Капча на чмо

— Стоп, реципро тоже относятся к а-спектру? — Алекс в свете цветных ламп смотрит снизу-вверх на Тициана. Тициан не может сидеть: он жестикулирует, встаёт, показывает, а Алекс потягивает текилу и грызёт зубочистку. — Нет, давай говори целиком, как по книжке. Реципросексуальность, реципроромантизм, давай. — Скороговорка херова, а не идентичность. Тициан замечает меня. У тебя нет личного, у тебя всё — правда и всё общественное — чтобы никто не понял, когда ты не врёшь. — И вы тоже, — зовет меня по имени и отчеству, — сомневаетесь в себе? — снова лавирует сквозь толпу, как листик по ветру. — Интересно послушать умных людей. Хочу узнать что-то новое. — М, вот как. — Откуда столько знаешь? — Помогаю квир-людям достичь политического убежища. — Да-да, началась шарманка, — закатываю глаза и отмахиваюсь. Бесят ее духи. Хочу забить их своим дымом. Мы в клубе, когда еще можно было использовать слово «гей» как приставку. Тициан ничего не ждёт и возвращается к беседе с Алексом. — Нет, ну, это же нормально, любой человек хочет взаимности, — подмигивает журфачке. — Не любой, — она заправляет волосы за ухо и улыбается, как победитель, — во-первых, некоторые берут силой физически, и им даже больше нравится. Во-вторых, некоторые знают, что у них нет и шанса, и годами сохраняют чувства. А как им сохранить то, что возникло само по себе до чужого признания? — Да, сначала я влюбляюсь, но потом... — Вот именно: сначала, — перебивает Алекса. Ему не нравится, но он тоже поднимает уголки рта. С ней невозможно не улыбаться. — В этом и разница. Реципро означает, что в человеке вакуум ровно до того момента, пока он не узнает о чувствах другого человека. Возможно, это как-то касается и меня. Но, откровенно говоря, это не всегда удобно. Вроде как ты не получаешь проблем, пока чего-то не узнаешь, а вроде как и не начнешь особо что-то делать, да и накладка главная в те моменты, когда ты думаешь, что нравишься кому-то. Он ведет себя странно или говорит неоднозначно. И тут внутри что-то щелкает. Желание понравиться. Интерес «а может, это — оно?», что может сейчас я влюблюсь на таких началах. А человек может и не догадываться, что я подозреваю его симпатию ко мне и на этой основе отвечаю симпатией в ответ. Но она какая-то авансовая. Типа я представлю, что мы уже как в книжке, влюбленные, и дальше нужно просто делать больше флирта и больше взаимодействий. Это ебано как-то. Ты и не влюбляешься, и не можешь не идти на поводу у сладкой мысли, что кому-то на тебя не все равно, и что сейчас-то ты станешь лютым романтиком, со всеми прибамбасами. Я не просила доброты у Тициана. Я просто ненавязчиво отсвечивала, и нарушала дистанцию, когда он не возражал. Чтобы он, как и я, подумал о чём-то, предположил, и начал отвечать хоть как-то. Потому что если мне и хотелось этих "книжных прибамбасов" — то с таким человеком, как Тициан. А мой прошлый опыт... Он, ну, хуйня ебаная? Это клишированно, но это так. Моя первая попытка оказалась херовой. Да, мне конечно нравится, что я тебе по душе и всё такое, и я вроде в ответ могу что-то выразить, но долго не продержишься. Это наскучивает, это начинает бросаться в глаза и хочется просто закрыть книгу и перейти к следующей. Потом мне казалось, что всё как надо. То, что убеждало меня на постоянке, что а-спектр не моя история. Здесь вообще не хватает уточнений. Термин "аексуальность" буквально включает в себя взаимоисключающее понятие: наличие влечения. И по-хорошему бы делить это, что ли. И я молчу про то, что в английском "sex" означает пол и термин в корне становится нерабочим. Ну, так говорил Тициан. Мне захотелось воспользоваться