***
Лучи утреннего солнца проворно пробираются в спальную комнату сквозь ткань не плотно закрытых штор. В их пространстве свободно парят и игриво сверкают частички домашней пыли. Яркие солнечные полосы тянутся через все помещение и мягко ложатся на постель, чтобы поскорее прогнать сон и разбудить спящего человека. Одна из них касается одного глаза, от чего рука трет потревоженное место и полностью накрывает голову одеялом. Еще не время вставать. Сон слишком сладок, и ему еще не время уходить. Так и продолжается, в тишине, борьба пришедшего утра с привилегированными крупицами ночи. Но хоть ночному сну самовольно отдано больше права и царствования над человеком, телефонный звонок помогает светлой стороне и утверждает за собой право полностью пробудить сознание. Мелодия громко звенит по всей квартире, навязчиво требуя внимания. В ответ на это действие одеяло на кровати слегка двигается с шуршанием, а рука с неохотой, ленью тянется к тумбочке, желая как можно быстрее вернуть ту прекрасную тишину и покой. Не сегодня. Первым, что приходит в голову. Перезвонит потом, позже, может в обед, завтра или никогда. Тело вновь переворачивается и плотнее укутывается в одеяло, не имея никакого намерения раскрывать этот кокон еще ближайшие пару часов. Как бы ни хотелось верить в справедливость жизни, но вслед за звонком по квартире проносится громкий стук в дверь. Можно притвориться, что дома никого нет, перетерпеть этот шум, эту пытку. Когда-нибудь это должно же закончиться. Человек за дверью осознает, что ему не откроют дверь и уйдёт. Мысли, как пчелы на мёд, крутятся вокруг этой идеи, совесть готова сдаться и согласиться с тем, что можно притвориться, будто квартира пуста. Но за стуком слышится низкий, грозный голос: — Аин, я знаю, что ты дома, открывай. Девушка резко подрывается с постели и ошарашено смотрит в сторону входной двери. Сон как рукой сняло. Берет свой телефон и находит на экране всплывающее окно, в котором говорится о четырех пропущенных звонках. Стук все продолжается. Спрыгнув с кровати, Аин хватает домашние штаны и рубашку с комода и, на ходу натягивая вещи, спешит к входной двери. В голове все перемешано, все мысли метаются в разные стороны, которые не выходит собрать в кучу. Сердце бешеным ритмом отдается в области желудка. Застегивая лишь одну пуговицу рубашки, Лим отпирает замок и аккуратно открывает дверь, позволяя человеку на пороге пройти в квартиру. — Ты прекрасно знаешь, что я не располагаю большим количеством времени, — отец, словно метеор, проносится грузными шагами в гостиную, не смотря на дочь, — но заставляешь меня искать и вылавливать тебя. Почему ты не на учебе? Где ты была вчера ночью? Аин быстро захлопывает дверь и, нервозно складывая руки на груди, проходит вслед за отцом. Она не готова к разговору. Особенно, когда отец в таком расположении духа. Предвкушает очередную перепалку и последующее испорченное настроение на весь оставшийся день. Мистер Лим останавливается посреди гостиной и цепким, оценивающим взглядом обводит комнату. Не находя ничего подозрительного, останавливает бегающие глаза на дочери, что стоит напротив него, осматривая ее с ног до головы. Так они и стоят, друг напротив друга с взглядами серьезными, строгими и холодными. Мистер Лим в немом жесте чуть ведет рукой, пожимая плечами и поднимая брови, ожидая ответа. — По поводу вчера я тебе все объяснила. — Лим лишь пожимает плечами. Горло пересохло, поэтому она решительно, стараясь не выдавать своего волнения перед отцом, направляется на кухню, чтобы выпить стакан воды. — Не уходи, когда я с тобой разговариваю. — Донхён чуть повышает голос, отправляя фразу в спину Аин, и следует за ней. Девушка спокойно, усмиряя дрожащие руки, набирает воду и