l
Кирилл запихал свои вещи в сумку и направлялся в дом, который оставили их семейные друзья Арсений и Лиза. Благодаря тому, что строение пустовало, ему было где перекантоваться. Он готов был разнести всё, но ограничился лишь тем, что пнул растущий у края тропинки гриб, который словно только и дожидался, чтобы кто-то освободил облако спор, вместе с одолевающей злостью. Он больше так не мог! Стараясь быть предупредительным и ласковым, Кирилл натыкался на стену отчуждения, Рада не давала к себе прикоснуться, даже когда речь не шла о близости. За ужином, он случайно задел её руку, а она отдёрнула её, словно получив электрический разряд. Они познакомились восемь лет назад, когда бежали из исследовательского центра, в который их поместили насильственно. В этом научном объекте, с тюремным режимом и вооружённой охраной, разрабатывались вопросы граничащие с оккультизмом. Раду, как и его, выкрали из общежития университета. Их похищению предшествовали тесты и анализы, которые просили пройти группы в которых они учились. Кирилл пережил месяц в тюремных условиях. Его выводили из камеры, для того, чтобы сделать анализы и провести тесты, а также на утреннюю и вечернюю прогулку в глухой дворик. Ему было ужасно вспоминать поселившиеся в нем чувство бессильной ярости, полное непонимания происходящего и невозможности что-то изменить. Желание бить стены крики и попытки доказать, что с ним не имеют права поступать подобным образом, сменились апатией от невозможности найти выход. Спустя месяц, безликие ученые решили, что он созрел, и, Кирилла отвели в камеру огороженную бронированным стеклом. Он видел группу из десяти человек, в которой были мужчины и женщины в накрахмаленных белых халатах, которые что-то помечали в своих планшетах и блокнотах, а ещё несколько техников в спецодежде и группа вооруженной охраны с автоматами, а один вообще с огнемётом. После того как он оказался внутри, свет переключился на ультрафиолетовую подсветку, лазеры прочертили в полутьме пентаграмму. В потолке, похожем на перевёрнутую горловину воронки, открылся сегментарный люк, в котором предстала во всей красоте полная Луна. Его голова наполнилась видениями кружащихся звёзд и хороводами фантастических существ, а затем, он потерял сознание. Кирилл пришёл в себя, лёжа на каталке. Желая что-то узнать из разговора звучащего рядом, он решил не показывать, что всё слышит. – Я же говорил, что индекс не дотягивает, это должно быть следующее поколение, и то не факт. Эффективней использовать гибрид, – монотонно твердил один. – Вы же знаете как опасно использовать инородную генетику, она в восьмидесяти процентах случаев выходит из контроля, — отвечал другой. – Вы считаете, что нам аккредитируют ещё восемнадцать — двадцать лет на исследования? Генетика инородцев даёт быстрый рост. В течении семи — десяти лет мы можем получить необходимый сосуд. – А с этим что? Кирилл почувствовал, что кто-то легонько пнул каталку, очевидно указывая на него. – Возьмём генетический материал, а остальное на усмотрение генерального. – Может сыворотку стирающую память ввести и вернуть туда где взяли? Пусть думают, что наркоман вернулся. – Это вряд ли возможно, его могут обнаружить лица заинтересованные воспроизвести эксперимент. – Но у них же нет женской особи, чтобы вывести следующее поколение, а без неё он бесполезен. – Это не означает, что нет вероятности её обнаружения. Генеральный вряд ли будет так рисковать. – Ты её видел? – Подопытную? – Да. – Ничего такая, если бы она не участвовала в эксперименте, я бы с ней замутил. – Жалко, вероятно ее заставят вынашивать монстра, чтобы не было отторжения, но и она может этого не пережить. – Перед этим у неё возьмут в банк яйцеклетки, чтобы подстраховаться. – Смотрите ка, подопытный пришёл в себя. Они, словно намеренно, не называли его по имени, чтобы без сожаления списать на издержки эксперимента. – Меня, между прочим, Кирилл зовут, – мрачно сообщил он, пристально глядя на того, кто стоял рядом с каталкой. Этот учёный выглядел, не столь прилизано как остальные. Халат был небрежно наброшен на плечи, поверх джинсовки, слегка тронутые сединой темные волосы тугими пружинами рассыпались по плечам, а живые глаза выражали скорее участие, чем научный интерес. – Это прекрасно! А теперь, я назначу тебе витаминки и отправлю спать, Кира. Вместо ответа, он со злостью дёрнул пристёгнутыми к каталке конечностями. А дальше, он пережил ещё две недели унизительных процедур, и, ему не представилось ни одной возможности сбежать. Кириллу проводили заборы анализов и репродуктивного материала, подвергали исследованиям незнакомыми приборами. В промежутках он пытался представить где могут содержать ту подопытную, будущую участь которой в незавидном свете описал один из подслушанных учёных. Кирилл не разу не видел следов незнакомки, но, его заключение наполнилось фактом её присутствия. Из подслушанного он сделал вывод, что генетический материал его и незнакомки собираются скрестить и подвергнуть какой-то модификации. В жизни, до похищения, он принял бы всё происходящее за бред, но, то что он видел, и, то, чему его подвергали говорило об обратном. Он снова искал способ выбраться, когда ходил по закрытому двору, прикованный цепью к тросу, словно пёс, и не находил. Два здоровенных мордоворота всегда стерегли его, не выпуская из виду. Сердце снова ныло, от неизвестности насколько долго он будет нужен в эксперименте, и как скоро от него избавятся, когда станет не нужен? Шанс выбраться пришёл к Кириллу вместе с тем любопытным учёным, который пинал его каталку. Он проснулся от того, что кто-то его толкнул в плечо, в камере было темно, свет падал лишь из оконца в двери. – Кира, просыпайся, только тихо. Сейчас я тебя выведу, и вы убежите вместе с Радой. Ты поможешь ей, потому что без тебя она не справится. В обсервации, где пентаграмма, я открыл диафрагму в потолке, из нее свешивается трос альпинистского снаряжения. Кирилл, ты должен подняться туда, а потом поднять Раду. По крыше пройдете и спуститесь с западной стороны. Вот, одежда деньги и документы, – учёный протянул ему свёрток, – отправитесь по адресу, что в документах, там вам помогут. Справишься? Подозрительность вновь взыграла в Кирилле: – Кто поможет? Не те ли конкуренты, что хотят ваших результатов? – О, разговор возле каталки достиг цели? Я старался чтобы ты больше услышал. Пойми, что для самодеятельности у нас нет времени. Вас будут ловить и объявят в розыск. Шанс даёт только убежище. И, у тебя есть выбор — жить там и помочь Раде, или, — стать утилизированным отходом эксперимента. — На мотоцикле ездить умеешь? Кирилл кивнул, учёный объяснил где найти двухколёсный транспорт. — Но почему вы нам помогаете? – спросил он напоследок. — Я обязан отцу Рады, а она одна не спасётся. А у меня к сожалению рак, и я не смогу её оберегать. Учёный не назвал имени, и не стал больше рассказывать никаких подробностей, сообщив, что это опасные знания, от которых могут пострадать много сторон, и пожелал жить дальше, затерявшись в глуши.II