его эмпатией, и пришлось давить на сомнения в себе, что вот, так-то так-то. Чтобы разобрать его. А через неделю он уехал домой к Алексу и подружке с нашей тусовки, придя на пары в её одежде. Что это значит? — Я знаю, что это нездорово. Я не могу объяснить, почему я так хочу дорваться. Но мне кажется, если бы только он высказал мне, она... как есть, чтобы я не сходила с ума в догадках: тогда бы я успокоилась. — Может, вам лучше задать вопрос себе? Что вы ищите? Почему для вас это так важно? — Да всё очевидно. Как... банально, — опять она в моей голове, опять этот черный воротник и белые зубы, — я хочу услышать «извини за мои слова, на самом деле ты прекрасный человек, который мне симпатичен, поэтому я так мерзко себя веду»! — Это хороший сценарий. А если более реалистичный? — Более реалистичный, — у меня остаётся десять минут до сеанса, лучше не разьебываться мыслью по древу, — что-то, наверное, чтобы я успокоилась. Какое-нибудь простенькое объяснение. Я по мальчикам, я по девочкам, но не в твоем случае, или мне никто не нужен, или я вообще ничего серьезного не имею в виду и ты просто фон. Всё. Не доводить меня до истерик и нервов, когда я мечусь от "я красотка и гений" до "я уебище". Да. Нужно попить воды. А то она уже на лице и в носу. — Она заставляет сомневаться. Бояться. Не понимать. — Мне кажется, её одобрение это единственное, что вас интересует последнее время. — Я правда так много возвращаюсь к этому? Она кивает. Я вжимаю руки в кресло. Да. Да, я гоняюсь за этим несколько месяцев. Даже проекты ебучие, семинары мне на хуй не нужные — чтобы попробовать выступить, как она, впечатлить, или просто заткнуть насмешливый рот, не знаю, успокоиться, что мы одного уровня. А уведомления? Я дергаюсь в одно движение, схватывая телефон: она? А не она, и я злюсь, что мне пишут, хочу сразу послать на хуй. Я не сразу поняла, что можно отключить уведомления, чтобы не дергаться, да и не хотела я. Это была моя личная гарантия. Мое рванье. Тот вечер на крыше и пара сообщений в полгода. Что я такой растакой человек. Что я отличный человек, если попадаю в её поле зрения, она уделяет мне время, она вспоминает о моем существовании... — Возьмите. Мне протягивают упаковку салфеток. — Вы уверены, что дело в этом человеке? Может ли быть так, что она напоминает вам о чем-то? — Триггеры? Да всё в ней мои личные триггеры: глаза, движения, шутки. Она носит узкий галстук — и теперь любой галстук мне напоминает её. С смешком. Всегда. Она скажет «фуфло», и стоит мне только услышать это ещё раз, как я начинаю думать, что и этот человек знает её. Иногда я не могу выйти на улицу, зная, что выгляжу не слишком опрятно, но боюсь, что мы пересечемся с ней, что она увидит меня как-то не так и тогда я точно — точно не смогу рассчитывать на одобрение. — Это не похоже на светлые чувства. — Мания какая-то, да? — тру бумагой по лицу, не помогает, я слизень. А если бы она меня так увидела? Услышала это? Как бы она смеялась. Как бы она коротко рассмеялась и покачала головой. И так бы начала смотреть на меня, что все всё бы поняли. Это мания. Не может она так. Она не узнает. А вдруг она знает психолога? Или мои друзья сольют что-нибудь? Меня трясет и я закрываю лицо. Я знаю, что сеанс заканчивается. Это не любовь. Это травма. Может, недолюбили, может, мать при беременности меня пиздила — ну я откуда могу знать, что это за ледяной ужас во мне, когда я вижу этот образ, и что за безумное спокойствие душит изнутри, когда она тепло смотрит на меня? — Я знаю... Надо, надо идти... — У меня дальше никого. Подышите пока. Ты плохой человек. Нарочно или случайно. И я тебе покажу.