неспешно начинает пить. Но стакан не бездонный, прятаться за ним и уходить от разговора вечно не получится. Отец заходит в небольшую кухню и садится за стол, чуть перекрывая собой проход. Теперь даже на физическом уровне ей не удастся убегать от расспросов и грозного вида Мистера Лима. Принимая свою участь, Аин ставит стакан на столешницу и, снова складывая руки на груди, поворачивается к отцу. — Я понял, что ты гуляла, была в компании. Но на часах время было — напомни мне, сколько? Ты поэтому не пошла сегодня в университет? Напилась, нагулялась и теперь спишь весь день? — С чего вообще такие выводы? — От такого заявления, в возмущенном жесте, глаза расширяются, а брови взлетают вверх. Аин чуть ли не давится воздухом. — Я тебе написала, что Сэбёк с другом пригласили меня погулять, мы заговорились, упустили время, и поэтому я так поздно была дома и не могла ответить, всё. А учеба у меня начинается через два часа. Какие претензии? — Такие, что мне не нравится, как о тебе отзываются в университете, и не нравится твой круг общения. — Мистер Лим медленно поднимается со своего места. — Твой парень снова потащил тебя на эти сборища? Ты все еще не продала машину? Я даже знать не хочу, на какие деньги ты ее купила. Ты такая бестолковая, что у меня слов нет. Как ты могла? — Я и не собираюсь ее продавать. Оставь хоть что-то, что лично мне нравится. Отец делает несколько шагов к дочери, темной тучей нависая над ней. Его глаза метают молнии, а ноздри широко раскрываются при каждом вдохе. Он явно пытается держать себя в руках. Так же, как и Аин. Понимает, что, если даст себе волю, то это ничем хорошим не закончится. Сделает только хуже. Но, однако, выносить такое отношение от собственного отца она больше не в силах. — Как я могла? — Слова вырываются сквозь зубы. Лим практически шипит, удерживая яростный порыв и крик внутри. Руки одолевает мелкая дрожь. — А как мог ты? Как ты вообще можешь решать за меня? Решать, что я хочу, а что нет? Что мне нравится, что я должна, с кем мне общаться, какой мне быть. Мне не десять лет, чтобы выслеживали мой каждый шаг и контролировали мою жизнь. Я уже способна быть самостоятельной. Мне надо самой строить планы, выбирать, сделать такую жизнь, какую я хочу, а не кто-то другой. Ты никогда не задумывался над тем, что ты сам никогда не потерпел бы к себе такого отношения? Тогда почему ты думаешь, что тебе позволительно так давить меня? — Потому что я твой отец, чтоб тебя! — Крик Донхёна разносится по всему дому. Он поднимает руку, от чего девушка слегка дергается и жмурит глаза, но мужчина лишь нервно проводит рукой по волосам и отворачивается от дочери. Не ощущая угрозы, Аин приоткрывает глаза и решается на громкое высказывание: — Это не дает никакого тебе права так обращаться со мной! — Дает! — Мистер Лим бьет по столу и резко разворачивается, в два шага вновь оказываясь лицом к лицу с Аин. — И не смей кричать на меня. Я твой отец, и пока я даю тебе образование, деньги, устраиваю твою пятую точку на одно из лучших мест в своей компании, стараюсь устроить твою лучшую жизнь — ты должна мне быть благодарна. Пока ты зависишь от меня, не заметила? Единственные твои решения — это гулянки, мальчики, подруги, наплевательское отношение к учебе, соответственно и к будущим перспективам, а также покупка этой чертовой машины! — Потому что ты не даешь мне права выбора! — Нервы накаляются и натягиваются до предела. — Ты просто запихнул меня в этот, чёртов университет, потому, что так будет удобнее тебе, ты подготовил мне работу у себя в компании, потому, что так удобнее тебе, ты определил мою жизнь, потому, что тебе так будет удобнее. Я всегда буду рядом, всегда буду на виду, и ты постоянно сможешь контролировать меня. Свою