Не стоит учить жизни других, пока не научился жить сам.
Темнота вокруг растворялась, а на её место приходил ослепительный белый свет. Перед глазами плясали редкие помехи, схожие с телевизионными. Распахнув глаза, девушка предстала перед всем могуществом зимнего леса. Белоснежный снег целовал своими холодными губами босые ноги. Жемчужное платьице трепал сильный ветер. Пальцы худющих рук были окрашены в ярко-красный. Устремляя взгляд перед собой, Беатрис сделала пару неловких шагов. Снег, покрытый тонкой корочкой льда, приятно хрустел. Холодно не было. Жарко. Несмотря на зимнюю стужу, тело девушки горело и неприятно щипало, словно его облили кипящей водой. Высокие сосны выглядели могущественно. Лохматые ветви угрожающе свисали, закрывая пробивающийся лунный свет, который изредка освещал протоптанный кем-то путь. Привычное умиротворение сменилось тревогой. И на то были причины. Порывы ветра стали напоминать завывания голодной волчьей стаи. Шелест ветвей походил на пробирающий, до самых костей холодный шёпот в шею. На чистейшем снегу появлялись бурые пятна. Уходя дальше, пятна становились ярче. Запах свежести был нагло вытеснен железным смрадом, который заставлял рвотный рефлекс работать во всей красе. Сдерживая наступающую волну, девушка прикрыла рот ладонью. Только сейчас она заметила некую особенность. Ей было страшно. Страшно настолько, что хотелось развернуться и убежать. Но гул бушующего в ушах сердца слышен не был. Переместив ладонь в область груди, девушка прислушалась. Тишина. Сердце не бьется. Пульс прощупать не удалось. Паника овладела её телом моментально. Только сейчас она поняла, что нужно бежать. Сорвалась и, что есть сил помчалась в обратном направлении кровавых пятен. Тщетно. Деревья становились короче, а пушистые ветки ниже. Пробегая мимо которых, девушка получала хлесткие удары по всем частям тела. Кровавая дорожка, которая изредка смешивалась со снегом, стала удивительно яркой. Выбегая на голую поляну, которую окружали маленькие ели, послышался треск. Сначала короткий предупреждающий. Беатрис совершила вынужденную остановку, кубарем прокатываясь по ледяной глади. Послышался второй треск, громкий, пожирающий пространство вокруг. Провожая дорогу из алых пятен, в паре метров девушка заметила прорубь. Пробираясь ползком по треснувшей поверхности когда-то жемчужное платье стало червонным. Под тонкой корочкой льда, что покрывала водную поверхность, виднелся силуэт. Что-то тянуло её туда. Под воду. Протягивая подрагивающие пальчики, она стала тихонько постукивать в попытке пустить паутину трещин. Внезапно лёд пробила леденящая кожу конечность, обхватывающая её кисть. Сопротивлялась девчонка, как могла, но тщетно. То, что было в воде, было гораздо сильнее. Утягивая нечто на себя, через пару мгновений появилась голова, завидев которую, девушка истерически закричала. Перед ней предстала она, но другая. Беатрис от природы брюнетка, а волосы девушки были белоснежными. Они разрезали толщу воды, выписывая на ней отрывистые линии. Глаза были закрыты, только тонкие ручейки крови скользили по щекам, подобно горьким слезам. Тело было трупного цвета и температурой сравнимой с жидким азотом. - Ты слаба. – протянула утопленница. – Тебе не справиться с такой жизнью. – глаза её распахнулись, демонстрируя потухшие блеклые глазницы. – Всё предначертано. Разлагаться твоей душе и телу под ледяным покровом. – после этих слов, затонувшая утянула её с собой. Резко поднявшись, бешеный пульс ударял в уши. Заставлял кровь кипеть, а холодный пот медленно сползать по лицу. Тяжёлое дыхание выбивалось из общей гробовой тишины, царившей в комнате. Переводя взгляд на часы, послышался тяжёлый выдох. До рассвета ещё пару часов. Зарывшись в слипшиеся от солёного пота волосы, девушка поджала под себя колени. Поумерив сердцебиение, она медленно сползла с