Слабости и уязвимости

— Извини, Гэвин, но в пятницу у меня двойная смена, а в субботу мы с Риком идем на свидание, — грустно ответила ему Тина, когда Гэвин подлетел к ее столу с предложением набухаться. Ну, то есть, это он собирался набухаться, ей он предложил сходить выпить. Он ведь не алкаш, как Хэнк, чтобы одному надираться в хлам. Кстати. — Какие планы на вечер пятницы? — завернул к нему Гэвин и плюхнулся на стол, хлопнув ладонями. — Да не хлопай ты, и без тебя башка раскалывается, — пробурчал Андерсон. А потом посмотрел с превеликим прищуром, будто Гэвин предлагал ему сомнительную поеботу в виде траха на один раз. — А с чего ты вдруг? — За мой счет, — добавил Гэвин, потому что Хэнк не откажется, а объяснять ему причины равняется походу к психотерапевту. И лучше молчать, не говоря больше ни единого слова. Порой было страшно, насколько Хэнк угадывал чужие мысли. Наверное поэтому вместо того, чтобы собачиться с ним и быть в контрах, Гэвин выбрал с Хэнком нечто вроде взаимоуважения. Все таки, не с каждым коллегой он общался терпеливо, не срываясь, не проезжаясь по чьей-то физиономии едкими остротами. Впрочем, Хэнк и сам был не против их молчаливого договора «выслушаю про твою поганую жизнь, а ты выслушаешь про мою». — Ладно, кинь адрес. И принеси мне воды. Гэвин глянул с огромным сомнением, спрыгнул со стола, и уходя к своему рабочему месту, обернулся через плечо и скорчил рожу. Буквально тут же Хэнк крикнул: — Коннор! Гэвин слышал как Коннор летит к Хэнку, а сам, схватив пару бумаг со стола, пошел в допросную, где его ждал Ричард и увлекательный случай — муж утверждает, что жена покончила жизнь самоубийством, когда шмальнуть себе пулю два раза в живот и висок явно не входит в последовательность действий самоубийцы. Самоубийцы слабы и выбирают самый короткий способ. Ну вот кто станет на пробу делать первый выстрел, да еще и в живот? Пахнет пиздежом. — Можешь лепить горбатого сколько влезет, ублюдок. Только у нас улики и целая папка доказательств, — оскалился Гэвин. Допросы детектив Рид любил. Ему нравилось наблюдать, как медленно люди теряют самообладание, как бегают их глаза от страха быть пойманными на неправде, и это было каждый раз увлекательно раскалывать один орех за другим, выбивая признания. — Я не трогал ее, клянусь мамой родной, она уже два года на таблетках, на учете у психиатра, когда я зашел в дом, то в спальне была лужа крови, а она… Гэвин молчал, пока из подозреваемого ключом выливалось хоть что-то. Показания не сходились, Гэвин имел дело с семейно-бытовыми конфликтами по началу службы и отлично понимал психологию тех, кто совершал убийства своих родных или суженных. — Так ты решил, что ей итак хватит страдать, поэтому решил пришить ее? — заключил Гэвин, после перерыва. Хоть целый день продержи идиота в камере, а правду он из него выбьет. — Нет! Я же говорю, пришел домой… В общем-то можно было выслушивать подобную херобору вечность, но Гэвин знал куда давить, какие методы работают лучше в случаях с патологическими лжецами, но если пойманный продолжал нести чушь, что уже и самому Риду было начихать на то, что он бессилен Что выберете вы, собственные нервы или правду? вот тогда подключался Ричард. Если по правде, то это существенно облегчало процесс, потому что Ричард был такой машиной, что даже самому Гэвину было не по себе от его методов. Нет, он ничего не делал, не угрожал физически, не угрожал расправой, неебически хуевыми условиями в тюрьме, где «ты либо сдохнешь, либо тебя выебут там в зад, если не скажешь правду сейчас», как делал это Рид. Неа. Ричард искусно дергал за ниточки, внедрялся в подсознание, что это было даже стремно, насколько бескомпромиссно действовала его программа. То, что Ричард, глыба в сраном пиджаке под два метра внушал угрозу одним лишь своим видом, это мелочи. — Детектив, Рид, я закончил. Полагаю, вы подчерпнули для себя что-то новое, касательно проведения допросов, — доебался Ричард, зашедший в наблюдательную, где Рид стоял с бутылкой воды и смотрел, как