вместе – они значат свободу.

каждая неделя циклична и повторима. вот они снова у жара костра, вот снова рассказывают всё, что произошло у них за неделю. Ыйджу всё так же делиться мыслями и моментами с Николасом. конечно, вся семья уже подозревала о том, что Бён испытывает симпатию к Вану, да и сам Ыйджу этого не скрывал. понравился он ему, это отрицать было невозможно. но были странными моменты, когда Николас, даже не успев переступить порога, попросту споткнулся об него, а что уж говорить о воде – и то странно. а странно было потому что над всеми дверными проёмами в квартире Бёна были выцарапаны руны на защиту жилища от злых духов. а вода и вовсе была освящённой. конечно, Ыйджу не считал Николаса демоном или что-то в этом роде. просто это было странно. и вещие сны, о которых Ван рассказал Ыйджу, сводили Бёна к мысли, что он тоже не такой простой, как кажется на первый взгляд. может он.. просто не знает о своих способностях? и стоит ли ему о них говорить? Ыйджу не скрывал того, что ему бы хотелось почаще видеться с Николасом. видеть его рядом с собой. не скрывал и того, что он, будто маленькая девочка, мечтал о хорошей, свободной жизни рядом с ним и строил наверняка романтизированный образ Вана, делая его своим идеалом в голове. возможно, это плохо. возможно, так делать совершенно неправильно. но Ыйджу слишком устал ждать "того самого", с которым почувствует себя хорошо. поэтому даже если Николас окажется в итоге не таким каким бы его хотел видеть Ыйджу, это не помешает ему любить его. даже если любить его будет слишком больно.                             

