Аудиенция Цзян Ваньиня с Главой Цзинь подошла к концу, и они покинули Зал Познания Меча, дабы продолжить общение в более неформальной обстановке. Расположившись в открытой беседке на берегу озера, заклинатели вели неспешный разговор уже как дядя и племянник. Цветение было в самом разгаре, и водная гладь, усыпанная сотнями раскрывшихся лотосов, напоминала собой пышный благоухающий сад. Нежный цветочный аромат витал в воздухе и, кажется, даже обрёл телесное воплощение в виде лёгкой полупрозрачной дымки, окутавшей две статные фигуры. Ажурная резьба тонкой работы, украшавшая низкий чайный столик из ценного дерева, дорогие фарфоровые чаши, выверенные жесты благородных господ — в беседке царила поистине изысканная атмосфера. До тех пор, пока стоивший баснословных денег отборный сорт зелёного чая не пошёл из точёного носа Главы Ланьлин Цзинь.
— Кхе… Дядя, думаю, мы вполне можем прерваться и уделить время Господину Вэю, — откашлявшись, произнёс Цзинь Лин, вытирая лицо белым платком с золотой вышивкой.
«Прибыл господин по имени Вэй Усянь. Он пленил тёмного заклинателя и просит аудиенции с Главой Цзян»,— именно эта сказанная слугой фраза прервала чинное чаепитие и заставила Цзинь Лина захлебнуться. Исчерпывающая и понятная. Сих слов было вполне достаточно, дабы в красках представить, кого и в какой ситуации они встретят у главных ворот. Но, когда Глава Цзинь воочию увидел неожиданного гостя, то за неимением чая чуть не поперхнулся воздухом.
Вэй Усянь предстал перед Главами во всём великолепии: безукоризненная осанка; скромная улыбка; кроткий взгляд; аккуратно заплетённые в хитрую причёску волосы; белоснежные одежды с широкими рукавами. Прекрасен с головы до обутых в ослепительно-белые сапоги ног. И как только умудрился дойти в таком виде? Ведь подошва была столь чистой, словно Вэй Усянь не касался бренной Земли, а парил по Небу, спустившись только ради аудиенции с Главой Цзян. Даже сопровождавший возвышенного заклинателя связанный неопрятный человек с тряпкой во рту совершенно не портил сей божественный облик.
— Глава Цзян, благодарю за оказанную любезность, — Вэй Усянь поприветствовал Цзян Ваньиня глубоким, полным признательности поклоном, а его «спутник» сдавленным мычанием. После, снова согнувшись и церемониально сложив руки, обратился к Цзинь Лину: — Глава Цзинь, какая неожиданная удача встретить вас здесь! — на словах «неожиданная удача» лицо юноши раздражённо дернулось, но вскоре ему и вовсе суждено было вытянуться от изумления и неловкости происходящего. Ведь Вэй Усянь решил отыграться, втянув Цзинь Лина в сию постановку, сделав своим соучастником: — Теперь этому скромному мастеру не придётся совершать долгий путь в Ланьлин, дабы преподнести вам результаты своего труда. — Заклинатель извлёк из рукава бумажный конверт с неизвестным содержимым, затем в вежливом жесте протянул тот Главе Цзинь, услужливо проговорив: — Прошу, вот талисманы, которые вы заказывали.
— Да…
Невероятное везение. Эти… Талисманы мне крайне необходимы. Благодарю, — улыбка Цзинь Лина вышла столь натянутой, что от неё грозилось треснуть всё лицо. А его, между прочим, приходилось держать огромнейшим усилием воли.
Наблюдавший за данной медовой сценой почтительного расклинивания Цзян Ваньинь «безжалостно» напомнил о первоначальной цели сего маленького «собрания», имея при этом слишком уж терпеливый для своего характера вид:
— Зачем вы здесь?
— Ох! Смиренно прошу прощения за подобную бестактность! — Вэй Усянь встрепенулся испуганной пташкой, глаза его наполнились искреннейшим раскаянием: — Я наслышан, что Глава Цзян ведёт неустанную борьбу с тёмными заклинателями, и решил поучаствовать в столь благородном деле! — взгляд «восторженного последователя» приобрел крайне виноватое выражение: — К сожалению, моё нынешнее положение вынуждает просить награду за поимку этого негодяя.
— Какое такое положение? В Ордене Гусу Лань проблемы с деньгами? — фраза Главы Цзян вышла грубой, но голос выдавал замешательство, в итоге придав сим словам оттенок доброжелательного беспокойства.
Вэй Усянь печально опустил глаза, став ещё очаровательнее и трогательнее:
— Понимаю, подобная просьба меня совсем не красит… — после, подняв голову, уверенно продолжил: — Что касается Ордена, мне пришлось его покинуть. Как бы ни старался — совершенно не вписываюсь в их круг! И это неприятие у нас с Гусу Лань взаимно, так что ушёл я без скандала. Тысячи правил слишком ограничивают мою натуру изобретателя, когда душа всегда стремилась достичь невозможного, — брови Цзинь Лина взлетели вверх от такой наглости:
«Чересчур подлый приём!» — Может быть, у Главы Цзян найдётся для меня какая-нибудь работа? Любая. Я неприхотлив. — Окончание фразы и вовсе едва не лишило Цзинь Лина самообладания:
«Что себе позволяет этот притворщик?! С трудолюбием Вэй Усяня всю работу за него сделают лютые мертвецы!»
