Уроки "бесполезности"

Утро следующего дня выдается просто зверским, и Дин клянется, что следующие три дня у него было похмелье. Кас проводит остаток недели, медленно готовясь к следующей четверти, а Сэм сгорает от нетерпения и тревоги перед новыми занятиями. Единственный луч света, постоянно повторяет Сэм, заключается в том, что Кас будет преподавать курсы «Язык и право», которые он посещает. Дин, в свою очередь, изо всех сил старается убедиться, что все его документы для выставки боди-арта готовы — разрешение продавца, медицинская лицензия, на всякий случай повторно проходит медосмотр на патогенные микроорганизмы, переносимые кровью. Он также проводит немало времени, роясь в своих скетчбуках и папках с полуготовыми рисунками, пытаясь найти что-нибудь подходящее, что могло бы сойти за портфолио. Или что-то в этом роде. В конце концов он забегает на кухню к Гейбу, вываливает на стол огромную кучу рисунков и заставляет их троих выбрать по пять штук. К своему удивлению, Кас достает все еще наполовину незаконченный набросок из кошмара Дина, который приснился ему несколько месяцев назад, где чья-то рука крепко сжимает его плечо. Он разгребает незаконченные дела, пока Сэм переживает первую неделю занятий; именно Кас отвозит его в аэропорт, поскольку у Сэма занятия, а Габриэль работает. Кас водит Prius 2008 года выпуска (и Дин всю дорогу шутит про то, что он хиппи) и остается с ним на протяжении всей процедуры регистрации, поскольку с каждой секундой Дин нервничает всё больше и больше. «Расслабься, Дин», — шепчет он в какой-то момент (Дин собирается сломать свои водительские права пополам), а затем наклоняется и кладет ладонь ему на поясницу. Один простой жест, и 90% напряжения исчезло. Это очень, очень плохо. Ему удается пройти проверку своих сумок без происшествий — служащий авиакомпании по меньшей мере трижды заверяет его, что чемодан несколько раз помечен как хрупкий, потому что он ни за что не переживет, если что-то случится с его любимой тату-машинкой, — а затем Кас мягко подталкивает его к досмотру, и Дин не может дышать, потому что через час он окажется над землей в огромной металлической птице. «Самолеты даже не выглядят аэродинамическими», — яростно шипит он. Кас, благослови его господь, бесконечно терпелив. «С тобой все будет в порядке, Дин. Я обещаю». «Ну да, конечно». «Не забудь позвонить Сэму, когда приземлишься», — говорит Кас, и уголок его рта приподнимается. «Я уверен, он захочет узнать все о твоем испытании». «Знаешь, я все еще мог бы вернуть деньги, если отменю заказ прямо сейчас», — быстро говорит Дин, переминаясь с ноги на ногу и теребя ремешок рюкзака. Кас делает максимально стервозное закатывание глаз, которое Дин когда-либо видел. «Вот», — говорит Кас и одним плавным движением вытаскивает что-то из кармана, подходит слишком близко к Дину и добрых десять секунд возится с чем-то в сумке сбоку. «Вау» — это все, что может сказать Дин, когда Кас отступает (слишком далеко, теперь уже слишком далеко), потому что вау. На одной из петель его сумки болтается брелок — круглый серебряный медальон с символом Джимми Пейджа на одной стороне и Бонзо на другой. «Талисман на удачу», — объясняет Кас и улыбается чуть шире. «Спасибо, Кас», — удается прошептать ему, а затем они обнимаются, и это странно, потому что Дин обычно не любит нежности. Кас теплый, мускулистый и поджарый в его объятиях, и Дин вдыхает его запах. От Каса пахнет домом Габриэля, холодом снаружи, и запахом его лосьона после бритья. «Повеселись», — говорит Кас, когда они в конце концов отстраняются. Дин понимает, что его рука застряла на изгибе шеи Каса, и что Кас все еще держит руку на его поясницу, и вау, это неловко, но Дин решительно отказывается что-то с этим делать. «Конечно», — бормочет он в ответ, и глаза Каса становятся такими чертовски голубыми. Он