***
Чимин чувствует, как его ломает изнутри. Как сильно рвутся его душа и тело к человеку, которого в городе именуют преступником. Его ломает, и Чимин не понимает почему, ведь он тот, кто убил его родителей и хотел убить его. Он помнит тот день лишь смутными отрывками, потому что при освобождении этот парень вырубил его прикладом пистолета. Он должен его бояться и боится ведь, но не его, а того, что тонет в его глазах, едва они встретились взглядами. Чимин жмурится, замирая, когда к нему подходят и касаются щеки, да так нежно, что у него перехватывает дыхание. Он в ужасе, потому что этот жест кажется ему таким правильным. Словно так и должно быть. — Чимин, — парень говорит неверяще, практически шепчет, а его глаза наполняются влагой, неверием и надеждой. — Я тебя так долго искал, верил, что ты выжил после тех взрывов, и наконец нашел. Чимин молчит. Не понимает, что значат его слова. Что значит искал? Верил, что он жив? Взрывы? Сам ведь пытался убить его или похитить, парень уже не знает точно. Запутался. Кажется, еще немного и начнёт задыхаться, потому что от каждого прикосновения дыхание спирает. Они кажутся ему такими знакомыми, но он не помнит, когда мог их на себе ощущать. В голове пустота и нарастающий страх, ведь перед ним все еще преступник. Убийца его родителей, лишивший его семьи. — Я…я не понимаю, — говорит прерывисто, сжимаясь от очередного прикосновения и не сразу решаясь открыть глаза. А, когда решается, встречается с темными омутами напротив и тонет завороженный, потому что ни у кого и никогда не видел такого неверующего отчаяния и надежды во взгляде. — Не понимаю, — вновь повторяет и слышит, как собственный голос срывается. Намджун смотрит с непониманием, на лице отражается та же эмоция, но отпустить не может. Боится, что, если хотя бы шаг в сторону сделает, больше не увидит, не сможет больше прикоснуться и заглянуть в любимые глаза, хотя они и горят неузнаванием. Словно ему память стерли. Но это невозможно. Невозможно ведь? Может, он так издевается над ним? Может, и не любил вовсе никогда, что сейчас делает вид, что не узнает его? — Чимин, это ведь я, твой Намджун, — он смотрит в любимые глаза и видит в них лишь страх и отчаяние, и теперь не понимает уже сам. — Что с тобой случилось? Они тебе что-то сделали? Что произошло после того, как на нас спустили бомбы? — Я не…не помню, но со мной все хорошо, — не лжет, правда не помнит никаких бомб и взрывов и совсем не понимает о чем ему говорят. И от чего-то именно такой ответ кажется ему сейчас самым верным, потому что боится, что, если снова скажет, что не понимает его, он ему что-то сделает. Чимину кажется, что его тело налилось свинцом, потому что не может пошевелиться. Или это испытываемые чувства пригвоздили его к полу, не давая и шанса выбраться из чужих рук, хотя должен. Он много чего должен сделать вообще-то. Для начала закричать и позвать на помощь, ведь охрана где-то здесь, совсем рядом. Он не понимает, как этот парень вообще попал в город, ведь въезд в него возможен только по пропускам. И, если попал сюда, значит и другие преступники смогут. — Я рад, я так рад видеть тебя живым и невредимым, — Намджун притягивает его к себе, заключая в объятия, больше не в силах сдерживаться. Однако не задерживается так надолго, он и так подвергает опасности Чимина, ведь их могут увидеть в любой момент. — А как остальные? Ты виделся с ними? Они тоже в порядке? Как Хосок? Юнги с ума без него сходит. Чимин в чужих объятиях чувствует себя безвольной куклой, растерянным и до чертиков напуганным, потому что ощущается все еще до боли правильно. Словно его место в этих руках, и оказавшись в них, он вернулся домой. Разве такое возможно? Разве