В душе зияет рана и боль ее остра,
Как будто нож вонзился до конца.
И кровоточит сердце, не унять,
Лишь слёзы могут боль ту понять.
***
— «Конечно», — руки медленно соскользнули с клавиш. — «Лилит, разве ты умеешь…», — Парень не успел, и тонкие пальцы девушки бегали по фортепиано, как будто она каждый день практиковалась.- Тогда и разреши мне кое что» Пальцы Лилит грациозно скользили по клавишам, извлекая из фортепиано мелодию, наполненную тоской и надеждой. Её глаза были закрыты, она полностью погрузилась в музыку, забыв о суете и проблемах приюта. Внезапно, другая рука легла на клавиши, дополняя её мелодию глубокими, бархатными аккордами. Лилит открыла глаза и встретилась взглядом с Ригелем. Их руки соприкоснулись на клавишах, и по телу Лилит пробежала волна мурашек. Холодные пальцы Ригеля контрастировали с её теплыми руками, создавая удивительное ощущение. Они играли в унисон, словно две половинки одного целого, их музыка сливалась в единое гармоничное полотно. В этом мгновении не было места вражде и недоверию, лишь магия музыки и необъяснимое притяжение двух душ. Лилит чувствовала, как напряжение и усталость покидают её, сменяясь ощущением лёгкости и радости. Она не могла вспомнить, когда последний раз испытывала такое чувство спокойствия и умиротворения. Играя вместе с Ригелем, она забыла обо всех своих проблемах, растворившись в музыке и моменте. Когда последняя нота затихла, они ещё долго сидели в тишине, наслаждаясь приятным послевкусием совместного творчества. В этот вечер Лилит поняла, что музыка может быть не только источником утешения, но и мостом для сплочения двух людей, совершенно разных. — «Не знала, что ты можешь разделить музыку с кем-то другим,» — Она посмотрела на парня, разбитая губа не портила картины. Этот шрам делал его более мужественным. Хотя, вряд ли останется шрам, Николас довольно слабо ударил. — «Не знал, что ты можешь молчать больше минуты,» — Парень усмехнулся и продолжил говорить. — «Если человек умеет обращаться с инструментом, почему бы не подарить ему момент?» — «Ригель, если ты хочешь поиграть со мной в молчанку, то ты проиграешь.» — «Это почему? Ты настолько в себя поверила?» — Девушка ему не отвечала. — «Игра началась, я правильно понимаю?» — «Да, и ты проиграл, Ригель. Ну как так, ты вообще не ценишь тишину,» — девушка засмеялась, а парень сделал удивлённо-возмущённое лицо, но лишь улыбнулся. — «Ты поговорила с Никой?» — лицо девушки изменилось моментально. — «Нам не о чем разговаривать, она сказала, что я виновата в том, что Николас её не любит, и я всё испортила. Также, цитирую её, она теряется на моём фоне, по этому… а что по этому, я не поняла по сей момент. Сегодня они знатно оскорбляли тебя и, скорее всего, рассказали это всем детям приюта. Они перестали со мной разговаривать. И, может, именно они показали мой блокнот со стихами Маргарет, только они знали, где он лежит.» — «Лили, ты не переживаешь, и я это вижу. Если ты хотела заступиться за меня, то не стоит, я сам могу за себя постоять. Если Николас сможет набраться смелости и высказать всё мне в лицо, я, может, даже на секунду посчитаю его мужчиной,» — Парень смотрел на девушку глазами, полными спокойствия. — «Если хочешь дать им понять, что это они нуждаются в тебе, просто засмейся сейчас,» — он сказал это почти шёпотом, на что девушка посмотрела на парня с недоверием и, по инерции, издала смешок. — «Ты из ума выжил, или чего?» — она смотрела на него с глазами, полными непонимания. — «Так, я хочу тебе кое-что показать,» — парень заговорил громче и повернулся ко входу в зал. — «Твои друзья уже минут десять нас