Воспитание младшей сестрёнки

Начало июня. Родители уехали на месяц в отпуск и Ника осталась на попечении старшего брата Алексея. Признаться парень он был очень даже ничего: тёмно-каштановые, густые курчавые волосы, тёмно-синие глаза, прямой нос. В свои двадцать два Лёша был 185 см ростом, имел накаченные руки и кубики на прессе. Веронике было 15 и она, вся в брата, тоже была девушкой хоть куда: стройная, с глубокими такими же как у брата синими глазами, и густыми тёмными волосами. Ей необычайно повезло с фигурой: песочные часы, почти третий размер груди и круглая, упругая попка, вызывающая много завистливых женских взглядов. Единственное, что не устраивало Нику был её рост. Брат часто называл её полтарашкой, за её 157 см. Внешне брат и сестра были сильно похожи, но вот характер различался не на шутку. Алёша закончил школу с золотой медалью, имел множество наград по тхэквондо, баскетболу и регби, у него никогда не было конфликтов ни с учителями, ни с родителями. Умный, спортивный, да ещё и красавец - словом, не сын, а мечта. Естественно, что на его фоне, не менее привлекательная внешне, но куда более раздолбаистая, не особо парящаяся насчёт учёбы младшая сестра, выглядела, мягко говоря, непрезентабельно. Вероника любила жить на всю катушку, гулять допоздна, иногда чуть-чуть хулиганить в школе, красить волосы во все цвета радуги ( в частности сейчас, её пышная шевелюра снизу, до половины была в фиолетово - синих тонах). Был за Никой и ещё один грешок, за который ей влетало и от родителей, но по большей части, от ответственного старшего брата. Ни для кого не секрет, что зачастую во время своих гулянок, подростки контактируют с алкоголем, вот и с нашей героиней, такое не раз случалось. Что касается взаимоотношений братика с сестричкой, их впринципе можно назвать хорошими и вполне доверительными. Несмотря на внешнюю строгость, Лёша очень любил свою мелкую и искренне желал для неё лишь хорошего. Парень испытывал негативное отношение к алкоголю. Любому. Будь то шампанское или чистый спирт, Алёша на примере своего товарища и бывшего одноклассника увидел, к чему может привести чрезмерное употребление и постоянные загулы. Он строго настрого, и не один раз запрещал Нике брать хоть каплю в рот, и гулять больше чем до 21:30. Но у сестрёнки был очень и очень своенравный характер, она всегда делала то, что хотела, и родители, по своей доброте и мягкости ( в особенности отец, который вообще считал дочь своей маленькой принцессой и души в ней не чаял) никогда серьёзно девушку не наказывали, а лишь журили за долгие гулянки и запах вина исходивший от Ники после них. С отъездом родителей, Алексей решил взяться за воспитание сестры и отучить её раз и навсегда от алкоголя. Хоть малая и никогда не была по-настоящему пьяной, а судя по всему выпивала лишь бокальчик другой, но каждый раз, чувствуя запах вина, шампанского или пива, он вспоминал Сашу... Сегодня, часа в четыре вечера, Ника пришла к брату отпрашиваться погулять. Она давно считала себя вполне самостоятельной, и ей очень не нравился тот факт, что приходилось спрашивать разрешения у Лёшки, но деваться было некуда, если она конечно не хотела лишиться телефона. Брат разрешил ей пойти, как обычно гулять до пол десятого. - Вернёшься позже, или возьмёшь хоть каплю спиртного в рот, я у тебя телефон больше забирать не буду. Наказание будет гораздо строже. Фыркнув, и закатив глаза (отточенный годами навык) Вероника сказала: - Что, если я прийду в девять тридцать пять Земля перестанет крутиться что-ли? ( Факт об алкоголе она решила опустить) - Я предупредил. Ника пошла гулять в довольно большой компании: три девчонки и пять пацанов. Они пошли сначала в бильярд, потом на пляж. ( Дело было в Севастополе). Девушка на часы не смотрела. Она была обижена на брата за резкий тон и за приказы, поэтому решила назло ему прийти домой поздно, предварительно выпив. Так и произошло. Ника выпила пол банки пива в магазинчике у пляжа, и ей это придало храбрости: она выключила телефон. Естественно, как Алёша и ожидал, ни в 21:30, ни в десять и даже не в одиннадцать. Он знал, что сестра ослушается его запрета, но всё же решил дать ей шанс. Парень звонил ей раз пять, не меньше, но непослушная мелкая сестрёнка решила забить на все запреты. Сначала Лёша злился на сестру, был практически в ярости, но потом стал думать о том, что привело к подобному поведению. " Ведь родители всегда прощали ей всё, разрешали всё, даже в детстве Нике покупали