дочь ты никогда не знал и не пытался узнать. Видишь только себя, и хочешь, чтобы все плясали под твою дудку. Не надо выставлять меня виноватой в том, что ты такой благородный отец, а я неблагодарная дочь. Я не просила устраивать меня в Хонгик, не просила покупать эту квартиру, устраивать на работу, следить за мной, делать мою жизнь лучше. Никогда не думал о том, что я хочу учиться, к примеру, на дизайнера, технолога, да даже на сапожника, нет? Ты не слышишь никого, кроме себя! Мне от тебя ничего не надо. Я не хочу быть тебе должной. Весь этот сбор вечно крутящихся в голове мыслей Лим выговаривает на одном дыхании, чувствуя, как с души падает огромный тяжелый камень. Сразу становится легче дышать. Она рада, что смогла высказать это без заиканий, уверенно и твердо. Тело отдается мелкой дрожью от всплеска эмоций и страха, но девушка старается подавить все это, чтобы отец не смог увидеть ее уязвимость. — Ты сильно возомнила себя взрослой? — Донхён вцепляется в плечо Аин, и пальцы его руки мертвой хваткой впиваются в кожу. — Мне больно. — Не нравится, что хоть кто-то о тебе заботится, хоть кто-то постоянно о тебе думает и беспокоится? — Девушка ощущает яростное дыхание у себя на лице. Ей страшно, но она не собирается опускать взгляд. — Ты — неблагодарное создание. Я сделал столько для тебя, а ты пытаешься разрушить и растоптать весь мой труд. Я воспитал тебя, сделал из тебя человека. Думал достойного, но, видимо, ошибался. Дура, ты совершенно ничего не понимаешь! Аин пытается вырвать свою руку из захвата отца, но тот лишь крепче сжимает пальцы и обхватывает второе плечо, встряхнув дочь, словно тряпичную куклу, заставляя смотреть в его полные злости, обиды и негодования глаза. — Скажи, разве у тебя есть цель? Разве ты знаешь, какую жизнь ты хочешь прожить, м? — Донхён начинает задавать вопросы, на которые у девушки нет конкретного ответа. Но она точно знает, что не хочет провести всю оставшуюся жизнь под боком у собственного отца. — Разве я делаю недостаточно? Почему тебя привлекает образ жизни бесцельных, безмозглых придурков, но так отталкивает то, что я хочу дать тебе все только самое лучшее? Эта машина… Думаешь, этот твой выбор одобрила бы мама? Ты совсем забыла, что с ней случилось, и кто в этом виноват? Мне тебе напомнить? Снова он за свое. Снова пытается манипулировать ее совестью, ее чувствами, ее слабостью перед этой темой. Пытается сделать из нее тряпку, какой в душе он сам существует. Она уже пережила все это. Она смотрит вперед, не оглядываясь назад. Да, может быть, маме не сильно бы это понравилось, но она, хотя бы, попыталась ее понять и выслушала бы. А отец лишь живет в собственных страхах и собственной ненависти. Он не смог переступить через произошедшее, все еще крутится в своей боли, поэтому и не может дышать полной грудью, попутно пытаясь перекрыть связующей семейной нитью воздух дочери. Она молчит, отвернув от него голову, и смотрит в окно. Не намерена показывать свою слабость. Его маленькую победу над ней. — В прошлый раз я просил продать это безобразие, но ты решила проигнорировать меня и поступила эгоистично не только по отношению ко мне. — Девушка чувствует, что пыл отца немного сбился, глаза больше не искрятся яростными искрами, а пальцы уже не так сильно давят на мышцы рук. Он старается удержать себя в руках. — Эгоистично? — Если Мистер Лим и сбавил обороты, то Аин все еще не может успокоиться и полностью взять свои эмоции под контроль. — Я — эгоистка? А сам ты не эгоист по отношению к собственной дочери, а? Где посеял фасоль — там и выросла фасоль*. Краем глаза она видит, как его рука быстрым движением поднимается вверх и заносится в ее сторону. Ожидая худшего и быстро реагируя на этот жест, девушка прикрывает