Charmed/Зачарованный

Юнги не любит квиддич. Ни для кого не секрет, что он избегает стадионов любой ценой и всегда держится подальше от мест, где проходят послематчевые торжества, будь то Большой зал или слизеринские гостиные. Юнги гораздо больше любит тихие занятия и уединенные пространства — уголки библиотеки, куда люди редко заходят, или даже тихую игру в шахматы с самим собой поздно вечером, когда общая комната почти пуста, если не считать потрескивания угасающего огня. Люди вокруг склонны всегда оставлять его в покое, и слава Мерлину. И всё это из-за прошлого его семьи. Это единственное, за что Юнги должен их благодарить. Однако, есть один человек, который никогда не оставляет его в покое: некто Ким Намджун. Юнги подумал, что, возможно, после того, как его лучший друг станет префектом Когтеврана, Мин сможет избегать большего количества общественных мероприятий, на которые Намджун больше не будет его приглашать, из-за своего плотного графика и повышенной ответственности. Но этого не произошло. Если уж на то пошло, Намджун очень любит бывать крупных мероприятиях, любит производить впечатление на всех вокруг и быть в центре внимания. И, при всём, при этом, он постоянно просит Юнги его сопровождать. — Сегодня играет твой факультет, никакой гордости за своих? — ворчит Намджун, когда они идут к полю для квиддича. «Почему тогда ты ведёшь себя так, будто это твой факультет играет?» — хочется съязвить Юнги. Юнги думает о том, что ему не за что испытывать гордость в своей жизни. Его отец гниёт в Азкабане — гордиться явно нечем. Впрочем, ему вообще порой стыдно, что он Мин. — Заткнись уже. Я иду к полю, не так ли? Первые осенние холода начинают пробирать до костей. Юнги чувствует, что ветер пронизывает насквозь, и он плотнее кутается в шарф. — Просто наслаждайся жизнью, — наставительно говорит Намджун. — Ты никогда не веселишься и ничем не занимаешься, кроме занятий. Юнги хочет опровергнуть эти слова и сказать, что они категорически не соответствуют действительности. Он хочет сказать Намджуну, что всё зависит от того, как человек понимает, что такое веселье. Иногда ночью Юнги пробирается на Астрономическую Башню, чтобы понаблюдать за звёздами, и этот вид заставляет его сердце биться быстрее. И для Мина это называется «хорошо проводить время и веселиться», но для экстраверта Намджуна это не имеет того же самого значения. Поэтому, вместо долгого объяснения он просто выдаёт какой-то сдавленный звук негодования и отворачивается. Положа руку на сердце, Юнги всё ещё немного ошеломлён тем, что произошло в библиотеке этим утром. Чон Хосок навис над ним, пока он спал. Чон Хосок был всего в нескольких дюймах от него — его невероятно яркие глаза и золотистая кожа были так близко, что Юнги мог видеть поры на его лице, — такого раньше никогда не случалось. Нет, Хосок всегда держался от него на почтительном расстоянии. Впрочем, это было глупо, нелепо и бесполезно: никакое расстояние не остановит сердце Юнги от этого странного ощущения. Сердце Юнги подпрыгивает и падает вниз всякий раз, когда он видит Хосока. Никакое расстояние не сделает Хосока менее жизнерадостным и красивым, — он выглядит так, словно солнце существует только для того, чтобы запутываться в его разноцветных волосах. И теперь самое худшее: Юнги придется идти и смотреть на Чон Хосока непредсказуемое количество времени. И его сердце будет испытывать странное чувство, будто оно подпрыгивает и падает вниз, и ему одновременно захочется умереть и воскреснуть. Как только они добираются до площадки, первокурсник, которого Мин едва узнает, протягивает ему флаг Слизерина, при этом избегаем смотреть в глаза Юнги и тут же убегает. Юнги вздыхает и суёт флажок Намджуну, пробираясь внутрь стадиона, чтобы найти место, как можно дальше от поля. Но у Намджуна свои планы: Намджун находит для них место в центре, на идеальной высоте от земли, откуда они смогут видеть большую часть происходящего прямо перед собой. Юнги внезапно жалеет, что не захватил с собой одну