что-то приемлемое из одежды для молодой леди и прочее из гигиены. — Слушаюсь, — и эльф исчезла со щелчком. — Очень мило, — сарказм. — Домовые эльфы, значит? — Это тебя удивляет? — Нет… С домом таких размеров не управиться одному. Просто, я не очень часто видела… их. — Ты ни разу не видела домовика? — искренне удивился аристократ. Я ответила взглядом, которым он заслужил, чтобы ему ответили. На что тот только усмехнулся. Я встала с кровати и начала потягиваться зевая. Спать пришлось в той же одежде. Звать Элли я не решилась, чтобы попросить что-то другое, а раздеваться в доме, наполненном убийцами, я не решалась еще сильнее. — Прими душ, переоденься. И моя мать ждет нас на ланч в гостиной на третьем этаже через пятнадцать минут. Он встал со своего места, чтобы выйти из комнаты. — Стой! Что?! Ужас на моем лице пригвоздил его к полу в недоумении. И он переспросил: — Что «что»? Я зайду за тобой. Мы пойдем вместе. Не надо так драматизировать. — Завтрак с твоей матерью? — полностью проигнорировала я его беспокойство не о том пункте. Он посмотрел на меня, как на умалишённую. — Это проблема? — Это… Неожиданно. Очень неожиданно. Я… Я… — Постой, — он повернулся ко мне и оперся плечом о косяк, складывая руки на груди, сверля подозрительным взглядом, а на губах зарождалась улыбка. — Нет-нет, я просто пытаюсь осмыслить кое-что… Ты боишься? Я не стала больше выносить этого унижения, да и скрывать румянец была не в силах, поэтому развернулась от него к кровати лицом, начав возиться с одеялами и покрывалом, бубня про себя всякую ерунду: — Нет. Зачем… Почему это я должна бояться? Ничего я не боюсь… Мне не очень-то и голодно… Тут спиной я почувствовала, как он приблизился. Взял левой рукой покрывало из моих рук и отбросил в сторону. Я повернулась. Он улыбался только глазами. Взял меня за плечи… Приблизил свое лицо к моему… И… — Двенадцать минут, — проговорил он строго. — Время пошло. …И ушел. — Вот же сволочь поганая! Я еще минуту постояла, приходя в себя от такого нахальства и, в принципе, оценивая интерьер этой гостевой комнаты, в которой мне пришлось поселиться на неопределенный срок. Огромная, шикарная, высокая кровать с балдахином и другая мебель выполнены в зелено-коричневых цветах. Стены отделаны шелком, это сразу видно. Напротив двери располагалось широкое окно в пол, освещающее всю комнату. Даже в пасмурный день света здесь будет достаточно. Мне очень нравился этот уют. Затем я заметила дверь, ведущую в собственную ванную комнату. Там все было еще лучше. Просторная, может, вполовину такая же, как сама спальня, и светлая, выполненная в мраморе зелено-золотистых оттенков. Здесь было два умывальника встроенных в общий столик с разными принадлежностями, сама ванная и вполне современная душевая кабина. Туда мне и надо. Двенадцать минут маловато будет. Пока я намыливалась и наслаждалась ароматами, то подумала о том, что неплохо было бы натаскаться в заклинании очищения тела невербально и без палочки. Чтобы встал, поводил руками по лицу и телу — и сразу чист, свеж, как после сауны. Но пока… Закончив ополаскиваться, я завернулась в полотенце и почистила зубы. Все капризы исполнены. Даже лосьон есть для тела и прочие примочки для свежести и молодости ведьминой кожи. Палочкой я высушила волосы, очистила белье и как новое нацепила опять. Вот только свой спортивный костюм надевать на званый завтрак не комильфо совершенно. Поэтому вспомнив о словах Драко для Элли, я закрутилась обратно в полотенце и зашла в большую комнату подождать другую одежду, которая как по волшебству уже лежала на заправленной кровати. И она была… Совершенно не моего стиля. Мерлин, это катастрофа… В том смысле, что надевать платье, а