возможно чувствовать себя так в руках убийцы. Чимин должно быть сошел с ума, не иначе. — Остальные? С ними тоже все в порядке, — он делает шаг назад и еще один, отступая, и чувствую, как внутри все воет и скребется, требуя вернуться обратно в эти руки. Снова оказаться ближе, но Чимин мысленно кричит на себя, напоминая, кто перед ним стоит. Откуда он и других знает? Хосока? Что за Юнги? Еще один убийца и Хосок с ними за одно? — Тебя могут увидеть. Чимин вообще-то все еще тот, кто должен его сдать, а не говорить с ним. Но вместо этого он пытается его предупредить и оградить от этого. Слова сами слетают с губ, язык и тело его совершенно не слушаются. Он тянется к тому, от кого должен держаться подальше. Кого должен бояться, но, кажется, боится он себя и своей реакции, а не его. — Давай уйдем вместе? Я больше не смогу быть вдали от тебя, особенно сейчас, когда знаю, что ты жив. — Я не могу уйти, ребята…— Чимин замолкает, цепляясь взглядом за выбившуюся из-под ворота футболки подвеску в виде солнца и буквой J рядом с ним. Словно завороженный он подается вперед, касаясь пальцами и чувствуя, как его прошибает током. — Я его едва не потерял, и цепочка уже столько раз рвалась, — губы Намджуна трогает мягкая улыбка, когда он понимает, что так привлекло внимание парня. — А твой? Ты потерял? Ничего, я… — Взять его. Всего два слова обрушиваются на них из ниоткуда, заставляя обоих вздрогнуть. Их оттаскивают друг от друга. Напуганный Чимин, смотрит, как военные скручивают сопротивляющегося Намджуна. Один из мужчин в один момент бьет его прикладом автомата в голову, и парень обмякает в их руках, теряя сознание. — Чимин, дорогой, с тобой все в порядке? Он ничего не успел тебе сделать? Чимин заторможено качает головой, не сводя взгляда с удаляющихся фигур, а в руке сжимает цепочку с подвеской. Порвалась. Снова.***
Его снова ломает. Только теперь он задыхается по-настоящему, голову словно сдавило в тисках от наплыва все новых и новых картинок, возвращающихся воспоминаний. Его детство, юность, места и люди, хорошие и плохие. Все возвращается в один момент, а перед глазами все плывет от выступивших слез, потому что в большинстве этих воспоминаний есть он. Намджун. Любовь всей его жизни. Его луна. Человек, без которого он не может дышать, и которого его лишили, решив, что вправе управлять чужими жизнями, будто они игрушки, а не люди. Чимин кричит, задыхаясь и бросая настольную лампу в зеркало. Крушит все вокруг себя, не глядя, пока в комнату кто-то не врывается и не хватает его. Кажется, ему что-то вкалывают, потому что он чувствует, как тело слабеет. Он оседает в чужих руках, не узнавая того, кто его держит. Ему это неважно. Чимин больше не сможет жить, как прежде, как было вложено в головы всех, кто находится внутри города. Как много таких же городов по миру? Как много людей подверглось вмешательству в их память? Скольким изменили жизни? Скольких разлучили с любимыми? Он открывает глаза и тут же щурится от того, как слепит его белый цвет стен. Вздохнув, Чимин вновь их открывается, осматриваясь и понимая, что находится в больнице. Память услужливо подбрасывает ему картинки случившегося срыва, и на него вновь обрушивается шквал воспоминаний. Он чувствует себя ужасно, а во рту пересохло до такой степени, что ему вряд ли удастся произнести хотя бы слово. Чимин дергается, вспоминая о Намджуне, и тут же болезненно морщится, почувствовав в руке иглу от капельницы и замерев, аппарат запищал с новой силой, сообщая о сбившемся сердцебиении и подскочившем пульсе. Неужели он потерял его окончательно? Неужели больше никогда не увидит? Всхлипнув, Чимин опускается обратно на подушку и вновь зажмуривается, стараясь