виновному надевают наручники, чтобы увести в камеру до суда. А Ричард подошел, чтобы а хули ему было надо? — Тебе, блядь, заняться нечем? Решил поиграть в училку? — Вам бы это не помешало, — отозвался холодно Ричард, украдкой глянув на хмурого Рида, который у стены пил воду и тут же подавился. — Вы, люди, такие беспомощные, стоит сделать одно неосторожное движение и хрупкая жизнь рассыпается. Прямо как сейчас. Гэвин давился водой, в глазах щипало от слез, он не мог сделать и вдоха, крошечного, чтобы откашляться, чтобы внутри перестало драть и наконец перестать задыхаться от чертовой воды. Ричард подошел к нему, медленно, рассматривал вдоль и поперек, решая, стоит ли помочь, стоит ли Гэвин того, чтобы снизойти с пластиковых небес собственной важности до него, Рид не видел, но чувствовал, с каким ублюдским удовольствием наблюдает за ним Ричард. Одним шагом андроид подошел и постучал по спине, да так, что почти хребет не сломал. Гэвин прохрипел не то от боли, не то от саднящего горла, которое першило и требовало выплюнуть, избавиться от остатков воды, а когда дышать стало легче, Гэвин вплотную подошел к Ричарду, стоявшему с ухмылкой и поднятыми в изумлении бровями «Ну, давай удиви» и от его взгляда стало не то пусто, не то тоскливо, вся спесь, все эмоции, что бушевали внутри Гэвина, разом исчезли, испарились, и говорить было уже незачем. Боевой настрой схлынул и Рид так и остался стоять со сдвинутыми бровями и сжатой челюстью, которую начинало сводить от напряжения. — Знаешь, что. Да похуй, — только и сумел выдавить из себя Гэвин. Катись к черту, банка консервная. Нахуй мне надо резаться о твои острые углы. И прошел к двери, уже не зная, будет ли завтра как прежде, единоразовая ли это была акция или он и впрямь впервые не знал, что говорить, а главное зачем. Бессмысленная вражда, ебнутый напарник, который с каждым днем набирался не самых завидных качеств, перенимая их у Рида, и становился похож на версию Гэвин.рид.2.0. Пожалуй, это бы повеселило Гэвина, это сделало бы жизнь интереснее, это бы превратило ее в увлекательное поле боя с тупой жестянкой. Но что-то пошло не так. Эй, эй, Рид, ты вообще в курсе, что это не в твоем духе так думать? По большому счету да, но он выдохся. Это превращалось в цирк, который любой нормальный взрослый человек продолжать не станет, потому что одно дело подъебаться на первых порах, когда все в новинку, новые трудности, с которыми можно справляться с помощью юмора, скотского, но все же… Его способность оригинальных издевок разом съебала в отпуск и он остался на уровне школьника, у которого заела пластинка на ласковых «жестянка», «ебучий андроид», «банка консервная». Вините во всем чувства. Ричарда даже объебать словцом теперь не хотелось. И если бы Гэвин знал, как запихнуть глубоко в задницу эту поеботу, которая забрала у него самое святое — его мудацкий юмор, он бы непременно это сделал.

*

— Ну, рассказывай, — подтолкнул к исповеди Хэнк, когда к ним поднесли два стакана виски, где трещал лед. — Нечего рассказывать, просто не хотелось бухать одному, — буркнул Рид, взяв стакан в руки и поднес его к носу, чтобы вдохнуть запах алкоголя. Пахло сносно, спиртягой несло не сильно, все-таки, не хлебать же отъявленную дрянь. — Но чтобы пить, нужен повод, Рид, этим просто так не занимаются, — подмигнул ему Хэнк и отпил из стакана, — впрочем, твое дело. Мы ведь здесь, чтобы набухаться, а не сопли жевать, а? Проблема заведений, где уносят пустой стакан и приносят наполненный, в том, что ты не ведешь счет, не видишь прямого доказательства, что ты надрался прилично, а за спиной десять бутылок пойла. Ну, в данном случае бутылку виски на каждого они умяли. — Ты не прндставляеш, как мня заебал Ричрд, — заплетался язык, мысли, руки, ноги, Гэвин плел явную ахинею и жаловался на жизнь, как самый яркий представитель обиженки. Я и не горжусь этим, я надрался, а эта хуйня лезет из меня сама. С Хэнком они дружили. Ну, как минимум, задницы друг другу прикрывали; а если заглянуть в