не штаны, в чужом доме мне не хотелось. Это некомфортно и непрактично. Хотя, не оценить искусно оформленный кусок ткани густого зеленого цвета, словно влажный сосновый лес где-то в горах, я не могла. Это очень красивая вещь. И цвет мне этот подходил к волосам… И я решилась хотя бы примерить его. Вернувшись в ванную, где стояло зеркало во весь рост, я надела также предложенные непрозрачные черные колготки, само платье, и встала перед своим отражением. Это было закрытое от шеи длинной до трети голени струящееся приталенное платье с длинными рукавами. Спереди на груди имелись пуговицы и рюшки. Мне нравилось. …А вот Эвер назвала бы его нафталиновым тряпьем ее мамы. Да, по цвету и стилю можно предположить, что этот не новый убор был платьем молодости матери Драко. От этой мысли у меня похолодели конечности. В комнату кто-то вошел. Он. Пора. — Готова? Парень стоял лицом к окну, вперев руки в бока, и что-то высматривал на улице внизу. На нем был костюм. Тот же, что и утром. И вчера. И позавчера. Просто черный. И такого же цвета водолазка. Что за несправедливость! Но злиться нужно было на свои мозги, которые ничего с собой не взяли из одежды, которой у меня, кстати, и нет, потому что я школьник, исправно носящий школьную форму не слизерина. А худи и спортивные штаны — для досуга. Моему раздражению не было предела, и я сверлила спину этого придурка, ожидая пока он, наконец, не повернется… или не спрыгнет вниз из окна. Мне все равно. Но он повернулся, оценив мельком мой вид, и направился к двери: — Идем? — Идем. — Босиком? Я посмотрела на свои и правда босые стопы, облаченные лишь в колготки, а затем ему в самые глазницы. — Там стоят туфли, — указал он на место возле кровати, — на низком каблуке. Он определенно находил это все забавным. Но не я. Поразмыслив секунду, я схватила возле входной двери свои черные классические «конверсы» и села в кресло, в котором утром сидел Малфой, чтобы зашнуровать их на своих гребаных толстых лодыжках. — Ты считаешь это приемлемым? — поинтересовался он просто так. — А ты? — намекала я совсем не на обувь. — Какая же ты все-таки вздорная и неуправляемая. — Спасибо. Справившись, я встала перед ним довольная, что хотя бы обувь придавала мне уверенности в этой страннейшей ситуации. — Пойдем, — уже спокойно произнесла я и вышла за дверь. … Дошли мы быстро и в тишине. Говорить мне с ним не хотелось, потому что могла начать опять злиться, а этого нам не надо. Он открыл передо мной дверь и вошел первым вглубь комнаты, где за чайным столиком на диване сидела статная женщина, во истину аристократка голубых кровей. Ее образ сегодня был в темных черно-серых тонах. Она пила чай, держа перед собой чашку с блюдцем, и смотрела в огонь камина напротив о чем-то задумавшись. Когда она увидела гостей, прервавших ее уединение, то подарила сначала Драко теплую улыбку, а затем посмотрела на меня. В ее глазах не было ничего, чтобы могло напугать. Но я занервничала. Что она мне скажет? Что захочет услышать? Имею ли я право находиться здесь и нагло пользоваться ее гостеприимством? Драко подошел к ней, обойдя диванчик позади, и поцеловал ее в щеку. А затем занял место в кресле слева и откинулся на спинку, ожидая занимательного далее зрелища. Я так и осталась стоять на месте. — Может, сядешь уже? — разорвал напряжение Малфой. — Конечно, присаживайся, — указала женщина рукой на оставшееся место на диване рядом с собой, — не стой там, а то я чувствую себя неловко. А я-то как… — Большое спасибо, миссис Малфой, за вашу доброту ко мне. Я смотрела практически все время в пол, но поспешила занять предложенное место. — Не стоит, — спокойно сказала она. — Не стесняйся, налей себе чай, съежь