И, они бежали, потом ехали по лесным тропам на мотоцикле, избегая дорог и автострад, пока не оказались в поселке, который когда-то имел шанс стать городом, но, вероятно, его упустил. Две трети поселка были заброшены, находясь в запустении. Удивительно, для этой глуши, что все дома были из кирпича и выполнены в одном стиле, даже те, что подверглись разрушению. Кирилла и Раду подозрительно встретили местные, но проверив их поддельные документы подобрели, и показали дом в котором они могли остановиться. Чтобы перебиться первое время, добросердечные селяне принесли им еды и какой-то скарб, и даже помогли протопить печь. Им пообещали помочь подключить электричество. Когда они смогли усесться за стол, чтобы подкрепиться, Кирилл наконец рассмотрел спутницу в свете керосиновой лампы. До этого, он видел ее на бегу, одетую в мешковатую спортивную одежду с нахлобученным на голову капюшоном, или она сидела позади на мотоцикле в шлеме. Он взглянул на нее, сидящую за столом, накрытым клеёнчатой скатертью и больше не мог отвести глаз. Сняв свитшот, когда печь прогрела помещение, и, оказавшись в футболке, она была прекрасна. Кирилл не знал в чем заключается эта красота, и вроде бы в её внешности не было ничего супер экстраординарного, но, в теплоте глаз, мягкой улыбке и прядях волос выбившихся из прически, свёрнутой в практичную дорожную гульку, таилось что-то притягательное, побуждающее вглядываться вновь и вновь. Поселенцы, которых оказалось двадцать человек, помогли им устроиться. Больше всего они сблизились с Арсением и Лизой, возможно потому, что были приблизительно одного возраста, и не успели обзавестись детьми. Они много времени проводили в компании. Арсений учил Кирилла, премудростям сельского быта. Они вместе пилили и рубили дрова, косили траву, заменяли и обновляли хозяйственные постройки. Девушки ходили по грибы и ягоды и вносили вклад в хозяйственные обязанности. Поначалу Кириллу было непривычно, но, то что рядом находились люди, готовые подсказать и помочь, облегчило адаптацию к сельским реалиям. Им пришлось забыть о мобильной связи, интернете, но минимальная бытовая техника у них была, спасибо односельчанам, поделились кто чем может. И даже стирать не пришлось вручную, Лиза предложила пользоваться, когда понадобиться, их стиралкой. Дом стоял рядом с колодцем, и, их друзья, погружая электронасос, качали воду в доморощенную водонапорную бочку, к которой подключили самодельный водопровод, который в зимнее время, впрочем, приходилось сворачивать. Кирилл и Рада ходили за водой с ведрами или с основательным бидоном который цеплялся к каталке с высокой т-образной ручкой. Зимой всем поселком приходилось прокапывать дорожки в снегу, чтобы можно было ходить друг другу. Поселок жил, за счёт небольшой лесопилки и фермерского хозяйства, которое в сезон обрабатывало поля нехитрой сельскохозтехникой и содержало небольшой скотный двор. Кирилл заметил, что жители избегают заходить в ту часть посёлка, где стояли заброшенные рушащиеся дома. Даже животные тихо старались проскочить эту местность, переходящую в степь. Внутреннее чутьё Кирилла подсказывало не смотреть лишний раз за ручей. Он спрашивал об этом ощущении у Рады, сомневаясь в своей объективности, но оказалось, что и она испытывает то же. Кирилл расспрашивал сельчан, что там произошло, но, они пожимали плечами, потому что живущих здесь больше десяти лет не было. Заброшенная часть выглядела сюрреалистично. Из странностей местности было то, что дворы отчего-то не зарастали кустарниками и травой. Кириллу с Арсением приходилось туда заходить, так как электролиния входила в обжитую часть посёлка именно с той стороны. А в одну из сильных гроз, дерево упало на провода, получив разряд молнии. Так как Кирилл с Арсением отвечали в поселке за электрику, то и восстанавливать линию пришлось им. Заброшенные строения выглядели странно, построенные примерно в одно время, что и те, в которых они жили, дома сыпались от старости, но, при этом, как то неравномерно, словно старение проходило полосами. Одни части фасадов выглядели нормально, возле них росли какие-то кусты, а другие крошились и растительности там не было, и даже земля там была подвергнута какой-то непонятной эрозии. – Может тут какое-то излучение проходит? – спросил Кирилл, на всякий случай не ступая на эти участки. – Проходят? Ты думаешь, что это происходит и сейчас? – вопросом на вопрос ответил Арсений. – Думаю! Ты видишь, растительность не восстановилась, а значит на неё что-то и сейчас влияет. – Знаешь, давай-ка побыстрее завершать с проводами, и пойдём отсюда, пока у нас что-нибудь не посыпалось тут от старости.III
Они зажили с Радой в поселке с людьми находящихся в розыске. Опасения иногда закрадывались в голову Кирилла, ведь такое место вряд ли могло существовать, если бы его никто не прикрывал извне, но, глядя на улыбку Рады, он забывал обо всём. Её голос руки волосы, и он решил, что они всегда будут вместе. Рада скупо рассказала историю своего похищения. У неё сделали забор генетического материала, отличие было в том, что её не отводили в камеру обсервации, она не стояла в прочерченной лазерами пентаграмме, и её не освещала полная Луна. Они прожили в любви и согласии девять месяцев, но, когда они подошли к концу, идиллия сельской жизни сменилась кошмаром. Однажды ночью он проснулся от криков Рады. Она металась по разворошённой постели в бреду, не приходя в себя, не реагируя, ни на голос, ни на его попытки, обтирая мокрым полотенцем, привести её в чувство. Она дышала ртом, нажималась и кричала. Кирилл, не зная что предпринять, побежал за помощью к соседям. Арсений и Лиза пришли по первому зову, несмотря на глухую ночь. – Если бы я не знала, что Рада не беременна, подумала бы, что она рожает, – сказала Лиза. – Да, но что делать? – спросил Кирилл. – Из медиков, у нас только ветеринар Семёныч. Арсюша, сбегай пожалуйста за Семёнычем, – попросила Лиза. И, извиняющимся голосом добавила, – Всё равно выбора нет, Кир. Она сидела рядом с Радой, стараясь ласковым голосом достучаться до её сознания, что ушло куда-то далеко, чтобы преодолевать неизвестно откуда идущие физические муки. Семёныч не сказал ничего нового, лишь подтвердил, что происходящее похоже на родовые схватки, он ограничился тем, что ввел какие-то расслабляющие лекарства. Всё разрешилось через сутки, которые Кирилл вспоминал с ужасом. Она успокоилась, видимо уже не чувствуя боли, и открыла глаза. Обрадованная Лиза подозвала Кирилла. — Как ты дорогая? — спросил он. Рада посмотрела на него, повела взглядом по комнате, будто кого-то разыскивая. – Кирюша, где он? — Кто милая? — Ребёнок, наш ребёнок, которого я родила. — Рада, родная, но никакого ребенка ты не рожала, ты ведь даже не была беременна. У его любимой началась истерика, она кричала, твердя, одно что у нее украли сына. Он