прошлое, то отношения их можно было назвать, как если бы Рид был ребенком с шилом в жопе, а Хэнк папашей, что вдруг проникся отцовскими чувствами к чаду. Если бы не Хэнк, научивший тонкостям работы в полиции, возможно, Гэвин исполнил бы свою детскую мечту и пошел работать в бар на пляже. Когда Гэвина повысили до детектива, уже не было смысла что-то менять. Мечта уплывала, а работа в участке Гэвина спасала и давала смысл продолжать жить. Ну, а после революции они оба как-то так потихоньку стали собутыльниками. А че? Ебнуться тебе не дадут, работать, блядь, надо, тогда хоть какой-то способ для снятия стресса нужен. — Эта бездшная ска мне уже в с-с-шмарах снится, — продолжал Гэвин, тщательно контролируя базар, чтобы не сболтнуть лишнего. Слово «кошмар» пришло в голову лишь после того, как он языком ощутил букву «с», что вылетела со свистом и поспешил исправиться. Сны с Ричардом ему и правда снились. Совершенно кошмарного содержания порнухи в них. — Такая тварина бездушная, что хоть убейся, — проговорил он медленно, растягивая слова, чтобы каждая буква была четкой. — Что ты в самом деле, а? Он же бегает за тобой как псина. Даже Коннор таким не был, — недоуменно, с таким же непослушным заплетающимся языком спросил Хэнк. — Пшел в жопу, нихуя подобного, — покачнувшись рыкнул Рид и налил себе в стакан новую порцию янтарной жижи. Их достало каждый раз звать бармена, чтобы тот налил, поэтому купили всю бутылку. Рид, ты в курсе, сколько она стоит? — Ну, так просвети, — мутным взглядом уставился на него Андерсон и пьяно улыбнулся. — Могу сделать вывод, что из-за своего нового напарничка ты тут надираешься, — закончил он, после того как Гэвин тупо хлопнул ресницами несколько раз. — Ага, как тут не надраться, урод мне все мозги выебал, скоро сделает из меня послушную куклу, подстать себе. По крайней мере, это его не выдавало. Не выдавало нового странного отношения к Ричарду, не пойми откуда проснувшейся симпатии. Больше, чем симпатия. В чем Рид совершенно точно не собирался признаваться. Ни себе, ни кому бы то ни было еще. — По-моему, тебе уже хватит, — произнес Хэнк через неведомо сколько времени. Все слилось воедино, тело было расслаблено, в мыслях лишь приятная пустота, веником прогнавшая ненужные мысли из всех уголков сознания. Начинало мутить, в глазах плыло и размывалось, была лишь звенящая свобода от размышлений, такая прелесть. — Ну-ка, вставай, — услышал Гэвин, когда Хэнк подошел сбоку, чтобы помочь встать. Господи, ну надо же было так надраться. Стаж пьянства у лейтенанта был больше, а соответственно, его не так сильно разнесло, нежели Гэвина. Машина Хэнка была прямо через дорогу от бара. Гэвин доковылял на своих двоих, и, стукнувшись головой о дверцу, плюхнулся в машину на заднее сидение, разлегшись на все три места. В животе неприятно забурчало и к горлу подступила тошнота. Ты, блядь, ужратый в слюни. — Не смей испачкать мне машину, потом будешь своими сраными руками оттирать здесь все, — пригрозил Хэнк и сел на пассажирское сидение впереди. — Ч-че, ты туда уселся, к-к-т-то маш-шину вести будет, — прокряхтел Гэвин, пока вертолеты в голове устраивали гонки по кругу. — Добрый вечер, детектив Рид, — выглянул на него андроид с переднего сидения. Коннор сраный, подсказала та часть сознания, что еще не отрубилась вместе с Гэвином. — Ты ч-че тут заб-был, же-ел-е-е-зка? — сквозь туманное сознание прохрипел Рид и видимо отрубился, потому что следующее, что было это яркий свет, не пойми откуда взявшийся. Гэвин бессвязно выругался шепотом, насколько мог это сделать, и перевернулся на другой бок, чтобы скрыться от света фар, которые мелькали в салоне от проезжающих машин и прикрылся курткой. Заснул. А потом едва не скатился на пол, когда машина затормозила. — Вставай, дружище, приехали, — это был Хэнк, который открыл дверцу возле самой головы Рида. Видимо, то, что Хэнк увидел, никак иначе, кроме как жалкое зрелище не назовешь, и позвал Коннора: — Срань господня, Коннор ну-ка подойди. Я не потащу его сам. Хэнк сложил