— Отрадно слышать, что вы разделяете девиз Ордена Юньмэн Цзян, но он не нуждается в обычных слугах. — красноречие не подействовало, более того, когда дело касалось родного Ордена, Глава Цзян всегда был слишком суров и требователен. Придирчиво оценив нового возможного адепта внимательным и строгим взглядом, он произнёс без капли заинтересованности: — Не наблюдаю на вашем поясе ни меча духа, ни любого другого. Вы не фехтуете? Каков ваш уровень совершенствования?
— Э… — пару мгновений назад Цзинь Лин внутренне кипел от недовольства приторно-сладкими словами Вэй Усяня, но когда они не сработали, то юноше пришлось вступиться за нерадивого оратора: — Дядя, господин Вэй — непревзойденный мастер талисманов, гениальный изобретатель и знаток тёмных исскуств, — похвалы давались столь тяжело, что Цзинь Лин физически ощущал на теле сковывающую удушливую липкость потёкшей изо рта слащавой речи: — Помнишь, я рассказывал тебе о случившемся в имении Бай? Господин Вэй тогда меня очень выручил. Впоследствии, я как Глава ещё не раз обращался к нему за помощью в борьбе с тёмными тварями на территориях Ланьлина, — под конец юный Глава Цзинь напряжённо заскрежетал зубами, пытаясь избавиться от хрустящего на них сахара.
Цзян Ваньинь криво усмехнулся:
— Пользуешься чужими услугами вместо того, чтобы посоветоваться с родным дядей?
— Я… Я… — Цзинь Лину захотелось поменяться местами с пленённым тёмным заклинателем, тряпка во рту ещё никогда не была столь желанной.
— Глава Цзян, ваш племянник никоим образом не хотел вас обидеть! Совсем наоборот! — Вэй Усянь встревоженно выставил вперёд руки в примирительном жесте, широкие белые рукава взметнулись следом, словно журавлиные крылья: — Глава Цзинь печётся о вашем имени, ведь, прими он помощь от вас, и злые языки могли бы счесть это за вмешательство в дела чужого Ордена. Что в дальнейшем привело бы к обвинениям в вашем желании захватить власть в Ордене Ланьлин Цзинь.
— Да, верно. Именно это я и хотел сказать!
Переживания оказались напрасными: судя по всему, Глава Цзян лишь изображал из себя уязвлённую гордость, иначе его недовольство не развеялось бы парой фраз.
— Ладно, опустим пустые разговоры. Дела Ордена Ланьлин Цзинь меня действительно не касаются, вы можете сотрудничать с ним сколько угодно. Но чем, в таком случае, вы будете полезны Ордену Юньмэн Цзян?
— Возможно, Главу заинтересует укрепление защитного купола? Я могу быть полезен в изготовлении артефактов и в качестве советника тёмных искусств, ибо уровень моего совершенствования как заклинателя крайне низок. Раньше я обладал достаточно выдающимися способностями, но с утратой Золотого Ядра от них остались только воспоминания.
— Ты! — Цзинь Лин в ужасе успел выкрикнуть лишь это. Слишком травмирующее событие. И неважно, что дядя о нём не помнил.
Лицо Цзян Ваньиня при сих словах исказилось от боли: брови сошлись на переносице, глаза страдальчески зажмурились, на лбу выступил пот. Пошатнувшись, он опустил голову и с силой прижал пальцы к вискам.
Цзинь Лин и Вэй Усянь замерли в тревожном ожидании. Однако, спустя мгновение, Глава Цзян поднял сосредоточенный взгляд и проговорил достаточно ровно и сдержанно, хоть и с ощутимым трудом:
— Это вправду достойно обсуждения. Я распоряжусь, чтобы вам выделили комнаты. Отдохните после дороги, детали обговорим завтра в частном порядке.
Цзинь Лин устало вздохнул, запоздало осознав свою ошибку:
«Если дядя совершенно не помнит Вэй Усяня, то должен был забыть не только об истории с пересадкой, но и о потере Золотого Ядра. В таком случае, подобный рассказ несостоявшегося заклинателя может вызвать либо сочувствие, либо интерес, но точно не пробуждение воспоминаний. В конце концов, риск неудачного совершенствования есть всегда: начиная от неверно сформировавшегося Ядра, заканчивая тяжелым заболеванием с нарушением тока Ци.»
Пока Цзян Ваньинь занимался передачей пленного охране, Цзинь Лин грубо схватил другого тёмного заклинателя под руку и, потащив за собой, раздражённо бросил напоследок:
— Дядя, я покажу Господину Вэю окрестности.