☆☆☆

кажется, это была среда. в последнее время, Николас стал часто уставать от универа, поэтому позволил себе расслабиться посреди недели. возможно, это дурной тон, потому что пьют обычно по выходным, но Вану было настолько всё равно, что они вечером вместе с друзьями завалились в бар. не в клуб, где много народу, опасностей и возможно травы, а просто спокойный бар, где вежливый бармен наливал вам ваш коктейль, предлагал воды и если что, помогал скрасить вечер умными разговорами о космосе. но Николас симпатии к космосу не питал. но питал симпатию к парню с именем звезды. – решил пригласить нас, чтобы напиться самому, а потом попросить, чтобы мы тебя до дома проводили? – Юма улыбается, делая глоток вишнёвого сока. на его руках блестят металлические цацки, отражающие оранжевый свет софитов на потолке. – нет, поговорить, – Ван хмыкает, отставляя стакан с чем-то покрепче сока, нервно перебирая пальцы, – помните ведь, того парня, про которого я говорил? – он обращает внимание на скромную компанию. на ничего не понимающего ванильного Маки, разодетого во что-то более нежное, чем обычно. контрастирующего с ним Харуа, что то и дело отвлекается на телефон, потому что пропускает новые концепт фотографии любимой корейской группы и Юму, что кажется, единственный более менее пытается вникнуть в новую проблему Николаса. – ты о том парне, у которого ещё имя – звезда? – тычет в небо Шигета, и Николас с облегчением вздыхает. его всё-таки слушают и эти обезьяны ещё не на столько безнадёжны. – да, – аккуратно подтверждает он, – понимаете, я с ним уже.. наверно недели три общаюсь. и мне кажется, ему нужна помощь, – он вздыхает, не выдерживая и делая новый крупный глоток алкоголя. – не наседай, а то мы недослушаем рассказ, – усмехается Маки, забирая из под чужого влияния холодный стакан. Николас усмехается и кивает. – надеюсь помощь не психологическая, потому что таких только могила вылечит.. или дорогой психиатр, – подмечает Юма, подпирая голову рукой. Николас одним жестом просит их помолчать. он понижает голос, надеясь не привлекать к себе внимание и сделать их разговор более приватным, потому что бар заполнен тишиной и редкостными разговорами с фоновой музыкой. – понимаете, я может и лезу не в своё дело, но я не думаю, что люди, попавшие в секту – счастливые. я знаю, что таких не спасти, пока они не захотят сами но.. мне кажется, что я смогу что-то исправить. он ведь не выживет там, он просто там угробит себя, – почти на одном дыхании произносит парень, ощущая себя в безвыходной ситуации. влюбиться в человека, что находится в религиозной секте – до боли в животе смешно. похоже на старый анекдот. вся компания молчит, похоже они просто переваривают услышанное. в словах Николаса проскальзывает вой помощи, потому что он окончательно запутался. жажда помочь Ыйджу была сильнее здравого смысла, поэтому он, без преувеличения, был готов на всё, лишь бы вытащить его оттуда. но не было и мысли спросить: а хочет ли Ыйджу, чтобы его оттуда вытаскивали? Николас сам в своих словах звучит эгоистично, решая за него. так будет лучше ему. но он не просил. но может, он ещё просто не понял, что ему так будет лучше? – и что ты хочешь? насильно выбить из него веру в бога? – Юма хмыкает, обращая свой умный взгляд на поникшего парня. – я не собираюсь делать ничего насильно.. наверно, просто может стоит начать с "головы"? я имею ввиду, накрыть их секту, чтобы ему попросту не осталось выбора вернуться, – кажется, это звучало слишком жестоко. – ты понимаешь, что испортишь ему жизнь? – встревает Харуа, решая не елозить и сказать всё в лоб. Ван понимает. но решает рисковать. он видит, что Ыйджу смотрит на него по особенному. он ощущает то же самое, что и Николас сейчас. Ван верит, что у них может всё получится, но пока Ыйджу в узах этой чертовой ложной семьи – разве они смогут прийти к общему мнению? – а знаете, мне нравится, – Маки откидывается на спинку кресла, – и Фуме то же очень понравится, – добавляет он, подталкивая Николаса на мысль. Фума – старший брат Маки, по совместительству один из действующих полицейских Кореи. конечно, как же Ван мог забыть. – хорошо, допустим такой вариант, ты хочешь прикрыть их шарашку. но они ведь просто шайка повернутых на звездах, за что их ловить? – Юма наконец отдаёт Николасу его стакан, а сам делает глоток сока. Ван пару секунд смотрит на чуть растаявший круглый кусок льда в бокале и облизывает губы в раздумьях. – они курят травку, вот и всё. наркотики ведь запрещены, а учитывая то, что в их секту практически свободно можно попасть, можно обыграть это так, что они распространяют наркотики среди местных жителей, – Ван пожимает плечами, а Маус радостно хлопает. – Фуму ждёт повышение, да, Николас? – ожидая подтверждения, язвит Маки, и когда получает кивок, лишь сильнее радуется, будто ребенок с новой игрушкой. – а как же твой принц? и его в полицию сдашь? – вновь интересуется Юма. – нет, включу актёрские навыки и попрошу его остаться со мной, – Николас делает глоток напитка. – а если не останется? – продолжает давить Накакита, заставляя Николаса задуматься. и правда. Ыйджу не из робких, да и сам говорил, что их собрания нельзя пропускать. – запру вместе с собой в квартире, – отвечает Николас, на что вопросы у всей компании тут же отпадают. он не врал, когда говорил, что готов на всё. он понимает, что звучит совершенно неправильно и абсурдно. собирается против воли забрать у Ыйджу его "семью" которая семьёй ему даже не приходилась. Николас знает о нём не так много, как хотел бы знать. но ему, как здравомыслящему человеку и так понятно, что Ыйджу в полной заднице и что это добром конечно же не кончится. и даже не смотря на все убеждения о том, что их семья придерживается позиции мира во всём мире, Ван всё равно не оставляет доводов о том, что в конце концов, они придут к тому, что их богу понадобятся жертвы. сначала может и животные, но в самых страшных ужастиках – жертвами становятся и люди. – я поговорю с Фумой и спрошу, как лучше будет поступить, – отвечает Маки, делая глоток молочного коктейля, – просто.. не знаю, постарайся втереться в доверие. у вас же там уже шуры муры да? чувак, если он любит тебя, то заставить его отлежаться с тобой дома проще простого, – Маус кивает, будто подтверждая собственные слова, предавая им веса. Харуа недовольно закатывает глаза. – мы можем выйти? на пару слов, – Юма обращает внимание на Николаса, и тот лишь кивает. они оставляют Шигету и Мауса за столом, выходя из бара и заворачивая за темный уголок. в руках Накакиты материализуется серый иксрокс, и он делает затяжку, передавая его Николасу. – ты уверен в том, что говоришь? потому что, не пойми меня неправильно, ты звучишь не лучше одержимого, – он выдыхает дым в воздух, – просто понимаешь, я не могу полностью понять ситуацию, но как мне кажется, ему твоя помощь вообще не нужна. думаю, если бы он хотел, он бы попросил тебя об этом, – Юма пожимает плечами, наблюдая за тем, как Ван, погруженный в свои мысли, выпускает клубы дыма. – это глупо, но я думаю, что всё-таки люблю его. и хочу для него лучшего. ему всего двадцать два, а он даже университет не посещает. работает кем-то там непонятно где, живёт от зарплаты до зарплаты, так ещё и держит дома целый склад запрещённой травки. я не думаю, что это нормально, – Николас вздыхает, – я просто хочу помочь. я знаю, что это не делается по щелчку пальца. но ему нужно переосмыслить всё. может как раз через силу он наконец поймёт, насколько сильно угробил свою жизнь? – Юма выслушивает его, пока Николас наконец не заканчивает свою мысль. они стоят в тишине ещё пару минут, прежде чем Накакита собирается с мыслями, чтобы выдать верный ответ. –  «Дело помощи утопающим — дело рук самих утопающих», понимаешь? но если ты всё-таки точно решил ему помочь, то вперёд, Николас. ты всегда знаешь, что я на твоей стороне. просто прими тот факт, что если ты ошибёшься – он бросит тебя и, больше скажу, возненавидит после такого. просто будь готов потерять его из-за своей ошибки, но если всё пройдет так, как ты захочешь, я буду рад за вас обоих, – он мягко улыбается, но это вряд ли можно разглядеть в темноте. они в тишине возвращаются в бар, чтобы пропустить ещё пару коктейлей в родной компании, поболтать ни о чём и обо всём сразу, а после довольные разойтись по домам. Николас – к себе, чтобы подумать обо всём. Харуа – к родителям, чтобы навестить их и в спокойной обстановке поразглядывать фотографии любимых айдолов, а Маки уходит к Юме, чтобы вместе посмотреть кино, а после довольными лечь спать. Ван ещё долгими раздумьями гоняет сахар по дну кружки, стуча металлической ложкой. он понимает, что поступает правильно, но в то же время противоречит сам себе. было ли это насилием? наверняка считалось. Ван настроен решительно и совершенно точно. несмотря ни на что он должен ему помочь. но сперва всё-таки хочет убедиться: нужна ли ему эта помощь вообще.