О тонкостях работы механизмов.

Впервые он замечает это, когда входит в комнату и видит Нила и Кевина, смотрящих матч их следующих противников. В тот день внимание Эндрю привлек интерес Кевина к лицу Нила. Вместо того чтобы пялиться в экран, он краем глаза смотрел на другого. Конечно, он отвернулся, стоило Эндрю зайти, но с каких это пор Кевин Дэй интересуется чьим-то лицом больше, чем своим драгоценным экси? Пожалуй, стоило заподозрить неладное еще тогда, потому что подобные ситуации стали происходить всё чаще. Эндрю видел, как Кевин задерживал взгляд на беговых шортах Нила во время тренировки, как терял дар речи, когда их лица случайно или не очень оказывались близко. Эндрю долго наблюдал за проявляющимся кризисом ориентации Кевина Дэя и в какой-то момент не выдержал. Однажды он подошел к Кевину вплотную в тишине их общей комнаты и прошептал так тихо, что, пожалуй, услышат это только они вдвоем: — Не заигрывайся, Дэй. Я ненавижу делиться. Он знает, что Кевин поймёт. Кевин — умный мальчик, хорошо соображающий и знающий своё место. А уж если не поймёт — это будут только его проблемы. И с того момента парень действительно становиться сдержаннее, отводит глаза в нужный момент, контролирует руки. Впрочем, это хорошо. Это то, чего Эндрю и добивался и теперь он может спокойно выдохнуть. Не то чтобы эта ситуация его сильно волновала. Нил красив, бесспорно. Кто угодно испытает кризис ориентации при ближнем контакте. Эндрю не ревнив, но ему не нужны проблемы с Кевином. Этот человек достаточно умен, чтобы не вляпываться туда, куда не надо. Жизнь восстанавливается, и все возвращается на круги своя, теперь они снова могут существовать своим странным механизмом, который образовался после страшных событий прошлого года. Переехав в комнату к Эндрю, Нил стал больше времени проводить с Кевином, и тот, сам того не замечая, стал третьей деталью в их системе. Они вместе просыпаются, завтракают, вместе собираются на тренировки, смотрят фильмы по вечерам и делают ремонт в комнате, переживают плохие дни. Кевин всегда был важен, с самого своего появления в команде. Он был неотъемлемой частью жизни Эндрю и каким-то образом остался ею, даже когда Нил занял все время и пространство. И это хорошо. Но потом Эндрю стал снова замечать сдвиги. Но уже не со стороны Кевина, а со стороны Нила. Все эти микродвижения, которые, кажется, никто не замечал, кроме Эндрю. То, как Нил задерживает взгляд на лице Кевина во время разговора, или как наклоняется к нему. Потребность во времени и внимании Дэя, а также личная заинтересованность, когда кто-то о нём говорит. Конечно, у Нила всегда был интерес и к Эндрю, и к Кевину, из-за чего даже глупо было спорить на его ориентацию. Итак, ведь всё понятно, надо только присматриваться получше. Но в какой-то момент всё поменялось, и Нил стал смотреть только на Эндрю. И потому так странно видеть со стороны их неловкие потуги в дружбу. Было бы смешно другим в этой ситуации, но не Эндрю. Потому что Нил заинтересован в Кевине. Знакомое чувство пробирается в грудь и шкрябает своими противными коготочками. Стоило бы поговорить об этом с Би, но Эндрю не хочет поднимать эту тему. Ни слова он не произнесёт, потому что не хочет погружаться в эти мысли. У него нет желания думать о том, что его снова отодвинули на второй план. Всю свою жизнь Эндрю наблюдал, как люди выбирали кого-то другого вместо него. В целом это привычно. Это всегда было логично и понятно для него. Зачем людям выбирать Эндрю, когда есть кто-то другой? Эндрю никогда не было достаточно, он никогда не был достаточно значим. Всегда был кто-то ещё. Не так больно с этим смириться и жить дальше, не позволяя надежде даже пытаться зародиться где-то в подсознании. Но что ему делать, когда эту надежду дали? Ласково и нежно положили в руки и пообещали, глядя своими красивыми влюблёнными глазами, что никого, кроме тебя, нет и никогда не будет? Надежда постепенно и очень несмело превращается в веру. А потом эти влюблённые глаза смотрят на другого. И это больно, больнее, чем обычно. Больнее, чем он готов признать. Эндрю смотрит на Нила и Кевина и всё видит. Но он не собирается этому мешать. Просто отступает постепенно, шаг за шагом. Как делал всегда, и всегда, видимо, будет. Просто меньше времени проводит с Нилом, позволяя ему выбирать. Больше не зовет его никуда, чтобы наблюдать, куда тот пойдёт. На самом деле он не хочет этого делать, он хочет вцепиться в Нила руками и ногами и прорычать "МОЁ", не отдавая его ни Кевину, ни кому бы то ни было еще. Но "его" тут больше нет. Нил больше ему не принадлежит и никогда не принадлежал на самом-то деле. Эндрю не нужно было попадаться в эту глупую ловушку. Эндрю чертовски не любит делиться. Но ещё больше он не хочет заставлять Нила делать что-то, чего он не хочет. Например, быть с Эндрю. Нил быстро замечает, что что-то пошло не так. У Эндрю случались плохие дни, когда он меньше разговаривал, не звал Нила и больше времени проводил наедине. Такое обычно могло происходить пару дней, ну, от силы неделю, но не больше. Эндрю не говорит с ним, не смотрит на него, никуда не зовет, но каждым своим поцелуем будто пытается что-то доказать. Он держится крепче обычного, вжимается, будто пытаясь припечатать к себе, не желая отпускать, а потом резко отрывается и уходит. Позже пропали и