сидел схватившись за голову, переживая обрушившийся поток образов, как в тот день, когда преступные учёные поместили его в обсервацию, под взор полнолуния. Кирилл, как и тогда, потерял сознание, а возвращение не принесло облегчения. Рада вернулась, но, с нею вернулась тень ребёнка, которого она не рожала. Она пришла в себя, подолгу осознавая, что происходит, но, Кириллу не всегда удавалось поймать момент, когда она переходила грань, отправляясь разыскивать их нерождённого ребенка. Один раз он нашел ее в разрушенной части поселка, среди крошащегося тлена развалин, где она слышала голос сына. Кирилл любил Раду, вероятно это позволило ему переносить странности половины ещё семь лет. Но, после затишья, приступы возобновились в усиленной форме. Рада твердила, что их сын где-то в этом посёлке, просто нужно его найти. Они в который раз обходили все строения, заглядывая в развалины и подвалы, в которых ничего не было. Лиза утешала Раду, объясняла остекленевшему Кириллу её состояние. Однако он понимал, что взятый почти восемь лет назад генетический материал могли использовать в продолжении эксперимента. О его конечной цели Кирилл старался не думать. Он пытался убедить себя, что всё закончилось, но, его предчувствия твердили об обратном. В памяти вновь и вновь всплывали подробности тех лет, заставляя сжимать кулаки в бессильной ярости. И сейчас он чувствовал себя как та часть, которую у него украли, которая по определению постоять за себя не может, и с которой похитители безнаказанно творят произвол. Он не смог защитить ни себя ни свою возлюбленную, щупальца репродуктивного насилия ранили сознание Рады. Арсений поддерживал его в минуты отчаяния. Но вечно нельзя было прятать голову в песок, необходимо было что-то предпринять, чтобы выяснить, не может ли ребенок, которого вероятно всё же создали в лаборатории, влиять на свою биологическую мать? Какова его судьба и состояние. Тайком обсуждая с Арсением эти вопросы, Кирилл приходил к выводам, что влиять может, а оставлять всё как есть уже невозможно. Необходимо было отправиться на поиски сына. Но, Арсений останавливал его, убеждая, что их розыски спецслужбами не прекращены. И, кроме того, ему не стоило оставлять Раду в одиночестве. Совсем плохо стало, когда Арсений и Лиза покинули поселок, когда у друзей появилась возможность переехать в другое место, под новой личиной. Именно тогда у него случился срыв. Он устал убеждать Раду, что они в безопасности. Кирилл почувствовал, что Рада как угрозу воспринимает его самого. Однажды он сорвался, и его крик не улучшил ситуацию. Напоминание о том, что у Рады изъяли неоплодотворённую яйцеклетку, и её вины ни в чем нет, вызвало у возлюбленной ступор, словно не было семи лет, в течении которых они старались исцелиться и всё забыть. Он встал собрал вещи и отправился в дом Арсения и Лизы, который пустовал. Не то чтобы он уходил от Рады навсегда, ему просто необходимо было остаться наедине с мыслями, обдумать, что делать дальше. По пути он встретил Семёныча и попросил заглянуть к Раде, в двух словах описав ситуацию. Ветеринар понимающе покивал, сказав, что Кириллу нужно отдохнуть, и заверил, что обязательно приглядит за Радой. Пожав друг-другу руки, они разошлись.IV
В бывшем доме друзей, Кирилл не глядя кинул сумку в плетёное кресло, и завалился на диван, закинув ноги на табурет. Было поздно, но сон в разгорячённую голову не шёл. В последние два года в поселке появилось телевидение, благодаря мощной тарелке. Он решил ознакомиться с новостями. Просмотрев и не увидев ничего для себя полезного, Кирилл переключился на ненапряжный ситком и задремал на диване, который поленился разложить. Решив устроиться поудобнее, он перевернулся на живот. Одна рука, не поместившись, свесилась до пола. Чувствуя сквознячок, он засунул ладонь под диванную подушку. Расслабившись, он перестал испытывать дискомфорт от непривычного места и провалился в сон, впервые за много месяцев без обязанности присматривать за Радой. Ему снилось беззаботное время детства, когда были живы родители. Они с отцом собирали в лесу грибы и обнаружили, что потеряли маму. Отец кричал, приложив руки рупором ко рту: — Лидааа! Он маленький вторил следом: — Мама, мама! Наконец они с облегчением услышали. — Я здесь! — Разводя ветви, появилась мама, и видение начало меркнуть... Внезапно он понял, что захвачен непреодолимым потоком, попытки вырваться из него ничего не дают. Ощутив панику, Кирилл трепыхался, словно попавшая в сток раковины муха, ощущая, что поток обретает кроме плотности ещё и отрицательную эмоциональную окрашенность. Неожиданно всё вокруг погасло. Привело его в чувство промозглый холод и сырость. Открыв глаза, в первый момент Кирилл подумал, что у него мутится в глазах. Нажав на глазные яблоки, через прикрытые веки, и снова посмотрев вокруг, он понял, что вокруг клубится туман. Что-то это напоминало, но, он не мог вспомнить что, память ускользала. Поднявшись на ноги, Кирилл почувствовал, что от него отлипают какие-то растения. Кирилл пошёл в ту сторону, где сквозь ватную муть пробивался свет. Ощупав тело, он ощутил неправильность, которая начиналась с пальцев, чертящих по обнажённому телу заострёнными когтями. Он в ужасе поднёс руки к глазам, и увидел, что они искарёжены чудовищным уродством и испещрены старческими пятнами. Он пошёл на свет, ощущая под стопами, поверхность дороги, а также то, что в сознании копошится чужак. Кирилл стремился быстрее покинуть это место. Чужак, который захватил его разум, раз за разом старалось сломать его оборону, выискивая его слабости и страхи. Он начал подозревать, что дряхлый монстр специально позволяет пользоваться своим телом, чтобы Кирилл мог привести его куда-то. Он понял куда попал, когда выбрел на полуразрушенную улочку посёлка в котором провел почти восемь лет. Вид был такой, как будто среди домов бесчинствовал Годзилла. Поваленные статуи гипсовых тружеников, проломленные стены домов, но без крошащейся состаренности, только механические разрушения. Его мысль, о том что это был обезумевший хищник, подтвердила находка горы обглоданных человеческих костей. На одной из костей он заметил следы зубов. Кирилл поднял её, чтобы оценить размер хищника. К его удивлению следы были человеческими. Он, оторвал с дерева ветку и прикусив, посмотрел на оставленный след, потом сравнил с костью. Углубления от зубов были идентичны, за исключением... Он ощупал, чертыхаясь на переросшие скрюченный ногти, верхнюю челюсть, через вялый истончённый пергамент щеки и редкую щетину, ощутив на месте правого верхнего клыка пустоту. Кирилла передёрнуло, он откинул кость в общую кучу. Открытие того, что он находится в личине безумного старого каннибала совершенно не вдохновляло. Кирилл попробовал выскользнуть из тела захватчика, но не ощущал пуповины, соединяющей его с собственным телом. Он надеялся, что с ним ничего не случится, пока он заперт в теле людоеда. Он зашёл в один из