руки на груди и недовольно посмотрел на посапывающего Рида. Коннор встал рядом с Хэнком и вопросительно поглядел то на него, то на Гэвина. — Что прикажете делать, лейтенант? — поинтересовался он, оценивая обстановку и состояние человека. — У детектива Рида совсем все плохо, полагаю? Ты неебчски пррав, жнлнзка. — Мда-а, не думал, что кто-то в отделе сможет потягаться со мной в надираловке, — глухо ответил Хэнк, переглянувшись с Коннором. — Давай, вытаскивай его, — махнул рукой Коннору Хэнк, отходя в сторону от машины и беспокойно наблюдал за происходящим. — Куда ты мня тащш? — пробурчал Гэвин, который не собирался вылазить. Коннор, даже не задумавшись ни на секунду, шлепнул ладонью его по лицу, на что Хэнк усмехнулся. — Так и знал, Коннор, что у тебя опыта с нажравшимися мужиками больше, — Андерсон наблюдал, как Коннор вытягивает из машины Рида, взяв за плечи. Гэвин еле вылез из машины, пытаясь сфокусировать взгляд. — Коннор тебя отведет, — напутственно произнес Хэнк и поджег сигарету, — а я пока подожду. Стоило пройти пару-тройку шагов, как из Рида повалился нескончаемый шквал вопросов: — А че это ты приперся, а, сладкий пластиковый мальчик? Снова ходишь помогаешь всем? Хули ты такой хороший? — Гэвин застопорился и спихнул с себя Коннора и пошатнувшись, схватился за пиджак обеими руками, прижимая к себе, чтобы не упасть. Коннор подхватил его и уже на своем плече помог доковылять до квартиры, подняться на этаж, даже открыл дверь, потому что Гэвин швырнул ему ключи. — Разберетесь сами, детектив? Или вас надо уложить в кровать? — предложил Коннор, в его голосе не было усмешки, но Гэвин такую инициативу не оценил. — Ну-ка подойди сюда, ушлепок, — проскрипел он, когда получилось отлипнуть от стены, сняв обувь. — Вам нужно отдохнуть, детектив, — говорит андроид и помогает снять куртку и дойти до спальни. — Да пошел ты… Никто не скажет теперь, что за черт его дернул. Извращебанная часть мозга детектива Рида решила стрельнуть в самый неподходящий момент и устроить себе час славы. Гэвин толкнул на себя Коннора и впился ему в губы, закрывая глаза. Прошло несколько секунд, пока Рид не понял, что просто прижимается к чужим прохладным губам. Коннор не отвечал ему. Да и с чего бы? А когда Ричард меня целовал у него были теплые губы, пронеслось в сознании Гэвина. Гэвин, не отрываясь от Коннора, прошипел ему прямо в губы, чувствуя как теплое дыхание отскакивает от холодного пластика, горячит и щекочет кожу: — Пока не ответишь не пущу, придурок. — Гэвин мертвой хваткой держал Коннора за пиджак. — Вы не в себе, понимаете, детектив? — Коннор делает попытку отговорить, непроизвольно касаясь губами губ Рида на каждом слове. — Поебать, — остервенело и бешено хрипит Гэвин. Его глаза опущены, он видит лишь раздвоенную картинку чужих влажных губ. — Поебать. Вызывайте скорую, у кого-то мозги не на месте. — Вы мне не скажете потом спасибо, поэтому откажусь, — спокойно говорит Коннор и отталкивает Гэвина непринужденно и мягко, но неоспоримо. Сил у андроида больше, поэтому ватное тело лишь поддается и валится подстреленной тушкой на кровать.

*

Первое, что Гэвин чувствует, когда разлепляет глаза, что его тошнит и, превозмогая себя, собирая кости в кучу, он поднимается с кровати и насколько ему позволяют ноги, идет к лучшему другу всех попоек. Унитазу, блядь. Его скручивает и выворачивает, он сгибается пополам, а весь алкоголь, ужратый за вечер, спазмами выходит наружу. Гэвин сплевывает желчь, жалея, что организм уже не справляется с излюбленным способом заглушить проблемы. Он плещет в лицо холодную воду, чтобы кожа перестала гореть огнем и смотрит на себя в зеркало. — Че пялишься, придурок? — злобно бурчит он своему отражению. — Сам виноват, что оказался в такой жопе. Отражение лишь снисходительно смотрит в ответ и ему уже хочется наброситься на себя с кулаками, ему совершенно не нравится, как тот ублюдок в зеркале на него смотрит. С отвращением, неприкрытым осуждением и жалостью. Вот за жалость особенно хочется втащить.