прочищает горло. «Я должен, э-э…» «Иди», — говорит Кас, и эта глупая ухмылка возвращается на его лицо. Он использует руку, все еще лежащую на боку Дина, чтобы подтолкнуть его; Дин неохотно отстраняется и встает в очередь. «Расслабься», — кричит Кас ему вслед, — «с тобой все будет в порядке.» Дин оглядывается, только когда проходит через охрану, надевает ботинки, фланелевую рубашку, ремень, куртку и шарф, и ухмыляется Касу, который стоит по другую сторону. Его руки в карманах плаща, а растрепавшиеся волосы темным пятном выделяются на фоне огромных окон. За время полета у него семь раз чуть не случился сердечный приступ, и он благодарит каждое божество, о котором только может вспомнить, за то что Габриэль подсказал Дину использовать телефон в качестве плеера. Металлика вроде как помогает ему избавиться от беспокойства, но когда самолет наконец приземляется в округе Ориндж, он даже не останавливается, чтобы пофлиртовать с горячей блондинкой-стюардессой, а просто изо всех сил старается выйти из самолета первым. Аэропорт маленький и переполненный, и там стоит чертова статуя Джона Уэйна в зоне выдачи багажа. Дин фотографирует ее и отправляет Сэму, а затем набирает его номер. «Привет, Дин», — бодро отвечает Сэм, и с этими словами почти все напряжение и остатки тревоги в его груди исчезают. «Привет, Сэмми». «Как прошел полет?» — Спрашивает Сэм, и Дин чувствует, как по ту сторону трубки он хихикает. «Э-э, мило, спасибо», — натянуто отвечает он. «По крайней мере, ты приземлился», — напоминает ему Сэм чересчур жизнерадостно. «Да, слава богу. Я поговорю с тобой позже, придурок», — огрызается Дин, и Сэм, смеясь, вешает трубку. Предварительная регистрация и подготовка долгие и скучные, и Дин буквально из кожи вон лезет, помогая другим артистам и мастерам пирсинга устанавливать свои кабинки, потому что в январе на улице 68 градусов в январе, мать вашу. В итоге он сталкивается с Сарой Эберле, которая превращает его в болтливого фанбоя, ведь она помнит его и подтверждает его запись на субботний день. Он наводит справки о паре мастеров, а затем оказывается в кресле в пять часов следующего дня, чтобы набить хендпоук смехотворно спокойным парнем по имени Майк, который провел последние 15 лет, путешествуя между Таиландом, Малайзией и Тибетом. Он помнит очень застенчивую девушку, наблюдавшую почти за всем процессом — у нее были растрепанные короткие черные волосы и ярко-голубые глаза, которые определенно не были причиной, по которой она выделялась в глазах Дина. Полдня пятницы проходит как в тумане — между нанесением татуировки, назначением встреч и тремя людьми, которые только просто сели, разделись и сказали: «Найди немного кожи и сделай на ней татуировку», — у него не было времени позвонить или написать домой. Когда он, наконец, тащится обратно в свой гостиничный номер, его телефон раздраженно чирикает. Джо Харвелл ≫ Там Игнасио Баррера, боже, сделай себе пирсинг, чтобы я могла косвенно знать его через тебя ≫ Купи и мне украшения ≫ И на этот раз помни, что мой прокол 27 мм, а НЕ 1 дюйм Снежный человек ≫ Уже по колено в работе? ≫ Вау, думаю, да. Дай мне знать, как продвигается. ≫ Если ты вернешься с «пьяными» татуировками, я буду очень сильно смеяться. ≫ Я бы сказал: «не забудь поесть», но, полагаю, о таком ты не забываешь. Эллен Харвелл ≫ Удачи, малыш, получай удовольствие: -) Гейб Милтон ≫ Сделай татуировку на своей заднице. Я проверю, когда ты вернешься домой ;) Кас Милтон ≫ Сэм уверяет, что я не помешаю тебе, если напишу. Enjoy yourself, хорошо проведи время, diviértete, amuse-toi, hab Spaß, и помоги мне успокоит Сэма, чтобы он не волновался слишком сильно. Он скучает по тебе. Я тоже. Он ухмыляется и набирает Сэма. «Ты ведь на самом деле не собираешься делать татуировку на своей заднице, не так ли?» — Без предисловий спрашивает Сэм. «Я сделаю