сравнительно целых домов, и, заглянув в зеркало, сделал ещё несколько отвратительных открытий. Тело носило следы инородных мутаций, но, несмотря на всё безобразие и старость, имело черты фамильного сходства с Кириллом. – Чёрт! Он ударил отражение кулаком. В ушах зазвенело, Кирилл ощутил как внутри заворочался людоед-мутант, который хищно принюхивался к новым уловленным мыслям. Кирилл замер, стараясь контролировать поток мыслей. К него не было времени для внутреннего принятия этого существа. Но, теперь оно не нападало, стараясь его подавить, а открыло доступ к своим воспоминаниям... "Он смотрел сквозь туманную дымку, ощущая голод. От броска его удерживало, то что вид одной из его жертв отличался от тех, на которые он охотился раньше, и в нём проснулось любопытство, припадая за камни он решил подобраться, чтобы посмотреть поближе. Две его жертвы высокий человек с яркой растительностью на голове и маленький тёмноволосый стояли рядом и излучали непонятное, они не были подобны большенству живущих в поселении, раздражающе скучных, которых он считал своей законной пищей. То, как большой посадил маленького на катящуюся по дороге железяку, заботливо поддерживая, чтобы тот не упал, вызвало в нём ревнивые чувства и желание оказаться на месте маленького пассажира. Железяка тарахтя, неожиданно быстро покатила по дороге. Он запоздало побежал за ней. Он бежал, пока проклятые столбы, не не остановили его, заставив биться в конвульсиях, а потом, скуля и оставляя кровь на дороге, отползать назад..." Потрясенный Кирилл замер, стараясь не выдавать себя лихорадочными метаниями чувств и воспоминаний, но вероятно было поздно, чудище уже выхватило из общего потока мыслей и воспоминаний его связь с человеком похожим на Арсения и ребенком, которого тот увозил, и требовал, чтобы его вывели из разрушенного поселка. А потом они снова кружили по развалинам, монстр снова увлек его в место, где прошлась непонятная катастрофа. Это был всё тот же поселок, но в нём не было живых людей, но были целы те дома в которых они жили. На одном из столбов Кирилл заметил объявление, которое гласило, что уцелевшим жителям нужно собраться с вещами для эвакуации 7 июня 1957 года в 8:00. Объявление не успело истрепаться под влиянием непогоды. Под ложечкой заныло болезненное предчувствие. Он подошёл к разрушенному зданию, очевидно бывшему раньше почтой. Среди битого кирпича валялись, трепеща на ветру газеты. Наклонившись, он подобрал одну, выискивая глазами дату издания. В глазах поплыло от 5 июня 1957 года. Монстр внутри обрадовано взревел, обрадовавшись убитому состоянию Кирилла. – Мы в прошлом, это я уже понял, – он обращался к людоеду, — но, что тебе от меня нужно? Вместо ответа, в памяти опять всплыл рыжеволосый человек и мальчик. — И зачем они тебе нужны? Во рту появились привкус крови и реакцией выступившая слюна. — Не нажрался что-ли ещё? — Кирилл кивнул на кучу костей. В ответ перед глазами возник звездный мир и хоровод звездных эфемерных существ, выглядящих вполне гармонично. Кирилл вспомнил, что видел подобное, когда его заперли в обсервации под светом полной Луны. — Ты хочешь к ним? Чудище, перехватило управление его голосовыми связками, и утвердительно завыло. — Но, они никого не едят? В голове всё перекосилось от ненависти, затем возникли образы какой-то ворсистой пакости, связавшей нитью Раду и его Кирилла, подкрепленные чувством жуткого голода. — Эта тварь часть тебя? В голове утвердительно плеснуло, ответ можно было приравнять, — "Какой догадливый!" — Это я понял, но от меня то что нужно? Шум в ушах и приступ тошноты, можно было принять за, — "Чтобы ты сдох!" Стало так плохо, что Кирилл начал опускаться на траву. Но состояние его почти сразу исправилось. — Понятно, хочешь чтобы я сдох, но не сейчас. Так зачем я тебе? Почему бы тебе самому не умереть и не освободиться? Чудище забурлило возмущением, потом, утихнув и покопавшись у него в голове, выискивая доступные понятия, показало ему картину. — Ты останешься в трупе, — понял Кирилл, — если учёные не перенесут тебя в другое тело? В сознании возникли пять мальчиков, стоящих на вершинах лучей пентаграммы, и образы его и Рады. — Это наши дети? Монстр ухнул утвердительно. — Тебя пересадят в их тела, — констатировал он очевидное. На душе стало совсем паскудно. — И зачем ты им? Чудище, научившись хорошо ориентироваться в его памяти как в библиотеке, высветил книгу Уэллса "Машина времени". — Ты, какой-то хроно-демон? — выискал он в памяти понятие полученное из фантастики. В ответ плеснуло недовольством, но в целом утвердительно. — Ты перенес меня в прошлое, чтобы убить моего деда, чтобы я не родился и тебя не заперли в теле мутанта? Но ты почему-то не можешь выйти из поселка? Настроение Кирилла совсем упало. Информация о том, что его дед жил в этом поселке, рождало в сознании ряд подозрений. Неужели его семью преследовали невиданные "селекционеры-мичуринцы" так давно? И рыжий гражданин, похожий на Арсения, напрягал. Возможно зря он думал, что они скрылись в этом поселке, а на самом деле, они добровольно поместили себя под чей-то бдительный контроль? Он задержался к неудовольствию монстра в одном из домов, чтобы подобрать что-то из обуви и одежды, а также отстричь жутко мешающие переросшие загибающиеся когти на руках и ногах. Оставшийся в живых народ собирался в спешке, и многое осталось лежать на местах. Сгребая в обрывок газеты остриженные ногти, и клоки жидкой бороды, содрогаясь от отвращения, Кирилл поинтересовался: — И когда ты так успел состарится? Нет, из разговора учёных я понял, что они хотели ускорить рост, и вырастить за семь лет взрослого человека, но не старика. Спросил, и вновь почувствовал приступ ярости, монстр побуждал его скомкать в комок газету, на котором лежала остриженная растительность, и сожрать. — Ладно, ладно! Но, мне же надо понимать не помрёшь ли ты в ближайшие день два. И мне интересно, моё тело не умрет, пока я здесь нахожусь? Чудище внутри успокоилось, видимо не желая вредить своей оболочке, и смилостивились позволило ему увидеть... Он лежал в доме Арсения и Лизы, а вокруг него суетились Рада и Семёныч. Правильно, хозяева то уехали. Увидев, что он открыл глаза, его половинка обрадовано всплеснула руками... На этом сеанс связи со своим телом оборвался, хроно-демон посчитал, что с него довольно. Они снова обходили поселение, разыскивая бреши в незримой тюрьме, а заодно и ответы на роившиеся в голове Кирилла вопросы. Кто создал эти столбы? Ведь он видел их и раньше, просто принимал за прихоть архитектуры. Шестигранные, заостряющиеся кверху, как карандаши имеющие стержень. И где те кто создал это? Ловушка ведь сработала, и демон попался. Неужели он сожрал их? Тогда почему, те, кто эвакуировали оставшихся, не ликвидировали угрозу? — И всё же, почему ты такой старый? Не могли же эти чокнутые создать однодневку. И чего они хотели добиться, создав существо, которое может прыгать во