Лекарство для змея

— Томоэ, куриный бульон уже готов? — крикнула Нанами из комнаты своего хранителя — змея Мизуки — своему другому хранителю — лису Томоэ, который в это время находился на кухне и готовил суп. — Скоро будет готов! — закричал в ответ Томоэ, помешивая бульон. — Ммм… Добавь туда лягушачьих лапок… И хвосты гекконов… — со стоном откликнулся лежащий на футоне Мизуки.       Услышав столь странные гастрономические добавки к классическому при простуде супу, Нанами только тяжело вздохнула и вновь положила мокрую тряпку на бледный лоб больного хранителя.       На днях девушка вместе с друзьями решила отпраздновать начало зимних каникул, отправившись на целый день в центр зимних развлечений. С утра до вечера компания наслаждалась катанием на санках, сноубордах, лыжах и коньках, играми в снежки и другими зимними забавами. Никто особо не обращал внимания на жалобы змея из-за холода: Мизуки частенько жалуется, так что никого это особо не удивило. Но на следующий день хранитель слёг с сильной лихорадкой, и тут уже всем стало не до веселья.       Вот уже несколько дней Нанами не отходила от постели больного, стараясь сбить ему температуру и хоть как-то облегчить состояние Мизуки. На Томоэ и огневичков легли домашние хлопоты и забота о храме, а лису к тому же пришлось готовить специальные, по словам Нанами, лечебные блюда для больного «коллеги», который раздражал пушистого хранителя всё больше и больше. Хозяин храма — Микаге — отправился в Изумо за целебными персиковыми пилюлями, которые, по словам покровителя брака, помогают и при простуде, и скоро должен был вернуться. — Мизуки, мой бедный хранитель, — ласково говорила девушка, вытирая пот с бледного лба парня-змея и чувствуя свою вину за случившееся. — И почему я раньше не додумалась, чем всё может обернуться? — Нанами… солнышко… ты ни в чём не виновата… — хриплым голосом сказал Мизуки, натягивая улыбку, и закашлялся.       Нанами уже подскочила за микстурой от кашля, когда больной хранитель схватил её за руку. Бледная рука блондина была такой непривычно горячей, что шатенка ужаснулась. — Нанами… Нанами… — в полубреду звал хозяйку Мизуки, глядя на неё затуманенными зелёными глазами. — Ты ведь никуда не уйдёшь и не оставишь меня одного? — Ну, конечно, нет, Мизуки, — успокаивала больного Нанами, слегка гладя его пепельно-белые волосы. — Гляжу, змею совсем плохо, — с мрачной ухмылкой на лице сказал вошедший с тарелкой супа Томоэ.       Русоволосая девушка печально кивнула. — Уже часа два бредит, — с сочувствием глядя на лежащего юношу и в очередной раз окуная тряпку в холодную воду, подтвердила богиня-человек. — Похоже, у него очень высокая температура, но я понятия не имею, какая температура для него норма. Томоэ, ты случайно не знаешь?       Томоэ с задумчивым видом присел рядом с Нанами, протягивая ей тарелку супа для Мизуки. — Микаге вроде говорил, что на полградуса или градус ниже человеческой, — опустив белые ушки, сказал парень с фиолетовыми глазами. — Он же змей… — О, лис пришёл и вкусненькое мне принёс! — словно очнувшись, неожиданно обрадовался больной хранитель и тоном ребёнка спросил. — А ты добавил лягушачьи лапки и хвостики гекконов, как я просил? — Добавил, добавил! Ешь давай! — тоном «отстань от меня, ты мне уже надоел со своими больными причудами» ответил лис, помогая змею привстать.       Нанами уже собиралась кормить Мизуки с ложечки, но Томоэ с гневом отбросил это предложение, и обиженному зеленоглазому блондину, которого радовала забота со стороны хозяйки, пришлось есть самому.       Всё это время, пока змей болен, девушка старалась окружить его любовью и заботой, что очень раздражало её второго хранителя. Серебристо-белый лисий хвост так и дёргался, выдавая напряжение Томоэ. А Мизуки, несмотря на плохое самочувствие, был счастлив, ведь возлюбленная богиня-человек холила его и лелеяла.       