подслушивают. И им совершенно наплевать, что уже время спать. И их тут совершенно не ждут. Дорогие Ника и Николас, пройдите, пожалуйста, на сцену для того, чтобы начался цирк,» — дети вышли из-за угла и спокойно шли в сторону ребят. — «Я думаю, Лили не откажет нам, и мы пройдём в её комнату, и вы наконец объяснитесь, с какого интересного момента вы вдруг решили, что имеете право портить ей жизнь,» — Ригель встал из-за инструмента и направился в комнату к девушке. — «Если вы не пойдёте, я проведу с ней всю ночь наедине, ожидая вас.» Глаза Николаса наполнились гневом, и все направились в северную башню здания. Комната находилась в конце коридора. Ветер гулял между комнат. Девушка открыла дверь и включила свет. На стенах уже уютно висели её рисунки, а на кровати лежал новый блокнот с первым стихом. Тумба около окна и стол для уроков. Несмотря на уютную перестановку, которую девушка сделала своими руками, комната была серой. Ригель зашёл сразу после девушки и сел с ней рядом на кровать, облокотившись на стену. Ребята закрыли дверь. — «Ну что, дорогие шпионы, шантажисты и вымогатели, даже если ей не интересно, то я хочу послушать. Почему это вы вдруг решили вести себя как свиньи?» — Ригель смотрел на то, как ребята мялись, а Лили было неприятно их видеть, даже после столь крепкой дружбы. — «Не начнёте говорить хоть что-то, буду вскрывать ваши карты. Я не хочу провести с вами всю ночь.» Ника первая начала: — «Она сама сказала, что нам не о чем говорить, зачем ты вообще позвал нас, если она всем мои секреты рассказывает направо и налево? Разве это по-дружески, Лилит? И как-то она не сильно переживала по поводу нашей ссоры. Быстренько убежала к красивому мальчику и вообще не вспоминает про подругу,» — девушка говорила с явной злостью. — «Ника, а ничего, что ты сама выставила меня во всём виноватой, просто из-за того, что моя жизнерадостность, как выяснилось, не подходит под твои моральные принципы? К какому красивому мальчику я ушла, к Ригелю? Так, может, он единый, кто со мной разговаривает? Вы же всех подговорили встать против меня и Ригеля. Вы считаете это нормальным? Это подходит под ваши моральные нормы.» — Ригель видел, что девушка заметно напряжена, и просто запустил руку ей под кофту. Пальцами он вырисовывал узоры на её спине. Девушке было щекотно. Она не считала, что в этом есть что-то странное или пошлое. — «А зачем мне быть с человеком, который в удобный момент все грехи мира повесит на меня?» — девушка не хотела слушать этот бред. — «Ты же и сама понимаешь, что тогда сказала лишнего. Но ты не подошла сама. Вместо этого вы начали гробить Ригеля. А его за что? За то, что он повёл себя как друг и заступился за меня, по-моему, это не повод гробить его.» — «Да нет, повод есть. Зачем он ударил Николаса? Это тоже была защита? Он даже не был причастен к ситуации, а влез. Тогда он разговаривал не с ним, а с тобой, а он налетел и просто начал это избивать.» — девушка посмотрела на друга, который занервничал. Николас понял, что правда сейчас выйдет наружу. — «Да что ты, милая. Какой я плохой. Избил просто так твоего друга. Или всё-таки не просто так, а, Николас? Ну раз ты молчишь, тогда я расскажу. Николас подошёл поговорить с Лилит. Он, после её слова ‘хватит’, он схватил её за руку. Вот тогда, да, я вмешался. И, попрошу заметить, что и ударил он меня первый. Или это было не так, Николас? Если это не так, значит, я воплощу твою историю в жизнь,» — Ника посмотрела на парня с глазами непонимания. — «Получается, что не так уж я и виноват. Бить любимую девушку — это пик признания,» — парень ухмыльнулся. Ника опустила взгляд на последней