времени, не может преодолеть столбы, и при этом не подчиняется создателям? Демон отрыкнулся, типа, — "иди на". Вопросы, вопросы и вопросы, но самым насущным было, то что он сам находится в западне, и связан с безумным искалеченным существом, более прочно, чем хотелось бы. — И всё же, зачем я тебе? Хочешь нырнуть в моё тело? У меня же сказали, что какой-то индекс не дотягивает. Внутри хохотнуло, типа, — "Хотелка не выросла". — Получается, что мой разум ты можешь захватить, а в тело войти не можешь? Я слышал, что генетическая составляющая инородца делает тебя неуправляемым. Демон опять проглумился над ним. Кирилл, затая дыхание, задал очередной вопрос: — А следующее поколение, моё и Рады? Внутри начался армагеддон, демон подкреплённый составляющей инородца бесновался, желая порвать и сожрать всех попавшихся, если бы они тут были. Всепоглощающий голод захлестнул его до умопомрачения, отменив все другие вопросы, кроме того где бы добыть еды, полнокровной и наполненной жизненной силой. Кирилл старался бурно не выплескивать эмоции, от вида новых находок, чтобы не провоцировать монстра на новую ментальную атаку, или показ дорогих пищеварению чудища воспоминаний. Он ничего не имел бы против, если бы такие склонности имел дикий зверь, охотясь в джунглях на звенья своей пищевой цепи, но, в конкретном случае, речь шла о каннибализме. Следующие полчаса он не мог ни о чем думать, пока внезапно не почувствовал, что чудище совершило радостный кульбит. Кирилл, настороженно осмотрелся, чему мог обрадоваться монстр? У ворот разрушенного дома тыкалась рогам в створку корова, которая сбежала из поселка во время катастрофы, а теперь вернулась, домой, чутьё избегать мест, где разбросаны ещё не истлевшие останки и кости, изменило бедному животному. Тошнота подступила к горлу, от того, что Кирилл уже знал, что произойдет в следующий момент. Его реакция, портила монстру аппетит, он отключил Кирилла. Он включился когда монстр мыл узловатые руки прямо в колодезном ведре, вода в котором окрашивалась кровавой мутью. Оглядевшись, он увидел, что туша коровы лежит в изрытом копытами огороде. Следы, на, ещё не заросших сорняками, грядках, свидетельствовали о погоне и преследовании. Кирилл отвёл глаза, он уже понял, что генетическая часть инородца получает остроту ощущений от охоты и азарта погони, достигая пика ощущений в смертоносном броске, завершая цикл удовлетворением голода.***
Перед внутренним взором возникла картина исследовательского центра, в котором их содержали в своё время. Демон вырвался, когда его выводили из обсервации. Спустившись в лунном свете, и, ступив в этот мир, он, в первый момент, был так силён. Обнаружив, что его пленили жалкие смертные, демон впал в ярость. Когда погасла пентаграмма и открылась дверь прозрачной тюрьмы, он, двигался между мгновений ударов сердца, убил охрану, избавившись от кандалов. Именно тогда он осознал, что делит жалкую тленную оболочку с хищником, который вечно хочет жрать. Ускорение движений тела усилило метаболизм, а следовательно и голод. Перед Кириллом пронеслось видение, растерзанных и сожранных людей в белых халатах, которые перед этим бестолково метались по коридорам, и, когда под руками монстра ломались шеи и отрывались конечности, ему не то что бы было их жаль, ведь они его тоже бы не пощадили, ему просто было тошно. Монстр снова позволил не смотреть Кириллу процесс, но дал почувствовать, что не одобряет его реакции. Монстр искал способ вырваться к звёздам и не находил, искорёженная земная плоть прочно держала его на месте. Исследовательский институт был обнесен той же защитой, что и поселок, он не мог выйти за его пределы. Но, видимо о том что произошло внутри, кто-то всё же успел сообщить, и, к стенам начали стягиваться войска, вооруженные специфическими распылителями, залпы которых причиняли демону боль. Собрав все силы, что он успел собрать у пожарных людишек, он пробил себе во времени червоточину. Бетонный мешок института в новом времени, змеился трещинами, но не утратил защиты, мешающей Демону выйти за его пределы. Плохо было то, что вокруг не было еды, а строение оказалось заброшено, и лишь иногда забегали крысы, которых он из последних сил ловил и съедал целиком. Его тело слабело, начиная перерабатывать себя. На новый скачок не хватало сил. Он, лежал в обсервации, освещенный лунным светом, льющимся из колодца в потолке, и не мог больше шевелиться, приготовившись стать духом прикованным к уродливым костям. И тогда Она и привела своих сыновей и его братьев.***
— Кто это был, Рада? — не удержался переспросил Кирилл. — Рада! — проревел монстр теми же устами, что и он. Дальнейшие действия пролетели, как кадры ускоренной кинохроники. Пользуясь тем, что монстр совсем ослабел, они положили его в экранирующий от действия столбов ящик, и отвезли в поселок, в котором больше не было жителей. Кирилл застонал, из-за того что не мог понять поступки своей избранницы. Судя по всему, они могли подчинить хроно-демона, но вместо этого выпустили в поселок. — Почему Рада, почему? Монстр, вернул картинку, установил нормальную для восприятия скорость и даже добавил звук. Рада говорила и слова были адресованы ему: «Прости Кирилл, но мы должны исправить, то что произошло. Я люблю своих детей, даже после того как экспериментаторы лишили их воли и души, сделав послушными и беспрекословно выполняющими команды рабами. Перенос духа в одного из них, сделает демона послушным чужой воле. Мы позволили этому случиться, Кирилл. Нужно исправить зло. Я дала бы с радостью уничтожить себя, но, поднимая документацию, мы нашли, что мои параметры не уникальны. Женщины с моим индексом встречаются одина к ста, ты же — уникум. Моя смерть не решит проблемы, так как я заменима. Прости, я объяснила монстру, как он может всё исправить. Наши дети не должны быть игрушками в руках тех, кто затевает хроно-диктат. Прости, Кирилл. Я надеюсь, что ты поступишь правильно.» Кирилл зарыдал, падая на траву и преодолевая порывы иного снова отправиться жрать корову. — Рада, девочка моя, что теперь? Ты конечно хорошо всё придумала, но, кто-то более изощрённый успел установить ограждение от демона. И чёртовы коровы вряд ли больше забредут в поселок, — мысли о корове разорвали цепь размышления. В следующий раз о пришёл в себя весь измазанный, засохнувшач корка стягивала кожу. Кирилл почувствовал, что хроно-демон готовится к прыжку во времени, теперь не столь длинному, он научился варьировать временной отрезок. — Постой, а почему нельзя ликвидировать того кто это придумал? Того, кто затеял этот безумный эксперимент? Монстр раздражённо показал, какого-то древнего волхва с посохом. — Ты не можешь прыгнуть так далеко во времени, лет семьдесят твой потолок? И снова внутри ехидное: "Какой догадливый". Луна достигла своей полноты, насытившийся монстр готовился совершить очередной скачок. Кирилл не хотел убивать своего деда, который был в этом времени ещё ребенком. — Почему ты не прыгнул, взяв меньший отрезок времени и просто не убил меня самого? Это было бы намного проще, — ответом, в мигании стробоскопа сознания, пронеслись его перемещения по всей стране. — Ты можешь прыгать только в определенных точках, — сделал вывод Кирилл. — Но почему тогда не прыгнул в институте? — Время! — проревел монстр. Почувствовав, что открывается портал, он понял, что должен что-то сделать, чтобы помешать демону, отыскав другое решение.V
