Черта

      Ее руки в крови.       Стоп.       Отчаянно трясет головой.       Этого не может быть. Нет никакой крови.       Но вот же она - липкая и, вопреки распространенному мнению, вовсе не густая. Скользкая и теплая. И пахнет...       Девушка подносит руки к лицу. В нос ударяет запах металла и приторной сладости. Мутит так сильно, что приходится отвернуться и сделать пару глубоких вдохов.       Ее руки в крови.       Но откуда? Не может быть никакой крови. Не должно было быть. Или... все пошло не по плану? Девушка оглядывается, затем оглядывает свое платье и замечает несколько неаккуратных пятен на светлой ткани. Она огорчается. Платье отстирать будет не так просто, как отмыть руки.       Девушка снова смотрит на свои пальцы. Кровь подсыхает, неприятно стягивая кожу. Но откуда она? Быть может, это ее собственная кровь? Быть может, она ранена?       Судорожно ощупывает себя, еще больше пятная платье. Но боли нет. Только тошнит немного от запаха крови. Она никогда его не выносила.       Все вокруг плывет в какой-то странной дымке, будто бы во сне. Но это же не сон. Во сне не может быть такого яркого запаха, ощущения стягиваемой кожи и этого предательского головокружения, этой невыносимой тошноты. Или все же может быть?       Она с трудом делает шаг, каблук противно ударяет о пол, а затем раздается шаркающий звук - источник его она. Девушка терпеть не может, когда кто-то шаркает ногами по полу, резко одергивает себя, заставляя ступать твердо, хоть и каждый стук каблуков отдается в голове резкой вспышкой боли.       Почему у нее болит голова? Может быть, она все же ранена? Может быть, ее ударили?       Она касается головы, лица, как бы ни было противно прикасаться липкими от крови руками. Но нет, никаких ран или следов от удара. Значит, головная боль с какой-либо травмой не связана.       Но что же все-таки происходит? Ведь не должно быть никакой крови. Может быть, ей кажется? Игра воспаленного, уставшего разума? Может быть, это галлюцинация?       Тогда впору себя пожалеть. Оказаться в больнице для душевнобольных совсем не хочется. Она когда-то помогала там. И знает, как «лечат» этих несчастных. Это более похоже на пытки, чем на акт милосердия, коим это называют работники того страшного места.       Она мотает головой, снова провоцируя вспышку боли.       Нет-нет. Никакой боли и никакой крови.       Она снова смотрит на свои руки. Кровь подсохла, став не алой, но рыжевато-грязной, под ногтями и вовсе превратившись просто в грязь.       Девушка кусает губы. Что происходит? Почему она не помнит?       И откуда все же на ее руках кровь?