Больше, чем ожидалось

      Замок плавно поворачивается, когда Шэнь И вставляет свой ключ, и ему нужно мгновение, чтобы поправить сумку на плече, прежде чем открыть дверь. Прошло ровно шесть месяцев с того вечера на вечеринке у Ду Цин, когда все — и ничего — в его отношениях с Ду Чэном изменилось. Прошло три месяца и пять дней с тех пор, как Ду Чэн дал ему ключ, который он использовал, чтобы отпереть квартиру. А это ещё более серьёзное дело.       У Шэнь И никогда не было секса на годовщину, никогда не было кого-то, с кем он хотел бы остаться достаточно долго, чтобы отметить годовщину, но Ду Чэн другой. Суть разве не в этом? Все в Ду Чэне другое. Он настолько не похож ни на кого, с кем Шэнь И когда-либо был, что это постоянно выводит его из равновесия. Шэнь И приложил много сил, чтобы оставаться спокойным.       И дело не только в сексе. Секс с Ду Чэном до смешного мил. Но это потому, что сам мужчина такой нежный, внимательный и всесторонне заботливый, что Шэнь И знает: ему не следует жаловаться. Разве это не воплощение того, чего должен хотеть каждый человек в отношениях?       Это то, что между ними, верно? Отношения. В смысле, противоположность случайным связям. Например, у Шэнь И есть ключ от квартиры Ду Чэна, а у Ду Чэна есть ключ от его квартиры. И они часто приезжают в участок вместе и приносят друг другу кофе. И никто даже не притворяется, что начальница бюро Чжан не знает, что происходит, хотя никто никогда не говорит об этом вслух.       Такого рода отношения.       Шэнь И снова поправляет сумку на плече и вздыхает: поэтому-то он и разочарован. Прошло шесть месяцев, и Шэнь И счастливее, чем когда-либо на своей памяти. У него есть друзья и две работы, которые он любит — когда у него есть время преподавать в академии, — и парень, который обожает его. Парень, который прямо сейчас находится в квартире, готовит милый романтический ужин по случаю годовщины, за которым последует ещё больше сводящий с ума внимательный секс.       А ещё он тот парень, который дернет Шэнь И за волосы только в случае, если тот вежливо попросит. А затем извинится, если Шэнь И хотя бы подумает поморщиться. Парень, который настолько осторожен, что даже когда его вынуждают удерживать Шэнь И, он делает это так аккуратно, что никогда не оставляет синяков. Парень, который достаточно силен, чтобы легко поднять Шэнь И и трахнуть его у стены, но который настаивает на том, чтобы разложить Шэнь И на кровати и поклоняться его телу до тех пор, пока Шэнь И не превратится в перевозбуждённое месиво.       Он не жалуется. Правда не жалуется. Секс с Ду Чэном потрясающий. Это связь с другим человеком, о существовании которой Шэнь И и не подозревал. В его жизни был разный опыт, но такого никогда не было. Никогда не было с кем-то, кого он знает настолько хорошо, чтобы понять: он влюблён. Идея одновременно волнующая и пугающая.       И вот он здесь, стоит перед квартирой своего парня с сумкой секс-игрушек, надеясь, что сможет уговорить Ду Чэна воспользоваться ими. Не относиться к нему, словно к стеклянному. Да, секс с Ду Чэном фантастичен, но иногда Шэнь И хочет, чтобы его трахнули так сильно, что он почувствует это на следующий день. Он просит слишком многого?..       Из дорогой стереосистемы доносится музыка, когда Шэнь И открывает дверь и проскальзывает в квартиру. Он делает крюк, чтобы поставить сумку рядом с кроватью, прежде чем отправиться на кухню. Как и было предсказано, обеденный стол, обычно настолько заваленный книгами, бумагами и папками с делами, что Шэнь И никогда не видел, чтобы Ду Чэн ел за ним, покрыт белой скатертью и уставлен фарфором и двумя толстыми золотыми свечами, отбрасывающими мерцающий свет на стены. Подрагивающие точки городских огней простираются за панорамным окном на одной из стен, и пальцы Шэнь И так и чешутся достать блокнот для рисования.       На кухне — Ду Чэн за стойкой. Он поглощён своим занятием, но замечает присутствие Шэнь И за долю секунды до того, как Шэнь И обнимает Ду Чэна за талию и прижимается щекой к широкой спине.       — Привет. — Слова Ду Чэна эхом отдаются в нем, и Шэнь И слышит в них улыбку. — Все прошло хорошо?       