фразе Ригеля. — «Если бы ты не вмешался, ничего бы не было.» — «Если бы да кабы, ну да ладно. Я вот что хотела сказать для вашего полного счастья: вы ей не нужны. Кажется, она за несколько дней не сильно поблекла. Вы молодцы, что показали своё истинное лицо и показали, что за её манеру поведения готовы сдать все её рифмы души. Может, не стоит теперь бегать за ней и следить за каждым её шагом? Мало ли, что могло бы быть, если бы вы за нами не наблюдали.» — «Ригель, пожалуйста, хватит,» — Лилит в первый раз обратилась к парню. — «Я понимаю, к чему ты ведёшь, и мы же здесь не для того, чтобы ещё больше поссориться, а для того, чтобы всё разъяснить. И единственное, что стоит сказать, что все ваши проблемы из-за того, что вы не можете поговорить между собой. И вы нашли крайнее звено. Вы подумали о своих чувствах, а вот обо мне — нет. Вы подговорили всех детей отвернуться от меня. Да, я бы и это смогла простить, только вот мне интересно, кто из вас сдал мои стихи Маргарет? Ответ на вопрос, почему я считаю, что это были именно вы: только вы знали, где они лежат. Чего хотели этим добиться? Что меня накажут? Запрут? Выгонят из приюта? Какие были цели?» — «Это была я,» — девушка ответила неуверенно. — «Я хотела, чтобы ты почувствовала, что такое, когда забирают самое дорогое,» — девушка говорила на полной серьёзности, но у Лилит это вызвало смех. — «Ты хочешь поговорить о самом дорогом? Ты была моим самым дорогим сокровищем. И ты отвернулась от меня. Вот тогда, да, я потеряла самое дорогое, но думала, что я для тебя тоже не пустое место, и на следующий день всё наладится, но всё пошло не так. Да, ты сдала мои записи, но я получила разрешение свободно передвигаться по зданию, и Маргарет наоборот похвалила меня. Ну и…» — «Отлично, ты теперь тоже в любимчиках,» — Николас сказал эту фразу с голосом, полным злости. Девушка закипала с каждым его словом, с каждым словом бывших друзей. — «Вы мне за дурочку держите, или что? Может, вы прикроете свои рты и перестанете меня перебивать? Я делала всё, чтобы вы улыбались. Вы не смогли принять мою доброту. Тогда даже самый добрый человек может быть грубияном. Ника, ты абсолютно не права вообще во всех своих убеждениях. Ты можешь делать что угодно, я не перестану быть весёлой и позитивной. Для того чтобы разрушить твою жизнь, мне понадобится дня три. Вы сплотились против двух людей и настроили всех, боже, удачи. Вы выглядите глупо и не стоите моего внимания. Ригель сделал всё, чтобы мы помирились. Но когда даже он понял, что дело гиблое, он смог понять мою сторону. Ника, ты знаешь меня лучше всех. Может, это тебе на руку, ну вперёд, расскажи всё. Скажи всё, что думаешь обо мне, и забудь. Ты не услышишь больше мой голос, не увидишь взгляд. Нас ничего больше не будет связывать. Строй свою жизнь как хочешь. Мне плевать, я больше не буду тебе мешать. Живи, люби, гори, я теперь тебе не помеха. Это же была твоя единственная проблема, а не твоя личная неуверенность. Удобно ты устроилась. Спасибо. Николас, мне тебе нечего сказать, я не могла подумать, что ты сможешь поднять на меня руку. Это ты на людей начал свою фобию проецировать? Или какая твоя позиция? Знаете, я могу говорить сколько угодно, только вот я вижу, что вам не нравится такая Лилит. Она же всегда добрая и смешная, а не честная и грубая. Да, я не замечала таких ваших качеств до момента, пока вы не открыли мне глаза. Я надеюсь, что вы рады, живите счастливо. Я и одна справлюсь.» — «Ты всё сказала?» — Николас встал и положил Нике руку на плечо. — «Пошли, пускай они наслаждаются одиночеством.» Ребята вышли из кабинета. Девушка почувствовала