Когда суп был съеден, Нанами попросила Томоэ вымыть посуду и потянулась за лежащими на столе таблетками и градусником. — А теперь давай померим тебе температуру и примем лекарства, — тоном заботливой мамы сказала девушка. — Не хочу! — как капризный ребёнок, запротестовал Мизуки. — Они горькие и кислые! Не люблю кислое! Люблю сладкое!       Нанами вновь тяжело вздохнула, в очередной раз придя к выводу, что больные мужчины, даже если им несколько сотен лет, ведут себя, как маленькие дети. — Мизуки, ну, так надо, — уговаривала зеленоглазого хранителя девушка. — Ты же хочешь поскорее поправиться? — Хочу! — неожиданно с широкой и хитрой улыбкой ответил белый змей. — Но не хочу таблетки! Лапушка Нанами, ты для меня — лучшее лекарство! Поцелуй меня, и я тут же выздоро…       Услышав это, ревнивый лис, не успевший покинуть комнату, взревел: «Ну уж нет!» — и тут же выхватил таблетки из рук хозяйки, и силком заставил «коллегу» их проглотить. — Нанами, солнышко, он издевается надо мной, даже когда я болею! — демонстративно заплакал Мизуки. — Томоэ! — закричала возмущённая богиня-человек. — Будь снисходительнее к Мизуки, пока он в таком состоянии! — Интересно, а если бы я заболел, ты бы также со мной нянчилась? - закатив фиолетовые глаза, фыркнул недовольный хранитель, отвернувшись от девушки и зеленоглазого парня.       Нанами замялась. Болезнь Мизуки уже стала для неё неожиданным и неприятным сюрпризом, а представить себе Томоэ с простудой казалось просто немыслимым. — Ну, я… конечно же… — мямлила богиня-человек. — У Томоэ густой мех, который хорошо греет зимой… Ему холод не страшен… — жалобно произнёс змей и несколько раз чихнул. — А мои чешуйки не приспособлены к холоду! Зато летом, когда жарко, мои змеиные особенности помогают мне, а лис изнывает в своей шубе.       Последние слова зеленоглазый хранитель сказал даже с некой гордостью и чувством превосходства. Белому лису захотелось устроить «коллеге» очередную трёпку, но, пока он болеет, Нанами ни за что этого не допустит. «Живи пока, гад ползучий! — злился Томоэ, раздражаясь ещё больше из-за невозможности от души поставить обнаглевшего змея на место. — Потом я тебе такое устрою — мало не покажется!»       А кареглазая шатенка лишь тяжело вздохнула, покачала головой и пришла к новому выводу: «Все мужчины, как дети. Особенно когда болеют или болеет кто-то из тех, кто им дорог».       Пока хранители в очередной раз ругались, Нанами молча подала Мизуки градусник и достала новую пачку салфеток. На этот раз ссора была недолгой: вскоре лекарства начали действовать и зеленоглазый блондин, утомлённый болезнью и перепалкой с «коллегой», наконец заснул. — Надо вытащить у него градусник, — тихо сказала девушка, слегка приоткрыв одеяло и просовывая руку под кимоно спящего парня. — Может, дождёшься, когда он проснётся? — с недовольным видом пробормотал Томоэ, испепеляя второго хранителя раздражённым взглядом фиолетовых глаз. — Нет, — покачала головой Нанами. — Спать с градусником — не лучшая идея. Вдруг Мизуки случайно раздавит его во сне. А будить его из-за этого сейчас не стоит: бедняга и так из-за жара полночи не спал. Говорят, сон лечит, так что пусть спокойно поспит. А я пока тихонько вытащу у него градусник.       Когда богиня-человек уже почти достала градусник, Мизуки, видимо, почувствовав её прикосновения, сладко улыбнулся, с нежностью прошептал сквозь сон: «Нанами…» - и вдруг обнял девичью руку, и так притянул к себе, что девушка чуть не рухнула к нему в постель. Вовремя поймав хозяйку, окончательно рассерженный Томоэ резко высвободил её руку из объятий змея.       Инстинктивно больной хранитель прижал свои бледные руки к груди и теперь выглядел, как спящий ребёнок, у которого отняли любимую игрушку.       