руками лицо, сдерживая крик через сомкнутые губы, и сжимается, в надежде хоть как-то избежать последствий от задуманного отцом. Но удар, а точнее звонкий хлопок, приходится на столешницу, сбоку от Аин. Однако, тело все еще дрожит в руке, которой Донхён до сих пор удерживает ее плечо. Она не в состоянии пошевелиться или сказать что-либо. Мистер Лим вновь встряхивает дочь и дергает ее в сторону гостиной. Распущенная копна русых волос падает на лицо неопрятными прядями, которые Аин пытается поправить, быстрыми шагами отдаляясь от отца. Оглядывается назад и наблюдает за его действиями. Слышит, как он негодующе пыхтит и идет за ней по пятам. Девушка молниеносно проходит по гостиной и останавливается на безопасном расстоянии от отца, смотря на него опасливо и сердито. Донхён остается на входе в комнату и испепеляет своим взглядом. В его голове крутится необъятный торнадо противоречивых эмоций и чувств. Он не может понять, в какой момент все так обернулось? В какой момент отец и дочь стали, словно, злейшие враги друг для друга? Он из кожи вон лезет на работе, чтобы она ни в чем не нуждалась и была в безопасности, чтобы у нее было все, чего раньше не было у него. Хочет уберечь свою оставшуюся семью от тягот и жестокости этой жизни. А дочь даже не хочет попытаться его понять. В последнее время его сильно бесят ее заскоки, ее безалаберность и безответственность. О какой своей взрослости она говорит, если ведет себя, как обиженный ребенок? Мистер Лим еле заметно мотает головой, прикрывая глаза, и размышляет в голове о том, что дочь еще мало прожила эту жизнь и много чего не понимает. Но он уверен в своей силе, уверен, что рано или поздно Аин его поймет и пересмотрит свои приоритеты и принципы. Девушка молчит, лишь исподлобья сверля отца глазами, полными обидой. Донхён делает один шаг навстречу дочери, но она резко вскидывает руку вперед и шатается назад. Аин больше не доверяет ему, больше не верит в благие намерения отца. Хотел бы лучшего для дочери, то попытался бы ее понять, услышать и узнать, преломить свои принципы ради нее. Убрал бы мертвую хватку с ее руки и пульса. — Прекрати строить драму. — Чем я все это заслужила? — Аин сдерживает поток рвущихся жгучих слез, при этом снимая домашнюю рубашку и показывая отцу свои плечи с желто-коричневыми пятнами его пальцев. — Ты действительно думаешь, что все делаешь правильно, пап? Смотря на кожу и миниатюрные руки своей дочери, рассматривая следы своих действий, в горле Донхёна встает плотный ком. Ее упрек — хлесткая пощечина осознания. В голове сразу же всплывает картина прошлых дней, когда Мистер Лим таким же действием пытался вразумить дочь. Ему стыдно, совестно, но он уже сделал то, что сделал. Если это произошло то, значит, так оно и должно быть. Мужчина быстро смаргивает эмоции навеянные совестью и возвращает серьезный, взрослый взгляд. Посмотрев на выражении лица дочери, которая все еще ожидает его раскаяния и осознания, Донхён не решается попросить прощения. Лишь опускает голову и сухим тоном говорит: — Рано или поздно ты поймешь меня. Поймешь, что это все ради тебя. — Он проводит рукой по волосам и достает свой телефон, возвращая внешний вид серьезного, делового и лишенного эмоциональности человека. — Ты думаешь, что ты уже действительно взрослая. Но на самом деле ты играешь во взрослую, оставаясь беспомощным и безрассудным ребенком. — Снова ты решил все за меня. — Плечи самовольно опускаются от отчаяния. Бесполезно. — Если я прямо сейчас отберу у тебя то, что дал, — перебивает ее Донхён, — ты сможешь прожить, хотя бы, месяц без всего этого? Сможешь устроиться на работу, совместить график и учебу, оплачивать свои расходы и счета, удовлетворять свои потребности? Подумай над этим