Навести порядок в доме,
Непорядок в голове,
Молча слушать песни леса
На забытом языке.©
Ласковыми пинками сопроводив дорогого гостя до безлюдной лесистой местности, Цзинь Лин не менее «нежно» поинтересовался:
— Вэй Усянь! Что за представление ты устроил?
— А что не так? Разве супругу Лань Ванцзи не положено носить белое? — Вэй Ин ехидно улыбнулся. Ему-то однозначно понравилось играть новую роль. И хоть Цзян Чэн из-за потери памяти совершенно не понимал сути шутки с переодеванием, задора Вэй Усяня это нисколько не убавило. «Супруг Лань Ванцзи» уже и не помнил, когда в последний раз так веселился. Дурачиться в Облачных Глубинах попросту не хотелось — ощущения не те. Всё равно, что глухому похабные песенки петь. А вот от искренней реакции возмущённого Цзинь Лина пробирало на смех, но приходилось держаться.
— Плевать на одежду! С остальным-то что? Причёска, словно у девицы на выданье!
«Почему ты не выглядишь как лохматый раздолбай?» — додумал Вэй Ин истинную мысль юноши, после скромно ответил, картинно пригладив единичные торчащие волоски:
— Я просто прибрал волосы, чтобы выглядеть опрятнее. Цзян Чэн не любит неряшливых.
— Решил притвориться невинным «белым лотосом»?! В этом твой план?!
Состоявшего в скандально известном браке Вэй Усяня уж точно нельзя было назвать «невинным», а вкупе с праведным гневом обеспокоенного Цзинь Лина данное определение звучало ещё смешнее.
— Да ты хоть представляешь, как это сложно? — еле удержав дикий хохот внутри, «белый лотос» принялся смиренно перечислять те многочисленные критерии, коим ему путём неимоверных страданий приходилось соответствовать: — Естественная красота, грация и послушание, трудолюбие и бережливость, происхождение из уважаемой семьи, уровень развития не слишком высокий, личность не слишком сильная, не слишком разговорчивая, голос не слишком громкий, хорошее отношение к Цзинь Лину.
Цзинь Лин, строго сдвинув брови, внимал со всей серьёзностью, терпеливо пытаясь найти смысл в словах Вэй Усяня, но, услышав собственное имя, всё-таки не выдержал:
— Что за бред ты несёшь?!
— Вообще-то, это требования твоего дяди к невесте, — претендент в лучшие спутники на тропе самосовершенствования обольстительно улыбнулся, затем, мечтательно прикрыв глаза, томно проговорил: — Не стоит обижать его представления об идеале.
Ослепительная улыбка Вэй Ина не сползла с лица, даже когда её затмило сияние покинувшего ножны Суйхуа:
— Вэй Усянь! Проклятый обрезанный рукав! Из Ордена муж выгнал, так вздумал соблазнить дядю?! Смерти ищешь?!
Цзинь Лин явно вознамерился пригвоздить Вэй Ина мечом к ближайшему дереву, словно коллекционер белую бабочку.
— Ахах! Конечно же, нет! Я, как-никак, всё ещё в браке! Да и не выгоняли меня — сам ушёл ради помощи! Это необходимо, чтобы понравиться Цзян Чэну. Просто понравиться, без всякого скрытого смысла! — Вэй Ин и сам не заметил, как среди кучи торопливо сказанных слов затесалось это сомневающееся «всё ещё».
— И как же дядя тебя вспомнит, если ты намерен изображать из себя другого? — клинок по-прежнему был угрожающе направлен на оправдывающегося всё ещё состоявшего в браке Вэй Усяня.
— Разумеется, это не продлится долго! Мне нужно заслужить доверие Цзян Чэна, чтобы он почувствовал себя свободнее и раскрылся. Сам же говорил, сейчас он другой. Вот ради знакомства с Главой Цзян всё это и сделано! — Вэй Ин и «под угрозой расправы» оставался весел и добродушен, и даже начал раздавать житейские советы: — Когда очень хочешь с кем-то подружиться, то волей-неволей стараешься произвести хорошее впечатление. При длительном знакомстве уже можно показывать свою дурость, ахах!
Цзинь Лин убрал оружие только при словах о дружбе. Наверняка, подобная ситуация была ему знакома, ведь при своём характере «юной госпожи» тот не мог не испытывать проблем при общении.
— Я и сам надеюсь, что смогу побыстрее сблизиться с Цзян Чэном, а то чуть руки в кровь не стёр, пока полоскал эти траурные одежды по три раза на дню! Глаза б мои не видели белое! — Вэй Усянь эмоционально всплеснул руками, и из широкого рукава показался кончик чёрной, словно ночное озеро, флейты. Цзинь Лин невольно улыбнулся. В конце концов, они делили одну надежду на двоих.
Я только там,
Где звук дрожит у губ желанной пристани,
И где глаза твои стрижи,
И где глаза твои стрижи скользят по небу пристально.©