поцелуи, после которых Нил окончательно выпал из орбиты Эндрю. И это больно. Чертовски больно. Что Нил сделал не так? В чём ошибся? Нил всегда дает Эндрю личное пространство и возможность бороться со своими демонами самостоятельно, но это? Не мог же он и впрямь вот так просто надоесть Эндрю? Вечером после тренировок Нил поднимается на крышу, зная, что точно встретит там Эндрю. И он действительно находит одинокую и сгорбленную черную фигуру в окружении сигаретного дыма, от вида которой тоскливо сжимается сердце в груди. Нил аккуратно подсаживается рядом и начинает тихий разговор. И пусть Эндрю продолжает делать вид, что никого кроме него здесь нет, Нил рассказывает о том, как у него прошёл день и что нового вытворили новички. Не выдержав, Нил психует и спрашивает, в чём дело и в чём он провинился, но в ответ лишь слышит: — Иди и рассказывай всё это Кевину. Нил в недоумении поворачивается к Эндрю. — И какого чёрта я должен рассказывать всё это Кевину? Эндрю медленно продолжает выкуривать сигарету и выдыхает клубочек дыма, чем ещё больше подбешивает. — Не знаю, вы же с ним так близки. Иди, расскажи ему, как прошел твой день, посмотрите свои тупые матчи и обнимитесь под конец. — Эндрю, — В шоке Нил даже растерял все слова. — Что происходит? — Ты влюблен в него, разве не видишь? Этот вопрос тормозит все процессы, работающие в голове Нила. На секунду ему даже кажется, что он неправильно понял слова. А потом в его голове проносятся эпизоды. Вот они вместе смотрят фильм на телевизоре, и Нил положил голову Кевину на плечо. Его теплое тело так хорошо ощущается рядом, и Нил перевешивает на него большую часть своего веса. Кевин что-то ему говорит, и Нил поднимает голову, смотрит на Кевина и всматривается в его красивое лицо. А вот Нил останавливается посреди кухни, где Эндрю сидел на подоконнике, и смотрит, как Кевин готовит им троим завтрак. И до того эта картина кажется такой хорошей и правильной, что в груди разливается жгучее тепло, затапливая все внутри. Кевин настолько уютно выглядел в домашней одежде, а Нил был настолько ему благодарен за еду после утренней тренировки, что хотелось что-то сделать, но он не понимал, что. Сейчас понимает. Нил хотел подойти и обнять Кевина. А вот Кевину снова приснился кошмар, и он выбежал в ванную комнату. Нил быстро спускается с второго этажа кровати и оказывается рядом. Он держит лицо Кевина в своих руках и считает вместе с ним на французском, говорит какие-то слова, успокаивает. Кевин сидит и старается быть как можно меньше в размерах, а Нил просто сидит рядом, не зная, куда себя деть. На самом деле он просто хотел быть ближе. На самом деле он просто влюбился в Кевина. Но он так сильно был влюблен в Эндрю, что за этими чувствами просто не заметил ещё одного человека. А вот Эндрю, по всей видимости, всё заметил. Заметил и смотрел ему в глаза прямо сейчас. Впервые за эти две недели открыто и не пряча. И Нил видит в них до того сильную тоску, боль и страх, что гнев, бурлящий внутри, заставляет желать разорвать все на куски. Как он мог не замечать того, что происходит с Эндрю? И как Эндрю мог поверить, что Нил выберет Кевина? — Да, ты, видимо, прав, — дрожащим голосом произносит он. — Я проебался. Я действительно был влюблен в Кевина и не заметил этого. Эндрю усмехается и отводит в глаза, продолжая смотреть куда-то в пустоту. — Вот только какого хуя ты решил, что это будет для меня что-то значить? — Нил не выдерживает и хватает Эндрю за ворот футболки, разворачивая к себе. — Ты столько времени смеялся над моим мученичеством, чтобы что? Чтобы отдать себя в жертву ради моей великой любви к Кевину Дэю? Не знаю, что ты там себе надумал, но отвечу один раз: мне плевать. Плевать в кого я там влюбился, потому что ты всё ещё для меня на первом месте. — Он отцепляет руку от футболки, дрожащими пальцами проводя по волосам. Эндрю неотрывно смотрит на него, и Нил чувствует, как в горле образуется ком. — Чёрт. На самом деле ты настолько затмеваешь для меня всех остальных, и пока ты не сказал, я даже и не думал о том, что могу что-то чувствовать к Кевину. Он замолкает, стараясь отрегулировать своё дыхание. Эндрю продолжает смотреть ему в глаза, и Нил не собирается обрывать этот зрительный контакт. Впервые за неделю Эндрю смотрит на него, и Нил понимает, как сильно, блять, соскучился. — Если я тебе больше не нужен, так и скажи. Я отпущу, я постараюсь забыть, я не буду мешать, ты же знаешь, — выплёвывает он и дрожит. — Но если мне действительно придется выбирать между тобой и Кевином, я выберу тебя. Слышишь меня, Эндрю? Всегда только тебя. И пошел ты на хуй, если решил, что я когда-либо буду врать тебе об этом. Ком разрастается, и Нил не в силах больше его держать, когда он чувствует горько-соленые влажные губы, сильно прижимающиеся к нему. Вкус никотина и собственных непрошенных слез — вот так ощущается поцелуй, который дарит ему Эндрю Миньярд. Эндрю хватается за него, держит крепко за толстовку, воротник, рукава, волосы, пытаясь ухватить как можно больше, и тянет, тянет, тянет к себе. И Нил отвечает ему, наконец-то почувствовав жар, которого ему не хватало. Отвечает с двойной силой, лишь бы у этого человека ни на секунду не вернулась в голову мысль, что он может быть неважен для Нила. Механизм больше не будет работать, как прежде, но он еще не разрушен.