облегчение. Может, она и сказала лишнего, но всё равно не считала себя виноватой. Она уже и забыла, что Ригель всё это время держал руку у неё на спине. Он смотрел в никуда и просто слушал, что происходило. Лилит пару раз вздохнула, и парень нарушил тишину. — «Прости, я думал, вы сможете нормально поговорить. То, что ты говорила, было более чем искренне. Я рад, возможно, даже тому, что ты умеешь постоять за себя. Возможно, позвать их было главной ошибкой сегодняшнего дня. Не хотел испортить тебе настроение, которое, вроде, только начало улучшаться,» — парень убрал руку и поправил девушке футболку, впервые взглянув на неё. — «Зачем ты меня всё время щекотал?» — она обернулась на Ригеля и улыбнулась. — «Я не могла поначалу серьёзно говорить, потому что мне было щекотно, это какая-то подстава, молодой человек.» — «Ты была слишком напряжена, а то, что у тебя столь нежная кожа, я откуда знал?» — «Ага, всё ясно. Это было умышленное покушение на даму.» Девушка встала с кровати, а Ригель лишь приподнялся, ожидая продолжения. — «Я объявляю начало войны, не на жизнь, а на смех!» — «Чего?» Слова замерли на губах парня, растворившись в воздухе от неожиданности. В следующее мгновение он ощутил, как сильные, гибкие ноги обвились вокруг его талии, словно лианы, лишая возможности двигаться. Девушка, оказавшаяся за его спиной, начала безжалостно щекотать его бока и живот, вызывая взрыв хохота. Смех парня был необычным. Глубокий и бархатистый, он больше напоминал мелодичный перезвон колокольчиков, чем обычный человеческий голос. Каждый звук, вырвавшийся из его груди, был наполнен искренней радостью и весельем, заражая окружающее пространство позитивной энергией. Он пытался вырваться из плена щекотки, но безуспешно. Девушка, словно опытный охотник, не давала ему ни единого шанса на спасение. Её пальцы, словно маленькие электрические разряды, вызывали приступы неконтролируемого смеха, заставляя его тело содрогаться от удовольствия. В этом моменте не было места серьёзности и проблемам. Были только смех, радость и беззаботное веселье, разливающееся по комнате словно тёплый солнечный свет. — «Лили, пожалуйста, хватит,» — уже сквозь слёзы говорил парень. — «Всё, ты победила, всё, всё.» — Девушка смеялась от безысходности парня. — «Фух… ты всегда такая гиперактивная?» — «Ну, почти. У тебя задорный смех, возможно, я слышала его в первый раз,» — девушка поправила волосы. — «Сто процентов в первый, не делай так больше, пожалуйста.» — Парень поправил одежду и отошёл к окну, приоткрыв его. Девушка укуталась в плед. — «Ладно, прости, я не могу это просто так оставить. Ты им высказала, и что теперь?» — «Ригель, я только об этом забыла, почему ты так любишь портить весёлые моменты? Честно говоря, я не знаю. Наверное, до момента, пока меня не заберут, буду в одиночестве.» — Парень изменился в лице. И, поправив волосы, выдохнул и сказал: — «Мне пора. Доброй ночи.» Ригель медленно брёл по длинному, тускло освещённому коридору приюта, погруженный в свои мысли. Каждый шаг отдавался глухим эхом, отражаясь от холодных стен и напоминая ему о пустоте и одиночестве, которые царили в этом месте. В его голове крутилась одна и та же мысль, словно заезженная пластинка: Лилит скоро заберут. Рано или поздно появится семья, которая захочет удочерить именно её, такую яркую, добрую и талантливую. И тогда он снова останется один. Ригель не привык к привязанностям. За годы, проведённые в приюте, он научился держать людей на расстоянии, не подпуская их слишком близко к своему сердцу. Но с Лилит всё было иначе. Она была первой, кто проявил к нему искреннюю доброту