***
Нет, знаете, Иорвет не имел ничего против чародеев. Практически все умения они получили от эльфов, так что заслуживали хотя бы базового понимания с его стороны, если не сказать уважения. Но вот один конкретный! Кто в здравом уме посылает девчонку-медичку с криком "Вставайте скорее, господин маг сказал вам скорее прийти!" с самого утра? Иорвет почти что бежал к палаткам, где лежали раненые, и успел мысленно похоронить Киарана, себя и Седарина уже несколько раз. Ох, он знал примерно 50 верных способов свернуть этому магу шею, если что-то пошло не так, и еще 35 способов отравления, и... Дальше додумать он не успел. Киаран сидел полулежа на кровати и глядел на него иронично, чуть улыбаясь. Смотреть в родные глаза цвета утреннего тумана на лугу, было истинным счастьем. Седарин сидел рядом с ним на кровати, а увидев Иорвета приветственно помахал ему рукой. Его черные волосы спутались и распушились, но в остальном выглядел он как обычно. Подбежать сейчас к брату и притянуть его за плечи казалось таким естественным и необходимым, что не было ни сил ни желания противиться. Киаран коротко ойкнул от слишком уж сильных объятий и улыбнулся — радостно и спокойно. Сел на кровати удобнее. — Ладно тебе, меня всего день не было. — Amadan, — сказал Иорвет любя. — Как ты? — Получше. Mannas сказал, ты куда-то собираешься? — Кхм, — Седа неловко откашлялся. В этой эльфской гармонии он был явно лишним. — Я вас оставлю. — Спасибо, Седарин. — Иорвет крепко пожал ему руку и склонил голову к груди. На языке Aen Seidhe это означало высшую степень признательности. — Ну так? Киаран иронично улыбался: для эльфа, который еще сутки назад был чуть жив, подобное было крайне удивительно. Иорвет аж растерялся и не стал юлить: — Мы с Роше собираемся на вылазку. — С Роше. С тем самым dh`oine, которого ты лично грозился убить? — Киаран, — вздохнул он, — сейчас все по-другому. Роше спас тебя и помог мне, ему можно верить. Киаран вот не поверил: презрительно фыркнул и сложил руки на груди: — Считай смертельным ядом даже мед, когда его не друг, а враг дает. — Вы посмотрите на него, не успел прийти в себя, а уже умничает! — Разулыбался Иорвет. Все с братом делалось по-другому: если обзываться, то любя, беззлобно, если дразнить — обязательно с улыбкой. — Хватит цитировать классику. Верь мне. — Пфф. В целом, хорошо, если рядом будет такой же безумец, как и ты: хоть взглянешь на себя со стороны. Надеюсь ты знаешь, что делаешь. — Я тоже надеюсь, я тоже… Дождешься меня в Джексоне, да? — Ну, с пятью сломанными ребрами солдат из меня неважный. Дождусь. — Киаран выглянул из-за Иорвета, будто искал кого-то взглядом. — А, вон он, ходит. Тебя, наверное, высматривает. Иорвет резко обернулся: на входе в шатер никого не было: в небольшом проеме просматривалось поселение, но пустое и все еще безлюдное. Киаран зато заливался: хохотал так, что аж начал хрипеть и кашлять. Иорвет свел брови к переносице, зеленый глаз горел недовольством. — D’yaebl, забыл про ребра…***
На входе в поселение, прямо около низенького каменного заборчика, уже выставили двух лошадей: черного поджарого жеребца с косматой гривой, и еще одного бурого, с белыми отметинами на ногах. Цинния и Фенн держали их за однотипные кожаные уздечки, расписанные лиственным и цветочным орнаментом. Вокруг скопилось народу, хотя нужны были только двое; люди и эльфы переговаривались и шумели, отпускали дрянные шутки и дымили ужасными сигаретами — как и полагается всем солдатам в мире. Вернон Роше прибавил шагу. Иорвет был уже здесь, возился с конским снаряжением. Роше неровно выдохнул: больше избегать его не получится. Мысленно приготовившись услышать очередное надменное «dh'oine» в свой адрес, он поздоровался: — Эй. Все готово? — Вернон! — Иорвет нежно