из своих книг по зельеварению. Он как раз был на грани того, чтобы выяснить, какое именно соотношение травы «недотрога» и красной мирры содержится в сильнодействующем зелье, блокирующем память. Так бы он смог использовать время, чтобы он мог уткнуться носом в книгу, это было бы весьма кстати. Они сидят на своих местах около десяти минут, Намджун взволнованно рассказывает о том, какой хороший новый вратарь у Хаффлпаффа. В этот момент Юнги чувствует чью-то руку на своём плече. Это прикосновение ему знакомо: сильные, длинные пальцы дотягиваются до самой его ключицы. Когда он оборачивается, то видит довольную улыбку на лице Ким Сокджина. Он возвышается над ними во весь рост, на его мантии Гриффиндора теперь красуется блестящий значок Старосты. У Юнги не было возможности поздравить его, даже мимоходом. Он мог бы сделать это из вежливости по отношению к лучшему другу детства. И всё же ему мешает неприятное чувство, что его предали, от которого он не может избавиться с тех пор, как до него дошла весть о том, что его лучшего друга объявили гриффиндорцем. В детстве Сокджин и Юнги пообещали друг другу, что будут вместе жить в Слизерине, что будут помогать друг другу противостоять суровым взглядам и ненависти, которые сопровождали их фамилии. Но Сокджин внезапно стал золотым мальчиком Хогвартса — тем, кто, несмотря на свое происхождение, смог стать стал лучшим человеком — и вся ненависть обрушилась на одного Юнги. Люди уже и забыли, что у отца Сокджина тоже есть определённая метка на запястье. Единственное, что он смог сделать, это заплатить за то, чтобы выбраться из-за решетки в Азкабане. — Никогда не думал, что увижу Мин Юнги на матче по квиддичу! — весело говорит Сокджин. — Жизнь полна сюрпризов, — отвечает Юнги, медленно снимая руку Сокджина со своего плеча. Сидящий рядом с Юнги Намджун улыбается, полностью развернувшись на своём сидении, чтобы смотреть на Сокджина снизу вверх, как на удивительную и неописуемо красивую картину, изображающую восход солнца или что-нибудь столь же поэтичное. Сокджин посматривает на него, улыбаясь, на его щеках гуляет лёгкий румянец. Юнги переводит взгляд с одного на другого и вздыхает. Он знает, Намджун — хороший друг, который пытается сдержать свои чувства к гриффиндорцу в течение долгого времени. Ради Юнги. Он делает это, потому что знает всю предысторию дружбы Сокджина и Мина. А Сокджин — хороший бывший друг, потому что он не устраивает сцен, не выясняет отношений, не усложняет то, что и так сложно. Но при этом, оба они, и Намджун, и Сокджин, как метеоры на орбите — отчаянно пытаются не столкнуться, но притягиваются. А Юнги не нравится, когда его втягивают в в качестве предлога. — Намджун, детка, — чуть ли не мурлычет Сокджин. — Как тебе должность префекта? Думаю, ты сможешь занять моё место через пару лет. Я думаю, у тебя есть потенциал лучшего студента Хогвартса. Намджун краснеет. — Спасибо, хён. Я— э—э — с удовольствием. Юнги закатывает глаза и сосредотачивает свое внимание на траве далеко внизу, где он видит, как игроки начинают выходить из раздевалок. У всех слизеринцев совершенно новые, первоклассные метлы, которые выглядят слишком дорого для школьной лиги, и возглавляет их Пак Чимин. У Чимина уверенная пружинистая походка, из-за чего его светлые серебристые волосы взлетают и переливаются на солнце. Он самоуверен, как и большинство игроков, несмотря на то, что он только на четвёртом курсе. Все, даже игроки постарше, следуют за ним, как за маяком. Юнги даже сверху видит его самодовольную ухмылку. Мать Чимина провела восемь лет в Азкабане, прежде чем её освободили. В настоящее время она находится в Мунго, где её охраняют люди с повязками на запястьях и гле строгие часы посещения. Отец Чимина погиб, пытаясь спастись от налёта авроров. Прошло много лет после битвы за Хогвартс. Чимину тогда было шесть, когда авроры, наконец, добрались до семьи Пак. Юнги знает всё это, потому что он знает Чимина, вероятно, лучше, чем кто-либо другой. Его собственная семья взяла