Монстера

Я не помню как оказалась тут. Я совершенно ничего не помню. Вокруг лишь темнота и пустота. Так холодно… Мама, папа, где вы? Мамочка, я так хочу обратно в твои тёплые объятия… Я открыла глаза и увидела только белый потолок и несколько ярких бьющих в глаза лампочек. Слишком ярко. Я зажмурилась, а по вискам как молнией ударила боль. Так, что даже в ушах будто затрещало. Будто в самом деле рядом ударила молния, зашипела, а раскат грома контрольным ударом добил мой несчастный череп. Но любопытство и желание узнать, где же я всё таки нахожусь было сильнее. Я снова открыла глаза. Взор также упёрся в белый потолок, только в следующую секунду лампочки окрасились в красный и стали расплываться некрасивыми пятнами, как те пятна крови на снегу… Видение пропало так же быстро, как и появилось. Я упёрлась локтями в постель и, преодолевая боль во всём теле, приподнялась, чтобы получше осмотреться. Светлые стены небольшой комнаты отражали свет ламп и создавали иллюзию, что помещение большое. Хотя в комнате помимо кровати были еще достаточно большой стол, стул с простой полуокруглой спинкой, кожаное тёмно-коричневое кресло в углу с торшером и светлый шкаф у противоположной стены. На окне приятного нежно-розового цвета занавески и на подоконнике в милом горшочке какое-то растение с крупными резными листьями. Я не сильна в ботанике, но название этого цветка вспомнила сразу. Монстера. Забавно, что было несколько часов назад я не помню, а название цветка прочно засело. Симпатичное… Я ещё раз обвела комнату унылым взглядом, потому что именно уныние это всё и вызывало. Эх. Оказаться в больнице – это вовсе не то, что я хотела получить в канун Рождества. И как я вообще тут могла очутиться? Невольно взгляд упал на моё тело. Руки были забинтованы, а из-под одеяла торчала нога в гипсе. Ого, у меня похоже перелом. Видимо из-за обезболивающего не сразу почувствовала, жаль, что на голову лекарства не действовали. Громко вздохнув, я легла обратно. Сил не было и голова продолжала трещать всё сильнее. К моей радости, буквально через несколько минут в палату вошла медсестра. Она приветливо улыбнулась и поправила за ушком выбившуюся из короткого хвостика светлую прядь. - Как ты себя чувствуешь? – она наклонилась и поправила сползшее одеяло. - Отвратительно, - не стала я скрывать. – А вообще как может чувствовать себя в больнице человек с перебинтованным телом? – эта вспышка агрессии была неожиданной для меня. Хамить я не собиралась, но слова сами слетели с губ быстрее, чем я успела подумать. Стало немного неловко, но внезапно накатившие раздражение и злость не позволили мне извиниться. Я надулась и отвернулась от медсестры. Да, мне уже семнадцать и я должна вроде как вести себя более взросло, но в эту минуту мне было плевать. Слишком сильно захлестнули эмоции. - Извини, но пока что я не могу тебе сделать укол, потому что в тебя и так очень много вкололи лекарств. Потерпи, пожалуйста, а через пару часов я поставлю тебе капельницу и ты сможешь снова поспать и отдохнуть, - после этих слов медсестра неслышно вышла из палаты. Когда она закрывала за собой дверь, я успела уловить тёмный силуэт в коридоре. Похоже это был мужчина. Он неподвижно стоял возле входа в палату. Лица не было видно. По моей спине пробежали мурашки, но в целом глубокого страха я не ощутила. Где-то в глубине сознание я понимала, что это не враг, а наоборот. Также быстро успокоившись, как внезапно вспылила минутой ранее, я устроилась поудобнее и, игнорируя головную боль, постаралась уснуть самостоятельно. Правда нормальный сон не приходил. Стоило провалиться в полудрёму, как я начинала слышать чьи-то голоса, крики о помощи, всхлипы. Кажется, женский голос звал какую-то Чжин Ри. Интересно, кто она? *** - Да, Джуён, я понял, - незнакомый мужской голос раздался где-то недалеко, но после крепкого сна мне было трудно открыть глаза. - Хорошо, продолжайте искать, вечером жду отчёт. – Видимо он с кем-то говорил по телефону. На несколько секунд наступила тишина, а затем я услышала приближающиеся ко мне шаги. Наконец то я смогла окончательно прийти в себя и как только распахнула глаза увидела перед собой лицо мужчины с короткой стрижкой на тёмных волосах и с драконьими глазами. Его внимательный взгляд проникал