кровати. Подрагивающими пальцами потянулась к пачке с заветным успокоением. Густой дым растворялся по всей комнате. Поддерживая свободной рукой щёку, девушка затягивала всё больше и больше едкого смолистого вещества в свои лёгкие. - Прости, что курю в твоей комнате, бабуль. – шёпот разрезал комнатное беззвучие. И опять крупные капли скользили по бронзовым щекам, собираясь в уголках рта. Облизнув высохшие губы, та потушила остаток сигареты в пепельнице и откинулась на плетёную спинку кресла. Девушка взглянула на экран смартфона. Тишина. Вот уже неделю она пыталась связаться с Никитой. Но все попытки не давали никаких результатов. Она перешла на отчаянные меры - позвонила его отцу. От того она узнала, что связь в клинике была, а значит, парень намеренно не выходил с той на связь, что раздражало и огорчало юную деву. Почему спустя стольких прожитых вместе лет, он решил так нагло оборвать связь? Брюнетка бесшумно, подобно кошке, двинулась в сторону книжного шкафа. - Прости, Горький, но ты идеальное прикрытие. – отодвинув пару книг писателя, девушка достала тёмно-зелёную бутылку. Уверенно отхлебнув глоток, та упала рядом с кроватью, откидывая на неё голову. Взлохмаченная копна россыпью легла на постель. Девушка прикрыла глаза. Настойчивый стук в дверь остался проигнорирован. - Опять куришь в комнате? – сердитый взгляд отца устремился на молодое тело. Тишина. – Ещё и пьёшь. – отец бесцеремонно вошёл, придвинул кресло ближе к девушке и сел напротив. – Может расскажешь, что тебя гложет? - Тебе-то какое дело. – ядовито отвечает та, не открывая глаз. - Ты вообще-то моя дочь и я волнуюсь за тебя. - Поэтому сюда отправил? – молниеносно срывается с потрескавшихся губ. - Трис, пойми, я хочу как лучше. – он чуть придвинулся. – Но ты не даёшь этого сделать. Ты вообще не подпускаешь меня к себе. - Я твоё разочарование! – крик и бутылка ударяется о пол. – Ты сам мне это сказал. Так нечего сейчас на жалость мне давить. – только сейчас она удосужилась посмотреть отцу в глаза. - Будь ты на моём месте, чтобы сделала с такой дочерью? – вопрос заставил пыл притухнуть. - Я не на твоём месте и представить мне это сложно. – в глубине души девушка прекрасно понимала отца, но взрывной характер не позволял признать его правоту открыто. - Родная, я тебе никогда ничего не запрещал. Ты прямо сейчас сидишь и хлещешь вино с горла, а пару десятков минут назад курила, не открывая окна. Пирсинг, татуировки, тусовки. Но крутить своим оголённым телом в присутствии каких-то мужиков - не пересекаемые границы. Даже для моего терпения. – мужчина тяжело выдохнул и облокотился на спинку. - А что мне делать, пап? – только сейчас он понял, что дочь плакала. – Я всё просрала. У меня нет ничего. – заикаясь, та судорожно пытается унять слёзы. - Трис, дочурка. – отец падает рядом с девушкой и заключает её в крепкие объятия. – Это ещё не конец. Не получилось с карьерой фигуристки, да и чёрт с ней. Это не повод отчаиваться. Найди работу, если так сильно хочешь быть независимой. Только нормальную, и чтобы учёбе не мешала. Официантка там или продавщица. Окончишь школу, сдашь экзамены и поступишь на то направление, которое тебе понравится. Даже если не получится, то я тебя к себе устрою. Ты точно не пропадёшь. – монолог отца сопровождался громкими всхлипами. Мужчина мягко поглаживал девушку по голове, пока та оставляла мокрые следы на его плече. - Прости. – тихо произносит та. – Я уже сама не знаю, как выбраться из этой ямы. - Не отталкивай меня, а я помогу. – грубая кожа столкнулась с её лицом. Отец большим пальцем стёр все влажные дорожки. – Я очень сильно тебя люблю и не хочу видеть, как ты убиваешь себя. - Я тоже тебя люблю. – тихо, перешагнув гордость, девушка сказала то, что не могла позволить себе многие годы. - Пойдём чай попьём. - Так рано же. – лёгкий смешок срывается с её губ. - А нам