любые игрушки по первым капризам. Поэтому она и отбилась от рук... Мдаа, видимо придётся мне ею заняться... Больше некому." На нотации брата, Ника часто говорила, что она уже давно не маленькая девочка, и что сама может решать гулять ей, или не гулять, с кем, где и до скольки ей быть, что ей есть и пить . Пиво придало девушке самоуверенности на некоторое время, но когда она всё же решила вернуться домой, а был уже первый час ночи, то из глубины её души таки прокралась тревога. Но Ника решила не отступать, и стоять на своём до конце, до победного конца, как она тогда думала... Несмотря на столь поздний час, маленькая гулёна шла домой неспеша. " Брат наверняка про всё забыл и спит давно"- успокаивала она себя, поворачивая ключ в замке. Но не тут-то было. Тихо притворив за собой дверь и аккуратно сняв обувь, Ника повернулась и увидела Лёшу, молча стоявшего в проходе между коридором и кухней и в упор смотрящего неа неё. - Бл***, сорвалось с Вероникиных, губ. - За мат получишь надбавку. - Что ты несёшь!?, испуганно проговорила девушка. В душе похолодело. - Глаза большие, как у кота из Шрека, проконстатировал брат. Но даже не пытайся. Не получится. Я очень зол на тебя. Пошли. Лёша схватил тщетно сопротивляющуюся сестру за руку и повёл её в её же комнату. По пришествии на место, Алексей сел на Никину кровать, а сестру поставил перед собой, придерживая руками по выше её локтей. - Итак, я говорил, чтобы ты была дома не позже 21:30? - Говорил - Я говорил, чтобы ты не пила? - Я не пила!, -Пыталась соврать Ника, но у неё плохо получилось. - Не пытайся врать, я чувствую запах. Вероника захныкала. - Я предупреждал, что будет, если ты опять не послушаешься? - Да забирай ты уже этот телефон и отпусти меня придурок! - Нееет, - медленно протянул Лёша. - Я говорил, что больше телефон забирать не буду. Правильно? - Так какого хрена ты меня тогда держишь!? -снова попыталась возмутиться Ника. Она уже смутно понимала, что одними нотация и криками в этот раз ей не отделается, но окончательно признавать то, к чему шло дело, девушка не хотела. - Я звонил тебе шесть грёбаных раз,и ты, заметь, ни разу не взяла трубку, даже не написала. Ты хоть представляешь как я волновался? - Ой, да что ты, - она хотела сказать ещё что-то, но старший брат прервал её: - Сейчас ты получишь сполна за всё своё непослушание, пьянство и грубость. - Ээээээй, ты чё с дуба рухнул! Не успела Ника возмутиться, как Алёша ловким движением сильных рук, не оставляя провинившейся сестре ни единого шанса на сопротивление, уложил её себе на колени. Девушка даже не поняла как это произошло. До прихода сестры, Лёша успел многое передумать и вспомнить. В его, не столь долгой, и впринципе счастливой жизни, был один случай, который раз и навсегда, грубым клеймом впечатался в сердце юноши. У парня был лучший друг Саша Гуза́ев, с которым они разделяли беды и радости на протяжении долгих школьных лет, начиная с пятого класса. Саша всегда был склонен к авантюрам, бездумным поступкам, хулиганству, и до поры до времени это не приносило особого ущерба. Но вот наступил десятый класс. Пацанам по шестнадцать лет. Что у них в голове? Естественно ветер, девочки, желание казаться взрослыми, самостоятельными. У Санька была страсть: он до смерти любил всякие мотоциклы, байки, мопеды и тому подобное. Любил чинить, возиться с ними, и, конечно же, ездить. Алексей мог простить товарищу всё, кроме одного. Помимо любви к мотоциклам, Гузаев часто и много выпивал. Родители его подолгу бывали в командировках, и следить за парнем было некому. Лёша видел, что эти постоянные пьянки в сомнительных компаниях постепенно тянут Саню на дно. Ему было противно и больно видеть, своего лучшего друга, того, с кем он делился всеми событиями своей жизни, кому доверял без оглядки, пьяным в доску, до поросячьего визга, когда на лице уже не остаётся уже ничего человеческого. И это-то, в шестнадцать лет. Алексей много раз просил, объяснял, предупреждал, ругал и даже пару раз подрался с Сашкой. Но всё бестолку. Его особенно пугали дни, а точнее ночи, когда Саня напивался, а затем садился за руль и заводил мотор. Пьяный, он ехал так, как будто за ним черти гнались (возможно именно их он и видел) но ни разу, его не то что менты не застукали, его даже камеры не поймали. Гузаев знал где ездить, знал, самые тёмные и опасные переулки, знал обводные дороги за городом, где никто его не увидит, никто, но...