не дать слезам пролиться. Дверь в палату распахивается и заходит медсестра, тут же начавшая суетиться над ним, проверяя капельницу и аппарат. Через несколько минут в палату заходит женщина, и Чимина будто придавливает к кровати бетонная плита. Настолько тяжелым ему кажется ее взгляд. Теперь, когда он знает правду, президент больше не кажется ему той прекрасной женщиной, заботящейся о своих гражданах и обучающихся студентах в ее колледже. Она создала лживый мир, в котором абсолютно каждый носит маску и большинство сами того не ведают. — Как ты себя чувствуешь дорогой? Я так испугалась, когда мне сообщили, что тебя увидели с тем преступником. Боялась, что он тебе навредит, к счастью, мы успели вовремя, и он больше никому не сможет угрожать. Неудивительно, что с тобой произошло подобное. Она действительно выглядит обеспокоенной, и Чимин поражается тому, насколько умело ей удается притворяться. В груди щемит от одной только мысли, что с Намджуном могли что-то сделать. Он держится изо всех сил, чтобы не разрыдаться или наброситься на нее прямо сейчас, требуя ответы. — Со мной все в порядке, я просто…испугался и не смог справиться с этим, — Чимин говорит с трудом, у него заплетается язык, и он ненавидит то, что не может высказать ей все в лицо. Если она узнает, что память вернулась к нему, вероятно, лишит его ее снова. — Что с ним будет? Его посадят? — Да, совсем скоро его переведут в тюрьму для особо опасных преступников. Тебе больше нечего бояться, дорогой. — Госпожа Ли, я хочу…хочу его увидеть. Хочу понять за что он убил моих родителей. Они ведь ничего ему не сделали. — Ты ведь прекрасно знаешь, что он был одержим тобой, а твои родители всеми силами пытались уберечь тебя от него, и ему это не понравилось. — Знаю, но мне нужно услышать это лично от него, иначе я никогда не смогу перестать винить себя в этом. Чимин не сдается до последнего и видит, что президент сдается под натиском. Не знай он правды, так и продолжал бы считать ее добрейшим человеком. В действительности она оказалась жестокой и расчетливой психопаткой, возомнившей себя вершителем человеческих судеб не иначе. — Хорошо, но только, если ты будешь чувствовать себя достаточно хорошо, завтра перед его переводом тебя отвезут в мой главный офис. — Спасибо, госпожа Ли, спасибо.***
Госпожа президент не обманула, когда сказала, что за ним приедут утром, чтобы отвезти его к ней в офис. За ним приезжает один из ее телохранителей и отвозит по нужному адресу, сопровождая его и внутри. Чимин не знает, что будет делать. О чем он вообще думал, когда просил разрешить им встретиться? Как теперь будет притворяться, оказавшись рядом с ним? — Мингю, один из наших лучших военных, Чимин. Можешь не волноваться, что что-то может пойти не так. Он все время будет рядом с тобой, а потом доставит его в тюрьму, где Ким и проведет свою оставшуюся жизнь, — президент улыбается, совершенно хладнокровно, и Чимину на мгновение кажется, что в ее улыбке проскальзывает что-то безумное. — А суд? Его будут судить? Я бы хотел присутствовать. — Думаю, с тебя достаточно стресса, ты и так собираешься увидеться с ним лично, хотя я и считаю это плохой идеей. — Думаю, мне станет легче после этого, и я смогу наконец двигаться дальше. Спасибо, что так беспокоитесь обо мне. Чимин прячет дрожащие руки в карман толстовки. Все явно подумают о том, что он переживает перед встречей с убийцей родителей, но он все равно опасается, что кто-то может что-то заподозрить. Парень не знает, есть ли еще хотя бы один человек, к которому вернулась память. Он не знает, есть ли хоть кто-то, кому смог довериться и не подвергнуться процедуре снова. Чимин не хочет снова оказаться оболочкой, заполненной