и участие. Она не боялась его холодного взгляда и саркастических замечаний, видя за ними боль и одиночество. Лилит стала для него лучиком света в этом мрачном мире, другом, которому он мог довериться. И теперь мысль о том, что он может её потерять, наполняла его сердце тревогой и непонятной болью. Ригель остановился у окна в свой комнате, глядя на унылый пейзаж за стеклом. Серые тучи затянули небо, предвещая скорый дождь. В этот момент он ощутил себя таким же одиноким и потерянным, как это хмурое небо. — «Ну здравствуй, творец слёз.» — На пороге комнаты стоял Николас. Хоть они жили в одной комнате, Ригель всегда приходил, когда все дети спали, а уходил, когда те ещё не успели открыть глаза. Сейчас в комнате больше никто не спал. — «Маргарет в курсе, что ты только что вернулся от Лилит, и, кажется, она сильно недовольна.» — Ригель даже не повернулся, но все ждали его реакции. — «Не повернёшься. Хорошо, я не сомневался, что тебе плевать на Лилит, но что тебе от неё нужно? Может, секс? Хотя, почему может? Я не могу представить, чтобы в твоей голове было что-то другое. Она же даст всем направо и нале…» Ригель развернулся и направился в сторону парня. Он закатал рукава и поправил волосы. — «Продолжай. Говори.» — Парень повысил тон и подошёл почти вплотную. Он был выше Николаса. — «Закончи свою мысль, давай. Или смелости не хватит? Здесь ты уже не сможешь сказать, что я тебя первый ударил, верно? Ты жалок, поднял руку на девушку и выставляешь себя героем. Умный ход, чтобы поднять авторитет, ты хочешь самоутвердиться за мой счёт? Ты хочешь показать, что я жалок?» — Парень перешёл на крик и был в ярости. — «Какое право ты вообще имеешь говорить о ней? Ты не стоишь даже звука, а она не достойна слышать своё имя из твоего рта. Она выше этого. Вы не можете принять самих себя, ты ничтожество!» — Все дети в комнате напряглись. — «РИГЕЛЬ!» — В комнату зашла Маргарет. — «Выйди из комнаты.» Парень посмотрел на Николаса и вышел из комнаты в гробовой тишине. Николас выдохнул с облегчением. Ригель больше не появился в комнате. Маргарет поговорила с ним и, узнав все обстоятельства, вновь простила его. *** Девушка сгорбилась, прислонившись к холодной, шершавой стене. Её взгляд был пустым и безжизненным, словно отражающим внутреннюю пустоту, которая с каждым днём всё больше поглощала её. Мысли, словно назойливые мухи, кружились в её голове, терзая душу вопросами: «Сколько продлится это наказание? День? Два? Неделя?». Ночью сон не приходил. Стены её комнаты, обычно такие привычные, теперь казались давящими и враждебными. Она чувствовала себя запертой в каменном мешке, отрезанной от всего мира. Девушка понимала, что на этот раз легко отделаться не получится. Дни тянулись медленно и мучительно. Она ела без аппетита, читала без интереса, рисовала без вдохновения. Её комната превратилась в тюрьму, из которой не было выхода. Ночью, когда приют погружался в тишину, она кричала. Кричала от одиночества, от беспомощности, от отчаяния. Её душераздирающий крик, казалось, проникал сквозь стены, разносясь по всему зданию, но никто не приходил на помощь. Прошла неделя. Семь долгих, бесконечных дней. С каждым днём пустота внутри неё становилась всё больше, поглощая последние остатки надежды. Днём за дверью слышались шаги и голоса, напоминавшие ей о жизни, которая продолжалась где-то там, за пределами её заточения. Ночью же наступала гробовая тишина, которая ломала её душу, превращая её в крик боли и отчаяния в гром среди стен приюта.