Сегодня днём они завершили расследование, и Шэнь И вызвался поработать с документами, чтобы Ду Чэн мог улизнуть пораньше и подготовить сюрприз, который он планировал на этот вечер. Оформление документов заняло у Шэнь И не так много времени, как он притворялся, и он покинул участок больше часа назад, чтобы подготовить свой собственный сюрприз.       — Все в порядке. Цзян Фэну пришлось поискать отчёты по другим делам, чтобы я мог сослаться на них, но это веские доказательства. Не должно быть никаких дыр, через которые он мог бы проскользнуть.       Женщина, найденная в парке неделю назад, оказалась последней жертвой в длинной череде мошенничества и кражи личных данных. Преступник был настолько искусен в манипулировании, что его афера продолжалась бы бесконечно, если бы он не напортачил и не убил свою последнюю жертву. Но теперь, благодаря Ду Чэну, Шэнь И и команде, он больше никому не сможет причинить вреда.       — Хорошо. — Он поворачивается в объятиях Шэнь И, чтобы быстро чмокнуть его. — Надеюсь, ты голоден.       Когда-то давно Шэнь И посмеялся бы над таким простым, целомудренным поцелуем, но сейчас даже шёпот губ Ду Чэна на его губах разогревает его кровь.       — Проголодался. Что у нас на ужин?       — Куриные бёдрышки с нарезанной ножом лапшой. — Он пожимает плечами. — Я никогда раньше не пробовал их готовить, но Ду Цин дала мне рецепт и сказала, что тебе может понравиться.       Шэнь И со смехом качает головой. Это так свойственно Ду Чэну — пробовать что-то, потому что Шэнь И это может понравиться. Если бы только Шэнь И смог заставить его быть таким же предприимчивым в сексе…       Они вместе заканчивают готовить и несут свои тарелки к столу. Ду Чэн открывает бутылку вина, которое определённо выбрала Ду Цин, и они ужинают. Шэнь И прижимает ногу Ду Чэна к своей. Свет свечей, скользящий по лицу Ду Чэна, превращает его в игру контрастов, и сердце Шэнь И почти разрывается. Он никогда не ожидал, что будет так счастлив. Находиться в одном месте с Ду Чэном было необходимо для его плана по восстановлению отношений, но он никогда не предполагал, что получит от этого гораздо больше.       После ужина они вместе моют посуду, и когда Шэнь И ставит последнюю тарелку в сушилку, Ду Чэн заключает его в свои объятия и целует ещё крепче, чем раньше. Шэнь И цепляется за него, приподнимаясь на цыпочки и прижимаясь спиной к стойке, чтобы усилить давление, и тяжело дышит, когда Ду Чэн отстраняется.       — Я люблю тебя. — Голос Ду Чэна мягок и наполнен удивлением, отражающимся в его глазах.       Эти слова уже не пугают Шэнь И, как когда-то, но ему все ещё трудно произнести их в ответ. Любовь делает тебя уязвимым — ведь это означает, что ты нуждаешься в людях, и они могут причинить тебе боль. Шэнь И знает, что Ду Чэн безопасен, но, от привычек, сложившихся за всю жизнь, трудно избавиться.       Шэнь И прижимается лицом к груди Ду Чэна и шепчет слова у его сердца.       Когда Ду Чэн берет его за руки и выводит из кухни, сердце Шэнь И бьётся в два раза быстрее. Что бы ни случилось, сегодняшний вечер будет фантастическим. Но он не может не нервничать из-за реакции Ду Чэна на его хитрости.       В спальне Ду Чэн отпускает его руку и достаёт из кармана зажигалку. Он обходит комнату, зажигая свечи, которые расставил на каждой поверхности, затем поворачивается к Шэнь И с сияющими глазами.       — Это великолепно. — Шэнь И не утруждает себя осмотром комнаты. Вся эта красота отражается на лице мужчины перед ним. Он облизывает губы и говорит себе, что нервничать нелепо. Секс — это не то, что когда-либо заставляло Шэнь И нервничать, но Ду Чэн другой. Раньше это никогда не имело такого значения. — Я кое-что принёс, — говорит он, обращая внимание на сумку, прислонённую к кровати.       — Хорошо… — глаза Ду Чэна расширяются, и он следит за взглядом Шэнь И.       Шэнь И берет сумку и высыпает содержимое на одеяло.       — Ты можешь выбрать то, что захочешь попробовать.       