новыми воспоминаниями. Вновь считать врагом человека, которого любит. Его тело прошибает крупная дрожь, когда его пропускают в комнату, в которой уже находится Намджун. Его руки связаны за спиной, кожа бледная, а лицо осунувшееся, но глаза. Его глаза полны жизни, когда Чимин ловит чужой взгляд. Он сглатывает ком в горле, пытаясь не заплакать. Он не может поверить, что все это происходит с ними. Что нашелся кто-то столь жестокий и безумный, осмелившийся влезать в головы других людей и создавать совершенно новые личности, стирая прошлые воспоминания. Словно люди лишь подопытный материал. А Мингю, он ведь один из их лучших друзей, а сейчас собирается отправить Намджуна в тюрьму просто из-за того, что кто-то решил, что вправе играть с чужими жизнями. — Пришел посмеяться надо мной? Чимин вздрагивает, слыша злость в любимом голосе. Глаза наполняются слезами, и он действительно близок к тому, чтобы разрыдаться. Он не может видеть его таким. Не может поверить, что это происходит с ними. Хочется закричать, еще и потому, что Намджун теперь смотрит на него, как на предателя. — Не могу поверить, что ты променял нас всех…меня на лучшую жизнь. Что тебе предложили? Деньги? — голос Намджуна пропитан злостью и болью. Он ничего не знает о том, что происходит внутри. Иначе Намджун бы никогда не стал так разговаривать с ним. Он считает, что Чимин его предал. Парень видит это в его глазах, в его голосе проскальзывают нотки разочарования. И самое ужасное, что он не может опровергнуть и помочь ему никак не может. Чимин здесь беспомощен, и это его убивает. — Я ничего не сделал, — он запинается. Язык не поворачивается сказать ему что-то грубое или обвинить в чем-то. — Я ничего не сделал тебе и не понимаю за что ты так со мной. — Ты меня продал, выбрав жизнь здесь, в окружении ублюдков, которые на нас охотятся, и пока мне и всем остальным приходится выживать. А ты, Мингю? Как ты мог присоединиться к ним после всего? Вы оба предатели, — к концу своей тирады Намджун срывается на крик и дергается, подаваясь вперед. Вскрикнув от неожиданности, Чимин пятится назад, а Мингю, все это время стоявший у него за спиной, реагирует мгновенно, перехватывая его и одним движением заставляя упасть на колени. В комнату тут же врываются еще несколько человек, и Мингю поднимается на ноги, передавая Намджуна им в руки. — Я ненавижу вас обоих. Чимин слышит в его голосе одну лишь боль, и готов взвыть, потому что его слова ранят. И ведь он не может сказать, что они небезосновательны, ведь Намджун попросту не знает, что все, кто находится в черте города такие же жертвы, как и те, кто находятся за ее пределами. — Госпожа президент, — Мингю расправляет плечи, сцепляя руки за спиной, когда в комнату заходит женщина. — Ким готов к перевозке, если позволите, мы прямо сейчас отправимся в дорогу. — Конечно, Мингю, не хватало, чтобы он попытался навредить еще кому-нибудь. Будьте осторожны, — женщина кивает ему, и как только он покидает комнату, разворачивается к Чимину. — Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему я не хотела, чтобы ты с ним разговаривал, дорогой. Ты в порядке? — Да, просто испугался немного, — Чимин поджимает губы, стараясь скрыть дрожь, хотя бы так. — Если вы не против, я бы хотел вернуться домой. Я очень устал. — Отдохни пару дней, а затем с новыми силами возвращайся к нам. Чимин лишь кивает и идет на выход, желая, как можно скорее оказаться на воздухе. Наконец оказавшись на улице, он пытается вздохнуть полной грудью, но выходит лишь несколько отрывистых вздохов. Направляясь к ожидающей его машине, Чимин видит, как мимо проезжает другая, через лобовое стекло которой видит Мингю. Намджуна нигде не видно, однако он чувствует его взгляд на себе. Всхлипнув, парень спешит к машине, залезая на заднее сидение и прося отвезти его в кампус колледжа. Чимин видел своего любимого человека в последний раз всего несколько минут назад. У него разрывается сердце, но он может лишь пытаться заглушить рвущиеся наружу рыдания, дабы избежать лишних вопросов и возможного доноса президенту. У Чимина нет никого, кому он бы смог довериться, не оказавшись под угрозой очередного вмешательства в свою память.***