что-нибудь. Ты, вероятно, очень голодна. На столе стояли блюда с пирожными и шоколадом, мелкие закуски. Мне очень хотелось попробовать все это, но кусок в горло не лез. — Честно говоря… — пыталась начать отказываться я, но меня прервал мужской голос. — Ешь, пока предлагают, Валентайн. Это могло показаться грубым (так и есть), но не для меня. Я уже привыкла к такому поведению этого парня. Хотя о фамилиях мы вроде бы договаривались. Он испытывает мое терпение? — Драко, — хозяйка ланча чуть изменила интонацию на более строгую, — твои манеры. Он закатил глаза и взял со стола круассан занять рот от греха подальше. Я тоже налила себе чай и принялась завтракать. — Как тебе платье? — осмотрела она меня с головы до пят, задержавшись на кедах. — О, мне очень нравится, — искренне заверила ее я, пряча ноги под столиком, — особенно цвет. Женщина на секунду задержала руку с чашкой, пока ставила ее на блюдечко, и заулыбалась: — Нужно было найти синее, наверное. Мой сын рассказал уже кое-что. Ты же учишься на когтевране? — О, нет-нет. Это был не сарказм, — чуть запаниковала я, — мне действительно по душе этот цвет. Слизеринский принц даже не пытался скрывать свое хорошее настроение, постоянно посматривая на меня смеющимися глазами, но только этим и выдавая свои мысли. — Тебя зовут Фэй, верно? А фамилия… — недоговорила она, оставляя за мной это право, несмотря на то, что уже слышала ее. — Да. Фэй Валентайн… По матери Нотт, — решила уточнить все аспекты для избежания недопонимания, чувствуя, что можно довериться. Смотреть в глаза ей оказалось не таким уж страшным занятием. Тем более что они такие знакомо голубые… — Честно сказать, я не поверила, когда услышала это вчера. — Вы знали мою мать? — догадка в мгновенье посетила мою голову. — Немного. Мы учились в одно время. Только на разных курсах — она была младше меня на два года. Эта информация совершенно выбила всю почву из-под ног. Никогда не ожидала, что смогу узнать о своем происхождении что-то еще. Теперь я была вся во внимании и хотела уточнить детали. По моему шокированному виду было все понятно, и женщина, улыбнувшись очень мягко, решила утолить мою жажду. — Элизабет была, — слегка призадумалась она, выбирая выражение, — незаурядной волшебницей, своенравной. На этом слове я поймала странно раздражающий меня взгляд блондина. Но проигнорировав эти провокации, продолжила слушать историю. — Видимо, находясь в постоянном семейном конфликте между отцом и дядей приходится становиться сильной. Или она просто считала все эти ссоры глупыми, недостойными ее внимания, что более вероятно… — А что это был за конфликт? Тут женщина поставила на столик чашку и, сложив руки на коленях, заглянула мне в глаза словно несмышленому ребенку: — Любовь. — Что? — не могла поверить я в такую бредовую и банальную новость. — И ревность. Тупая, жгучая, иссушающая душу ревность. — Ну, конечно. Ничего нового. Мне было примерно ясно, что произошло. И совершенно плевать. История стара как мир. И поэтому банальна. А все глупое и скучное не может вызвать у меня ни уважение, ни толерантность, ни интерес. — Я сейчас словно смотрю на нее, — заискрились в улыбке глаза миссис Малфой. — В каком смысле? — Она не понимала этих взрослых, блуждающих в чувствах, которым не хватало ума выбраться из этого дурмана «живыми». Не принимала их выбор: потерять и пожертвовать всем ради другого, ради сомнительных временных эмоций. Ты считаешь так же, — предположила верно мудрая женщина. — Именно так. «Ради сомнительных временных эмоций» — лучше и не скажешь. Я настолько увлеклась, что потеряла последние остатки нерешительности. Ведь моя уверенность в том, что любовь ничтожна по своей сути, совершенно