какая разница. – улыбается тот. В чашке дымился свежезаваренный ромашковый чай. Вдыхая терпкий аромат, девушка невольно улыбнулась. - Чего улыбаешься? - Давно чай вместе не пили. – помолчав, дева продолжила. – Ромашковый. Вкус ромашкового чая вызывал у Беатрис целую гамму чувств - нежность, ностальгию и едва уловимый трепет. Он был для неё не просто напитком, а символом тепла, любви и заботы, которые дарил ей отец, когда та была ещё совсем крохой. Только он умел заварить ромашку так, чтобы она раскрыла свой настоящий вкус - терпкий, но с мягким, бархатистым послевкусием, что оставляло приятное тепло на языке и долго не покидало его. - Это да. Ну ничего. Наверстаем. – он похлопал девушку по плечу и сел рядом. - Я вчера на могиле бабушки была. - И как? - Николай Юрьевич ухаживает. Чисто и аккуратно. Вчера, кстати, его и встретила. В гости позвал. - Сходи. Развейся. – сделав глоток, он продолжил. – У него же сын вроде есть. С тобой ещё частенько таскался. - Ага. Вчера с ним виделась. С друзьями своими познакомил. – девушка вяло облокотилась на стену. - Понравился кто-то? – выгибая бровь покосился тот. - Ну пап. – протягивает та, заливаясь краской. - Вижу, что понравился. – он ухмыляется. – Глупостей главное не делай. Хорошо? - Хорошо. – та протянула мизинчик в знак договорённости. Лёгкий и детский жест вызвал широкую улыбку на лице мужчины.***
- Привет, проходи. – покрасневшее лицо мужчины появляется в дверном проёме. - Здравствуйте, я тут торт принесла. – неловко откашлявшись. – К чаю. - Ну что ты, не стоило. - Не могу я с пустыми руками. Сами знаете. Бабушка так учила. – слова о покойной старушки вызвали горькую улыбку на лице мужчины. - Да. Прекрасная была женщина. – тот достал пару кружек, ложек и сахарницу. Он аккуратно разместил всё на небольшом деревянном столике, покрытом сетью мелких царапин, на котором кое-где потрескался и облупился лак. Мужчина жил просто. Даже бедновато. Скромная старая мебель. Белые стены, местами вздутые от воды. На небольшом шкафчике, рядом с окном стояла фотография бабушки с чёрной лентой в углу. Небольшой грязненький холодильник и духовая печка на нём. Пару шкафчиков с кухонными приборами. Диван, кресло и печь, которая ждала зимы, дабы на теплить небольшую комнатку. - Ты присаживайся. – тот поспешно постелил плед на диван. – У меня тут не очень презентабельно, но зато чисто, не волнуйся. - Да что вы, меня это не волнует. – ложь. Девушка довольно брезглива, но состояние одинокого мужчины понимает, поэтому лишний раз не воротит носом. – Ну как вы тут? - Да потихоньку. Кур завёл. Хозяйство пока небольшое, но рад тому, что есть. – разливая кипяток по кружкам, мужчина то и дело улыбался. Одинокий уж больно. Несмотря на родного сына, который жил неподалёку. Поэтому компании девушки был очень рад. - Давайте я помогу. – она встала и начала искать тарелки. - Всё на месте тебе не сидится. Как была шебутной, так ей и осталась. – мужчина присел на стул, рассматривая, как девушка буквально порхает по маленькому помещению. - Вы меня как никто другой знаете. – лёгкая улыбка. - Красавицей выросла. Только не пойму, что за железки у тебя во рту. – щурясь, мужчина вглядывается. - А, это пирсинг. Так модно сейчас. - Вот модно всё у вас. Вот в наше время было модно Родине служить. А щас. – проятнул он. – Куда не глянь, нигде нормальных парней не осталось. – тот развёл руками. – Поотращивают волосни себе, понаколят всякого и ходят. - Николай Юрьевич, ну хватит вам причитать. Сейчас время другое. – отрезав небольшой кусочек сладости, девушка ставит блюдце напротив мужчины. – Угощайтесь лучше. И можно подумать, у вас в молодости такого не было. - Да было конечно. Но то он ж по-другому. - Вы не переживайте так. Вот будут у меня внуки, я буду также им говорить. – девушка мягко дотронулась до мужского плеча, заглядывая в старческие