Чимин заставляет себя подняться с кровати по сигналу будильника. Он ужасно спит на протяжении всех дней, прошедших с тех пор, как Намджуна собирались отправить в тюрьму, а затем вечером того же дня стало известно о его побеге. Новости пестрили заголовками о жестоком убийце и пострадавших Мингю и водителе, сопровождавших его. Чимин тогда выдохнул с облегчением, но теперь его не перестают преследовать кошмары. В одних президент узнает, что к нему вернулась память, в других Намджуна убивают прямо у него на глазах, и он не знает что хуже. Он плетется в ванную, где проводит приличное количество времени, стоя под горячим душем, в попытках избавиться от озноба, однако по ощущениям становится только хуже. Одеваясь и приводя себя в порядок, парень пытается справиться с дрожью в руках, но попытки оказываются тщетны. Его трясет от недосыпа и внутренних переживаний, с которыми он не может справиться самостоятельно, а обратиться ему не к кому. Если только… Чимин цепляется взглядом за Мингю, удивленно вскидывая брови и не понимая, что он здесь делает. Мингю прибыл на территорию колледжа спустя несколько дней, которые он провел в больнице после побега Намджуна. Госпожа Ли тогда сказала, что он направлен сюда для укрепления охраны, пока не будет готов снова вернуться к своей привычной работе. Чимин очень сомневается, что все было так, как заявлено на публику. Он в ужасе от того, что здесь происходит. От того, что, находясь рядом со своими друзьями, видит лишь их внешнюю оболочку, потому что в действительности они теперь совсем другие люди. — Мингю, привет, — Чимин останавливается рядом с ним, кусая щеку изнутри и чувствуя привкус крови на языке. Что он вообще делает? — Я хотел спросить, как ты. После того, как…сам знаешь. — Привет, со мной все в порядке, спасибо, что беспокоишься. Между ними повисает неловкое молчание, и Чимин не знает, куда себя деть, пока Мингю лишь выжидательно смотрит. Зря он все это затеял, ведь все те месяцы, что они здесь находятся, «новые» Чимин и Мингю никогда особо не пересекались. — Ты хотел спросить что-то еще? — Мингю подталкивает его сам, словно видит его насквозь, из-за чего парень хочет стать невидимым. Знает ли Мингю о том, что правительство делает с гражданами? Или находится в таком же неведении? Если знает, не задумывался ли о том, что эту процедуру провели и с ним? А, может, он все помнит и согласился помогать добровольно? — Чимин? — Прости, — он мотнул головой, понимая, что слишком глубоко ушел в свои мысли, поддавшись рою вопросов в своей голове. — Его поймают? — Снова хочешь повидаться? — Что? Нет, конечно, нет. Больше никогда. Думаю о том, что он может навредить еще кому-то. — Можешь не переживать об этом, — Мингю замолкает, глядя на него, кажется целую вечность. — Во сколько ты освобождаешься? — Освобождаюсь? Последнее занятие заканчивается в четыре. — Тогда встретимся в пять? Хочу тебе кое-что показать. А теперь иди, занятие уже началось, я напишу тебе позже, где встретимся. Чимин не успевает ничего ответить, как упирается взглядом в спину удаляющегося парня. И что только сейчас было? Он расправляет плечи и спешит в аудиторию, в которой занимает свое место. Взглянув на часы, Чимин вздыхает, понимая, что до назначенного времени еще несколько часов. Жаль, что он не может ускорить время.***
