кровавые линии твоих запястий

Дазай лишь фыркает на сообщение от возлюбленного, отложив телефон и валяясь на диване, обняв подушку и не зная чем себя занять. Сил будто совсем не было, как физических, так и моральных, поэтому на работу он просто не пошел, игнорируя любые звонки от коллег, которые сопровождали его почти все утро. Смотря на свои руки, шатен думает что пора бы поменять бинты, как-то он даже забыл сделать это. Уйдя в ванную и приняв душ, он выкидывает снятые и уже немного пожелтевшие бинты, открыв ящик под раковиной и доставая рулоны с марлей. Смотря на себя в зеркало, Осаму кривится от вида собственных шрамов, желая поскорее закрыть все это дело и не видеть, он берет первый рулон и начинает не спеша обматывать левую руку от кисти до локтя, закрывая порезы, когда-то сделанные им самим. Он делает то же самое с другой рукой, смотря как ровно у него получилось все сделать, даже довольный этим фактом. Дальше задача посложнее. Он берет большой рулон и встает перед зеркалом, начиная обматывать белой тканью практически все, от низа живота до ключиц, делая так, чтобы не затягивать бинты туго, принося себе дискомфорт. Наконец смотря на проделанную работу через некоторое время, Дазай даже чувствует облегчение, когда не видит все эти отвратительные шрамы, покрывающие его тело. теперь последнее, ноги. Тут дело простое. Он берет последний нужный рулон и обматывает ноги от начала ляжки до колена, скрывая такие же порезы как и на руках, такого же происхождения. Ну и конечно же, шея. С этим он справляется за пару секунд, наконец вздохнув и потянувшись, потратив на все это обертывание в мумию немало времени, но теперь чувствуя себя более комфортно и спокойно. Он уходит в спальню, плюхнувшись на кровать и просто лежа, думая, что может стоит поспать, ведь вроде заняться больше нечем. *** Находясь дома один, Дазай думает чем же себя занять.. вроде ничего и не хочется, да и почти все дела, которые он собирался сделать за весь день, по сути уже сделаны. Он лежит, смотря в потолок и размышляя, ожидая когда в голову придет какая-нибудь идея. Оглянув комнату, его взгляд зацепляется за небольшую коробочку на полке в ванной, дверь в которую он всегда оставляет приоткрытой. Он смотрит на нее некоторое время, думая. Ничего же такого, да? никто не заметит, да и он давно не занимался этим, а тут, как только вспомнил, сразу захотелось вновь испытать эти ощущения. Да, шатен точно был самым настоящим мазохистом, как бы пугающе это не выглядело для окружающих. Ему нравилась боль, в какой-то мере она даже была его слабостью. Он не просто так говорит всем, что ненавидит боль. Осаму садится на диване, все еще смотря в сторону ванной, словно загипнотизированный. Все таки, он встает, медленно подходя к ванной и открывая дверь, остановившись и несколько секунд осматривая комнату, находя место которое не жалко замарать. Решая как обычно просто сесть у ванны, он переводит взгляд на заветную коробочку с нарисованными лезвиями. Подойдя к небольшому шкафчику над раковиной, дазай достает упаковку и открывает ее, осматривая новые, чистые и блестящие лезвия, которые так и просят чтобы их использовали. Доставая одно лезвие, он чувствует приятный и небольшой прилив то ли адреналина, то ли волнения, начиная чувствовать как сердце забилось чуть сильнее и чаще, а в животе скрутило от волнения. Глубоко вздохнув, он постарался успокоить встрепенувшиеся нервы и ускорившееся сердце. Отложив коробочку на пол, он вертит в руках новое лезвие, ни разу не использованное, осматривая его. Просто на всякий случай. Поставив небольшой стулик около ванны, он садится на него, положив руку на бортик ванны, смотря на нее. Шатен конечно думал, что новые бинты будет разматывать жалко, но все же, он хочет этого. Аккуратно размотав полностью свою левую руку, он смотрит на бледную и нежную из-за вечной защиты бинтов кожу, покрытую следами от таких же занятий, которые уже давно зажили, превратившись в белые шрамы. Взяв лезвие в правую руку, он немного смещает левую вбок, чтобы она нависала над ванной, дабы кровь не капала на пол, потом это пришлось бы убирать. Дазай внимательно смотрит на лезвие, поднося его к своей руке, делая на пробу первое движение, сделав совсем неглубокий и короткий порез поперек, тихо вздохнув от уже позабытых ощущений. Маленькие капельки крови выступают из красной полосы, но даже не стекают, поэтому он проводит лезвием по этой линии еще раз, надавив посильнее, уже натурально простонав, когда острие оставляет глубокий порез, из которого сразу же начинает скапливаться и капать на белую ванну кровь. Его руки мелко дрожат, когда он ждёт пару секунд, чувствуя как начинает неприятно жечь и колоть место пореза. Переждав буквально минуту, он подносит лезвие чуть подальше от предыдущего места, снова проведя острием по тонкой коже руки, делая это нарочно медленно, ловя кайф только с самого ощущения первой боли. Он тихо стонет, промычав и прикрывая глаза, держа в правой руке уже окровавленное лезвие, сидя и опустив голову, тихо но часто выдыхая, чувствуя легкое покалывание и онемение в руке. Осаму чувствует как возбуждение стало болезненно давить на шорты, поэтому, чтобы не запачкать их, он опускает руку, оттягивая ткань вниз, также поддевая нижнее белье, на котором все же осталось маленькое мокрое пятнышко от естественной смазки. Он открывает глаза, смотря на свою руку и ванну, дно которой покрыто смазанными капельками крови. Он переводит взгляд на свою руку, снова поднося лезвие и делая сразу три пореза, издав целый ряд стонов и вздохов, слегка напрягшись. Почти накатило. Дрожащими пальцами он делает глубокий порез вдоль руки, задевая все остальные порезы, дергаясь и ахая, уронив лезвие на пол рядом с собой и опустив руку на болезненно твердый член, смотря на свою изрезанную и окровавленную руку, сделав пару движений второй рукой и со скулящим стоном кончая, видя почти звездочки перед глазами, чувствуя как дрожат собственные руки и колени. видимо ему снова придется принимать душ и драить ванную, чтобы вернувшийся с работы Чуя не узнал о произошедшем и не прибил бинтованного.