Как-то раз, Алёша навсегда запомнил тот день, это было двадцать шестое мая, он позвонил другу, дабы прогуляться, но трубку взяла незнакомая женщина. Она представилась медсестрой из 5-й горбольницы, и сказала, что сегодня в пол седьмого утра Александр Гузаев, находящийся за рулём мопеда в далеко нетрезвом состоянии, и едущий по встречной полосе с огромной скоростью врезался в движущуюся навстречу гружёную фуру и разбился насмерть. С тех пор Лёша ненавидел алкоголь. Он помнил всё до мельчайших подробностей. Помнил, как приехал в пятую горбольницы, как его оттуда отправили в морг. Помнил, как в морге ему показали искалеченное тело товарища, помнил, как пошатнулся от резкой боли, как потемнело в глазах, как на обратном пути он встретил родителей Саши примчавшихся из командировки, помнил его мать, рыдающую навзрыд. Похороны. Самое тяжёлое, что хранил в своём мужском сердце Алексей. Он никогда никогда не забудет, как они долго ждали, они - все кто любил и знал, как приехал чёрный катафалк, с надписью "груз 200" , как вынесли гроб. Лёша обещал себе быть сильным, но не смог. Его губа дрогнула, и когда он подошёл к гробу, посмотрел в когда-то такое родное, а теперь искарёженное, высохшее, совершенно чужое лицо, прикоснулся к руке покойника, пустой руке, и горькие рыдания сотрясли всё его тело. Слёзы делись ручьями, а сердце разрывалось, как от страшных пыток. Если бы не люди вокруг, не Сашины родители, которые от горя не могли ни есть, ни пить, ни даже говорить, его рыдающая мертвенно бледная мать, Лёша бы орал во весь голос от жгучей боли, от дикой, страшной, всепоглощающей беспомощности. Отойдя от гроба, ожидая, пока другие пришедшие попрощаются с его другом, Лёша думал о том, какая же он тварь, что не рассказал обо всём Сашиным родителям, что он мог спасти этого лихого придурка, но не сумел. И теперь всё. Лёша отчётливо запомнил слова сказанные дедом Сани:" Прощай Сашка!"Он никогда не забудет, как , с каким звуком закрыли крышку гроба. Как он до последнего думал, что это ошибка... С того дня прошло уже шесть лет. Но каждый раз, когда Лёша приходил на могилу друга, он сначала молча стоял, а потом неожиданно падал на колени, припадал лбом к холодному мрамору надгробья, и долго, молча плакал, как в тот день, но лишь изредка с его губ срывался пронизанный болью и отчаянием стон. Нет! Он не позволит случиться этому с его любимой сестрёнкой! Он не совершит эту ошибку дважды! Именно поэтому надо раз и навсегда отучить её от алкоголя и дурных компаний. Так Алексей и пришёл к выводу, как именно ему следует наказать сестру. И вот теперь она лежала на его коленях к верху попой и с напуганными круглыми глазами. - Отпусти, придурок! - даже не кричала, а скорее хныкала Ника, тщетно стараясь сползти с колен Лёши. Но сильная братская рука легла на её спину, и слегка придавив, лишила девушку возможности вырываться. - Ник, я правда хочу тебе только всего хорошего. Ты же помнишь Сашу. - Дебил. - Не зли меня ещё больше, а. Ты говорила что уже не маленькая девочка, так вынеси заслуженное наказание достойно. И брат крепко шлёпнул свою малую по ягодицам. Он сделал ещё несколько шлепков. Громкие хлопки пока что больше пугали чем приносили боль, но это только пока... Уже после пяти шлепков Ника оставила всякие попытки вырваться и просто спокойно лежала на коленях брата. Она с удивлением отметила, какая у него тяжёлая и жёсткая рука. Девушка уже была почти не против происходящего, когда Лёша вдруг задрал её и без того очень короткую юбку вверх на поясницу оставив на сестрёнки лишь полупрозрачные трусики, и принялся шлёпать гораздо сильнее. Раньше Ника просто шумно выдыхала и слегка вздрагивала, теперь жар от шлепков стал нарастать и безжалостно жечь ягодицы девушки. После очередного шлепка Ника попыталась закрыть попу рукой, но Алёша лишь перехватил её запястье свободной рукой и прижал к спине, чуть повыше поясницы. Ещё через пятнадцать ударов Лёша вдруг резко перехватил Нику и поставил её перед собой. Она было подумала, что наказание закончилось, но брат сказал приказным тоном: - Снимай трусы. "Что!?" Пронеслось в голове у девушки. - Изврат! Лёша вздохнул. - Ник, я понимаю, что тебя никогда не пороли, но ты же должна знать, как это делается. Причём тут извращения. Настоящие наказания получают по голой попе. Ещё раз повторяю, снимай трусы. " Почему самааа" сгорая от стыда подумала Ника, -" Нет, пусть лучше сильнее бить будет, ну такого позора я не перенесу" -Нет! Лёша резким движением опять перегнул её через колени, достал