Ду Чэн подходит ближе, и его глаза становятся ещё шире, когда он рассматривает разнообразные предметы, разложенные на одеяле. Шэнь И внимательно наблюдает за его лицом, когда он протягивает руку и проводит кончиками пальцев по бамбуковой лопатке, затем — по мягким замшевым хвостам флоггера. Его голос звучит хрипло, но он выглядит скорее смущённым, чем испытывающим отвращение, когда поворачивается к Шэнь И.       — Я не знаю…       — Только то, что ты хочешь попробовать, — успокаивает его Шэнь И, хотя одного взгляда на то, как Ду Чэн обращается с флоггером, достаточно, чтобы по его коже побежали мурашки.       Ду Чэн берет в одну руку рулон блестящего чёрного скотча, а в другую — чёрную силиконовую анальную пробку.       — Но ты хочешь, чтобы мы использовали это?       Шэнь И посмеялся бы над выражением лица Ду Чэна, если бы тот не был таким серьёзным.       — Ты знаешь, мне нравятся вещи немного… — он делает паузу, пытаясь придумать слово, которое не травмировало бы Ду Чэна, — грубее.       — Если я не… — глаза Ду Чэна наполняются болью, и он отворачивается.       — Милый. — Шэнь И вздыхает и забирает игрушки у Ду Чэна. Он бросает их обратно на кровать, затем протягивает руку, кладёт её на щеку Ду Чэна и достаточно надавливает, чтобы заставить Ду Чэна посмотреть на него. Шэнь И нежно улыбается. — Мне нравится все, что мы делаем вместе. Но я не об этом. Я просто подумал, что было бы неплохо попробовать что-то другое. Немного потерять контроль.       Ду Чэн тянется за прикосновением Шэн И, на его лбу появляется морщинка замешательства.       — Потерять контроль?       Шэн И глубоко вздыхает и пробует снова.       — Будь более раскованным.       — Раскованным? — Ду Чэн продолжает хмуриться. Он бросает взгляд на множество игрушек на кровати. — Ты хочешь, чтобы я причинил тебе боль?       — Я бы не сказал, что хочу, чтобы ты причинил мне боль. — Шэнь И внимательно наблюдает за выражением лица Ду Чэна. За последние несколько месяцев он много думал о том, как объяснить. Он не уверен, что подобрал слова, которые помогут Ду Чэну понять, но он снова облизывает губы и пытается: — Но иногда боль — это не плохо. Это всего лишь… больше. Тренироваться больно, верно? Это неприятно. Но боль в мышцах после тренировки не означает, что ты сделал что-то не так. Это напоминание о том, что ты справился с чем-то трудным.       — Вероятно…       — Это одно и то же. Боль не всегда является наказанием. Она также может доставлять удовольствие. Иногда приятно иметь напоминание о том, чем мы занимались, на следующий день.       Ду Чэн молчит. Но у него такое же выражение лица, какое бывает, когда он ломает голову над делом, поэтому Шэнь И позволяет ему обдумать это, не настаивая дальше. Наконец Ду Чэн признается.       — Не думаю, что смогу это сделать…       — Ты не обязан. — Шэнь И убирает игрушку в сумку. — Я хочу, чтобы все, что мы делаем, было хорошо и для тебя тоже.       — Я мог бы попробовать. — Ду Чэн поднимает повязку для глаз и задумчиво смотрит на Шэнь И.       Во рту у него пересыхает.       — Все, что захочешь.       Ду Чэн осторожно перебирает игрушки, оставленные на кровати. Он рассматривает каждую вещь, не торопясь, и если бы Шэнь И уже не любил его, усердие в этом привело бы к влюбленности. Флоггер и анальная пробка следуют за лопаткой вместе с двумя фаллоимитаторами. Он смотрит на Шэнь И, приподняв брови, кладёт набор зажимов для сосков в пакет, затем протягивает скотч.       — Это для того, чтобы связать твои запястья вместе?       Шэнь И кивает.       — В том числе.       Ду Чэн колеблется, затем кладёт скотч в сумку. В конце концов, все, кроме куска мягкой верёвки и повязки на глаза, забраковывается. Это не так много, как надеялся Шэнь И, но и больше, чем он ожидал.       Его член болезненно твёрд, и когда Ду Чэн откладывает сумку в сторону и тянется к нему, Шэнь И с готовностью бросается в его объятия. Ду Чэн наклоняется, чтобы поцеловать его, сначала нежно, затем глубже, его руки прижимают Шэнь И к себе. Он гладит его по бокам, и Шэнь И поднимает руки, чтобы Ду Чэн смог снять с него рубашку.       