на досуге, а сейчас мне пора. Поговорим позже. Мужчина на пятках разворачивается и тяжелыми, громкими шагами идет к входной двери, попутно отвечая на сообщение в телефоне. Аин остается одна в гостиной с поникшей головой и ощущением проигрыша и безвыходности. Вечно он так. Даже не старается. Даже не пытается. Ничего из того, чего бы она хотела услышать от отца. Поддержки, доверия, понимания и душевности. Горечь обиды подкатывает к горлу, но нужно ее сдержать. Нужно быть сильной. — Думаю, смогла бы, если бы ты порой ослаблял свою долбанную стальную хватку на моей шее. Не услышав тихого, пропитанного печалью, ответа, мужчина выходит за дверь. Аин остается одна в квартире, в это сумбурное, отвратительное утро и не знает, что ей делать дальше. Желая скрыться от этих угнетающих чувств, быстро закрывает лицо вспотевшими ладонями. Она начинает утопать в панике. Нужно успокоиться. Позвонить Сэбёк.***
После не слишком долгого разговора по душам, часов изматывающей учебы и мучительных терзаний совести, Лим оказывается на вечеринке, куда ее вытащили Сэбёк и ребята. Первое время она сильно сомневается, желая закутаться с головой в одеяло и провести остаток дня в одиночестве, приглушенном свете и за просмотром всякой всячины. Но потом понимает, что от этого будет еще хуже, рой навязчивых мыслей будет становиться все больше и девушка полностью себя съест изнутри. И вот Аин сидит в кресле в коттедже, который предоставили «джипы» по случаю проведения очередной гонки, пусть и не совсем удачной. Данный коттедж располагается в отдаленном тихом месте района Сонпагу — «джипы» выкупили его как раз для таких случаев. Вокруг снуют и веселятся люди, тяжелым, плотным басом разносится по комнатам быстрая, ритмичная музыка, с которой сливается шум голосов. Кто-то правит едой и напитками на кухне, просторная гостиная оборудована под некий танцпол. Через открытый арочный проем оттуда можно увидеть что-то на подобии столовой, где расположились Аин и Сэбёк, а также еще некоторые люди из «джипов», «саксов» и обычных молодых людей, знакомых. На втором этаже также присутствуют люди, но в меньшем количестве: в основном туда уходят передохнуть от шума музыки, от количества выпитого алкоголя или просто уединиться. Атмосфера дружелюбия, веселья с ненавязчивыми нотами свободы, вседозволенности и особенности. Девушки расположились в креслах с видом на танцующих людей в свете небольшого светового прожектора. Позади них иногда раздается громкий хохот парней из клуба «саксов», а чуть далее на кухне порой раздаются звонкие звуки посуды, крики, препирательства и не совсем культурные ругательства. Пятнадцать минут назад там умудрились разбить ящик пива, после чего оттуда пулей вылетел молодой парень прямиком во двор, а за ним — две девушки из «джипов». Мат Ён Су был слышен по всему дому, заглушив на короткое мгновение разрывающую колонки музыку. Но, если Сэбёк и все вокруг от души посмеялись и искренне разочаровались потере части алкоголя, то Аин никак не отреагировала на это. — Дорогая, пожалуйста, убери эту кислую мину со своего лица, а то мое пиво потеряет свой насыщенный пшеничный вкус, а я буду корчиться весь вечер. — Сэ чувствует приятное расслабление и дурман алкоголя. Откидывается на спинку кресла и подгибает под себя правую ногу, обхватывая ладонью стопу. — Позволь себе сейчас расслабиться и хотя бы час не думать о плохом. — Стараюсь. — Аин не притрагивается к горячительным напиткам, отдав предпочтение соку, так как за окном ожидает ее темно-зеленый автомобиль. Она честно, старается выкинуть жужжащие, словно рой ос, мысли, но все тщетно. Глубоко вздыхает и чуть улыбается. Получается не с весельем, а измученно. — Дамы, — на подлокотник кресла Сэбёк приземляется Хан с