из заднего кармана джинс щётку для волос и всыпал сестре подряд десять ударов по ягодицам и верхней части бёдер. Затем он снова поставил её перед собой и сказал не менее твёрдо: - Снимай трусы. Шлепки щёткой резко отличались от шлепков рукой. После них попа девушки будто пылала в огне, а сама она уже довольно громко вскрикивала и цеплялась руками за покрывало кровати. Поэтому, желая прекратить подобное наказание она, забыв про стыд повиновалась и стянула трусики. - Отлично. А сразу не могла так сделать? Лёша снова уложил сестру, и к её радости щётку брать больше не стал, продолжил рукой. Ощущения от ударов по голой попе и верхней части бёдер были совсем иные. Куда более резкие, обжигающие. Ника уже во всю ревела. Плакала она и от стыда, что её, пятнадцатилетнюю девушку вот так, как пятилетку по голой жопе шлёпает старший брат, и от боли, ягодицы девушки уже становились из розовых красными. - Я больше так не буду!!! - Естественно не будешь. - спокойно отвечал Алексей, продолжая стегать девушку по ягодицам, которые становились всё более и более чувствительными. - Братик прости меня! - Прощу, но после наказания. Лёша нанёс сестре шлепков тридцать - тридцать пять со средней силой. Затем он положил её рядом на кровать ( Ника подумала, что всё наконец-то закончилось), а сам встал позади неё. И тут, о ужас, Вероника услышала звук расстёгивающегося ремня. Девушка повернула голову и глянув назад увидела, как брат стоит над ней, держа в руке, сложенный вдвое ремень. - Братиииик! Ну не надаааа! Свист, удар. Сначала она ничего не почувствовала, но потом... :"Ааааааааа!" -Боль от ремня была иной. Жар от шлепков, и даже от щётки оставался на коже, а вот удар ремня уходил жгучей болью вглубь ягодиц. И снова, свист, удар. И опять свист, удар. Ника кричала и ревела, как белуга. Забыв всю свою гордость она просила прощенья, клялась, что больше никогда так не будет, и упрашивала брата остановится. Лёша сделал десять ударов ремнём, и, выдохнув, повесил его на спинку стула. Сам сел на кровать рядом с плачущей навзрыд, провинившейся сестрёнкой и стал гладить её горящую огнём попу. Даже после нескольких минут без шлепков, Ника не перестала реветь. Когда брат начал пороть её ремнём, она вдруг осознала, как сильно он зол на неё. Девушка испугалась, что из-за своей глупости, потеряла самого любимого и дорогого её сердцу человека. Она плакала уже скорее не от боли ( хотя её она чувствовала прекрасно), а от мысли о том, что братик её больше не любит. Всё время наказания, Вероника пыталась злиться на брата, но у неё не получалось, получалось обижаться только на себя. "Сама виновата, он же предупреждал!" - Твердила в голове одна и та же мысль. От этих мыслей Вероника плакала и плакала, и когда Лёша вдруг прекратил поглаживать её пострадавшие места, встал и вышел из комнаты , бедная девочка решила, что теперь она уж точно потеряла любимого братика навсегда, что он никогда не простит её. От этих мыслей Ника заревела ещё горше. Но спустя буквально несколько минут дверь в комнату снова открылась и брат снова сел возле своей, неустанно плачущей сестры. Он аккуратно поднял её, поставил перед собой, и начал говорить, одновременно придерживая Нику, чтобы та не упала. - Твоё наказание закончилось, малыш. Я больше не сержусь на тебя. Солнце, ты самое дорогое что у меня есть, самый близкий, самый родной человек. Я ни в коем случае не хотел причинять тебе вреда, но я просто не знаю, как мог бы ещё донести до тебя то, что столько раз повторял. Я перестарался? Прости... - Ты правда больше не злишься на меня и любишь?? - сквозь всхлипы спросила Вероника. - Ну конечно. Что за глупости, я и не переставал любить тебя! Вероника, не долго думая, бросилась брату на шею! Как и была, с закатной наверх юбкой, которая чуть сползла вниз и при каждом движении очень неприятно тёрлась о напоротую попу, без трусов, она обнимала брата, как после длиннейшей разлуки. - Тише ,тише! Задушишь! - Смеялся Лёша. После долгих объятий Вероника чуть чуть отстранилась и серьёзна глядя в тёмно-синие, смеющиеся глаза, спросила: - Точно больше не злишься? Лёша поцеловал её в щёку и сказал: - Точно. - А теперь, солнце, - брат положил Нику на кровать и достал какую-то баночку,- Полежи спокойно. Это заживляющая мазь. Он обработал ягодицы девушки, затем вернул на место бельё и юбку, ( Вероника сдавленно шипела, когда ткань касалась наказанных мест) Лёша лёг рядом с сестрой, и лежал, пока та не уснула крепким детским сном.