Нанами же стояла ошарашенная и смущённая с красным, как помидор, лицом. Ей было дико неловко за возникшую ситуацию, но она не могла винить Мизуки за это и не знала, что сказать Томоэ, фиолетовые глаза которого прям полыхали от ревности. — Ты посмотрела, какая у него температура? — сурово напомнил лис, всё ещё кипя от гнева.       Словно очнувшись, девушка вспомнила про градусник в руке и, встряхнув головой, чтобы окончательно прийти в себя, быстро посмотрела на цифры на приборе. — 38,2, — задумчиво сказала Нанами, щёки которой всё ещё покрывал лёгкий румянец. — Немного лучше, чем было утром, но всё ещё очень высокая. — Я бы даже сказал, что слишком высокая для него, — бросая на Мизуки недовольный, но в то же время беспокойный взгляд, серьёзно сказал Томоэ, а затем сердито спросил. — И всё же я не понимаю, почему ты не использовала свою власть над хранителем, чтобы заставить его принять лекарства?       Серебристо-белый хвост так и ходил ходуном, слегка ударяя об пол, выдавая сдержанный гнев.       Русоволосая богиня же заботливо накрыла спящего парня одеялом и тихо ответила: — Это было бы слишком жестоко по отношению к нему — использовать свою власть богини, пока Мизуки в таком состоянии. — Нанами, дурочка, неужели ты не замечаешь, как змей наслаждается твоими приказами? — фыркнул рассерженный лис. — Никогда не пойму этого мазохиста!       Услышав подобные претензии, кареглазая девушка сдержанно по-доброму засмеялась. — Знаешь, а я очень хорошо его понимаю, — ласково поглаживая пепельно-белые волосы парня-змея, с сочувствием сказала Нанами. — Он очень скучал по своей хозяйке и долгое время жил совсем один, поэтому и счастлив быть вместе с нами и только рад, когда ему приказывают. Вот только мне это не нужно. Я хочу быть Мизуки подругой, а не госпожой. «Да он влюблён в тебя без памяти, глупая Нанами! — размышлял ревнивый блондин с фиолетовыми глазами. — О какой дружбе вообще может идти речь?!»       И всё же как бы Томоэ не относился к «коллеге», лис волновался за змея и в глубине души был рад, что хозяйка не испытывает ко второму хранителю никаких романтических чувств. Эта мысль немного успокаивала. — Боюсь, человеческие лекарства не особо помогают Мизуки, — с тревогой в голосе внезапно произнесла Нанами. — Когда же господин Микаге вернётся с персиковыми пилюлями?       Услышав это, Томоэ как будто что-то вспомнил и достал из кармана коробочку с изображением ворона. — Чуть не забыл: Курама просил передать, — делая голос как можно небрежнее, сказал пушистый хранитель, отдавая коробочку богине.       Карие глаза удивлённо посмотрели на неожиданный подарок. — Курама заходил? Когда? — поинтересовалась Нанами. — Сегодня утром, — как ни в чём не бывало ответил блондин с фиолетовыми глазами. — Узнал, что Мизуки серьёзно заболел, и заехал привести лекарство с горы Курама. Ты тогда только заснула после бессонной ночи возле змея, и мы не стали тебя будить. Да и тенгу спешил на самолёт: у него начинаются какие-то праздничные гастроли, так что он быстро заскочил к нам по дороге.       На усталом лице девушки появилась благодарная улыбка. — Точно, мы же созванивались недавно! — негромко воскликнула шатенка, вспомнив детали телефонного разговора. - Он говорил, что скоро улетает за границу, но хочет перед этим увидеться, поэтому приглашает на репетицию новой песни. А я отказалась из-за болезни Мизуки.       Томоэ на это тихо хмыкнул, увидев лёгкую досаду на лице хозяйки. — Так приятно, что Курама нашёл время привезти лекарство. Это так мило с его стороны. Спасибо большое вам обоим, — тихо сказала богиня-человек и ласково посмотрела на спящего змея. — Нужно будет дать ему лекарство Курамы, когда проснётся. Надеюсь, оно окажется более эффективным.       Немного успокоившийся белый лис по-прежнему выглядел серьёзным, однако был рад видеть счастливый блеск в карих глазах хозяйки, когда вдруг услышал её урчащий живот. Девушка в очередной раз покраснела от неловкости, но Томоэ беззлобно ухмыльнулся, ласково посмотрел на неё фиолетовыми глазами и мягко положил руку ей на плечо. — Нанами, ты всю ночь была рядом с Мизуки и с утра не отходишь от него, — тихо и заботливо произнёс хранитель. — Пока он спит, отдохни и ты немного и поешь. Я налил для тебя тарелку супа, и он ещё не должен был остыть.       