Кирилл боролся, монстр был удивлен его прытью. Сил не хватало, но, по ощущениям, он отвлекал демона от чего-то важного. Демон искал червоточину, через которую можно было скользнуть в прошлое, но терял. Вместо новой червоточины, в трещину старого разлома, через которую он попал сюда из будущего, начало сочиться, он не знал точного определения, про себя Кирилл назвал это дыханием времени. То что было подвержено механическим разрушениям, начало крошиться, покрываясь признаками глубокого старения. Границу этого явления можно было увидеть воочию. стену и сад, через которые пошла волна времени из будущего, словно разделило на две части, в одной царили ветхость и тлен, а в другой росли яблони и кладка домов была выложена не больше десятка лет назад. Разозлённый и огорошенный монстр засуетился чувствуя, что силы для скачка заканчиваются. Смекнув что то, он шагнул в остаточный поток, сочащегося времени, применив почти истаявший запас накопленный от поедания коровы. Кирилла накрыло ощущением того, что они куда-то ссыпаются крошевом тлена. Его не покидали мысли о том, что он должен что-то сделать, не только для деда, но и для Рады, хотя она и отправила монстра его убить. — А зачем же ты меня посвятил во все секреты? — спросил он хроно-демона. — Я понимаю, что со мной тебе легче ориентироваться в человеческом мире, ведь за семь лет, что тебя выращивали, ты так и не получил социализации, — нёс он чушь, которую в своё время слышал в мельком виденных передачах о маньяках, где штамповали объяснения о причинах их появления. В ответ, возник образ мальчика. Кирилл досадливо отмахнулся: — И не начинай даже, я не считаю тебя своим сыном. Рада правильно сказала, что в вас лишили души. — Наделили! — взревел монстр. — Ты чужой, и убил кучу народа. — И если будет нужно, убъю ещё, — громыхнуло в ответ. Потом, монстр образами напомнил, о том, что этот "народ" ставил и над Кириллом эксперименты. Они ссыпа́лись, и их частицы наконец достигли основания, которое приняло их на свою поверхность, которая была достаточно жёсткая. В темноте пахло чем-то жжёным и раздавалось горловое пение, похожее на то что он слышал когда-то в юрте, во время путешествия по степи. Он заворочался, а потом задёргался, понимая, что раздет, растянут и привязан на полу. Когда это произошло он не помнил. Невидимый окын закончил свои голосовые вибрации на два голоса, похожие на рев садящегося самолета. И, в наступившей тишине, появились огоньки тлеющих угольев. По разные стороны, от места к которому он был привязан, стояли жаровни, с которых по команде сняли крышки, закрывающие горящее красным содержимое, в свете которого, стали различимы люди в масках из костей животных. Они двигались вокруг, издавая аханье и уханье, подчиняясь ударам вступившего бубна. — Какого чёрта! — высказал он отношение к происходящему. Ряженые люди вокруг него остановились. Кто-то, запалив факел, посветил на него. На него показывали пальцами и что-то говорили. Было ясно, что он не оправдал чьих-то ожиданий. К нему подошёл человек с бубном и постучал над ним, вслушиваясь в вибрации. – Ээзи? — услыхал он вопросительное. Шаман ещё постучал в бубен и сердито ответил: — Азалар! Несмотря на ужас всего происходящего, Кириллу стало смешно — очевидно, люди похожие на степняков, призывали одного духа, а пришёл тот, кого они не ждали. На него уставилась женщина в маске из черепа козы. — Что не нравлюсь? — спросил он. — Старый, — услышал он выговоренное со степным акцентом. — Азаллар урусс? — спросил его шаман. — Зачем вызвал? — как можно грозней прорычал Кирилл. — Не тебя звал, Ээзи нада был. — Зачем? — Батыр делать, защитник рода. — Это как? — Женщина много ээзи давай, они батыр рожай. А ты, азалар, всем вред делать. — Это я могу! — прорычал он на два голоса с монстром, а сам с тоской думая о том, что поганые селекционеры не вчера появились. После, с накатившей апатией, от осознания откуда взялись его уникальные гены, сообщил, — И, не смотри, что старый. — Мы тебе много женщин и баран-козёл давать, ты роду зло не делать, батыр защитник давать, — предложил шаман самый популярный обмен со злыми духами, — впрочем, для инородца сожительствующего рядом с демоном, актуальный. Кирилл понял, что насытившись хроно-демон снова совершит прыжок во времени. Он мысленно поинтересовался, о том какой на этот раз у него план? Радовало, что местные жители забраковали его, признав не тем духом, которого они вызывали. Он не стал уточнять, что в нем соединены три составляющие. Одну из которых можно было назвать тем самым ээзи. Лёжа на каменной плите ему срочно нужно было решить, что делать, пользуясь тем что местные жители предпочитали злых духов задабривать, предполагая, что если убьют физическую оболочку которая его заключает, они освободят дух, который явится одолевать кого-то из них. И всё таки, они не торопились его развязывать, а энергии совершить скачок во времени у него тоже не было. Монстр снова был голоден и зол. Люди, распалив аппетит, покинули его, оставив в этой плотной юрте, с завешенными отдушинами совсем одного. Монстр был голоден, а чувство времени хроно-демона превращали несвободу в вечность. Кирилл как мог абстрагировался от переживаний сожительствующих с ним сущностей. Из опыта он сделал выводы, что если не можешь ничего изменить, то просто, набравшись терпения, жди возможность. Последний скачок истощил тело монстра, в отсутствии источника питания, он начал поглощать последние резервы. Кириллу начало казаться, что ещё чуть чуть и эта оболочка рассыпется пылью на каменной плите. Он начал надеяться, что если это произойдет, то возможно его дух освободится и вернётся в своё время и своё тело. Но монстр намекнул, чтобы он не радовался, послав видение спрута обвивающего его фантом. И Кириллу оставалось лишь мучаться, подавляя иллюзии о чудесном избавлении. Когда его физическое состояние приблизилось к агонии, полог юрты распахнулся, и, на фоне ночного неба, появились темные силуэты людей они вели на привязи козла. Пение клинка покинувшего ножны чтобы открыть русло реке, обдавшей его животворящим теплом и потоком силы под покровом, скрывающим происходящее от глаз ночи. Кирилл почувствовал, как его чудовищное тело начинает возрождаться набухая, словно пакет с дегидрированным порошком пюре быстрого приготовления встретившегося с кипятком. Вокруг снова, в отблесках жаровен, заплясали под бубен люди, обдавая терпкими жаркими ароматами тел. Их танец становился более