Некрасивая смерть.

Подросток стоял на крыше двадцатитрёхэтажного дома, прямо на низеньком ограждении и смотрел вниз. Ветер играл с его кудрявыми волосами, заставляя их развеваться. Азербайджан смотрел вниз, ему не было страшно, он принял решение. Оставалось только сделать один единственный шаг, шаг в небытие. Как то так получилось, что жизнь утратила всякий смысл. Была любимая команда, но вся ушла. Сказав, что устали, сказав, что Азербайджан слишком изменился, что стал слишком унылым и задумчивым. На его место взяли другую страну, умнее, веселее и, как сказал Турция, намного расчётливее в игре, чем он. С этого и началось его падение вниз, команда была смыслом жизни, и вот её нет. Израиль, устав слушать причитания, сбежала к лучшему другу парня, сказав напоследок: — Прости, Ази! Но я правда устала. Мне надоело твоё постоянное нытьё. Я чересчур оптимистичная, а ты меланхолик. Прости, но мне кажется у нас ничего не получится. Прощай. – резкий хлопок дверью поставил точку в их отношениях. На какое-то время бутылка и стакан снимали боль, накопившуюся в душе, но однажды очнувшись от алкогольного дурмана, парень, посмотрев в зеркало ужаснулся. Ведь его больше нет, и ничего нет. Ни команды, ни девушки, ни-че-го. Пустой дом и холодные стены, которые сжимаются вокруг него. Давят, давят. А он, как Екатерина из грозы хочет закричать: «Почему люди не летают, как птицы?» А может быть летают? И вот теперь он стоит на ограждение и смотрит вниз. Осталось сделать всего один только шаг и всё… Не будет больше боли, отчаянья, одиночества… Всё кончится в лету. Всё пройдёт. Только покой и блаженная темнота. Покой.....а он ведь так устал. Остался один только шаг. Азербайджан уже занес ногу над пустотой, как вдруг почувствовал, что кто-то встал рядом с ним. Азербайджанец повернул голову и обомлел, рядом стояла та, кого он меньше всего ожидал и хотел увидеть напоследок. — Армения? – она не удостоила его ответом, внимательно глядя вниз. — Высоковато. А ты, братец, смелый парень. Я бы лично не рискнула отсюда прыгнуть. — она обворожительно улыбнулась, а он вдруг понял, что за прошедший год она ничуть внешне не изменилась. Армения спрыгнула с ограждения и села на него. Достав пачку вишнёвых сигарет закурила. Азербайджан с неким удивлением наблюдал за ней. Это было что-то новенькое, раньше он не замечал чтобы она курила. Всегда такая тихая, милая, умная, послушная и хорошая девочка, а тут стоит с подтёкшим макияжом , в разорванной школьной форме с засосами и гематомами по всему телу и курит. — Я не думала, что ты выберешь настолько некрасивую смерть. – она удрученно покачала головой. — Почему некрасивую? - он посмотрел на нее заинтересованно, нахмурив тёмные брови. — Груда мяса и костей на асфальте, всё переломано и мозги которые отскребают всё с того же асфальта. Жуть какая. – Арм передернуло от отвращения. Аз же спустился с ограждения и присел рядом с ней. Она протянула ему пачку сигарет. Парень достал одну и прикурил. — Может быть тогда вены вскрыть? – посмотрел он вдаль, прищурив глаза. — Ага, лежишь в красной жиже, а если сразу не найдут, тело от воды распухнет. Мерзость. — Застрелиться? — Тогда мозги будут отскребать не от асфальта, а от стены. Разница, конечно большая, но результат один. – армянка с наслаждением пропустила дым в лёгкие и бросила окурок с крыши, внимательно проследив за его полётом. — Отравится? – Азербайджан уже слишком заинтересовался о теме смерти, поэтому стал перебирать все возможные способы суицида. — Пена изо рта и перекошенная посмертная маска в подарок. –Армения усмехнулась, глядя на него. — Снотворное? Говорят — это самая безболезненная смерть. — мусульманин ещё одну затяжку и по примеру христианки отправил окурок в свободный полёт. Теперь молодые люди проследили за ним вместе. — Азербайджан, плюнь в морду тому, кто это сказал. Тело будет биться в агонии и последнее, что ты почувствуешь — это боль! — А... – Она не дала ему договорить. — Повесится, утопится – это не просто больно, но и опять-таки не красиво. Можно было бы замёрзнуть, но сейчас, к сожалению лето. Хотя, — она внимательно посмотрела на него. – Нет, Аз, в холодильник ты при всём своём желании не поместишься. — он увидел, как в ее глазах