Русоволосая богиня вновь благодарно улыбнулась, но в карих глазах читалось беспокойство. — Я присмотрю за Мизуки, — осознав причину тревоги хозяйки, мягко сказал лис. — Если что, я тебя позову. — А вы точно не переубиваете друг друга, пока меня нет? — устало произнесла Нанами, слегка улыбаясь.       Томоэ сдержанно засмеялся. — Мизуки сейчас не до сражений, — взглянув на тихо посапывающего из-за насморка «коллегу», снисходительно промолвил фиолетовоглазый парень и с хитрым подмигиванием добавил. — А мне неинтересно бороться с теми, кто слабее меня. Так что всё будет в порядке. — Спасибо, Томоэ, — искренне поблагодарила девушка, целуя в щёку лиса, а потом с шутливой тревогой поинтересовалась. — Надеюсь, ты не стал добавлять мне лягушачьи лапки и хвостики гекконов, как в тарелку Мизуки. — Я и ему не добавлял: буду я ещё подобной ерундой заниматься! — фыркнул блондин, закатив фиолетовые глаза. — Выходит, ты обманул Мизуки? Как тебе не стыдно, Томоэ? — наигранно отчитала хранителя богиня-человек. — Не думаю, что он заметил. Наверное, принял за них кусочки курицы, — предположил Томоэ, отводя хитрый взгляд в сторону.       Хотя этого и не было видно, но лис, кажется, по-доброму улыбался и старался проявлять заботу о больном «коллеге». Нанами это успокаивало. — Иди давай! — передавая девушке пустую тарелку, слегка подтолкнул её к выходу парень с пушистым хвостом. — Я даже не стал добавлять грибы в суп, так что наслаждайся этим моментом, пока можешь.       Карие глаза засияли, а девичьи губы в очередной раз растянулись в благодарной улыбке. — Хорошо, — хихикнула девушка, выходя из комнаты. — И ещё раз спасибо, Томоэ.       Томоэ проводил её взглядом, а затем снова внимательно посмотрел на Мизуки. — Возможно, мы друг друга терпеть не можем, и всё же… — задумчиво произнёс белый лис. — Мы, как семья, заботимся друг о друге. Нанами очень переживает за тебя, змей, так что выздоравливай поскорее.       Томоэ не был уверен, что Мизуки может его услышать, но на бледном лице больного хранителя внезапно засияла привычная широкая улыбка.       Если бы кто-то сказал, что пушистый хранитель будет так переживать за своего «коллегу» и соперника, Томоэ, наверное, поджарил бы этого болтуна. И всё же парень с фиолетовыми глазами искренне волновался за змея и по-своему заботился о нём. Лис помнил, как зеленоглазый блондин переживал за него и помог Нанами спасти «коллегу» от проклятия. За это хранитель с пушистым хвостом был безмерно благодарен своему чешуйчатому другу.       Пока всё было тихо и спокойно, а больной крепко спал, лис начал осматриваться в комнате. Здесь давно не проветривали, да и в целом ни Нанами, ни уж тем более Мизуки было не до уборки. — Интересно, когда ты в последний раз приводил свою комнату в порядок? — бормотал Томоэ, ненавидящий беспорядок. — Совсем от рук отбился, змеёныш! Выздоровеешь — заставлю весь Храм отдраить! Ты водой управлять умеешь, так что вряд ли это вызовет у тебя трудности.       Решив, что заняться всё равно нечем, фиолетовоглазый блондин начал убираться в комнате змея. Подойдя к окну, Томоэ слегка приоткрыл его, впуская свежий зимний воздух. И тут белые уши уловили какой-то звук. Обернувшись, лис увидел, как Мизуки во сне кутается в одеяло, сжавшись от холода и слегка дрожа. Снисходительно улыбнувшись, хранитель с фиолетовыми глазами достал тёплый плед и заботливо накрыл им больного «коллегу», поправляя плед и одеяло так, чтобы зеленоглазому парню было теплее. На бледном лице вновь появилась привычная благодарная улыбка. — Ты и правда как ребёнок, Мизуки… — усмехаясь своим же мыслям, прошептал Томоэ, а затем тихо пригрозил. — Но только попробуй рассказать кому-то об этом! — Госпожа Йономори… — сквозь сон вдруг пробормотал Мизуки. «Йономори? — удивился лис. — Ты до сих пор даже во сне вспоминаешь её? Неужели Нанами права? Или же это всё из-за болезни? Или ты действительно так скучаешь по своей первой хозяйке, Мизуки?»       