твердая. Это база. — Ты еще слишком молода… — Нет, — я перебила аристократку, позволив себе усмешку, но вдруг почувствовав себя невоспитанной, попыталась объясниться, — возраст никак не связан с четкими убеждениями. Я совершенно не против, что мужчина и женщина влюбляются и живут вместе. Это дело каждого. — Но все же ты против. Могу я послушать твое мнение? — полюбопытствовала женщина, входя во вкус развернувшейся дискуссии. — Конечно. Любовь переоценена. И воспевается всеми за зря. Это очень сильное чувство, но далеко не самое важное. Я никогда не смогу полюбить другого человека. Потому что любовь — противник разума, она заставляет совершать ошибки. А если любишь — то доверяешь свою жизнь в чужие руки беззаветно. И это опрометчиво, и приведет тебя к погибели. Я не готова доверить свою жизнь кому бы то ни было. — Если смотреть с этой стороны, то ты, наверное, права. Я права. — Но разве это не называют жизнью? — продолжила она. — Совершать ошибки, проходить сквозь препятствия вместе с кем-то, находить общий язык несмотря ни на что. День за днем. Твои взгляды максималистичны. В жизни все совсем не так. Более тривиально что ли, не как в книгах. Никто не гибнет от любви в нашем мире… — Хм, — ее слова вселили сомнение в мою голову на секунду, но лишь на секунду. — Тогда зачем любовь нужна, если от нее невозможно умереть при расставании и воскреснуть при долгожданной встрече? Мой вопрос заставил присутствующих опешить от настолько простого, но откровенного вопроса. Женщина залилась звонким смехом: — Это очаровательно! — Неужели? — риторически проговорила я, искривив лицо в притворном воодушевлении. — Разговоры с молодыми людьми так освежают. Я почувствовала и себя моложе. Спасибо, — миссис Малфой совершенно перестала играть роль чопорной владелицы поместья, положила свою ладонь на мою и мягко потрепала ее. Я от неожиданности чуть не подпрыгнула на месте. Но неприятным этот жест мне не показался, и я улыбнулась ей. А вот на лице Драко было что-то совершенно иное. Словно пасмурным днем штормило море. Я решила не обращать на это внимание и вернулась к беседе. — Миссис Малфой, не расскажете еще что-нибудь о матери? Я надеялась узнать о ее жизни после школы, может быть об отце… — Нет, не думаю, что знаю что-то еще, мы с ней не виделись после моего выпуска из школы. Ей тогда было пятнадцать. А я строила семью с Люциусом. Я понимающе кивнула, и не совру, если скажу, что расстроилась немного. — Кстати, Драко, сходи к отцу. Он все еще в библиотеке. Мне совершенно не нравится его состояние в последние дни. — Да, мама, — послушно ответил сын и, поцеловав ей руку прощаясь, незамедлительно покинул комнату. Я продолжала набивать желудок. Нервы ни к черту. И теперь еще я осталась наедине с чистокровной волшебницей, совершенно не представляя, как себя вести. — Наверное, и мне уже пора… — Так скоро? — удивилась женщина. — …Здесь пока не очень безопасно, — двусмысленно объясняла она, — мне бы не хотелось, чтобы моя гостья бродила по дому одна. Чем бы ты хотела заняться? — Я не знаю, — честно ответила я, дожевывая остатки пищи во рту. — Я не на такое рассчитывала, когда решила пойти… — Могу я спросить тебя откровенно? — посерьезнела хозяйка, но осталась все такой же дружелюбной. — Конечно. — Зачем ты здесь? — Эмм… Я не знала, что ответить на это. Сказать правду нельзя. Говорить неправду не хочу. — Ты вчера говорила, что хочешь мести. Это не так, верно? Я не вижу в тебе этого желания. И мне непонятна твоя попытка стать частью всего этого ужаса. Я молчала. Что сказать, если она видит все насквозь. Только вот не все мои слова вчера были неправдой. — …Я лишь хочу найти смысл в своей жизни. И помочь друзьям. Просто и