Take heart

Му Цин ловко орудует руками, улыбается, пускай и не всегда и не совсем искренне, клиентам, выполняет свою работу качественно и без задержек, но это до тех пор, пока в треклятом кафе не появляется Фэн Синь. Если он зашёл — день предвещает быть ужасным. И Му Цина совершенно не заботит то, что он по утрам заходит именно в это заведение, именно за этим кофе и именно в дни, когда в расписании стоит смена Му Цина. Нет, он правда случайно узнал об этом. Ну разве что немного поинтересовался. — Му Цин, можешь, пожалуйста, протереть тот столик? Его забронировали, срочно нужно, а у меня, как видишь, дел невпроворот, — неловко улыбается Се Лянь, держа в руках пару подносов. Как он их ещё не уронил? Му Цин не говорит, молча кивает, беря всё необходимое и направляется к столику, находящемуся не так уж и далеко. Обычно люди предпочитают бронировать места подальше от всех чересчур любопытных глаз в надежде на хороший вечер, но, видимо, человека что-то сильно сподвигло взять именно этот. Впрочем, юноша не сильно задумывается об этом. Единственное, о чем он сейчас думает, — это Фэн Синь, который не явился в кафе, как обычно, утром. Глупо будет утверждать, что он не волнуется, но Му Цин будет это делать, потому что принципы намного важнее собственных чувств. Не сказать, что они хорошо знакомы. Фэн Синь однажды попытался уйти во флирт, попросив его номер телефона, но Му Цин лишь закатил глаза на эту выходку. Однако теперь ему кажется, что лучше бы он позволил ему взять этот чертов номер. Ни от кого бы не убавилось. Кроме его чувства собственного достоинства. Му Цин кусает губу, глубоко уходя в свои мысли. Закончив со столиком, он смотрит в окно: дороги плотным слоем замело рыхлым снегом, совсем юные ребятишки озорничают и радуются такому событию, попутно лепя снежки и кидая за шиворот друг другу. И Му Цин уверен, что если бы тут был Фэн Синь, они бы вели себя точно так же. Юноша съеживается, но непонятно от чего — от прохлады за окном или этой мысли. Ему кажется, что он слишком часто думает об объекте закатывания его глаз, при этом в голове ловя абсолютный диссонанс, всë время думая, что между ними нет ничего, кроме заядлой ненависти, которая пробирает обоих до костяшек. Когда теряешь, начинаешь ценить — очень громкие слова, которые косвенно, но всё же касаются этой ситуации, и Му Цин действительно понимает, о чем говорит. Понимает, но совершенно запутан. Он пытается отвлечься работой, но навязчивая идея найти соцсети этого болвана уже не кажется столь сумасшедшей и глупой. Если бы Се Лянь узнал, о чем Му Цин думает, то определённо бы впал в ступор. Хотя, может быть, это действительно хорошая идея — рассказать ему. Му Цин расскажет. Когда-нибудь. Он уже начинает злиться, всеми силами осторожничает и пытается не проронить ни одного язвительного слова со своего рта, когда принимает заказы, будто только и ожидая Фэн Синя, которому он за раз это вывалит. Каждый раз, когда в помещении раздаётся звонкий ненавязчивый звон колокольчиков, оповещая о только что прибывшем посетителе, Му Цин неосознанно смотрит в ту сторону и ошибается. Всё не то. И так продолжается до самого вечера. Ему кажется, что его сердце просто не выдержит, необъяснимая тревога сковывала движения, образовывался ком в горле — всё это существенно мешало работе с клиентами. Се Лянь, явно замечая то, что творится с его напарником, не мог оставаться равнодушным. — Му Цин, — осторожно начинает он. — Ты потерянный весь день ходишь. И, думаю, что я понимаю в чем дело, — он медленно присаживается рядом, подбирая слова. — Нет. Не произноси даже вслух его имя. — Они оба понимают, скрывать толку нет. Но Му Цин всё ещё усердно пытается скрыть свои чувства от других, не давая подобраться ближе. Се Лянь, естественно, знает об этом, и не давит, но он не был бы собой, если бы не попытался облегчить эту ношу. — До закрытия ещё есть время. Думаю, что он придет, — улыбается напарник, а затем принимается за свою работу. И Му Цин даже благодарен ему за это. Что он не навязывается, а спокойно оказывает поддержку без давления. Именно эта черта ему и нравилась в Се Ляне. Слишком уж он понимающий. Но его мысли сейчас направлены совершенно на другого человека, так что поблагодарит Му Цин его позже. Своеобразно. Двери, кажется, готовы были слететь от такого напора, с которым их только что открыли. Му Цин, до чёртиков раздражённый и обессиленный, уже ни на что не надеется, разворачивается, чтобы поприветствовать гостя с натянутой улыбкой, очень наигранно натянутой, но сейчас это последнее, что его волнует. Его улыбка спадает, когда на пороге он видит промокшего под снегом Фэн Синя, впридачу на которого ещё и падает свет от лампочек, хорошо освещая его лицо. Оно красное, а вид — запыхавшийся. Создаётся ощущение, что он целый день бегал марафон под обильно выпавшим снегом. От этой мысли Му Цину легчает. Его плечи расслабляются, а улыбка, пускай и совсем незаметная, касается кончиков его губ. И на этот раз настоящая, искренняя. Всё происходит в своём темпе, как и было раньше, будто бы Му Цин не убивался целый день по поводу отсутствия этого раздражающего фактора на пороге. — Твой кофе, как обычно. Если не хватает молока — могу плюнуть, — язвит он в своей уже обычной манере, зная, что Фэн Синь в очередной раз будет шутить про кофе с молоком. Но Му Цин прав, что он не пьёт кофе с молоком. — Да ты бы не плюнул! — восклицает Фэн Синь, а после, будто одумавшись, добавил, — смелости не хватит. Му Цин закатывает глаза. Может быть, от облегчения в том числе. И, пожалуй, он готов признать это лично для себя спустя столько времени душевных терзаний. Он быстро сует тому рядом с кофе небольшой листик бумаги, на которой чётко выведены цифры его собственного номера телефона. — Не зазнавайся сильно, — бросает он напоследок, вальяжно уходя от столика под тихий смех Се Ляня. Фэн Синь, кажется, ещё пару минут сидел в ступоре, осознавая только что произошедшую ситуацию. Сначала он подумал, что это счёт за кофе. Настолько не верил, что сам Му Цин когда-нибудь удосужится дать ему свои контакты. Иронично, только потом они оба узнают, что Фэн Синь очень сильно спешил, чтобы успеть до закрытия кафе, потому что Му Цин ждёт. Так ему казалось. И да, Му Цин действительно ждал. Это тоже вскоре проясняется, пускай и даже через призму страданий собственного чувства достоинства.