Братья и путь к Иерусалиму

• ЧАС ШЕСТЫЙ •

Солнце садилось за зубчатые стены Иерусалима, окрашивая небо в багряные и золотые тона. День сменялся вечером, и в покоях короля Балдуина IV зажигали свечи, отбрасывавшие мягкий, теплый свет на богато украшенные ковры и гобелены. Но для короля, правителя Иерусалимского королевства, закат солнца был не только сменой времени суток. Это было наступлением той поры, когда одиночество - верный спутник его болезни, сжимало сердце ледяной хваткой. Проказа - этот страшный недуг, отгородила Балдуина от мира. Он не мог иметь семьи, не мог позволить себе близость друзей, боясь заразить их. Его уделом были государственные дела, молитвы и долгие часы, проведенные в одиночестве. Но Балдуин был человеком сильным, волевым, и не желал сдаваться на милость болезни. Он искал утешение в книгах, в музыке, и, как ни странно, в шахматах. Частенько, когда сумерки окутывали город, король приказывал позвать к себе двух братьев-близнецов, Генриха и Томаса, служивших стражниками в его дворце уже долгий период. Они были молоды, и их присутствие, пусть и на время, отгоняло мрак одиночества владыки… В покоях короля царил полумрак, разгоняемый лишь светом нескольких свечей в массивных серебряных канделябрах, отбрасывавших прихотливые тени на стены, украшенные тяжелыми гобеленами. Аромат ладана, смешанный с запахом старых книг и полированного дерева, витал в воздухе, создавая атмосферу таинственности и умиротворения. Стены украшали тяжелые гобелены, изображавшие сцены из Священного Писания, а на полу лежали ковры с восточными узорами. Генрих, высокий и широкоплечий, с каштановыми волосами, отливающими золотом в свете свечей, склонился над шахматной доской. Его голубые глаза, обычно ясные и открытые, сейчас были сосредоточены на фигурах из слоновой кости. Фигуры, выполненные с искусной тонкостью, словно застыли в ожидании следующего хода, их тени, удлиняясь в дрожащем свете свечей, придавали им вид молчаливых, но грозных воинов. Напротив него сидел король Балдуин IV, правитель Иерусалимского королевства, чье лицо, отмеченное печатью болезни, казалось бледным на фоне темных одежд. – Любопытный ход, мой друг, – произнес Балдуин, его голос был тихим, но пронзительным словно клинок, рассекающий воздух. – Ты рискуешь своим слоном, ради атаки на мою ладью. Не слишком ли высока цена? Генрих едва заметно улыбнулся, его взгляд, скользнув по шахматной доске, словно сканируя поле боя, вернулся к королю. – В этой игре, как и в битве, Ваше Величество, иногда необходимо рисковать, чтобы достичь цели. – Верно, – кивнул король, делая свой ход. – Но риск должен быть оправдан. Каждая фигура на доске ценна, и потерять ее можно лишь ради стратегического преимущества. Аромат благовоний, витавший в комнате, словно окутывал мысли пеленой, делая игру еще более захватывающей. Каждый ход фигур – словно танец, где переплетаются стратегия и интуиция, осторожность и отвага. Томас, брат-близнец Генриха, стоял у стены, наблюдая за игрой. Он восхищался тем, как Генрих, простой стражник, держался на равных с королем, как ловко проводил свои атаки и защищал свои позиции. – В твоем брате чувствуется сила и отвага, – не сводя глаз с шахматной доски, сказал монарх . – Как и в тебе. Я вижу, вы – достойные воины готовые отдать жизнь за свою веру, и своего короля. Генрих покорно кивнул, в душе чувствуя гордость за себя и брата, и волну благодарности за слова короля. Игра продолжалась, каждый ход был наполнен напряжением и непредсказуемостью. Аромат благовоний словно обволакивал их, унося прочь от суеты и опасностей внешнего мира. _________________ В этих тихих покоях, где время текло медленно и размеренно, два человека, разные по своему положению, но объединенные любовью к древней игре, вели свою безмолвную битву. Их умы, словно острые клинки, сходились в поединке интеллекта и стратегии, отражая в нем величие и трагедию самой жизни, где каждый ход может стать решающим, а каждая жертва – шагом к победе.