широкой, яркой улыбкой на губах и бутылкой пива в руке. Быстро стукается с Сэ и делает большой глоток напитка, — хватит шептаться о женском и уделите мне свое драгоценное внимание. — Не получилось подкатить к той блондинке, Казанова, решил подлизаться к нам? — Бён закатывает глаза и с укором смотрит на парня, немного пихая его локтем в бок. — Фу-фу-фу, — на лице Хана показывается наигранное отвращение и, словно от мух, отмахивается от обвинения подруги, — как ты могла такое подумать? В ответ на это правая бровь Сэбёк изгибается в скептичном жесте, а Аин не может сдержать легкую улыбку при виде препирательств этих двоих. Замечает, что у них словно свой мир, свой язык общения, и это кажется ей милым. Язвительные шутки и укоризненные высказывания лишь больше сближают их. Хан словно специально постоянно дергает и подначивает Бён, на что та реагирует тем же, добавляя ко всему этому свой яд очарования. — Почему вы одни? Где мои хёны? — Парень залпом выпивает оставшееся пиво, одновременно с этим кладя свою руку на плечи Сэбёк. — Ушли на второй этаж играть в бильярд. — Пенсия. Бён не сдерживает тихого смеха и отворачивает голову в сторону соседней комнаты, где громко играет музыка и танцуют молодые люди. Сегодня ей хочется откинуть жизненные заботы, хорошо и весело провести время. — Предлагаю пойти потанцевать, что скажете? — Вы идите, а я вернусь через десять минут, отойду. — Аин не спеша поднимается со своего места, скользя ладонями по штанам. — Только не теряйся. — Сэбёк тянет Хана за руку в сторону танцпола, мягко улыбаясь. — Мы с тобой еще поговорим. Аин, соглашаясь, кивает и провожает взглядом парня и девушку. Собирает оставленные бутылки из-под пива и идет на кухню, желая сразу убрать ненужное. Там встречает Ён Су и перекидывается с ним парой фраз, отмечая хорошую прошлую гонку, обсуждая каждый свою машину и просто беседуя о ерунде. Вечер выдается не загруженным, довольно шумным, но легким и весьма увлекательным. Девушка решает последовать совету Сэ и оставить на два-три часа грузные мысли позади, отодвинуть их на время в дальний угол своей головы и дать себе время на этот вечер остудиться и проветриться. Если она сделает все правильно и найдет нужные слова, то, возможно, на следующий день сможет убедительно и спокойно еще раз поговорить с отцом. Главное — верить, действовать и не отчаиваться. Поставив эту уверенную точку для себя, Аин уходит на второй этаж с намерением привести себя в порядок. Ён Су объяснил, куда ей нужно направляться, поэтому долгих блужданий по дому не выходит. Она быстро находит нужную свободную комнату с кушеткой, кофейным столиком, креслом и небольшим книжным шкафом, напротив которого висит овальное зеркало. На кофейном столике стоит лиловая ваза без цветов и лежит начатая книга с закладкой. На кушетке можно найти свернутый махровый плед шоколадного цвета. Сама по себе комната маленькая, больше похожа на читательский кабинет или для вечерних домашних посиделок за настольными играми небольшой компанией. Также, есть проход на миниатюрный квадратный балкон. И первой мыслью Аин становится выйти и подышать свежим воздухом, понаблюдать за движением на улице. Под ночным звездным небом укрывается пара тройки людей, которые стоят и разговаривают по душам, курят и активно жестикулируют около своих машин, что стоят в ряд около коттеджа. Лим осматривается вокруг. Рядом располагаются еще дома, в которых не горит свет. Интересно, не придется ли им вновь повторить вчерашний опыт? Хотя, навряд ли «джипы» впервые здесь проводят такие бурные вечера, значит должно быть все в порядке. Аин глубоко вздыхает и идет к зеркалу, осматривая себя и поправляя макияж и волосы. Еще пять минут передышки, уединения и можно возвращаться.