улыбнулся, как улыбаются первым весенним цветам или кому-то ценному. — А мы тебя уже заждались. Роше удивленно захлопал ресницами, но быстро пришел в себя: расслабленно прикрыл глаза и коротко улыбнулся, одними кончиками губ. Узел напряжения где-то в груди исчез и растворился, будто его и не было никогда. Бьянка и Эльданн, стоявшие неподалёку, недоуменно переглянулись. В общем-то Роше пришел вовремя, в восемь утра, как и договаривались... Иорвет меж тем закончил с ремешками и седельными сумками, живо вскочил на своего коня и гордо распрямил плечи. Красуется, зараза, за километр видно. Он развернул своего коня, чтобы обвести всех присутствующих взглядом. Солнечный диск за его спиной подсвечивал силуэт и золотил широкие плечи. — Цикады! Seidhe! — Воскликнул он величаво и все присутствующие невольно подняли головы, прислушиваясь. — Gar'ean éist le me aebeddreste. Eigean esse as caer Cheyenne. Аebrecad faoi lathair troid anois es`s feasta! Vrihedd! Цикады распрямили плечи, вдохновленные речью своего командира. Подумать только, всего несколько резких слов на старшей речи, а народ уже готов идти за ним в самое пекло. Эльфы вскинули правую руку, сжатую в кулаке, вверх и хором ответили: "Vrihedd". Иорвет удовлетворенно посмотрел на каждого и остановил взгляд только на одном своем офицере, обращаясь теперь к нему: — Эльданн. Рассчитываю на тебя. — Паренек кивнул, тряхнув светлыми волосами. — Цинния, береги сестру. Idir ghnath, не переживай. И вновь развернул коня. Он забил копытами, поднимая столпы пыли. Роше шмыгнул носом, еле сдерживая чихание; наблюдал за эльфом исподлобья. Послушал все таки совета, надо же. — Может мы пешком? — Роше косо глянул на своего черного коня: зверюга в ответ моргнула и устрашающе фыркнула. — Что тут идти-то? — Ну если хочешь, ты всегда можешь плестись за мной на своих двоих, Вернон Роше, — смеясь поговорил эльф и ускакал вперед. Никакого смысла в том, чтобы гнать лошадь с места в галоп не было, но Иорвет всем сердцем любил драму. Делать нечего; Роше поправил лямку рюкзака и тяжело вздохнул. * Так они бодро проскакали весь первый день, только бы быстрее пересечь штат. Вайоминг встретил их не только покосившейся надписью «Welcome To Wyoming» и Башней Дьявола, но и ярким солнцем. Ковбойский штат не мог похвастаться крупными городами или удивительными культурными достопримечательностями, но зато национальных парков и заповедников здесь было хоть отбавляй. Несмотря на утреннюю пору, жара стояла несусветная. Вернон уже раз десять пожалел, что напялил сверху хенли свою армейскую куртку с шевронами. Но не снимешь же ее сейчас? Кажется, отпусти он поводья и этот страшный чёрный конь бросится бежать куда глаза глядят. Иорвет тоже жарился — постоянно утирал рукой пот со лба — но в остальном держался в седле грациозно и естественно. Гнутый тяжёлый лук, привязанный к седлу, то и дело позвякивал при каждом лошадином шаге, и это было единственным, что звучало в пути. Они свернули с окраин трассы I80 в лесополосу, чтобы хоть как-то сократить путь. От палящего солнца даже птицы попрятались и перестали чирикать. Зато мерным стрекотом пели цикады — самые настоящие. Они сидели далеко-далеко, в кронах дубов, но пение разносилось на всю округу. Даже сам воздух был душным, влажным. Тяжелым. Лошади устали, но все таки медленно шли вперед. Привалы приходилось делать короткими: размяться пару минут, глотнуть воды из фляги (грешным делом подумалось, что при такой жаре пора бы воду экономить), да снова в путь. Пока спустя полчаса природа вокруг не стала оживать: к пению цикад вновь примешались звуки птичек — крошечных оляпок, напоминающих воробьев. Такие птицы живут только вблизи водоемов и, если как следует прислушаться, среди их щебетания, скрипа деревьев и прочих лесных