"23:00
сигнальный холм
там будут ответы"
Рядом с запиской снова лежали его вещи: фуражка и бережно зашитое пальто. Вместе с ними лежали джинсы цвета хаки, такие же, как и у пустынника, рубашка в красную и чёрную клетку и пара книг по разным темам, связанным лишь отдалённо. Эн нацепил на голову свой головной убор пилота, пальто и одел штаны. В комнату к старику заходить смысла не имело: скорее всего, он уже на обговоренном месте. Зайдя на кухню, он налил себе масла в супницу, разогрел его и залпом выпил — вот и весь завтрак. Не желая заставлять Эма ждать, Эн вышел из дома и побрёл по тёмному коридору к выходу из комплекса. Снова проходя по тёмным проходам, наследию человечества, молодому дрону вновь вспоминалось прошлое. Но теперь у него появился вопрос: «Может, и Эм помнит своё прошлое? Об этом определённо стоит спросить, даже если окажется что у него его нет. Не буду задавать его первым, не очень тактично выйдет.» Лифт поднимался наверх — тот лифт, на который он не успел запрыгнуть. Тот лифт, на котором и умчался теперь уже майор Чернов. Что за Республика? И почему они так непохожи на тех дронов, кого он видел на Коппере-9? Ещё больше вопросов возникало у Эна. Вопросов, на которые ответ, скорее всего, знал этот странный дрон, который стал ему как папа. Раскалённый от отдававшего своё тепло песка ветер ударил в лицо молодому дрону. «Удивительно, — думал он. — И как эти рабочие вообще выживают здесь?». Он сразу увидел ту самую антенну, по которой и полз в ту роковую ночь. Логически предположив, что именно под ней расположился старик, Эн направился к ней. И действительно, интуиция его не подвела: на подлёте к огромной башне, он услышал гитарные мелодии — точный признак Эма! Старик сидел на камне в своём пустынном одеянии, с гитарой наперевес. На горизонте сиял город Каеджант, изумруд пустыни. Он играл какую-то песню про звёздного человека, который ждёт на небесах. Эн тихо приземлился и сел рядом. — Прекрасная ночь, не правда ли? Навевает добрые воспоминания... А тебе что-нибудь напоминает? — не отвлекаясь от перебирания струн спросил Эм. — Ты хочешь узнать кем я был до того, как стал дроном-разборщиком? — Угадал. Не зря же ты говорил во сне о каком-то поместье... — Я разговариваю во сне? — Да, и очень громко. Буду с тобой предельно честен — ещё в первую ночь, когда я услышал из твоих сонных уст про Вычислитель, я понял, что ты не такой уж и простой дрон. Мы немного отвлеклись от темы. Так кем ты был раньше? — Первое, что я помню — это свалка дронов. Моя человеческая подруга, Тесса, вытащила нас оттуда — ну, в смысле Джей, Ви, меня и Син — и пристроила у себя дома. Девочки были горничными, я — дворецкий, мальчик на побегушках. Син называла меня «старшим братом», и с ней... было что-то не так. Она была... особенной. — Эм понимающе кивнул. — И я её старался защищать как мог. И в какой-то момент между мною и Ви загорелась искра. Потом Син оказалась заражена Сверх-Вычислителем, устроила кровавое торжество в поместье Эллиотов, превратила нас в дронов-убийц, уничтожила Землю, потом меня отправили на Коппер-9, а дальше — ты и сам знаешь. — Занятно. Ты настолько всё помнишь... Это достойно похвалы. — старик улыбнулся. — Без помощи Узи я б ничего не вспомнил. — с гордостью ответил молодой. Старик снова смотрел на город. — Так что это за «Республика» то? — через пару секунд молчания спросил Эн. — Я уж думал ты и не спросишь. Краткая версия: дроны выдворили людей, жили себе спокойно на местах