честно. Но при этом конкретной причины не назвала. Надеюсь, этого хватит. Эта женщина была умна. Мне не пришлось ждать от нее ответа, потому что и так было ясно, что мои слова для нее обрели свой истинный смысл. И что-то расспрашивать дальше не нужно было. Она лишь грустно улыбнулась мне и еще раз потрепала мою руку, как-то по-матерински что ли. — Можешь называть меня по имени — Нарцисса. Я так буду чувствовать себя лучше, — сменила она настроение, вновь просияв. — Хорошо… Нарцисса, — попробовала произнести ее имя впервые, волнительно и неловко. — Советую, без сопровождения не покидать свою комнату. В этом доме живут также и приближенные к Темному Лорду. Тебе лучше без приказа с ними не взаимодействовать. Если что-то понадобится, то проси домового эльфа. Элли будет во всем тебе подчиняться. Я слушала и внимала рекомендациям хозяйки дома, но мне категорически не нравилось все, что я слышала. Я здесь теперь словно пленник. И как я смогу что-то сделать для пользы магического мира? ...Может я ожидала слишком многого? — Я поняла. Спасибо, что приняли меня. Я не ожидала ничего такого, ведь я… — Вздор. Друзья моего сына мне не чужие. Друзья… Впервые я слышу это от кого-то другого. Очень повезло, что я оказалась наследницей чистокровного рода. Иначе уже гнила бы на заднем дворе, ненавистной здесь всем грязнокровкой. … Я послушалась. До глубокого вечера я просидела в комнате, которая теперь являлась мне темницей, шикарной и уютной, но тюрьмой. Единственное, чем я могла себя занять — это моя волшебная тетрадка с заклинаниями. Практика не помешает. Но надолго этого не хватит. Ужин мне Элли доставила в «номер». Признаю, если я буду питаться такими яствами, то сил и жирка во мне прибавится. Вот только с непривычки было одиноко в чужом доме. Мне нужна компания. … «Мне скучно» — Миси инси. Запись исчезла. И зачем я это сделала? Что его присутствие изменит? Только раздражать будет, определенно. Я сидела возле окна на удобнейшем кресле из красного дерева, что я передвинула от такого же комплекта мебели недалеко от входной двери: пара кресел, диванчик и столик. Мне нравилось здесь, привыкнуть к роскоши оказывается очень легко. Теперь это будет мое особое местечко. Лишь для одинокого созерцания единственного, что было одинаково постоянным везде, где бы ты ни находился. Небо. Такое же, как дома, когда я смотрела на закат в компании приемных родителей за чашкой чая с молоком на веранде. Такое же, как над Черным озером, когда я встречала рассвет после очередного ночного кошмара, пробудившего меня среди ночи. Такое же, как видно с Астрономической башни, когда луна освещала спокойное лицо слизеринца и бледные тонкие запястья без метки, выглядывающие из-под завернутых рукавов белой рубашки. Как давно это было… Как много изменилось. Эвер, Киллиан, Драко. Вы по-своему считаете меня своим другом. Я точно так же. Со стороны нормальный человек не скажет, что нас связывает многое. Так оно и есть. И я не лучший кандидат для вашей дружбы. Но отчего-то вы решили довериться мне: свои чувства и тайны. Я постараюсь пронести это сквозь свою жизнь, даже если мы никогда больше не увидимся. Даже если придет время — и мы расстанемся навсегда. Кажется, я задремала. И вернуться в реальность из грез меня заставил скрежет второго придвинувшегося кресла, установленного напротив, и звука, упавшего в него чьего-то тела. — Что такое? — тупо спросила я спросонья. — Я думал, ты приглашала меня, потому что тебе было скучно, — очевидно ответил он. — Было. Но я спала, вообще-то. — Теперь мне скучно. Конечно, как могло быть иначе. Он делает то, что ему заблагорассудится. Я проигнорировала это и уставилась в окно. Он тоже молчал. Но мне