маленького Чимина к себе, когда у него никого не осталось. Несмотря на то, что Чимин чертовски раздражает Юнги большую часть времени, Мин всегда будет испытывать к парню слабость, как к младшему брату. Команда Хаффлпаффа выходит следом, — ярко-жёлтая форма выглядит почти эксцентрично на фоне ярко-зелёной травы. Юнги сразу замечает Хосока, его светлые волосы ни с чем не спутаешь. Вот он, Чон Хосок. И сердце Юнги стремительно падает и снова взлетает. Боже, он ненавидит себя за это. Хосок бодро шагает рядом с парнем, в котором Юнги узнает Ким Тэхёна, лучшего друга Чимина. Плечи Хосока и Тэхёна соприкасаются, а головы опущены, они о чём-то говорят, но внезапно Хосок откидывает голову, смеясь. На его лице отображается веселье, и хотя Юнги находится слишком далеко, чтобы слышать смех Хосока, он представляет, что он звучит как колокольчики. Юнги видит, как Чимин вскидывает руки и бросает свою метлу второкурснику, приятелю по команде, прежде чем подбежать и заключить Хосока и Тэхёна в объятия со счастливой улыбкой на лице. Чимин и Тэхён в шутку дерутся, а Хосок наблюдает за этим, хихикая, понимая, что это не со зла, и между ними только дружеские чувства соперничества перед матчем. В этот момент Юнги понимает, что нет смысла притворяться, что он сможет сосредоточиться на чём-то или ком-то другом, кроме Хосока, на протяжении всего матча. Сидящий рядом с ним Намджун всё ещё явно под впечатлением от разговора со своим предметом обожания. Сокджин уже ушёл, а его друг выглядит раскрасневшимся и счастливым, и Юнги был бы придурком, если бы сбежал от него сейчас, испортил ему хорошее настроение. Поэтому вместо того, чтобы сбежать, как он намеревался, в библиотеку, или найти любой предлог и уйти, он откидывается на спинку сидения и смиренно принимает свою судьбу. — Не могу поверить, что Пак Чимин дружит с этим… — раздаётся тихий голос прямо у Юнги за спиной. — Так много наследников чистокровных семей порочат себя, водя дружбу с грязнокровками. По идее Юнги это не должно удивлять, поскольку он учится на Слизерине и они сидят на трибуне с болельщиками его факультета, но когда он слышит, как Хосока называют грязнокровкой, Мину хочется сжечь всё вокруг дотла и развеять пепел по воздуху. Большую часть времени гнев, который кипит у него под кожей, остается невидимым и спрятанным. Юнги не нужно, чтобы кто-то ещё думал, что он опасен и что от него следует держаться подальше. Но это… это он не может просто так спустить. Лукаво усмехнувшись, Юнги достает из кармана волшебную палочку и направляет её себе за спину, из-под мантии, на источник голоса: прыщавого четвероклассника в ужасно дорогих ботинках. Юнги прячет заклинание за кашлем, и мальчик тут же задыхается от боли, встаёт и убегает, оставляя своих друзей в замешательстве. Действие заклинания создаёт ощущение, что вы только что прищемили палец очень тяжелой дверью. Ничего серьёзного, заклинание работает недолго и противный четверокурсник придёт в себя через несколько минут. Да, это и мелочь, и, возможно, она абсолютно ничего не даст, но, может быть, у этого парня сформируется своего рода рефлекс, когда он будет плохо отзываться о Хосоке или любом другом магглорождённом, если на то пошло. Намджун оглядывается на суматоху позади них и приподнимает бровь, но ничего не говорит по этому поводу. Юнги же убирает палочку, небрежно скрещивает руки на груди и снова смотрит на поле, когда игроки начинают разбегаться по своим позициям. Хосок отталкивается ногами от земли и осторожно поднимается в воздух на метле и оказывается почти вровень с тем местом, где сидит Юнги. Его волосы развеваются на лёгком ветерке, а щеки слегка порозовели от прохладного воздуха. Он выглядит просто великолепно. На краткий миг Юнги может поклясться, что Хосок смотрит на него. Смотрит прямо на него, как будто точно знает, куда смотреть, словно их связывает невидимая сила. А потом всё исчезает, Хосок улетает, чтобы занять исходную позицию, и Юнги уверен, что ему это показалось. Определённо показалось.