***
Легко ли было семейству Пржемысловичей в этот момент? О разводе знали только шесть человек: Пржемысл — младший и старший, Галина Сергеевна, несущий за церковный обряд ответственность священник и сама чета. Как сказать о своём решении родным ни Иржи, ни Аделита не знали. Последней было тяжелее всего — ей нужно было как-то сообщить о своём положении мужу. Сейчас, когда супруги стояли перед мужчиной лет шестидесяти, королева была сама не своя, ведь Иржи должен знать о её беременности. — Ich kann Sie nicht entlarven, — сказал мужчина, — sie haben fünf Kinder. Иржи поднял глаза, а после усмехнулся, — sie hat vier unserer gemeinsamen Söhne, ich habe sechs. — Ich bin schwanger, — склонила голову принцесса. Церковь беременных не разводит, поэтому обряд не провели. Так или иначе, супруги решили совершить задуманное после рождения ребёнка. Выходя к машине, Олдрижих взглянул на жену: — Der fünfte… ich werde ein siebtes Kind und einen sechsten Erben haben! Кажется, Иржи даже рад этой новости, что супруга слышала в его голосе. Аделита посмотрела на своего почти бывшего мужа. На глазах появилась лёгкая слезинка, но девушка слабо улыбнулась супругу: — Und ich hoffe auf meine Tochter… Олдрижих тихо усмехнулся, пошагав к машине. Эта беременность была смягчающим обстоятельством при разрыве почти всех отношений между ними. Чета уже обсудила все свои интересы в деле о разводе, правда, сомневались, что высказали все интересы друг другу. Когда они сели к лимузин, Аделита положила руку на ещё плоский живот, улыбнувшись. Несмотря на разногласия в семье, Лита старалась делать вид, словно всё хорошо — ради детей. Их брак снова висит на волоске, как лет десять-одиннадцать назад, когда они вместе с Пржемыслом и Фридрихом ездили в Крым, в Россию…***
Две тысячи шестнадцатый год. Мужчина лет двадцати семи вдыхал свежий воздух Ялты, предвкушая скорое наслаждение. На голубом небе светило июльское солнце, пригревавшее землю. Совсем недавно Полежайкину присвоили звание старшего лейтенанта, чему тот был безмерно рад. Полицейский замер. Вскоре приятные моменты закончились, и начались вроде бы обычные взрослые дела. — Иржи, ну чего ты там копошишься? — воскликнул Илья, помогая вытащить чемоданы из багажника. Дипломат тяжело вздохнул, ставя сумки на тротуар. Катя и Аделита стояли где-то неподалёку, беседуя и изредка глядя на бегающих Пржемысла, Фридриха и Кирилла — сына Кати и Ильи. Последний был очень похож на свою маму, но только шелковистые сильно тёмные волосы напоминали то-ли отца Катерины, отчего у Ильи никаких сомнений не было, то-ли Иржи. Дети лепетали что-то, смеявшись — вроде болтают на разных языках, а каким-то образом понимают друг друга. Занося сумки в домик, снятый недалеко от моря, дипломат осмотрелся. — Хоромы… — протянул Илья. — Похоже на мою спальню, — сказал Олдрижих с акцентом, — я иметь ввиду дома, в Моравии. Друзья засмеялись. Разместившись в номерах, мужчины пожарили шашлыки, что затянулось до вечера. Пржемысл и Фридрих впервые почувствовали, каково это — бегать вволю до самого вечера, забыть про строгое воспитание и ощутить укусы комаров. Кирюша смотрел на мальчиков и дивился, ведь даже не понимал, что бабушки и мама воспитывают их в большой строгости. Его самого — Кирилла Илья баловал, хотя и воспитывал не без малой суровости. — Тишина… — с наслаждением проговорил Иржи, опустошая стакан сока. Катя взглянула на него — человека, которого она любит уже четыре года. Олдрижих увидел этот взор, явно понимая всё, что та чувствует. Аделита удалилась к детям, дабы намазать кремом от комаров, поэтому мужчина мог вольно касаться любимой, ведь к их счастью, Илья ушёл в магазин. Рука тихонько спустилась по плечу девушки, а сам мужчина уткнулся носом в её светлые волосы. — Ты не хотеть пройтись? — тихо спросил он, оставляя лёгкий поцелуй где-то там, в волосах. К морю они уже сходили днём, все вместе, но почему-то желание поговорить наедине возникло сразу при встрече. Катерина смущённо посмотрела на него, а после нерешительно двинулись к берегу. Тихие разговоры, касания, смех — она вновь ощущала, что любит. Казалось, что не было жены-домохозяйки, не было робкой и несмотря ни на что верной своему мужу Аделиты, не было и обручального кольца на Катином безымянном пальце. Смотря на него, девушка не решалась заговорить о главном. — Люблю тебя… — тихо сказал дипломат, будто прочитав её мысли. — Не любишь, — заправляя прядь волос за ухо, сказала та. Катя после родов стала совсем другой. Стать женой полицейского, с утра до вечера сидеть с Кирюшкой, делиться рецептами и какими-то советами