Шэнь И никогда не устанет ощущать руки Ду Чэна на своём теле. Его ладони, огрубевшие от многолетнего обращения с оружием, гладят его руки и поднимаются по груди. По коже бегут мурашки, когда Ду Чэн проводит большими пальцами по обоим соскам. Шэнь И выгибается навстречу прикосновению. Он ощущает волны удовольствия, исходящие от медленного, нежного скольжения пальцев Ду Чэна по чувствительным бугоркам.       Затем вспышка огня превращает пульсацию ощущений в разряд электричества, который устремляется прямо к его члену, и глаза Шэнь И распахиваются. Ухмылка на губах Ду Чэна подтверждает то, во что Шэнь И почти не верит.       Ду Чэн ущипнул его.       И совсем не нежно. Его соски болят от грубой ласки — особенно потому, что так долго не было ничего, кроме нежных прикосновений. Но его член пульсирует так сильно, что он почти теряет сознание. Когда Ду Чэн делает это снова, усиливая давление и выкручивая до тех пор, пока боль не становится всеобъемлющей, он не сводит взгляда с лица Шэнь И, и колени у того почти подгибаются.       Он издаёт долгий, низкий стон, и глаза Ду Чэна становятся горячими и голодными.       Ду Чэн тянется за чем-то, и Шэнь И настолько сосредоточен на волнах удовольствия, проходящих через него, что не осознает, что Ду Чэн ищет повязку на глаза, пока она не оказывается в его руках.       — Все в порядке? — Ду Чэн протягивает лоскут чёрной ткани.       Шэнь И приходится сглотнуть, чтобы смочить рот, прежде чем он может ответить:       — Я бы не положил повязку в сумку, если бы это было не в порядке вещей.       С мучительной тщательностью Ду Чэн натягивает резинку и надевает ее на глаза Шэнь И. Возможно, это дешёвая повязка, которую Шэнь И нашёл в магазине, специализирующемся на спа-процедурах. Но когда ткань касается его уха, Шэнь И так возбуждён, что его бросает в дрожь.       Бледный, мерцающий свет льётся вокруг его носа и на висках — там, где ткань неплотно прилегает к лицу, но он закрывает глаза и позволяет себе погрузиться в темноту. Ду Чэн неподвижен, и секунды тянутся, пока Шэнь И ждёт дальнейших действий.       Дыхание застывает в лёгких Шэнь И, когда пальцы скользят вниз по его животу, ниже к пупку, прежде чем продолжить движение, чтобы зацепиться за пояс джинсов. Застёжка открывается, и молния со скрежетом опускается, а затем джинсы скользят по его бёдрам. Когда нижнее белье цепляется за головку его члена, Ду Чэн не останавливается, чтобы стянуть его дальше. Он дёргает сильнее, и Шэнь И вздрагивает, когда резинка трусов врезается в чувствительную плоть и тянет член вниз. Тот отскакивает назад, прижимаясь к животу, когда ткань стягивают рывком, и боль пронзает Шэнь И насквозь. Ду Чэн тихо смеётся, и Шэнь И не может сказать, смех это или сдавленный стон, не видя его лица.       Стоя там, обнажённый и возбуждённый, ощущая, как прохладный воздух комнаты тяжело касается его кожи, Шэнь И задерживает дыхание и ждёт. Справа раздаётся шорох, затем сильный толчок заставляет его отступить назад, пока он не ударяется о кровать, сбивая дыхание. Ткань вокруг его головы цепляется и скручивается, но прежде чем он успевает протянуть руку, чтобы поправить её, пальцы Ду Чэна оказываются у его висков, возвращая повязку на место.       Как только снова опускается темнота, тяжесть на нем смещается. Он знает, что обычно Ду Чэн сделал бы дальше. Он бы потянулся, прижался губами к шее Шэнь И и покрыл бы поцелуями его ключицы.       Он не делает этого.       Без предупреждения тесный влажный жар охватывает его член. Спина Шэнь И выгибается над кроватью. Ду Чэн сосёт сильно, с самого начала задавая быстрый темп, а руки Шэнь И скребут по одеялу. Одна рука касается того, что, по мнению Шэнь И, может быть рукой Ду Чэна, и он с удивлением понимает, что Ду Чэн не раздевался. Прежде чем его пальцы находят опору в ткани, Ду Чэн снова двигается.       Прохладный воздух — ледяной по сравнению с жаром рта Ду Чэна — ударяет по его члену, посылая дрожь по всему телу. Пока он все ещё не оправился от внезапной смены ощущений, сильные руки подхватывают его за руки и тянут вверх, прислоняя к спинке кровати.       — Ты скажешь мне, если я сделаю что-нибудь, что тебе не понравится? — Дыхание Ду Чэна раздаётся над его ухом.       Неуверенность в словах вызывает у него желание потянуться к Ду Чэну. Вместо этого он складывает руки вместе и кивает.       — Конечно. — Лишённый зрения, он подвешен в небытии, в то время как Ду Чэн решает, соглашаться ли с его обещанием.       Металлический скрежет молнии — единственный ответ, который он получает. Ду Чэн забирается на кровать, и по тому, как она прогибается, Шэнь И может сказать, что Ду Чэн сидит на его ногах. Шэнь И задерживает дыхание, пока Ду Чэн подходит ближе, затем мягкая головка члена прижимается к его губам.       Шэнь И мог бы открыть рот и принять Ду Чэна внутрь. Это то, чего хочет часть его. Он хочет поклоняться Ду Чэну и доставить ему удовольствие, которое, как знает Шэнь И, Ду Чэн примет только от него. Но другая его часть — та, что лично выбирала игрушки, чтобы положить их в эту сумку, — хочет посмотреть, что сделает Ду Чэн, если он не откроет рот.       Он сжимает губы, сопротивляясь давлению члена на них. Ду Чэн прижимается сильнее, одной рукой обхватывая щеку Шэнь И, а другой, судя по движению, опирается на спинку кровати. Когда он по-прежнему не уступает, Ду Чэн фыркает.       Долгое время ничего не происходит, и Шэнь И может сказать, что Ду Чэн борется с самим собой. Ду Чэн может попросить хриплым и умоляющим голосом, и если он это сделает, Шэнь И уступит. Он откроет рот и сделает все возможное, чтобы Ду Чэну стало хорошо. Как и всегда. Это то, что он всегда рад сделать для человека, отдающего ему все.       Но Ду Чэн не просит.       Рука на щеке Шэнь И скользит ниже и обхватывает его горло. Сначала это ощутимая тяжесть. Затем Ду Чэн сжимает его. По коже Шэнь И разливается жар, и он стонет, прижимаясь к прикосновению. Пальцы Ду Чэна сводит судорога, и он усиливает давление. Шэнь И пытается сглотнуть, но это трудно из-за руки, сжимающей его горло.       — Открой рот. — В голосе Ду Чэна нет колебаний. В нем нет нежности или мягкости — ничего из того, что Шэнь И привык слышать. Он глубокий и грубый, с командными нотками, которые Шэнь И слышал только на работе. До Чэн отводит руку в сторону, скользя большим пальцем по трахее Шэнь И. Затем он использует силу своего тела, чтобы притянуть Шэнь И к себе.       –Я сказал, открой рот.       Та извращённая часть Шэнь И, которая всегда должна давить, всегда рискует зайти слишком далеко, ждёт, пока Ду Чэн надавит большим пальцем. Поток воздуха у Шэнь И прекращается, и через несколько мгновений его зрение затуманивается по краям. Его член пульсирует, и Шэнь И улыбается.       Он раздвигает губы и позволяет члену Ду Чэна проскользнуть внутрь. Ду Чэн ослабляет давление на горло Шэнь И и стонет, когда его член скользит по языку Шэнь И. Он останавливается, плотно прижав головку своего члена к мягкому небу Шэнь И.       — Я никогда этого не делал. — Голос Ду Чэна теперь звучит ещё грубее, как будто он едва контролирует себя. — Я попробую, но я не хочу причинять тебе боль. Возьми меня за запястье или что-нибудь в этом роде, если будет чересчур.       Шансы на то, что Ду Чэн сделает что-то, с чем Шэнь И не сможет справиться, астрономически малы, поэтому Шэнь И рад, что от него не ждут ответа. Он расслабляет горло, и когда Ду Чэн скользит вперёд, головка его члена преодолевает рвотный рефлекс Шэнь И. Грубая ткань джинсов Ду Чэна прижимается к его щеке.       Есть что-то эротичное в том, что Ду Чэн полностью одет, пока Шэнь И обнажён.       Ду Чэн вздрагивает, все его тело дрожит, и Шэнь И сжимает в кулаках одеяло, чтобы удержаться от того, что Ду Чэн может неправильно истолковать. Первое скольжение вперёд и назад медленное и нежное — обычная нежность Ду Чэна. Он проникает немного глубже, немного жёстче, чем обычно, и Шэнь И старается не разочаровываться. Он знал, что Ду Чэну потребуется время, чтобы достичь…       Второй толчок достаточно сильный и быстрый, чтобы Шэнь И поперхнулся из-за толщины, вторгшейся в его горло. Слезы наворачиваются на глаза, и волна жара, покалывающая кожу, превращается в ад. Удивлённый, он пытается сделать вдох и снова давится.       