Тогда.
Тишину нарушал лишь шорох бумаг да их дыхание. В течение нескольких часов генерал просматривал личное дело Достоевского – молодого учёного, достигшего в своём возрасте неплохих результатов. Лучшие оценки в университете – призовые места на конференциях, ежемесячные статьи в научных журналах. Но самое интересное - юноша создал чип, способный отключать центр страха в мозге. Армия уже взяла в оборот данную технологию – невероятный успех! - Что ж, - папка с досье резко закрылась, отчего Фёдор слегка подпрыгнул на стуле, - в науке Вы делаете успехи, господин Достоевский. - Благодарю. Но позвали Вы меня не для того, что б восхищаться наукой, - юноша не боялся смотреть в глаза Фукути. Тот был обычным воякой – грубым, неотёсанным, с тупыми шутками – героем баталий. Оти обнажил оскал. Его хохот был громом, катящимся по небесам. - Вы весьма прямолинейны, господин учёный. Признаю, подобная черта в людях мне нравится куда больше, - генерал сладко причмокнул губами, и Фёдора перекосило от презрения, - сразу к делу… По ходу объяснений сути дела, Достоевский всё больше заинтересовывался. Работа выходила интересная, хоть немного и не вписывалась в рамки его компетенции. Глаза начали немного мерцать присущим парню азартом, и под конец разговора он уже был согласен, но… - Понадобится несколько лет на подготовку этого оружия. - Конечно, мы учли данный факт, перед тем как предложить Вам работу. Подождать не проблема, но есть один нюанс – ожидается стопроцентный успех. А вот и подвох. Учёный нахмурился, уперев стеклянный взгляд в пол. Неизвестно сколько лет понадобится для нужного результата. Может, он так до конца жизни не выполнит заказ. Рисково. Фукути заметил перемены на лице собеседника. Он быстро взял карандаш, начертив на небольшом листике пару цифр, и протянул его к краю стола. Достоевский, наконец, вынырнул из собственных мыслей, переведя взгляд на бумажку. Число не устроило парня – он поднял карандаш, дорисовав пару нолей. А чертёныш знает себе цену! Оскал на лице генерала стал шире. Фёдор знал – остальные кандидаты не захотели возиться с этим делом, поэтому они решили обратиться к нему, а значит, согласятся на любые условия. Ему не понадобился ответ, что б продолжить : - И ещё – команду я соберу сам. Не хочу видеть ваших людей в своей лаборатории. Отчёты писать умею – главное ведь результат? - И всё же я вынужден буду время от времени наведываться к Вам. Достоевский махнул рукой, зная, что военные любят контролировать свои проекты. - Как Вам будет угодно. ***Путь же беззаконных – как тьма; они не знают, обо что споткнутся.
(Притч. 4. 19)
Гул сирены остался позади. Она ударялась о стенки черепной коробки, вколачиваясь в искалеченный разум. По белому коридору тянулась алая полоса и следы босых ног. Одной рукой Осаму держал тёплый пистолет, а второй сжимал волосы на макушке Гоголя. Бурая коса тянулась сзади. Он старался сделать всё красиво. Сначала рассёк мягкие ткани – кожу, фасции, мышцы, потом пальцами нащупал белеющие позвонки и отыскал подходящую щель. Забрал в каком-то кабинете ножи для ампутации конечностей - осторожно разделил кости. Осаму впервые видел спинной мозг вживую – для студентов медиков был бы прекрасный учебный препарат. «Может, хоть так ты будешь меньше болтать языком», - между делом возникла мысль. Зачем он тащит его голову - Дадзай не понимал. Просто…захотелось… Губы сложились в кривую усмешку. Утробный хохот в пустом коридоре звучал по-звериному страшно. Расслабленная поза напоминала больше хищника, вырвавшегося из клетки. Пса, которого всю жизнь избивали палками, называя это «воспитанием». Хотя Фёдор смотрел на него скорее как на свою лабораторную крысу. Очередную неудавшуюся попытку. По вискам била сирена, включённая около часа назад медсестрой. Голова ужасно болела, а к горлу подступала тошнота. За закрытой дверью слышались крики и визг работников. Чем тише становилось, тем ближе воспитанник. Сломленный, потерянный – словно слепой мышонок он неаккуратно делал первые осознанные шаги. Ублюдок шёл по его душу. «Художник никогда не пишет на грязном полотне». «Где Николя, мать его? Неужели, тоже подох?», - Достоевский закипал от злости. « А вдруг и правда, помер?», - лицо позеленело от страха. Мужчина упал в кресло не веря собственным выводам. Неужели этот клоун так легко умер? Неужели Сибусава тоже? Не так быстро! Осаму не настолько силён, что б убить всех работников… Или силён? Фёдор же сам постарался найти мальчишке лучших учителей. Да, они иногда избивали того, но зато какой результат! Если мышонок и вправду сумел всех перебить… Внутри появилось извращённое ликование. Такое дикое, будто спустя многие годы упорного труда он изобрел панацею. От размышлений, учёного бросило в пот. Руки начали дрожать, а нижнее веко слегка подёргивалось. Дверная ручка медленно опустилась, щёлкнул замок. Зрачки сузились до маленьких точек, дыхание приостановилось. На пороге стоял высокий парень. Как же он вырос! Первыми в глаза бросились огромные пятна крови на рубашке – потом смазанное лицо, ставшее чуть острее из-за операции. Лишь потом Достоевский заметил, что мальчишка что-то держит. Не успел он хорошо рассмотреть – это что-то покатилось к ногам. На мужчину уставились стеклянные зрачки . Изо рта вывалился отвратительный язык – оттуда же выпал большой сгусток чёрной крови. Фёдор скривился. Мерзость. Он возвратил взгляд к двери. Осаму не спешил двигаться, привалившись плечом к косяку. В темноте кабинета, учёный ненавидел яркий свет, прищуренные глаза весело мерцали. По лицу пробежала судорога. Достоевского бесил взгляд воспитанника. - Где Сибусава?, - прохрипел мужчина. Осаму лениво взмахнул плечом. - Им занимается Ацуси. Фёдор резко поднялся с кресла, так что чужие черты поплыли. - Неблагодарная тварь!, - убийцу позабавила его реакция. Что это? Ненависть? - Сядь на место, Достоевский, - парень поднял пистолет, подходя ближе. Но мужчина не намерен подчинятся капризному мальчишке, внезапно взбесившемуся после вживления чипа. Учёный остался стоять, наблюдая, как к нему подходит парень. - У меня для тебя несколько вариантов, - начал Дадзай не обращая внимания на непослушание - другого он не ожидал. – Первый…, - Осаму обхватил челюсть мужчины рукой, пальцами надавливая на сустав. Когда рот открылся, внутрь проник грязный ствол пистолета, упираясь в заднюю стенку глотки. Фёдора чуть не стошнило. Удержало лишь желание не захлебнуться собственной рвотой, - … я с удовольствием размажу твои драгоценные мозги, а второй…, - парень резко отпустил Достоевского, - … ты поможешь найти всех причастных к исследованиям, и убить их. - С чего ты взял, что я соглашусь на второе? - А, так ты выбрал второе! «Чёрт!», - Фёдор сделал вид, что вовсе не облажался. - Что ж, чудно, - пропел Дадзай, плюхаясь на родной диван и случайно задевая ногой голову Николая, - потому что у меня как раз закончились патроны!