это и было нужно. Становилось так спокойно рядом с кем-то, кто понимал все, что происходит, с кем не нужно искать иносказаний, чтобы вдруг не выдать какую-нибудь тайну. Думаю, он пришел сюда именно за этим. Мне вдруг стало интересно узнать что-то о нем, чего я пока не знала. Разделить ту ношу, что заставляла сейчас хмурить его брови, что терзала его сердце, что занимала его разум. Так ведь поступают друзья, верно? — Как ты? — произнесла я все, что смогла придумать. Он сфокусировал свой взгляд на мне, обдумывая вопрос, который звучал довольно глупо. Но с чего-то же мне нужно было начать. — Как? Было бы неплохо, не будь мой дом пристанищем для самых опасных преступников. А так… Вполне. — Да. Но это не твоя вина. Так уж вышло. Драко вдруг снова надел маску. — От скуки решила покопаться в моей голове? — Нет, — не поняла я его попытку защититься, — по-дружески интересуюсь твоим состоянием. — Дружески? Мы опять друзья? — расслабился он в кресле, склонив голову вбок и скрестив ноги. — Кажется, последний раз ты четко дала понять, кто мы друг другу. Я вспомнила это недоразумение, что случилось после дурацкого недопоцелуя. И как я возвела стену и сухо назвала его напарником. Только не вздумай краснеть, идиотка. — Ты считаешь меня своим другом, когда тебе это удобно, — дополнил он. — А ты нет? — Может быть. Только не припомню, чтобы мне это приносило удобство. Лишь головную боль. Атмосфера снова наладилась. Я перестала чувствовать волны холода с его стороны. …Потому что теперь он издевался. Совершенно невозможно говорить с ним серьезно. Поэтому я сменила тему на ту, что заставит нас обоих отвлечься от начала ссоры. — Ты всех знаешь, кто здесь «гостит»? — Хм. Всех, кого следует знать. — Расскажи мне. Кто был вчера в зале рядом с Темным Лордом? Они выглядели совершенно не так… как я думала. — А чего ты ждала? Три калеки и слепого? Я закатила глаза. Когда-нибудь они не выкатятся обратно, так часто это происходит. — Нет. Я, честно сказать, была впечатлена их формой и настроем. На секунду я даже потеряла надежду на то, что их можно одолеть хоть кому-то. — Понимаю, — усмехнулся Малфой, — чего только стоят Лестрейнджи. — Кто? — Тетя Белла, ее муж — Родольфус, и его брат — Рабастан. Те два громилы, что были ближе всего к Его Сиятельству. Совершенные фанатики, — чуть ли не фыркнул парень, описывая членов своей семьи, на минуточку. — Затем Антонин Долохов — тот, что нашел твою выходку с Сивым забавной. Темный волшебник русского происхождения. Очень опасный, один из первых, кто примкнул к Лорду. Август Руквуд — рябой от пережитой оспы. Не менее сильный и преданный, чем предыдущие. По другую сторону возле входа стоял Торфинн Роули — высокий и светловолосый, весьма импульсивный, но, на мой взгляд, не слишком аккуратный маг. И Кэрроу, что был с нами в Хогвартсе. Кстати, он и его сестра сейчас преподают в школе Темные искусства. Представляешь, что там сейчас творится? — искривил губы слизеринец в жесткой ухмылке. — И представлять не хочу, — я не могла во все это поверить. — Каждый вправе выбрать сторону, — пожал он плечами и посмотрел мне в глаза, будто намекая на что-то. — Снейп вот молодец. — И они выберут, не сомневайся, — уверила я его в том, что я не сожалею ни о чем. — Я понятия не имею, какую игру ведет профессор Снейп, но мне за него сейчас не так страшно. Доверие к нему, я заметила, безоговорочное. Только, как же другие преподаватели? Они не пострадают? — Не знаю. Не должны. Ведь смысл в захвате школы — обучать тому, что считает нужным Темный Лорд — свою идеологию. Ну, и основную базу, конечно. Дети чистокровных семей должны быть образованными и понимать свое место в магическом мире, и, что самое