работы своими коммунами, прилетел я, их запугал до смерти и они объединились. Теперь страх смерти исчез и их раздирают противоречия. — старик усмехнулся. — Всё как у людей. Культура, строения, мода, государство, экономика, конфликты — всё человеческое. Выкинув на мороз своих предков, дроны не смогли предложить чего-то нового и в наглую копируют прошлое. Разве не так? Эн задумался. А ведь и в правду, разве это всё не было уже до них? Можно ли вообще создать что-то новое существам, которым не было предначертано творить? В то время, пока сын размышлял о судьбах миров, Эм стрелял сигареты, одну за другой, одну за другой. И когда размышления были в самом разгаре, Эн заметил это. И задал вопрос, который изменил его отношение к своему отцу раз и навсегда. — Почему ты куришь? — такой простой, на первый взгляд, вопрос поставил Эма в тупик. Бежать от него было бессмысленно. Выдохнув, он лишь смотрел на тлеющий пепел папирос «Алюминморканал» и начал рассказывать. — Понимаешь, Эн... Некоторые привычки остаются с нами навсегда. У кого-то — это хрустеть пальцами, вертеть карандаш, ручку, грызть ногти. Мы уже даже не осознаём того, что это делаем. Это становится частью нас. Вот так же со мной, с шестнадцати лет. Тогда был очень холодный зимний день, а зима в Лесогорске крайне суровая, Сибирь, как-никак. Пережив первый разлад с девочкой, которую давно любил, я попросил у своих товарищей закурить. Казалось бы, мне что, дома табачного дыма не хватало? Батя дымил, как паровоз. Переработки его совсем не жалели. Родители всё тратили на моё образование. Деньги, время, здоровье. Помню, как мама плакала, вся седая — не выдерживали нервы работать изо дня в день, день—ночь—отцепной—выходной, год за годом. И я уехал оттуда, поступил в хороший ВУЗ, выучился, пошёл в JCJenson. Представь, к 30 годам — один из ведущих инженеров местного филиала! Головокружительная карьера! Но мне вечно чего-то не хватало. Да, были какие-то там подружки, менявшиеся как перчатки, но это всё было не то. И тогда я нашёл её. На бальных танцах, под первый вальс Грибоедова, это была любовь с первого взгляда. Говорю тебе — как в тех американских фильмах! Господи, как же она танцевала! Добрая, активная, красивейшая женщина, которую я когда-либо видел, а главное — интересная! И вскоре, после десятков проведённых вместе ночей, мы решили пожениться. Женитьба, квартира, машина, а тут уже и о первенце можно задуматься — хорошо, хоть получал много, семья могла бы спокойно жить себе припеваючи. Когда меня отправили в командировку по всяческим JCJensonовским делам, я узнал, что у меня будет сын. — вдруг, как будто ещё одно воспоминание открылось Эну, но сразу же погасло. — Это было за неделю до Судного Дня. — Так, значит, ты был человеком?! — молодой дрон оказался ошарашен таким поворотом событий. — Да, человеком из плоти и крови. — Н-но как?! Как ты стал... таким? — В тот день я находился в лаборатории при медицинском центре. Контроль качества. Ехал я на лифте, вместе с двумя другими хлопцами. А тут прилетает прямо сверху дрон-демонтажник. И всё, как в «Чужом» — затянул одного из моих коллег через люк наверх — и только кровь ручейками лилась. Вдруг он вылезает, хватает второго – и на моих глазах его растерзал. Господи, как же тот несчастный кричал! — и старик перекрестился. — Думаю — всё, моя остановочка. А дрон берёт, своими когтями останавливает лифт. Меня в охапку — и на этаж. А там дрон-горничная, говорит мне своим роботическим