Вход был запрещен для всех без исключения. Всю эту долгую неделю Ригель проводил ночи под дверью девушки. Её душераздирающий крик стал для него невыносимой пыткой, разрывающей его сердце на части. Он не произносил ни слова, лишь молча опирался на стену и слушал. Слушал и страдал вместе с ней. Многие дети приюта видели эту картину — одинокую фигуру Ригеля, сидящую под дверью комнаты, откуда доносились крики отчаяния. Раньше он был известен своей холодностью и отстраненностью, но теперь все понимали, что девушка стала причиной его боли. В глазах остальных детей он превратился в «творца слёз», человека, который сам разделял её страдания. Но многие смеялись над парем. Днем его музыка была пропитана болью. Он закрылся в себе и не разговаривал ни с кем Для Николаса это было настоящим торжеством. Он с наслаждением наблюдал за мучениями Ригеля, чувствуя своеобразное удовлетворение от того, что его план сработал. Ника, напротив, начала осознавать свои ошибки. Слыша крик девушки, она не могла забыть о том, что произошло не так давно. Видя страдания Ригеля, она понимала, что стала частью жестокой игры, которая принесла боль невинным людям. *** стук в дверь. — «Маргарет, разрешите.» — парень склонил голову — «Выпустите Лилит, это убивает ее. Я обещаю, что не подойду к ней, не скажу ни слова, дайте ей возможность ходить по приюту. Она не выдержит большего заточения.» — «Ригель, ты говоришь мне правду?» — парень кивнул — «Хорошо, пройди в свою комнату, я выпущу ее, но помни что ты дал мне обещание.» Ригель, сгорбившись, шёл по коридору, когда на встречу ему вышла воспитательница, Маргарет. Их взгляды на мгновение встретились, но в них не было ни приветствия, ни сочувствия, лишь холодное равнодушие. Маргарет, кивнув в сторону комнаты девушки, прошла мимо, оставив за собой слабый запах лавандового парфюма. Ригель свернул в мужской корпус, чувствуя, как с каждым шагом нарастает тяжесть в его сердце. Он знал, что сейчас происходит в комнате девушки. Знал, что Маргарет пришла, чтобы «воспитать» её, используя свои жестокие методы. Дверь в комнату девушки отворилась. Она подняла голову и посмотрела на Маргарет пустыми, серыми глазами, в которых не было ни страха, ни боли, ни надежды. Только бесконечная пустота и отчаяние. Маргарет, с притворной заботой в голосе, начала говорить, но её слова звучали фальшиво и лицемерно. Девушка молчала, не в силах произнести ни звука. Она знала, что любые попытки оправдаться или защититься будут бесполезны. Ее заточение закончилось или только началось. криков больше не было. Дети спали спокойно как и раньше. Весь следующий день Лили преследовала Ригеля, но он растворялся словно туман по утру.Она не понимала что происходит. Одним из вечеров девушка услышала знакомую музыку. Она направилась в комнату с роялем и подошла к парню. — «Ригель,» — он не повернулся — «Уходи, Лилит.» — Девушка обошла его чтобы взглянуть в глаза — «Ригель, что случилось?» — он поднял глаза — «УХОДИ» — Парень крикнул это слово, которое отозвалось эхом в груди девушки. Слёзы, словно жемчужины горя, покатились по её щекам, оставляя сверкающие дорожки на коже. Она развернулась и бросилась бежать, стремясь унестись прочь от боли, от слов, которые эхом отдавались в её сердце. Её силуэт быстро растворился в полумраке коридора, оставив после себя лишь шелест платья и призрачный аромат её духов. Он опустился на пол, обхватив голову руками, словно пытаясь удержать в себе ураган противоречивых эмоций. Тяжесть её боли легла на его плечи невидимым грузом. Он понимал, что своими действиями причинил ей нестерпимую муку, но это была цена, которую он должен был заплатить за её свободу, за шанс на новую жизнь. — «Прости меня, луна» — он сказал это шепотом — «Прости...»