Ду Чэн вытаскивает член из его горла и рта так быстро, что Шэнь И остаётся задыхаться и одновременно скучать по ощущению наполненности.       — Прости, я не… Ты в порядке? — Пальцы Ду Чэна порхают по его лицу, срывая повязку с глаз, и в его голосе слышится дикая паника.       Шэнь И моргает от внезапного, ослепляющего света, из уголков его глаз текут слезы. Он кашляет, затем делает глубокий вдох и кашляет снова.       — Я в порядке, — говорит он и снова кашляет.       — Черт, извини. Я же сказал тебе, что не…       — Ду Чэн. — Голос Шэнь И достаточно резок, чтобы прервать поток упрёков. — Я сказал, что со мной все в порядке. Ты не сделал ничего плохого.       — Ты подавился и плачешь. Черт, я…       — Перестань, я в порядке. — Шэнь И вытирает слезы и дарит Ду Чэну, как он надеется, ободряющую улыбку. — Такое иногда случается. Это нормально. Я должен был предупредить тебя.       Брови Ду Чэна взлетают вверх.       — Нормально? Плакать и давиться — это нормально?       — Если ты все делаешь правильно. — Шэнь И старается не ухмыляться. Это не поможет.       На несколько долгих мгновений воцаряется тишина, пока Ду Чэн пристально смотрит на него.       — Хочешь попробовать снова?       Ду Чэн продолжает пристально смотреть.       — Это застало меня врасплох. Но до этого момента все было хорошо? — Щеки Ду Чэна вспыхивают, и когда он отводит взгляд, Шэнь И хихикает.       — Так и было, — поддразнивает он. — Тебе понравилось.       Требуется мгновение, но Ду Чэн прикусывает нижнюю губу и вздыхает.       — Меня удивило, что ты не открывал рта. — Он изучает Шэнь И. — Но это то, чего ты хотел, верно? Ты хотел, чтобы я заставил тебя?       Губы Шэнь И дёргаются, и он кивает.       — Это было идеально.       Ду Чэн закрывает глаза. Он делает несколько глубоких вдохов, но в его взгляде меньше паники, когда он открывает их.       — Ладно. Давай попробуем ещё раз.       — Конечно. — Шэнь И ухмыляется и проводит рукой по плоскому животу, стеснительно останавливаясь у своего члена. — Как ты меня хочешь?       Ду Чэн снимает с себя одежду и забирается на кровать. Он садится, прислонившись спиной к изголовью, обхватывает рукой свой все ещё твёрдый член, затем подзывает Шэнь И.       Шэнь И сказал бы, что никому никогда не приходилось повторять ему дважды, но это было бы ложью. Иногда важно, чтобы тебе сказали дважды.       Он устраивается между ног Ду Чэна и берет его член в рот. Сначала все как всегда: он дразнит головку, проводя языком по толстой венке, которая проходит с одной стороны, и облизывает бисеринку предсемени на кончике. Затем опускает голову еще ниже, позволяя всей длине скользить внутрь, пока она не прижимается к задней стенке горла. Он обхватывает ствол губами и сосёт, затем начинает…       Давление на его голову не даёт ему подняться. Шэнь И борется с силой, прижимающей его ниже, и когда она не ослабевает, он поддаётся ей. Он пропускает член Ду Чэна в горло и преодолевает рвотный рефлекс. Когда его перестаёт тошнит, твёрдый член проникает достаточно глубоко, чтобы он не мог вздохнуть без давки. Он замирает, член Ду Чэна пронзает его горло, пока оно не начинает подёргиваться, а в его глазах не пляшут точки.       Ду Чэн давит сильнее.       Слезы наворачиваются на глаза, и горло сжимается вокруг члена Ду Чэна серией неконтролируемых волн. Его кожу пощипывает, острые болезненные уколы крови приливают обратно к горлу, которое слишком долго сжималось. Как раз перед тем, как он начинает давиться всерьёз, давление на его затылок исчезает, и он приподнимается достаточно, чтобы сделать хриплый вдох.       Кислород от этого вдоха едва достигает его лёгких, прежде чем Ду Чэн снова толкает его вниз. На этот раз его тошнит, и Ду Чэн позволяет ему отстраниться. Но как только он делает ещё один вдох, давление возвращается, и он снова насаживается на член Ду Чэна.       Еще через несколько толчков Ду Чэн находит ритм, двигая бёдрами вверх и толкая голову Шэнь И вниз, пока в голове у Шэнь И не мелькает паника, когда он не может дышать. Затем он отпускает, позволяя Шэнь И отстраниться достаточно надолго, чтобы сделать прерывистый вдох, прежде чем его снова толкают вниз.       