страстным и необузданным, фигуры переплетались не только руками и ногами, но и, испуская влажные звуки, более интимными областями, приводя монстра в исступление. Обретённые после жертвоприношения силы, привели в движение его гениталии. Он издал рык, проклиная демонопоклонников, которые, впрочем приняли его за призыв страсти. Его выгибало дугой, грозя вырвать конечности из суставов, зов плоти мучил тройную сущность сильнее чем голод. Полог распахнулся вновь явив обнажённую женщину в костяной маске, освещённую факелами. Она, покачнувшись остановилась, глядя на него. В паузе затихшего бубна, подвески из мелких костяшек, располагающиеся по бокам маски, брякнули. Её тело было испещрено ритуальными рисунками. Она пристально смотрела на него сквозь прорези для глаз, весь вид передавал оторопь, насколько обнаженное тело и лицо, скрытое костяной маской, могут передавать такие чувства. Но, окружение ожидало действий, к которым её готовили. Маска переступила через его распятое на плоском камне тело, в такт её телодвижениям вступили бубны. Он отсчитал почти сотню ударов, перед тем, как рисунки на её теле потекли от выступившего пота, и, ещё сотню, перед тем как тело разрядилось вглубь её лона, послав его в бесконтрольный полёт. Они летали в лунном свете, отделившись от тела. Хроно-демон ликовал, почувствовав свободу, вместе с ним наслаждался эйфорией Кирилл. Монстр, спохватившись, что может остаться один, в этом распятом на камне теле, выпустил энергетические щупальца, и прервал их полёт, вернув невзирая на стенания обратно. Сдвоенный фантом, втягиваемый во тьму, словно шарик попавший в воронку смерча, нарезал круги вокруг юрты. Кирилл не мог сказать каким образом он видит, не имея органов зрения, но, с противоположной от входа стороны, он заметил ту женщину, что выбила сдвоенный дух из тела монстра. Она сидела на корточках, зябко кутаясь в войлочное покрывало. Вероятно она думала, что осталась одна и на неё никто не смотрит, потому и не скрывала эмоций. Подвески на голове судорожно бренчали, выдавая скрытые под маской рыдания. Кириллу захотелось подлететь ближе и утешить, объяснить, что в произошедшем его вины нет. Женщина сняла маску, которая мешала дышать, и положила рядом с собой, её щеки были мокрыми от слёз. Узнавание, заставило его, сопротивляясь щупальцам чудища, задержаться, вглядываясь в черты лица. Она была ужасно похожа на Раду, он понятия не имел возможно ли перерождение души в потомков? Но, конечно это была не она, а её далёкая прабабка. Кирилл знал, что у Рады были степные корни, но не догадывался, что мир настолько тесен. Его панику и смятение прервал монстр. Воспользовавшись тем, что ослабло сопротивление, он втянул его с демоном обратно в обезображенное тело. Хроно-демон рвался на волю, желая освободиться. Монстр снова оседлал его, направляя словно коня удилами в очередной временной скачок. Кирилл внутренне кричал, что одну из причин произошедшего они оставляют плачущей в траве за юртой. Теперь он чувствовал вину просто за то, что существует.VI
Скачок в этот раз был другим. Кирилл проваливался, словно продавливая и сминая прозрачную пластиковую бутыль, которая складывалась внутрь себя, сквозь двойные стенки, было видно, словно на обратной перемотке, происходящее за ее границами. Ночь сменялась днём, по небу полосами тянулись звёзды, подтверждая вращение планеты. Рядом появлялись и исчезали люди. И вот, его продавливания сквозь вязкий пластик замедлилось, и Кирилл увидел ту же женщину, вернее ещё девушку, снова в слезах, молящую на холме богов и духов и о чем-то. Стенки сосуда настолько истончились, что до него доносились звуки. Она молилась на своем степном наречии, но основные слова были ему понятны. Она просила бога вернуть убитых: мать, отца, братьев сестер, соседей. Кирилл внимательно огляделся, недавно на этом месте происходило побоище. В траве лежали убитые люди и лошади, на которых уже садились стервятники. Монстр, почуяв добычу, обрадовано зарычал. Девушка испуганно подняла голову, услышав а затем увидев его. Её глаза в ужасе распахнулись, но потом она решила, что кто-то из богов всё же откликнулся на её мольбы и спустился чтобы помочь. Преодолевая горе и страх девушка принялась умолять вернуть её родных. Она перебирала знакомые ему слова называла имена. Кирилл с досадой и жалостью посетовал: — Не умею я мертвых поднимать. Услышав его слова, девушка похожая на Раду упала на колени и, подыскивая знакомые слова на русском, голося запричитала: — Всё отдам, только верни мама, папа, брат, сестра. Урусс аэзи, себя всю отдам, только верни-и-и. Её слова сменились завывающими рыданиями. Монстр, услышав её предложение, хищно оскалился, ярко представляя, как будет её пожирать. Хрономонстр вспомнил эйфорию позволившую ему практически освободиться из тисков уродливой плоти. Один лишь Кирилл пытался соображать, содрогаясь от сострадания. — Когда убили твоих родных? — спросил он. — Утром, когда солнце вставать, — она всхлипнула, — Моя с подружкой пошёл росой умываться, красивый быть хотель. А тут разбойник на конях, много, всех убивать, баран и коня воровать. Мама-а-а. Она снова рыдала и обещала всё отдать. — Откуда прискакали разбойники? — Из-за река. — Какое оружие они использовали? — Заяна слышала много ружьё стрелять. В голове Кирилла уже родился план, осталось только уговорить демона и монстра действовать согласованно. Он представил все последствия, и с ужасом посчитал количество колен родства, которые могли его соединять с этими предками. По всем подсчётам получалось — больше семи. В своё время, до универа он читал много фантастики, с апокрифическим уклоном, и, откуда-то оттуда, в нем засело, что грех ложится на потомков до седьмого колена. И сейчас, если он сможет остановить нападавших и спасти родичей Заяны, через несколько лет, они не призовут Аэзии, чтобы женщина родила от него защитника. Весь род не обогатится губительным геном, который стал ловушкой хроно-демону. Возможно даже Кирилл не родится, но Рада точно будет, и грех не ляжет на весь род, демонической расплатой через века за мольбы женщины вернуть погибших близких. Хроно-демон быстро сообразил что к чему, монстр просто обрадовался возможности начать охоту на живую дичь, вооруженную огнестрелом. Важно было не промахнуться мимо нужного момента. Внутреннее совещание трёх прервал монстр, которому снова нужно было пожрать. — Заяна, успокойся! — строго приказал он, указав на тушу убитой лошади. — Мне не нужно чтобы ты себя отдавала. Принеси лучше мне мясо с той лошади, и, я тебе помогу. Заяна поклонилась и быстро побежала исполнять приказ. Кирилл решил не покидать места, где он мог подтолкнуть поток времени, который расширит трещину, позволяющую проникнуть на пять часов назад. Он как в шахматной партии нащупал верный ход, дело было за малым, нужно было лишь подкрепиться, чтобы ювелирно совершить перемещение. В отдалении от времени, из которого они