звуков, можно было различить еще кое-что. Иорвет дернул острым ушком на новый звук, повернул голову в сторону, прислушиваясь. Вдруг резко потянул поводья на себя, заставляя лошадь остановиться. — Стой. Слышишь? Роше нахмурил брови и посмотрел по сторонам. — Нет. А что? — Водопад! — В голосе Иорвета промелькнули радостные нотки, — должно быть где-то рядом, пошли! Эльф вновь погнал свою лошадь быстрее, лихо вырвался на узкой лесной дороге вперед, и Роше ничего не оставалась, кроме как погнаться следом. Слышно теперь было топот копыт по твердой земле, да чириканье где-то над головой. Вскоре и сам Вернон Роше услышал грохот потоков воды, но самого водопада видно не было. Иорвет гнался вперед с такой силой, будто водопад непременно нужно было догнать и схватить, а если не успеешь вовремя — он исчезнет, как мираж в пустыни Корат. Конечно, он ошибался. Никуда водопад не делся — стоило Роше и Иорвету проехать еще чуть-чуть, как лес поредел, открыв совершенно другой вид. Мощный водный каскад, метров 20 в высоту, буквально обрушался на второй, не менее живописный. Потоки воды казались совсем белыми от напора, были пенными и блестящими. В самой низине образовалось озерцо, издалека напоминающее чащу сине-зеленого цвета. Озеро, впрочем, расходилось на тоненькие хилые речки, кривыми полосами уходившими в стороны. Берег был обнесен низким металлическим заборчиком, поржавевшим от времени и влаги. Совсем рядом с каменным берегом стоял информационный стенд: под стеклом была карта местности и обозначения, черно-белые вырезки из газет, наверняка рассказывающих об этом удивительном месте и всех его обитателях. Но годы никого и ничего не щадили: рама рассохлась и под стеклом оказалась вода и пыль, солнечные лучи выжгли почти все чернила, так что ничего было не прочесть. Вода журчала и переливалась на солнце: от ярких бликов хотелось зажмуриться. На каменистом берегу шастали небольшие черно-белые оляпки, то ныряя в воду, то взлетая высоко к водопадам. Двое спрыгнули с коней и повели их за поводья к берегу. Лошади принюхались к воде, а после принялись жадно пить — значит, безопасно. Вернон Роше покрутил головой в стороны — таких мест видеть еще не приходилось. Горное ущелье казалось темно-серым от воды, и зеленые пышные папоротники на его фоне были только ярче. На отвесные скалы кое-где забрался мох, а у самого водопада, того, что поменьше, ютилась лиана. На поверку само озерцо оказалось обманчивым — дно проглядывалось впереди только метра на два, а то и меньше. А вот дальше — сплошная темнота и глубина цвета ацетата меди. — Не знаю как ты, — вздохнул Вернон, — а я бы окунулся. Иорвет задумчиво прикусил нижнюю губу. Роше невольно проследил взглядом за тем, как ровные белые эльфские зубы мягко касаются губ, слегка тянут, отчего верхняя чуть выпячивается. По уголку шрама на ней хотелось провести языком. Так, чтобы Иорвет потом сам подался вперед, чтобы ухватить его за изуродованную щеку, чтобы… Вернон усилием воли перевел взгляд на зеленый эльфский глаз. — Давай. — Наконец решил Иорвет. — Думаю, небольшой привал нам не помешает. Лошадей привязали недалеко у воды, так, чтобы они могли походить вокруг и поесть травы. Вязание безопасных узлов дело не слишком трудное, но Роше все равно подсматривал за Иорветом: тот специально делал все медленно, внимательно, чтобы человеку было легче учиться. Зато вот раздеться хотелось быстрее — чтобы кинуть все куртки, штаны, ботинки и нижнее белье на берег одной кучей, и скорее зайти в воду. Глазеть друг на друга не стали — то ли от собственного смущения, то ли наоборот, чтобы не смущать. В первые несколько секунд вода была прямо ледяной, до мурашек и цоканья зубов, но окунувшись еще пару раз, быстро привыкаешь к температуре. Роше оттолкнулся от