— Что, если я скажу, что все в этом городе не такое, каким кажется? Мингю первым нарушает тишину в машине и поворачивается к пассажиру. Они остановились на берегу озера, как только отъехали на приличное расстояние от города. Чимин же, кажется, до сих пор не совсем осознает, что его вывезли за пределы города. Мингю даже пришлось пойти на хитрость, когда они проезжали пост охраны. Перепроверять его не стали бы в любом случае в силу его положения при президенте, но Чимин всю дорогу не мог перестать себя накручивать и думать о том, что его раскусили и везут, чтобы сдать врачам. — Что ты имеешь в виду? Я не совсем понимаю. — У тебя совсем ничего не екнуло, когда ты увидел его? У тебя ведь всегда была хорошо развита интуиция, — Мингю замолкает, понимая, что сказал лишнего. В машине снова повисает тишина, и они одновременно поднимают взгляды, уставившись друг на друга. Чимин пытается понять, не показалось ли ему, что парень словно прощупывает почву, а Мингю судорожно соображает, как будет выкручиваться. — Откуда ты знаешь что-то про мою интуицию? — на этот раз тишину нарушает Чимин. Ему и, правда, всегда говорили, что его интуиции можно позавидовать. Однако это было до того, как все произошло, и он оказался здесь. — Как бы тебе объяснить, — Мингю вздыхает и трет глаза, не зная, какие слова подобрать. — То, что я тебе скажу, может показаться тебе сумасшествием, но прежде, чем ты решишь пойти и сдать меня, подумай обо всех странностях и нестыковках, которые происходят. Все, что нам рассказывают совсем не такое, каким кажется. Каждый, кто находится в городе, подвергся процедуре, которая изменяет… — Ты помнишь? Ты тоже все помнишь? — Чимин перебивает его и, кажется, задыхается в моменте от переполняющих чувств облегчения, радости и надежды. — Тоже? Хочешь сказать, что ты помнишь? Когда это произошло? Как? — Да, память вернулась несколько недель назад, когда я встретился с Намджуном. Поэтому я тогда уговорил госпожу Ли встретиться с ним. Не знаю, чем я вообще думал, когда так рисковал. — Какое облегчение, — Мингю откидывается на спинку сидения и съезжает немного вниз, буквально растекаясь по нему. — Я уже несколько месяцев пытаюсь разработать, хоть какой-то план, но понятия не имею, что делать. А теперь ты все помнишь, и Намджун с ребятами готовы бороться, чтобы вернуть всех. — С Намджуном все хорошо? Как он сбежал? Ты помог? — Чимин встрепенулся при упоминании Намджуна. Парень так боялся, что он мог пострадать, или что его ранили при побеге, а сейчас слышать что-то о нем сродни снисхождению. — Он меня ненавидит после всего. — Да, нам пришлось разыграть целое представление, чтобы все выглядело убедительно. Не ненавидит, я ему все рассказал и ребятам. Так что мы что-нибудь придумаем все вместе, как и всегда, а вот и он. — Что? Чимин дергается от неожиданности, когда задняя дверь со стороны Мингю открывается, и в машину залезает Намджун. Замерев, он смотрит на Чимина, который, будто в замедленной съемке разворачивается к нему корпусом и смотрит с недоверием. Словно видит перед собой призрака. — Мингю, что происходит? — Намджун не сводит глаз с парня, будто опасаясь, что он исчезнет или убежит. Однако Чимин не двигается, все также смотрит на него, а на его лице одна эмоция сменяет другую. — Сюрприз? — Мингю тоже поворачивается к Намджуну, невинно хлопая глазами и открывая дверцу. — Я пойду, осмотрюсь, у вас двадцать минут, иначе нас потеряют. Они остаются одни, когда Мингю вылезает из машины. В салоне виснет тишина, которая затягивается на целую вечность, пока Чимин, всхлипнув, не перелезает