Томоэ не решился сказать это вслух. Змей крепко спал и вряд ли бы услышал пушистого «коллегу». — Я больше не одинок… — продолжил бормотать во сне зеленоглазый хранитель. — Мне хорошо живётся с милой Нанами… Она такая добрая и заботливая… Госпожа Йономори… Вам бы она понравилась… Я люблю Нанами, госпожа Йономори…       Белые лисьи ушки нервно вздрагивали от ревности, стоило парню услышать подобные речи. Фиолетовые глаза сердито смотрели на спящего, когда Мизуки неожиданно произнёс: — Не волнуйтесь, госпожа Йономори… С Томоэ мы тоже неплохо ладим… Хотя он частенько ворчит и бывает груб… и мы нередко ссоримся… мы заботимся друг о друге… Мы ведь оба хранители Нанами и любим её… Можно сказать… что он стал мне… как брат… И кажется… Томоэ воспринимает меня также… Госпожа Йономори… я люблю Томоэ…       Томоэ аж покраснел от смущения и прикрыл рот рукой, чтобы ненароком не разбудить зеленоглазого приятеля. Парень-змей ещё что-то бормотал во сне, но его слова стали неразборчивыми. Или же белого лиса настолько тронуло признание «коллеги», что он просто не слушал его дальнейшую речь? «Он любит меня и считает своим братом?! Это змей сейчас говорил серьёзно?! Или же лихорадка так вскружила Мизуки голову?!» — размышлял фиолетовоглазый блондин, шокированный откровениями больного хранителя.       Рука Томоэ с длинными когтями непроизвольно потянулась к бледному лбу Мизуки. Лис ощутил тепло горячего из-за лихорадки тела. Непривычное, незнакомое, непонятное.       Никогда ещё главный хранитель храма Микаге не прикасался с такой нежностью к своему «коллеге». Обычно все их прикосновения друг к другу ограничивались взаимными тумаками, а в редких случаях (точнее, когда оба сильно напивались) — объятиями со стороны змея. Но сейчас Томоэ чувствовал, что искренне, от всей души хочет позаботиться о Мизуки. Фиолетовые глаза с нежным беспокойством смотрели на спящего, а рука ласково гладила растрёпанные пепельно-белые волосы. — Томоэ, я уже поела, так что можешь идти, а я побуду с Мизуки! — негромко, чтобы не разбудить больного парня, окликнула своего другого хранителя ещё не вошедшая в комнату Нанами.       Но стоило девушке слегка приоткрыть дверь, как она тут же застыла от шока и умиления. Сияющие и округлившиеся карие глаза с теплотой наблюдали, как лис ухаживает за змеем. Руки с тонкими пальцами и длинными когтями осторожно клали на бледный лоб больного мокрую тряпку, а затем перебирали стоящие на столе лекарства с тихими комментариями, что и когда нужно принимать, наполняли стакан водой из кувшина и приводили комнату в порядок. На лице спящего хранителя была слабая улыбка, но стоило ей исказиться, как пушистый «коллега» бросал все дела и с тревогой смотрел фиолетовыми глазами на Мизуки. Когда змей стал кашлять во сне, Томоэ открыл баночку с сильно пахнущим кремом, из-за чего уже сам лис несколько раз чихнул, и аккуратно нанёс немного на грудь зеленоглазого блондина, после чего заботливо укутал приятеля и вымыл руки водой из кувшина, чтобы не оставлять спящего парня одного.       Видя небывалый порыв нежности и заботы со стороны Томоэ по отношению к Мизуки, Нанами искренне улыбнулась, тихо и незаметно прикрыла дверь и ушла в свою комнату. Уходя обедать, богиня-человек всё же волновалась, не случится ли чего, пока её не будет рядом. Она знала, что парни друг друга терпеть не могут, всё время ссорятся и нередко дерутся. Но теперь девушка могла быть спокойной, оставляя хранителей одних, и у неё действительно появилась возможность немного отдохнуть. Томоэ присмотрит за Мизуки — теперь Нанами не сомневалась в этом.