в самую душу. Я замерла, не зная, как реагировать. Но он первым улыбнулся и мягко погладил меня по голове. - Госпожа Пак, я очень рад, что Вы очнулись. От улыбки его лицо преобразилось, черты лица стали мягче, а ямочки на щеках сделали его моложе и придали образу озорство, хотя на вид предположительно ему было лет тридцать – тридцать пять. - Кто вы? – пальчики сжали одеяло, на всякий случай натягивая его поближе к лицу. На краткий миг улыбка мужчины дрогнула и на лице промелькнуло замешательство. - Ким Намджун. Можешь меня не бояться, я помощник твоего отца и теперь временный твой опекун, - он убрал руку с моей головы и, выпрямившись, сделал шаг назад, видимо поняв, что немного напугал меня. - Опекун? С чего вдруг? Где мои родители? Что с ними? – истерика, также как и злость накануне вечером, внезапной волной накрыла меня. Паника и страх резко захватили мой разум, а мысли, одна хуже другой, начали мелькать со скоростью света. - Юная госпожа, успокойтесь, пожалуйста, и послушайте, - улыбка исчезла с его лица и взгляд стал еще более внимательным и серьезным. – Господин и госпожа Пак погибли в аварии два дня назад. Машина взорвалась и они скончались на месте, но Вас удалось спасти. Эта новость ненадолго заглушила мою истерику, вводя в полнейший ступор. Всё тело замерло и было трудно даже сделать вдох. Авария? Как? Почему? И я тоже была с ними? Почему я ничего не помню из этого? Лишь странные картинки из сна всплывали сейчас в хаотичном порядке и от них было не по себе. Кровь на снегу, чья-то рука, крепко сжимающая меня за локоть, мужские ботинки, яркие вспышки света или огня. Из этого месива тяжело было составить полноценную картинку, всё выглядело размытым. Руки начали мелко дрожать и я почувствовала, как паника вновь забирает меня в свои когтистые лапы. - Так как у вас нет никого из родственников, - говорит Намджун, - а также на основании завещания твоего отца, я буду опекать тебя до твоего совершеннолетия, то есть ближайшие полгода, когда тебе наступит 18 лет. Мамы и папы больше нет. Их больше нет. Я больше их никогда не увижу. От этих мыслей стало очень больно и грустно. В носу защипало, а горло сдавило спазмом. Но я пока что держалась и не давала слезам сорваться с ресниц. Держалась не больше минуты, потому что следующая пришедшая в голову мысль пронзило меня болью насквозь. Я не могу вспомнить как выглядят мои родители! Я не помню их лиц, их голосов! Помню только тонкие руки, крепко сжимающие меня, и тепло от ладоней на спине. Взгляд забегал по палате в поисках хоть чего-нибудь, что напомнило бы мне как выглядят мама и папа, но ничего не попадалось на глаза. - Телефон! – закричала я, не узнавая собственный голос. – Где мой телефон? Мне срочно нужно посмотреть фотографии. В телефоне точно должно быть хоть что-то. Намджун вновь ненадолго растерялся, но достал из верхнего ящика прикроватной тумбочки смартфон. На экране от верхнего левого угла по диагонали протянулась тонкая сеть из трещинок. Не обращая на неё внимание, я включила гаджет и сразу же полезла в папку с фотографиями. С каждым пролистанным фото я чувствовала как рубашка становится более мокрой от холодного липкого пота, руки дрожали всё сильнее. Захотелось закричать во всё горло, но его не отпускал спазм из-за душащих слез, что горячими ручьями текли по щекам. Я никого не узнаю! Кто все эти люди? Эта девушка на селфи – это я? Но кто все остальные? Почему же я ничего не помню? Что со мной? Боль сдавила голову тугим обручем. Я откинула телефон в другой конец кровати и вцепилась пальчиками в волосы, громко то ли застонав, то ли заскулив. Намджун в несколько больших шагов преодолел расстояние до двери, открыл её, позвал медсестру. Та тут же прибежала и, увидев меня, бьющуюся в истерике и размазывающую сопли и слёзы по всему лицу и рукам, убежала обратно. Через двадцать секунд она уже стояла возле моей кровати и делала укол, пока Намджун стальной хваткой удерживал меня за плечи в горизонтальном положении. Ноги тоже кто-то крепко сжимал, но лица того мужчины я не смогла разглядеть из-за пелены слёз. Последнее, что я запомнила, прежде, чем провалиться в очередной глубокий сон, тату на мужском запястье в виде двух переплетенных змей, с чьих клыков стекало несколько капель крови.