главное, место в нем грязнокровок. Это слово прозвучало слишком резко. Я вспомнила, как мне было неловко перед Нарциссой за свое происхождение. И насколько большая между нами пропасть. Хоть она и оказалась понимающей женщиной, но это не отменяет того, что она потомственная чистокровная волшебница. А я… непонятно кто. — Место? — после недолгой заминки я решилась задать опасный вопрос слизеринскому принцу. — Ты бы смог когда-нибудь, если бы не было ничего этого… этой войны, просто живя обычной школьной жизнью, пройти мимо меня без ощущения, словно тебя окатили из грязной лужи? Стыдился бы меня, девочку из когтеврана воспитанную маглами, предложи я тебе дружбу? Драко был сконфужен странным вопросом, совершенно ниоткуда взявшимся, да еще о какой-то чепухе, типа дружбе факультетов. Но ответ все же дал. И такой, который мне и стоило ожидать: — Я бы и не заметил твое существование. Ауч. — …Как откровенно. — Какой вопрос — такой ответ. Мне захотелось провалиться сквозь землю. — С чего такие мысли? — теперь уже он любопытствовал. — Это же логичный ответ. Я — слизеринец. Ты — когтевранка. В какой из вселенных мы бы заговорили? — Мы заговорили. В этой. Я сказала это, чтобы не чувствовать себя единственной дурой в мире. Потому что не хотела верить в настолько правильно звучащую версию реальности. Он ведь прав. — Да уж. Удивительное невероятно. Тут мне вдруг вспомнились слова Киллиана… «…Я думаю, что каким-то образом жизнь столкнет тех, кто должны быть вместе. Они отыщут путь друг к другу сквозь тернии и, объединившись в крутую команду, возвысятся к звездам…» — Чего вдруг улыбаешься? — поинтересовался блондин. — Ничего. Вспомнила кое-кого умного и милого. — Так я же здесь. — Ты — придурок. Да. Придурок, который мелет грубости и оскорбления совершенно без усилий и подготовки. Настоящий слизеринец, ничего не скажешь. …Но почему, когда ты так улыбаешься, у меня словно камень с души падает, и я тоже могу позволить себе расслабиться. «…Ты выглядишь другой, когда не думаешь о жизни и ее тягостях. …Кто-то может и засмотреться ненароком…» Еще одно воспоминание… В этот момент я посмотрела на Драко по-другому. Словно пытаясь найти пять отличий между его обычным заносчивым чистокровным видом и тем, что был сейчас. Потому что это совершенно два разных человека. Но его невозможно было раскусить так просто. Не сейчас. Не мне. И это делало его еще более чарующим. Вызывающим азарт разгадать эту загадку. Только опасность увлечься и потерять контроль была велика. Погрязнуть в увлеченности и погоне за ответами мне не улыбалось. …А я была азартной. Драко, в свою очередь, понял, что его нещадно анализировали прямо сейчас, причем совсем не скрываясь. Но прерывать он меня не спешил, а занял более удобную позицию, подперев висок рукой, чтобы не мешать мне сканировать. Вот только надолго его не хватило — любопытство. — И что решила? — вклинился своей непонятной фразой в мои размышления парень. — В каком смысле? — я снова вернулась в реальность, будто пропустив часть диалога. Он не ответил, просто продолжил смотреть мне в глаза, будто я помню этот «пропущенный диалог», ожидая вердикт. Его непонятные мне сигналы сбивали с толку. Ты соткан из противоречий, Драко Малфой. То ты опускаешь меня в грязь, то следующей фразой заставляешь думать, что мы можем существовать в одной вселенной. Игрок, одним словом. И твои игры мне не нравятся. — Я решила… Что устала и хочу спать. Намек прозрачный. Все напряжение, циркулирующее в воздухе, моментально нивелировалось. Драко разочарованно вздохнул, в секунду потеряв какой-либо интерес, бросил на меня раздраженный взгляд, очевидно, в шутку, и молча покинул комнату. И что я опять сделала не так?