Тетрадь

— Дмитрий, до меня дошёл слух, что ты дружишь с сыном Юсуповых, Феликсом, — Владимир перевёл взгляд с тетради, которую держал в руках, на единокровного брата. — Я не удивлён, что и до тебя дошёл этот слух, — Дмитрий, лежащий на кровати, цокнул языком и закатил глаза. Последние несколько дней о их связи с Феликсом только и говорили. — И о чём на этот раз? Нас уже чуть ли не в любовники записали. — А вы с Феликсом разве не любовники? — робко спросил Палей. — Любовники, — Дмитрий кивнул. — Но думаю этой новостью народ уже не удивить. Для них эта новость будет означать, что слух подтвердился. — Ты можешь рассказать мне про Феликса? — осторожно спросил Владимир, перебирая страницы тетради, в которой утром написал стих, посвящённый объекту воздыхания. — Рассказать? — Романов прищурился. — Мне интересно какой он, — сказал Палей.— Как человек. — О моём дорогом и милом друге я могу рассказывать бесконечно, — мечтательно выдал Дмитрий. — Всё, что ты о Феликсе слышал из уст чужих людей — ложь. Он очень хороший человек, а в отношениях просто… — издал губами звук поцелуя. — О чём вы обычно разговариваете? — спросил Владимир.— Какая у него любимая тема? — К чему этот допрос? — недовольно произнёс Дмитрий. — Ты решил вмешаться в наши с ним отношения? — Я не претендую на твоё место в вашей «дружбе», — сказал Палей.— Мы с Феликсом даже ни разу не общались. Я его чисто по слухам знаю. И видел пару раз. Мне хватило пару раз взглянуть на него, чтобы его образ надолго засел в голове. — Ну и любуйся им в своей голове! — Романов стиснул зубы. Он вскочил с кровати и подошёл к Владимиру. — И что это ты за тетрадочку припрятал? — Дмитрий выхватил тетрадку из руки брата. Открыл и принялся оценивающе смотреть записи. — Ты настолько сильно меня ненавидишь, что решил увести человека, в которого я без ума влюбился? — Романов швырнул тетрадью во Владимира. — Это подло! Хотя, что я могу ожидать от человека, который является сыном моего отца! — Ты тоже так то являешься сыном своего отца, — усмехнулся Палей. — Получается, себя ты тоже считаешь подлым человеком? — Не зли меня! — Дмитрий стукнул ладонью по столу.— Я обязательно покажу твои художества Феликсу. Оценит он твоё извращённое нутро! — Ты говоришь, что я подлый человек, а сам ты всеми силами пытался отгородить Феликса от его свадьбы с Ириной, — Владимир скрестил руки на груди. — Ты даже не поленился распустить насчёт него гнусный, извращённый слух, который под конец подпортил его репутацию. А сейчас как ни в чём не бывало говоришь о бесконечной любви к нему. Вот это по-настоящему подлый поступок. — Ты не знаешь о чём говоришь, — слова Палея кольнули в сердце. — Я люблю Феликса по-настоящему, поэтому я пошёл на этот подлый поступок. Этот поступок был во имя моей любви к Феликсу. Ты не можешь меня осуждать за это. — А что будет если я скажу, что это не любовь, а больная привязанность? — Владимир поднял бровь. — Конечно, тебя же отец не бросил после твоего ничтожного рождения! — вспыльнул Дмитрий. — У тебя-то всё нормально с пониманием «любви» и нет проблем с привязанностью! — Ты не можешь утверждать об отсутствии моих проблем! — сказал Владимир.— Я в отличие от тебя не ною о чувствах! — Ты их в тетрадочку записываешь! — Дмитрий взял тетрадь с колен брата, — А потом в стихи рифмуешь! — Отдай тетрадь! — Владимир встал со стула.— Это не твоё! — Как я говорил прежде, твои записочки я покажу Феликсу! — Дмитрий спрятал тетрадь за спину. — Отлично! — улыбнулся Владимир. — Я и сам хотел показать ему плоды моего труда! Спасибо, что облегчил мне задачу! — Я сожгу твою тетрадь! — сказал Романов.— Она не доберётся до Феликса! Дмитрий с тетрадкой в руке отправился к выходу из комнаты. Он громко хлопнул дверью. *** — Обними меня, настроение ни к чёрту! — Дмитрий положил голову на плечо Феликсу. — Где ты успел напиться? — Юсупов взял Романова за подбородок и поцеловал в губы. — И что ты за тетрадь с собой притащил? Феликс потянулся к прикроватной тумбочке и взял тетрадь. — Ты стихи пишешь? — Юсупов бегло просмотрел страницы.— О, мне это нравится «Твой ангельский лик подобен револьверу, стреляющему прямо в грудь, в притык, любовными пулями…» — Это не мои стихи, — Романов вырвал из рук Феликса тетрадь. — Это Владимир балуется, у него гормоны шалят. Что там, ему ж всего семнадцать. Ребёнок ещё. — Только не говори, что я ему нравлюсь, — Юсупов закатил глаза и положил тетрадь обратно на тумбочку. — Так и есть, — Дмитрий кивнул. — И это меня жутко раздражает! — Не злись, Митя, — Феликс усмехнулся и чмокнул Дмитрия в уголок губ. — Какими бы талантливыми и горячими не были твои братья, я уже сделал выбор. — Я вполне доволен твоим выбором, — Дмитрий в ответ поцеловал Феликса.— Хоть я и не настолько талантлив и романтичен. — Это нисколько не мешает нашей запретной любви, — Юсупов взял Романова за щёки и поцеловал в губы. Уже страстней, с языком. Дмитрий ответил на поцелуй, ворвавшись языком в рот любимого. Стоны, запах тел и шлепки наполнили уютную спальню. Никто не посмеет разлучить их. Дмитрий был уверен в этом как никогда.