Это великолепно!       Шэнь И позволяет себе расслабиться, следуя за движениями рук Ду Чэна. Темп изнуряющий, и завтра на работе Шэнь И не сможет говорить громче шёпота, но прямо сейчас ему все равно. С этим будет разбираться будущий Шэнь И.       Настоящий Шэнь И так чертовски твёрд, что потребовалось бы всего одно прикосновение к его члену, чтобы подтолкнуть его к краю. Он подумывает сделать именно это, когда рука Ду Чэна в его волосах тянет его назад, вверх и с члена Ду Чэна.       Без шума крови в ушах Шэнь И замечает прерывистое дыхание Ду Чэна. Он смотрит на Ду Чэна сквозь пелену влаги в глазах, и выражение его лица более дикое, чем Шэнь И когда-либо видел. Рукой, не держащей волосы Шэнь И, Ду Чэн тянется к прикроватной тумбочке и достаёт бутылочку со смазкой. Они перестали пользоваться презервативами три месяца назад после напряжённого раунда переговоров, которые соперничали с переговорами в ООН, и двух отрицательных тестов из местной клиники. Шэнь И поздравляет прошлого себя с такой предусмотрительностью.       — На живот.       Командный тон в сочетании с резким дыханием Ду Чэна заставляет член Шэнь И снова пульсировать. Ду Чэн толкает Шэнь И на кровать и просовывает колено между его ног.       Щелкает бутылочка со смазкой, и Шэнь И пытается повернуть голову, чтобы посмотреть через плечо.       — Мне не нужна тонна подготовки, — говорит он, и мольба в его голосе смутила бы, если бы он не был в таком отчаянии. Не то чтобы ему не нравилось, как медленно и осторожно пальцы Ду Чэна раздвигают его, но это не то, чего он хочет сегодня вечером. — Я клянусь, малыш, все в порядке. Ты не сделаешь мне больно. Немного смазки и…       Слова обрываются прерывистым стоном, когда Ду Чэн снова хватает его за волосы и запрокидывает голову назад. Он целует Шэнь И крепко, быстро и мокро, затем толкает его обратно, положив руку на его затылок. Уткнувшись лицом в подушку, Шэнь И не может понять, что делает Ду Чэн, пока его вес не смещается и ноги Шэнь И не раздвигаются шире.       Ду Чэн прижимает свой член ко входу, такой скользкий, что он проезжает по краю, не входя в него, и сильнее прижимается к задней части шеи Шэнь И. Он наклоняет голову, его губы касаются мочки уха Шэнь И, и он шепчет:       — Не позволяй мне причинить тебе боль. — Его тон мягче, чем Шэнь И ожидал в такой ситуации.       Шэнь И кивает так энергично, как только может, пока Ду Чэн держит его голову опущенной. Затем Ду Чэн опускает весь свой вес на спину Шэнь И, вжимаясь внутрь. Ду Чэн совсем немаленький мужчина, и тяжесть, вдавливающая его в матрас, выбивает дыхание из лёгких Шэнь И так же сильно, как внезапное жжение от члена Ду Чэна, проникающего в него.       Обычно Ду Чэн не торопился. Он суетился, нянчился и души не чаял в Шэнь И, пока Шэнь И не был готов закричать. Он прижимался к Шэнь И миллиметр за миллиметром, пока они оба не начинали дрожать от усилий сдерживаться.       Ду Чэн не теряет времени.       Он входит одним долгим, мощным толчком, заставляя его принять вторжение без малейшей передышки. Жгучее растяжение ошеломляет и возбуждает нервы Шэнь И, как перегруженная цепь. Слезы, высохшие в уголках его глаз, снова наворачиваются, и Шэнь И плачет.       Как только Ду Чэн толкается до предела, то замирает и нерешительно спрашивает:       — Ты в порядке?       Шэнь И требуется несколько долгих мгновений, чтобы вспомнить, как разбирать слова, но он не может найти в себе достаточно самообладания, чтобы закатить глаза.       — Черт, — выдыхает он, делая судорожные вдохи. — Да, все в порядке. Это, блядь, лучше, чем в порядке. Пожалуйста, Ду Чэн, ради всего святого…       Ду Чэн двигает бёдрами, чтобы вытащить свой член из тела Шэнь И, и обрубает все мысли, за которые тот зацепился. Слова превращаются в долгий, низкий стон, и дыхание, выбитое из Шэнь И, когда он вталкивается обратно, заглушает взрыв смеха Ду Чэна.       С самого начала темп жёсткий. Толчки Ду Чэна отбросили бы Шэнь И на кровать, если бы его вес не удерживал Шэнь И на месте.       