глазницы. – Вам может помочь чем? По дому или по хозяйству? - Да брось дочка, нечего тебе со стариком молодость прожигать. Ты мне лучше расскажи, как там в Москве. - Всё ещё стоит. – хихикнув, девушка отпивает глоток горячей жидкости. - Ну то и понятно. Она ещё долго простоит. А карьера твоя как? - Поняла, что не моё это. – не хотелось вызывать жалость мужчины, поэтому та решила утаить правду. – Начала работать и учиться. В общем, забочусь о своём будущем. - Жалко. Красиво каталась. – он грустно покачал головой. - Гена к вам частно заглядывает? – вопрос о сыне вызвал у того смешанную эмоцию, которую было трудно распознать на его лице. Толи горечь, толи злость, а может и вообще обида. - Перед Новым годом был. Он же щас совсем старика родного забыл. - Не переживайте, я ему таких нагоняев вставлю. Мало не покажется. – девушка грозит худеньким пальчиком, вызывая у мужчины низкий смех. - А ты к нам отдохнуть? - Нет. Буду тут учиться и к вам частенько заходить. - Ну хоть какая-то радость в жизни появилась.***
Вельветовая рубашка, застегнутая наспех, уголки которой то и дело поднимались от сильного ветра, добавляла девушке и её образу неряшливости. Коротенькая теннисная юбка открывала вид на красивые рисунки сползающих веточек с бедер на ляжки. Вот уже двадцать минут девушка торопилась на встречу с другом, который ждал её в недавно изученном месте. Не обращая внимания на острую боль в колене, девушка сохраняла прежний темп. - Ген, это правда?! – запыхавшись, девушка вбегает в помещение и пристально смотрит на парня, игнорируя вопросительные взгляды ребят. - Сеструхыч, ты о чём? – всё в той же улыбающейся манере он смерил её взглядом. – Ты чё, бежала что ли? А как же нога? – теперь уже вопросительным взглядом парни поглядывали на Гену. - Пойдём. – она схватила того за руку и увела подальше от лишних глаз. - Может ты всё-таки объяснишь, что происходит? – волочащийся позади парень остановился. - Ты барыга? – развернувшись на носках. Она сложила руки на груди. - Ты чего, как подумать о таком могла? - Твой отец мне всё рассказал. - Слушай, Трис, там ситуация такая. - Мне всё равно. Занимаясь подобным, ты ещё и жизни меня учить удумал? А вот хрен угадал. - Да успокойся ты. Чего завелась, будто тебе толкаю. - Ещё бы ты мне толкал. У меня мать в наркологичке и друг. Как думаешь, почему я так взъелась? Мм? – боль в колене усиливалась, на что девушка отреагировала молниеносно. Обхватив больное место, та незамедлительно достала нужное лекарство. - Давай помогу. – парень тянет руки к её медикаментам. - Спасибо обойдусь. Я хоть и не наркоша, но колоть умею. – тонкая игла с силой проходит через кожу, врезаясь к коленную чашу. Морщась, девушка вводит нужный препарат и скидывает использованный шприц в сумку. - Трис, прошу, давай просто поговорим. - О чём? Я не хочу слышать оправданий почему ты стал этим заниматься. – девушке было больно. Ведь раньше она знала Гену совсем другим. - Хорошо. Ладно. Тогда почему твоя мать в наркологичке? - Угадай. Ген, прости, но нам не стоит общаться. – девушка собирается уходить. - Что? Почему? – хватая ту за руку он разворачивает её на себя, перемещая конечности на хрупкие девчачьи плечи. - Потому что я боюсь таких как ты. – выпаливаю, не успев подумать. - Теперь нам точно надо поговорить. – он уводит её внутрь самолёта и усаживает на пожухлую обивку. – Рассказывай. – он возвышался над девушкой, не желая отпускать ту, не узнав все мельчайшие подробности её страха. - Ген, я не хочу говорить об этом. - Причина, Беатрис. Меня интересует причина. – грубо и почти без эмоционально доносится до неё. - То, что женщина, являющаяся моей матерью, чуть не придушила меня под приходом. Веская причина? – подрываясь с места, она переходит на крик, а в глазах застывают слёзы.Страх поселился в глубине сердца, но в голове царствовал гнев.