голосом: «Ну, что-же, &_₽[₽#=₽[ &₽#] {%] #=%, так и быть, не убью я тебя. Ты к ним очень хорошо уж относишься, и многих спас от свалки. Но ты можешь мне послужить, твои навыки копания в мусоре тут не понадобятся. ХА ХА ХА.» Напрасно я кричал, чтоб отпустили меня. А демонтажник-то идёт со мной под подмышкой, горничная за нами — и в комнату с аппаратом, похожим на МРТ. Только этих аппаратов двое, на левый положили меня, а на правый лёг этот разборщик. Запустилась адская машина — и ощущения, будто саму душу вынимают, так уж болела голова. Закрыл я глаза от боли, прекратила работать машина, открыл я очи свои, смотрю налево... — в этот момент Эм сделал ещё одну затяжку, такой силы, что чуть не выкурил всю папиросину одним махом. — А там я лежу. Корчаюсь от боли, кричу, как умолишённый. Пытаюсь на свои руки взглянуть — а они металлические. В первые секунды я и не заметил дроновского интерфейса. Я встал, потерял контроль и... Будто комья застряли в горле у него. Эм снова смотрел на город. Эн молча слушал его. Продлилась эта пауза долго, минуты две. В конце концов, собравшись с силами, Эм спросил: — Ты когда-нибудь пожирал своё собственное тело? — и повернулся лицом к Эну. То, что он узрел на лице своего отца, напугало его до глубины души. Там, в темноте его дисплея, далеко-далеко, Эну увиделась пара человеческих глаз. От страха молодой дрон отпрыгнул от камня и попятился назад. Буквально через секунду мираж исчез, и вместо двух жутчайших окуляров появилось обеспокоенное лицо Эма. Он подошёл к молодому дрону и, обняв, принялся утешать его. Наконец, спустя пару минут утешения, два дрона — отец и сын, снова сели на камень. — А что стало с нею? — Мертва. Я уверен в этом. — Эм глубоко вздохнул. — Долгие годы я мечтал о смерти. Воссоединиться с ними на руках у Господа. Только есть ли мне прощение после всех ужасов, которые я совершил? Долгие восемнадцать лет я жил без цели. Без тех, кого бы смог любить. Но ты, сын мой, был дарован мне милостивым Господом Богом, ради того, чтоб я смог искупить свои грехи. — Как я могу отблагодарить тебя, отец? — нежным тоном и немного смущаясь спросил Эн. — Сделай мне одолжение. Дай Узи покой. Живой или мёртвой, но ты должен вернуться к ней. Здесь есть излечение от Вычислителя, я это знаю. — Но как мне её найти? Конечно, скорее всего она от взрыва оказалась на орбите, но... круг поиска всё равно огромен. Они оба глядели в высь, в космос. Действительно, задачка «найди маленького дрона-рабочего в космосе» была не из лёгких. Краем глаза они оба заметили огромнейшие антенны, и шестерни закрутились в их мозгах. — РАДИОТЕЛЕСКОП! — словно знаменитое «Эврика!» прокричали они в унисон. — ПРИ ПОМОЩИ АНТЕНН МЫ СМОЖЕМ ЗАСЕЧЬ ЕЁ СИГНАЛ И УЗНАТЬ МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ! — АХ ТЫ, МОЙ МАЛЕНЬКИЙ ГЕНИЙ! И КАК Я САМ ДО ЭТОГО НЕ ДОДУМАЛСЯ? — захохотал старик, снял фуражку с головы Эна и начал трепать его по голове. — ЗНАЕШЬ ЕЩЁ ЧТО? ТУТ ЕСТЬ ПАРА ШАТТЛОВ НА РЕМОНТЕ! И, НЕ ЗАБЫВАЙ, ЗДЕСЬ БЫЛ ЦЕНТР ПОДГОТОВКИ ПИЛОТОВ, А ЭТО ЗНАЧИТ ЧТО? — ЧТО Я СТАНУ НАСТОЯЩИМ ПИЛОТОМ КОСМИЧЕСКОГО КОРАБЛЯ?! Они оба хохотали и обнимались. Наконец-то, у них был план по вызволению Узи. Подготовка к операции «Вечная весна» началась. Теперь Эн смотрел на звёзды с надеждой и целеустремлённостью. Где-то там, есть и его фиолетовая звёздочка. И скоро, уже очень скоро, он дотянется до неё рукой. Но пока надо готовиться. Теперь все силы их были потрачены на восстановление корабля.