Небо на двоих

Был теплый майский вечер. Воздух был влажный, но солнце только начинает садиться, а потому вокруг вовсе не было свежо или зябко. Юноша сидел на траве и без умолку болтал, нарушая блаженный покой и наслаждение таким приятным вечером, тем самым более чем обычно раздражая своего утомившегося за день товарища. Как бы Брайон не пытался заткнуть Лорсана, тот совершенно его не слушал. Это даже не было диалогом, а скорее походила на сплошные монологи, которые все больше играли с нервамм Брайона. Но чем ярче небо заливалось алым светом из-за грядущего наступления ночи, тем воздух становился холоднее, а над травой легкой дымкой образовался туман. В скором времени, речи которые без умолку тораторил Лорсан, стали иметь в себе легкое ворчание, которое то и дело прерывалось колкими комментариями Брайона, который не терял веры в то, что ему все-таки даруют золотые минуты тишины. Но это довольно-таки быстро смогло смениться игривым настроением Лорсана, который быстро нашел для себя развлечения в том, чтобы дразнить своего спутника, который в любом случае ходил бы с недовольным (по мнению Лорсана) лицом. Но никто не ожидал, что в какой-то момент Лорсан перейдет черту, как бы невзначай то хлопая по плечу, то приобнимая рукой, а иногда и вовсе положив подбородок на плечо Брайона, умудриться его этим разгорячить. Когда после очередной такой шалости, Лорсан получает в меру сильную затрещину от Брайона, он слегка поджимает уши и опустив голову замечает, что кое-что не так. Хотя мужская эрекция-дело обычное, да и вовсе показатель хорошего здоровья, это заставляет парня усмехнулся и отстраниться, не упустив возможности выпалить об этом очередной комментарий. Брайон же засмущался, совершенно игнорируя далее все изречение Лорсана, на что тот понятное дело, был слегка обижен. В какой то момент оба решили остановиться и заночевать. Но Лорсан изредка подёргивая своими ушками ворочался. Спать было неудобно, да и не хотелось. Чего не скажешь о Брайоне, который без проблем задремал, чем Лорсан и воспользовался. Парень понял, что крайне возбужденсно ещё больше его будоражит состояние Брайона. Он аккуратно стягивает с него брюки, слегка касаясь его члена пальцами. В скором времени, несмотря на здравый смысл в его голове, аккуратно берет в рот и чуть чуть двигает языком, вокруг головки его члена. Это стало последней каплей, Брайон резко проснулся тяжело дыша, и дёрнулся, когда понял что происходит. Но прежде чем он что-то предпринял, Лорсан с большей интенсивностью продолжил, подключая при этом руки и иногда стараясь заглатывать член, от чего так и не успев возразить, Брайон лишь сжал волосы Лорсана в руке, и зажмурив глаза от неожиданной стимуляции, откинулся спиной к дереву. Так продолжалось некоторое время. Брайон то и дело мог тихо поскуливать от удовольствия, но когда его тело приготовилось к заветному освобождению Лорсан отстранился. Проблемы с этим у Лорсана не возникло, так как ранее по мере длительности процесса,происходившего перед этим, рука Брайона перестала крепко сжимать волосы Лорсана, не создавая тому проблемы для того, чтобы удовлетворить Брайона, а потом и вовсе дав ему прервать самый заветный момент Во взгляде юноши читался голод. Брайон уже и не помнил того момента, когда Лорсан оказался на нем, двигаясь сначала в медленном темпе, тихо хныкая, а далее не без помощи рук Брайона, которые предварительно легли на бедра Лорсану, молодой человек сверху вынужден был набрать темп, изредко сжимаясь, от чего боль становилась сильнее и на полуприкрытых глазах юноши выступали слезы, блестящие сквозь трепещущие ресницы. Темп становится быстрее, тела горячее, а дыхание белым паром выходит из их ртов, поднимаясь в студеный ночной воздух. Губы Брайона дрожали от эмоций, но чтобы не быть слишком громким, он закусил одну на момент оргазма. Однако из его горла всё-равно вырвалось тихое рычание. Он прижал к себе тело Лорсана, которое было в беспорядке. Тело Лоранса вспотело, дрожало, а сам юноша все еще тихо хныкал. Ноги его были ватные, но оба были удовлетворены произошедшей меж ними двумя связью.