на заднее сидение и не падает в любимые руки, с готовностью раскрывшиеся для него. Он чувствует слишком много всего и не может вымолвить ни слова, позволяя слезам, скатываться по щекам. Чимин словно вернулся домой спустя долгое время отсутствия. — Любовь моя, — Намджун проводит ладонями вверх по его спине, обхватывая лицо и немного отстраняясь, чтобы видеть. — Это действительно ты, — он улыбается, стирая большими пальцами дорожки слез с его кожи. — Прости, что не нашел тебя раньше. Еще и наговорил всего. — Ты ведь не знал, ничего не знал, — Чимин выдыхает и проводит языком по губам, подаваясь вперед и прикасаясь своим лбом кол лбу парня. — Как бы я хотел остаться с тобой. — Может быть, мы сможем что-то придумать, и тебе не придется возвращаться. Мингю он… — Нет, мы не можем так рисковать. Мы не знаем, что они могут сделать ребятам, если догадаются. Я вернусь вместе с Мингю, и мы что-нибудь придумаем. Как и всегда, и поцелуй меня уже наконец. Чимин сам тянется к его губам, обжигая дыханием. Сам целует и не может насытиться. Дышит этим поцелуем, зная, что им снова придется расстаться, хоть и на время. Он так долго чувствовал себя пустым и не мог понять почему, а теперь, зная правду, боится, что снова все потеряет. Что этот поцелуй станет по-настоящему последним, потому что президент больше не допустит подобных ошибок, если узнает, что программа дала сбой. — Я так скучал по тебе, были моменты, когда я думал, что ты умер, — Намджун разрывает поцелуй, давая им обоим вздохнуть. Будь его воля, целовал бы, не переставая, до самого возвращения Мингю. — Все еще не верю, что ты здесь, и я могу к тебе прикоснуться. Как ты вспомнил? Мингю рассказал о той процедуре, которая полностью стирает память и воспроизводит новую, но раз вы оба все вспомнили, значит, смогут и другие. — К счастью мы оба живы, и в наших силах вернуть всех, — Чимин оставляет поцелуй на его щеке и устраивается на груди, обнимая. — Не знаю. Это просто произошло. Когда я приходил в офис президента, в котором тебя держали, уже все помнил. Не знаю, на что рассчитывал тогда, но боялся, что видел тебя последний раз в тот вечер, когда тебя схватили. А потом появились новости, что ты сбежал. Я был одновременно рад и в ужасе. — Хотел бы я сказать, что теперь все закончилось, — на губах Намджуна появляется грустная улыбка, и он крепче обнимает Чимина. — Но я не могу врать тебе. Все только начинается. Нам еще через многое придется пройти, но я всегда тебя найду, любовь моя. Чего бы мне это не стоило. —Не хочу жить и снова считать тебя врагом, не зная, что люблю тебя. Я помню все, что чувствовал, когда воспоминания исчезали одно за другим. Они погружают в наркоз при этой процедуре, но я все чувствовал и видел. Если они узнают, и у меня не получится сбежать, — Чимин замолкает не в силах продолжать и прижимается щекой к груди парня. — Даже не думай об этом. Мы справимся с этим. Вместе, — Намджун целует его в лоб, ненадолго прикрывая глаза. — Я люблю тебя. — Ну что, голубки, успели сделать свои грязные делишки? — дверь со стороны водителя открывается, и в машину возвращается Мингю, посылающий им гаденькую улыбку. С губ Чимина срывается смешок. Он слишком сильно скучал по этому. По Намджуну, который обнимает его так крепко и нежно одновременно. По Мингю, не упускающему возможность подколоть их. Он скучает по всем ребятам, несмотря на то, что видит часть из них каждый день. И теперь Чимин собирается вернуть их всех домой. То, что он не один, лишь придает ему сил и уверенности. А самое главное, ему есть за кого бороться.***
«После всего, что было, Ничто не осталось прежним, Со мной говорит моё сердце, и я продолжаю жить.» Teen Angels — Resiste.