стартовали, хрономонстр научился изменять длину прыжка, его мастерство заметно выросло. Заяна кланяясь принесла кусок вырезки в долблёном корыте. Монстр, не церемонясь с чувствами девушки, утолил голод, и, торжествующе рыкнув, начал продавливаться в утро этого дня. Солнце двигалось в обратном направлении, удлиняя тени. Птицы слетающиеся на сражённую лошадь, двигались в обратном порядке. Трава ускоренно шевелилась на ветру, создавая впечатление волнения как на море. Затем он увидел нападавших, которые задом наперед двигались от реки к горящим юртам. Они приближались всё ближе и ближе. Кирилл старался лучше разглядеть будущих противников. В банде было пятнадцать человек, среди них, он по внешнему виду и одежде распознал, степняков, и казаков, и русских. Потрёпаное солдатское обмундирование свидетельствовало, что это дезертиры. Он видел такую одежду в музее, датированную концом восемнадцатого, началом девятнадцатого века. Дело осложняло то что у каждого бандита были огнестрельное оружие и сабля. То, как они разделались с жителями становища, говорило о том, что это хладнокровные убийцы. Ему нужно было выбрать, когда вывалиться из временного потока, имея преимущество, выгодный момент, чтобы спасти местных. Он должен был устроить засаду. Наконец он достиг момента, когда две девушки, крадучись выбрались из становища, и направились в степь. Хроно-демон затормозил, и прогибая стенку временного канала вырвался на свободу. Кириллу стоило больших усилий, чтобы монстр не кинулся по следам девушек, или не залез в одну из юрт со спящими степняками, убеждая, что скоро подоспеет более азартная добыча. Кирилл задавался вопросом, что может стоит разбудить жителей. Но его останавливало, то что они испугаются и могут наткнуться на него, становясь помехой. Он засел в высокой траве с подветренной стороны, чтобы собаки и другие животные его не почувствовали. Поговорка, о том что хуже всего ждать или догонять, становилась особенно актуальный. Логика говорила, что если он спасет жителей становища, то они не призовут демона, чтобы получить защитников полукровок, и, чужой ген не попадет в его род. Возможно он сам из-за этого действия никогда не родится, и эксперимент сумасшедших учёных не состоится. Он узнает об этом точно после побоища, которое должно состояться через несколько минут. Кирилл прижал ухо к земле, которая передала отдаленное колебание и стук копыт. Когда собаки залились лаем, отвлекаясь от стороны, где он скрывался, а, проснувшиеся степняки вышли из юрт, чтобы посмотреть откуда шум, монстр вошёл в становище. Степняки отстреливались, но время было потеряно, и банда ворвалась в аыл [тоже что и становище, или стойбище, селение кочевников]. Когда они достигли середины селения, рассыпаясь в разные стороны, он, выскочил из-за юрты, и, совершив гигантский прыжок, оказался на крупе лошади последнего бандита, свернул тому шею. Напуганная лошадь встала на дыбы, скидывая монстра и бывшего седока. Метаясь, она передала панику другим скакунам. Создавшаяся сумятица была ему на руку. Бандиты сдерживали бунтующих лошадей, не понимая откуда пришла опасность, озирались, а, он, уже выныривал из-за другой юрты. Кирилл чувствовал как слажено действуют хроно-демон и монстр, стараясь не мешать тому чем они хороши. Взгляд на локацию боя, и он запомнил кто где располагается, малый нырок в прошлое, секунд двадцать не больше, он возникает за спиной того кто не подозревает о нем, и, режет горло ножом, выхваченным из сапога жертвы, и, снова исчезает во времени, в этот раз на пятнадцать секунд в будущее, проявляясь перед тем, кто не ожидает встретить врага. Налетчики беспорядочно палят, не понимая откуда в следующий раз он появится. Притихшие местные, сообразив, что за них сражается некая сила, осмелели и начали отстреливать остальных. Два лиходея вырвались из становища и понеслись сломя голову к реке. Монстр, снова прыгнул во времени, не торопясь дошёл до места, где собирался встретить беглецов... Кирилл общей сущностью ощущал ужас упавшего в траву человека. Запомнив, что они сделали с жителями становища, давал монстру насладиться местью. Не сомневаясь, что второго поймает тоже, он наклонился к этому жалкому человечку и отпрянул. На него смотрел его молодой отец. Кирилл, повел отросшим когтем по его лицу. — Мир тесен, — констатировал он вслух. — Господи, спаси мя грешного... — зачастила добыча. — Бога вспомнил? — спросил он глумливо. — Господи... — от ужаса пленный казалось его не слышал. — Слыхал, что проклятие за смертные грехи падают до седьмого колена? — А-а-а, спаси и сохрани... — Так вот, они передаются дальше... гораздо. — Я, мы, нас заставили... — Кто заставил? — Если, мы не добудем откуп, разорят нашу деревню. Нас забрали, чтобы мы отработали дань. — Кого нас? — Меня и Арсения. — Арсения? — его искажённая глотка прорычала это имя. Предчувствие заставило его снова нырнуть во времени, но спину всё равно успел обжечь выстрел. Не выходя из потока, замедлив скольжение, он посмотрел на человека решившего вступиться за его предка. Рыжие волосы конопатого парнишки кучеряво развевались на ветру, Арсений напряжённо всматривался, пытаясь засечь колебание. Он был похож на его друга, и, вполне вероятно, мог быть его предком. — Кирилл! — позвал рыжий, заставив его вздрогнуть. — Ты живой? — Да, — ответил его предок, вставая из травы и подходя ближе к другу. — Куда он делся? — Не знаю. Сквозь истончившийся канал Кирилл видел, как скрываясь в траве к ним подбираются степняки, окружая со всех сторон, готовясь кинуться на горе налётчиков. Заметив это, молодцы встали спиной к спине, приготовившись принять последний бой. Судя по мешкам и веревкам, степняки не собирались убивать их сразу. Дождавшись, когда их повязали, упаковав в мешки, Кирилл вышел из пустоты, и с рыком провозгласил свою волю: — Этих не убивать! Пусть живут и молятся мне! Не повинуйтесь, вернусь и разорю аыл! Напуганные степняки, видевшие его в действии, попадали на колени и заголосили: — Повинуемся тебе, о Защитник! Всё внезапно растворилось в абсолютной черноте, Кирилл успел лишь подумать: "ВСЁ".Эпилог
Ему снились странные сны, которые начали посещать Кирилла, когда они с Радой приехали в этот посёлок, показать землю предков своему семилетнему сыну. Он проснулся от ужаса, в котором он — демон-людоед — пожирающий людей и крушащий посёлок. Сон был таким реалистичным. Но, выйдя из дома на улицу, он не нашёл разрушений. Жизнь шла обычной чередой сельских забот. Хотя, в некоторых местах посёлка, его настигло дежавю с мрачным уклоном. К Кириллу подбежал сын, обняв и повиснув на его шее: — Папа, мы пойдем сегодня на речку купаться? — Конечно, — он чмокнул его в макушку. — Идите завтракать, — позвала Рада. — Кирюша, ты ночью стонал. Опять приснилось что-то? — Вероятно перечитал легенд об этих местах, — улыбнулся он, — нужно расслабиться от работы в лаборатории. Эти проекты по генной инженерии будут почище любых ужастиков.