заиграли лукавые смешинки. — Если только рефрижератор. Но умирать среди замороженных туш, это как-то глупо. — Ну так можно среди мороженого. Сладкая смерть. — Майк впервые за долгое время рассмеялся, почувствовав, как легко становится на душе. Нет, на это была способна только она, смешить его, когда грустно и хочется плакать. Все проблемы отступили на второй план, и лёгкость затопила всё его существо. Нет, он ещё поборется, ему всего пятнадцать. Будут ещё команды, и девушки, он обязательно найдёт себе кого-нибудь. Да вся жизнь ещё впереди! — Запомни, Аз! Смерть не бывает красивой, а самоубийство – необратимое решение временной проблемы. — Арм улыбнулась глядя на его преобразившееся и посветлевшее лицо. Вот и славно. С ним теперь всё будет хорошо, а это для нее всегда будет самым главным. — Я тоже была такой же, как и ты. Молила Бога, чтобы он забрал меня на небеса к матушке. Хоть я и сама понимала, что душой и сердцем этого не этого не хочу, но знаешь.....наши мысли и желания очень часто становятся явью. Неважно благие они или тёмные. Так вот в тот вечер, Бог меня сильно наказал, забрав мою жизнь. Ну и как тебе я?! Нравлюсь?! — он вновь осмотрел её с ног до головы и ему стало противно на мгновение от большого количества засосов, поэтому он отвернулся,зажмурив глаза, будто пытаясь себя таким образом успокоить. — Он насиловал меня до тех пор, пока я не перестала дышать. Но ты не должен брать пример с меня. Прошу, Аз, цени то, что у тебя есть. Своб жизнь, в частности. Поверь мне, ты справишься со всем. Ты очень умён,но будет очень глупо с твоей стороны, если ты таким образом сдашься смерти! Азербайджан задумался над словами своего, некогда, врага и продолжал докуривать тонкую сигарету. Странно, но ему так хотелось верить Армении. Впервые за столько лет он увидел её настоящую. И ведь говорит она очень важные вещи. Что он, дурак что-ли, чтоб из-за предателей и подстилок сдаваться? Нет. Он и не такое передивал за свою короткую жизнь. Он многое ещё не успел доделать или начать даже. Вся жизнь, в конце концов, впереди! Поэтому да, девушка права, это будет глупо сдаться прямо сейчас. — Эй, Арм, я могу у тебя кое-что попросить? — он вдруг серьёзно посмотрел на нее. — Смотря о чём будешь просить) — впервые армянка подарила ему нежную и добрую улыбку, словно у ребёнка. — Валяй уже! — Ты простишь меня? — он всматривался в знакомые черты лица, вдруг ставшие несколько призрачными. — Я уже давно простила и лишь хочу, чтобы ты простил меня... — чёрные глаза заблестели из-за накопившихся слёз, которые вот-вот польются по бледным щёчкам. Они ведь были такими пухлыми и алыми. Куда вдруг делся этот младеньческий румянец? — Я тоже уже давно простил. — в какой-то момент он уже хочет схватить её за ладонь и сказать, что всё будет хорошо, успокоить её, чтобы она больше никогда не плакала, но понимает, что это будет неправильно. Это просто будет даже несвойственно ему. Он ведь всегда ыл холоден к ней, а тут резко ласки захотелось. Поэтому парень решает оставить её наедине со своими слезами. Проходит наверное минут десять и девушка наконец-то успокаиается, внимательно изучая глазами коричневые кудри азербайджанца. — Знаешь, Аз, я бы тебя даже сейчас обняла, — она отвернулась, чтобы он не видел её вновь накопившихся партий слёз, которые предательски текли. — Так в чём проблема? Обнимай, я впринципе не против, — он повернул голову к ней, убрав руки с железной ограды. — Я не могу...— повернувшись в нему, она посмотрела него "мёртвым" взглядом. Теперь и эта доброта, и искренность вмиг угасли.....И только сейчас мусульманин заметил, что кожа девушки бледна. Страшно бледна. И лишь кровавые засосы украшают её, словно лепестки роз... — С чего это вдруг? — ухмыльнулся парень, сокращая расстояние между их губами. Казалось ещё чуть-чуть и он наконец попробует их на вкус. Он даже не осозновал, что она лишь плод его воображения. — Может быть потому, что я умерла? — Азербайджан вздрогнул и всего лишь на секунду отвел взгляд от страха и, нахлынувших жутких воспоминаний. Когда он вновь повернулся, ожидая увидеть христианку, её уже не было. Лишь одинокая пачка сигарет сиротливо лежала на ограждении крыши. — О, Аллах...Почему я всегда забываю?