каменистого скользкого дна и нырнул под воду, позволяя ей утянуть себя в холодные, но приятные объятия. Вода залилась в уши и нос, холодом прошлась по плечам, но в такую жаркую погоду это было сущей милостью. — Эй! — Крикнул Иорвет, плавая чуть левее, — кто последний до тех камней — проиграл! Вернон глянул в указанную сторону, где почти у самого водопада жались друг к дружке огромные валуны с просветами влаголюбивых растений. Но рассмотреть их как следует все равно не удалось — Иорвет уже плыл кролем вперед, широко загребая рукой воду. Роше оживился и рванул вперед — быстрее и быстрее. Хоть тресни, а прийти первым нужно было. Так и вышло, но эльф даже не расстроился. — Ну что, кто придет первым обратно — тот и молодец? — Предложил Вернон и сразу же, не дожидаясь ответа, кинулся в противоположную сторону к середине озера, где вода была по плечи. Иорвет умудрился прийти первым, обогнав человека всего на пару метров и теперь довольно лыбился. Роше подплыл ближе и затряс головой: на потемневших от влаги русых волосах застряли капельки воды. Эльфская улыбка превратилась в самый настоящий смех — заразительный и хрипловатый. — Боги, это что за beanna? Бывшая? — Сквозь смех проговорил он. Роше аж застыл на секунду. Какая еще женщина? Чего ржет? — Ну вот же, — будто прочитав его мысли, Иорвет провел ладонью по правой руке Роше, где на предплечье была выбита непристойная татуировка в виде женщины с мечом, на которой кроме шлема никакой одежды больше не было. — А, это, — усмехнулся он, — у нас в отряде у всех похожие татуировки. Еще с войны традиция пошла. — Ekelhaftin`n. — Ехидно протянул Иорвет, но руку не убрал. — А сам-то? — Вернон провел большим пальцем по эльфской шее, прямо по аккуратным маленьким листочкам татуировки. — Что за непонятные лозы и лианы? — Пф, это традиционный символ Aen Seidhe, crann`pulus deltoides*. — Ага, я так и понял, — Вернон позволил себе чуть больше, и теперь аккуратно вел по чужой шее всей ладонью, чувствуя рельеф татуировки под пальцами. Эльфская хватка на предплечье стала заметно сильнее: движения Роше были уверенными и осторожными одновременно, и от такого контраста Иорвету буквально срывало крышу. — И что в нем такого? — Это, это… — порывисто выдохнул эльф. Немалой выдержки стоило остаться на месте, чтобы не податься еще ближе. — Это дерево, тополь, изгоняет печаль и приносит силу и мудрость. — То-то ты такой проныра. Иорвет взглянул на него из под влажных ресниц — карие глаза напротив казались совсем черными от расширенных зрачков. Пристальный и властный взгляд должен был пугать, но Иорвета он только раззадорил: на такую наглость, пусть и заигрывающую, хотелось если не ответить, то щелкнуть по носу. Он коротко коснулся своей нижней губы языком, и с удовольствием заметил, как Роше тут же жадно проследил за движением. Иорвет приблизился к самому его ушку, и зашептал: — Держи себя в руках, Вернон, — эльф нарочно шумно выдохнул, опаляя жаром, — мы вообще-то на задании. — Зараза. * Как не хотелось того признавать, спешить и правда стоило. Впереди еще целый день пути, а после — долгие часы составления плана и разведка. Однако теперь и трава под ногами казалась зеленее, и черная лошадь добрее, и солнце — во сто крат ярче. Двое так и ехали верхом, преодолевая километры лесных и пригородных дорог, но теперь то и дело обменивались кроткими взглядами. За ними по пятам следовала речушка, которая тянулась аж с самого водопада. Взгляду открылся далекий горный кряж. Они заехали на широкие луга, по которым можно было пустить лошадей рысью, чтобы размяли ноги, а потом снова шагом — туда, где виднелся огромный рекламный щит с надписью: "Medicine Bow National Forest". Заповедник, как не странно, начинался с густого леса. Конечно, его можно было обойти — нужно всего лишь двигаться вдоль плетеного металлического забора, пока он не закончится, и свернуть на углу, чтобы выйти на окружную дорогу и серпантин вдалеке. Вот только затратить пришлось бы еще день — а это непозволительная роскошь. Так что, недолго думая, Иорвет и Роше пошли напрямик. Дорожки тут были асфальтными, чтобы туристам и посетителям было удобнее. Разбитые от времени, они еще хранили в себе ту атмосферу: не сложно представить, как лет 20 назад тут проезжал туристический автобус со школьниками, которые приехали на экскурсию, или как шуршали велосипедные шины у туристов-одиночек. Лошади теперь мерно цокали по асфальту, а в кронах вековых скрюченных деревьев поселился ветер. Впереди показались невысокие домики с деревянными крышами, подъехав ближе, оказалось, что когда-то тут была местная кафешка (с завышенными ценами для всех туристов) и сувенирная лавка. На лавке еще сохранилась табличка с режимом работы: с 9:00 до 18:00, без перерыва на обед. — Проверим? — Я все еще не собираюсь искать тебе патроны, Вернон. — Ну значит поищем магнитик, погнали! Иорвет и Роше привязали лошадей у крыльца. Тяжелая деревянная дверь рассохлась от времени и со скрипом открылась. Сувенирная лавка была темной и сырой внутри — крыша прохудилась и, видать, дождь и снег годами медленно разрушали здание. Но стойка с рекламными буклетами и брошюрами сохранилась, как и прилавки со всякой ерундой. Браслетиков, брелочков, магнитов и статуэток с обитателями заповедника здесь было несчетное количество. Оно и не удивительно: кто во время апокалипсиса будет спасать весь этот ширпотреб? Иорвет даже застрял за одним из прилавков — ну как было пройти мимо плетеных и кожаных браслетов? На одном из таких было примитивное изображение сколопендроморфа, который буквально опоясывал весь браслет, как скеллигский Йормунганд. Иорвет все крутил его в руках, но так и не взял — нечего тащить лишнее, даже приятное глазу. У того же прилавка, но со стороны кассы, на глаза попалась фотография — пожелтевшая и помятая от времени. На ней была счастливая пара на фоне заповедника — совсем юные и радостные — показывали в камеру руки с обручальными кольцами. Иорвет перевернул фото на другую сторону, так, из чистого любопытства. Там чьим-то размашистым почерком было написано:"сим беру тебя, дабы владеть тобой и оберегать тебя, беру на долю хорошую и долю плохую, долю самую лучшую и долю самую худшую, днем и ночью, в болезни и здоровье, ибо люблю тебя всем сердцем своим и клянусь любить вечно, пока смерть не разлучит нас. Елена и Ян, 2010 г."
Текст людской венчальной формулы был Иорвету знаком, но никогда он не придавал ему особенного значения. Всегда казалось, что люди любить не могли, а если и любили, то в какой-то своей дикой, животной форме. Не знали ни о уважении к партнеру, ни о доверии, не ведали слов поддержки и близости. А сейчас, смотря на эту пару совершенно незнакомых dh`oine стало как-то пусто внутри. Дожили ли они до сегодняшнего дня, или смерть все таки их разлучила? А если так, то погибли ли они в своих постелях, или одному из них пришлось убить другого, чтобы спасти от превращения в мерзкое чудовище? Иорвет глянул на Роше, который листал информационные буклеты об истории заповедника и природе Вайоминга. Тот хмурил темные брови, внимательно вчитываясь в текст, и аккуратно перелистывал страничку за страничкой. Почувствовав, что на него смотрят, Роше поднял взгляд и коротко улыбнулся. Кивнул головой, мол, чего такое? Иорвет покачал в стороны, как бы отвечая — ничего. Идея потерять Вернона Роше теперь не прельщает, и даже более того — пугает и нервирует. Человека хотелось притянуть к себе и никогда не отпускать. Иорвет тяжело вздохнул — угораздило же влюбиться, по самые свои эльфские уши...