из разряда для домохозяек с Васильевой-Васнецовой, в гости к которой и Венику они с Ильёй ходят раз в полгода — вот и вся жизнь, которой она живёт. Иржи коснулся её губ своими, желая вкусить запретный плод. Жена, муж — как же быстро эти слова потерялись в голове. Мысли будто покидали голову, вырубаясь полностью. — Люблю… Женские руки пробились в его гладко уложенные волосы, в то время как губы Иржи тихо спускались к шее. Горячие поцелуи, тихие фразы, касания доводили обоих до безумия. — Что мы творим? — шёпотом спросила она, когда Иржи уложил её на песок, — сейчас… Море шумело. Ласки не стихали даже когда стемнело, Иржи уткнулся носом в её шею, аккуратно целуя. Беспамятство. Где? Как? Почему? Что было? Катерина жадно вдыхала ртом воздух, слыша шум в ушах, и только тихий стон вылетел из её уст. — Почему ты сводишь меня с ума? — шептала она, чувствуя его руку на бедре. Пржемыслович и сам ответа не знал. Одно действие рук затуманило разум, когда с желанных губ вновь сорвался стон. — Потому что я люблю тебя, Като…***
Аделита стояла на веранде, укутываясь в плед. Тишина. Дети, наигравшись вдоволь, уже сладко посапывали в тёплых постелях, а Илья разбирал чемоданы. На часах было около одиннадцати, когда вдалеке показались две знакомые фигуры — пара смеялась, что-то обсуждая. Иржи, замечая супругу, отпустил руку Катерины, а после сделал вид, что он забирал у неё пакет с какими-то продуктами. — Лита, — сокращая имя жены, произнёс он, — всё хорошо? Сидя во дворце целыми днями, Аделита уделяла время не только воспитанию мальчишек, но и самостоятельному изучению языков, одним из которых был русский. Супруга догадывалась о похождениях мужа ещё до первой беременности, но именно сейчас ей не хотелось устраивать скандал. Так, ну не может же он изменять с девушкой, у которой где-то поблизости муж и сын, верно? Чего же она ревнует? Надо бы увильнуть от этой темы. — Ты ё…гурт купил? — скрещивая руки на груди, спросила та, начиная сомневаться в произношении, — йогур… йогурты? Иржи засмеялся — эти ошибки и забавляли, и умиляли одновременно. Вскоре они разошлись — Катерина к уже заснувшим Илье и Кириллу, а чета к детям. Уходя в свою половину домика, Иржи аккуратно взял жену за руку, успокаивая.Может, Аделита зря в нём сомневалась?
***
Прошла неделя. Москва. Уютное кафе было в светло-розовых тонах. Две блондинки стояли у стола, рассуждая о каких-то рабочих делах. Получив образование портного, Катерина не пошла работать: беременность, роды, воспитание Кирюшки, а затем ещё и милой девочки по иронии судьбы названной Галиной — имя выбрал Илья, помешали планам, но уже четыре года девушка является администратором в этом заведении. — Пока, — проронила сменщица, уходя. — Пока, — улыбнулась Катя. Полежайкина открыла папку с документами, но тут же краем глаз заметила знакомую фигуру. Поправив очки, Васнецова помахала подруге рукой. Позади Галины Сергеевны шёл Иржи, что весьма удивило Катю. Захлопывая папку, девушка улыбнулась и направилась к ним. — Привет, — традиционно поцеловав Васнецову три раза в щёку, сказала Катерина, а когда дело дошло до мужчины, девушка замерла, — здравствуй, Иржи. Галя прекрасно видела, как они замерли при встрече. Проронив ответное «здравствуй», Олдрижих легонько коснулся её щеки губами. Катя замерла, а после разлилась в улыбке, целуя в ответ. — Я скучать, — тихо прошептал Иржи, наклоняясь к уху девушки, а после улыбнулся и спросил уже нормально, — как дети? — Всё хорошо. Кирюша целый день по кружкам, Галюня в школе, — Полежайкина посмотрела на Васнецову, — по крёстной маме скучают оба. Галина Сергеевна улыбнулась, умиляясь крестникам. В последние года четыре ей редко удавалось бывать у Ильи и Кати — только на днях рождениях, отчего и малышню она видела нечасто. Спустя минут пять троица сидела за столом, мирно попивая чай. Про документы о разводе как-то забылось, но Галя вспомнила об этом сразу же, когда увидела, что на часах уже семь часов, правда, на неё повлияло не только время, но и смс-ка, при прочтении которой девушка улыбнулась. — Иржи! Поболтать — наболтались, а документы не оформили! — Галина Сергеевна явно заторопилась, — или ты с Аделитой передумал разводиться? — Найн! — воскликнул австриец почти на русском. Катя удивлённо посмотрела на Олдрижиха, едва понимая смысл этого диалога, — ты разводишься с ней? Дипломат кивнул, смотря на Катерину. В глазах девушки читалось непонимание, но половина её взгляда дала мужчине понять две вещи: во-первых, Катя не хотела, чтобы семья любимого рушилась, во-вторых, кажется, их чувства с годами никуда не делись…