Пытаясь сохранить равновесие при таком быстром темпе, Шэнь И поднимает руки над головой, но прежде чем он успевает опереться и приподняться, Ду Чэн хватает его за запястья. Его руки достаточно большие и сильные, чтобы Шэнь И не мог ослабить хватку, как бы сильно ни сопротивлялся. Следующий толчок скользит по простате Шэнь И, и он не смог бы удержаться, даже если бы захотел.       Звук, вырвавшийся из горла, лучше всего можно было бы описать как крик. Его тело болезненно сжимается, и трение одеял под ним о его член становится скользким и тёплым, когда он устраивает беспорядок в постели. Волна за волной всепоглощающего удовольствия захлёстывает его.       Несмотря на все это, Ду Чэн проникает в него в том же жёстком, изматывающем темпе. Даже когда оргазм угасает и Шэнь И обмякает под ним, Ду Чэн продолжает гнаться за собственным удовольствием. Он держит руки Шэнь И зажатыми над головой, усиливая толчки. Шэнь И приближается к грани перевозбуждения, когда Ду Чэн замирает, вжимаясь в него с низким стоном, который заставляет Шэнь И купаться в жгучем удовлетворении. Он наполняет Шэнь И своим освобождением, затем прижимается лицом к его затылку. Ду Чэн замирает, все его тело вздрагивает каждые несколько мгновений в течение долгого времени.       Как бы сильно Шэнь И ни нравилось ощущать тяжесть тела Ду Чэна на себе, способность дышать становится решающей. Он поднимает голову и вздыхает.       — Если ты не подвинешься, у тебя скоро будет плоский, сдутый парень. Как один из тех грустных, сдутых воздушных шаров в виде животных после праздников.       Ду Чэн хихикает, и от этого движения его размягчающийся член выскальзывает из Шэнь И. Вытекающая струйка спермы заставляет все тело Шэнь И снова наполниться жаром. Ду Чэн перекатывается на кровать рядом с Шэнь И и закрывает глаза рукой.       — Черт возьми, — выдыхает он. — Просто… черт возьми.       — Согласен. — Шэнь И переворачивается на бок и изучает ту малую часть лица Ду Чэна, которую он может видеть.       — Ты в порядке?       Ду Чэн отодвигает руку достаточно далеко, чтобы одним глазом взглянуть на Шэнь И.       — Разве не я должен спрашивать тебя об этом?       Шэнь И переворачивается на спину и преувеличенно потягивается. Каждая мышца в его теле болит, и завтра ему будет трудно сидеть или ходить на работе, но он никогда не чувствовал себя лучше.       –Я — великолепно. Удивительно. Попал на седьмое небо. Спасибо, что спросил.       На подушке, которая прилетела Шэнь И в лицо, осталось мокрое пятно.       Он сбрасывает её на пол и поворачивается, чтобы посмотреть на Ду Чэна. На его лице появляется настороженность, и когда Шэнь И проследил за его взглядом, он без удивления увидел слабые пятна синяков вокруг обоих запястий. Они достаточно тёмные, чтобы к завтрашнему дню выглядеть эффектно. Губы Шэнь И подёргиваются, когда он прикидывает, у каких свитеров в его шкафу есть рукава, которые будут прикрывать их на работе.       — Я причинил тебе боль. — В тоне Ду Чэна проскальзывает лёгкое беспокойство.       — Ты этого не делал, — возражает Шэнь И, наклоняясь, чтобы поцеловать напряжённую линию между его бровями, затем кончик носа, потом губы. — Ты ни разу не сделал ничего, чего бы я не хотел. — Он подмигивает. — Думай о них как о знаках отличия.       Ду Чэн фыркает.       — Нам нужно привести себя в порядок.       Шэнь И позволяет ему сменить тему, не закатывая глаз. Он не был недоволен их сексуальной жизнью как таковой, но сегодняшняя ночь доказала, что у него может быть все. Когда Ду Чэн возвращается из ванной и раздвигает ноги Шэнь И, чтобы почистить его, Шэнь И ждёт, что он пожалуется на то, каким грубым был, когда трахал Шэнь И. Ждет, когда начнутся взаимные обвинения и отвращение к себе.       Но этого не происходит. Закончив, Ду Чэн бросает полотенце в корзину у двери и берет моток верёвки с прикроватной тумбочки.       — Может быть, — говорит он, бросая его на живот Шэнь И, слегка изогнув губы, –мы воспользуемся этим в следующий раз.       Меньше, чем он хотел, но больше, чем ожидал. Шэнь И улыбается. Его это устраивает.