это, сучка», — огрызается он в ответ. «О. Ооо, ну конечно». — Он слышит тихое бормотание на заднем плане. — «Кстати, Кас передает привет». «Что, опять бездельничаешь у Гейба?» — Дин переводит телефон на громкую связь и откладывает его, чтобы осторожно снять футболку и полюбоваться все еще красной татушкой на спине. Сэм хихикает. «Да, мы с Касом пошли поужинать, а Гейб работал, ты же знаешь, как это бывает», — говорит он, и сердце Дина падает. Неприятная, знакомая мысль — чувство страха заползает ему в желудок. «Ну–» — Его прерывает чудовищный зевок. “ — погладь Каса по голове, а Гейба крепко-крепко обними за заботу о твоей заднице». «Э-э, да, Дин», — говорит Сэм с неловким, почти нервным смешком, — «конечно». Дин придумывает какое-то оправдание насчет раннего пробуждения и смены часовых поясов и заканчивает разговор. В конце концов он засыпает со смутными снами о погоне за тёмными крыльями. Узел беспокойства в груди завязывается за ночь и растет, проникая в каждый дюйм кожи, и все, о чем он может думать, когда не делает татуировки, — это Кас: то как он иногда улыбается Сэму, как они собираются вместе, чтобы поработать над чем-то, как Кас слушает, когда Сэм говорит и рассказывает о чем-то, что его волнует. (Ему никогда не приходит в голову взглянуть на обратную сторону медали.) Но как только игла попадает на кожу под перчатками, он забывается. Его затягивает в чистые линии, мягкие цвета и это именно то, за что он, видимо, стал известен — Эш говорит, что «все блоги в интернете» любят, как он заливает цветом, но Дин не видит в этом ничего особенного. Это не очень традиционно, размыто и акварельно, но, по крайней мере, он зарабатывает на этом хорошие деньги. К тому времени, как приближается запись у Сары, его руку сводит судорогой; она дразнит его за то, что он пропустил несколько мест во время бритья, и вытирает ему колени и лодыжки. Обычно, когда он делает татуировку у невероятно красивой женщины, он флиртует, но Сара напоминает ему Джо, и Дин не позволяет себе флиртовать. Как раз перед тем, как она накладывает бумагу для переноса, телефон Дина звонит где-то в области его джинс. «Можешь ответить», — говорит Сара с улыбкой и наклоняет голову. Дин выуживает телефон, и улыбка расползается по его лицу, когда он видит на экране Кас Милтон звонит. «Привет, Кас». «Привет, Дин», — раздается низкий голос Каса, и, черт возьми, Дина наполняет чувство тепла, которое он не должен испытывать. Менее чем через две секунды все его беспокойство исчезает. Он запоздало осознает, что улыбается. — «Я помешал?» «Не, ты вовремя. В чем дело?» — Сара одними губами говорит ему, что собирается подправить эскиз; он кивает ей в ответ. «О, — говорит Кас, — «у меня не было особой причины звонить. Сэм и Габриэль заняты, и без тебя здесь очень скучно». Дин хихикает, потому что, о, ирония судьбы — Кас пытается сказать «я скучаю по тебе» тому, кому еще труднее выдавить из себя «я тоже скучаю по тебе». «Чувак, ты был бы счастлив оказаться здесь», — говорит он вместо этого. — «Куча людей со странным акцентом». «Серьезно?» — Дин так и видит, как он наклоняется вперед, выходя за все обычные границы личного пространства. — «Калифорнийский английский, без сомнения, и, вероятно, несколько фантастических примеров Чикагского английского». — Дин смеется и говорит, что понятия не имеет, о чем говорит Кас. В конце концов, они разговаривают до тех пор, пока Сара не вносит многочисленные исправления в эскиз, и Дин пускается в объяснения, когда Сара говорит: «Хорошо, приятель, я собираюсь начать», — и в трубке раздается грохот ее машинки. «Я покажу тебе в понедельник», — отвечает он, ухмыляясь, когда Кас спрашивает, какую татуировку он собирается сделать. «Тогда, я надеюсь, ты не принимаешь предложение Габриэля всерьез», — парирует Кас, и Дин прекрасно представляет себе лукавый, дразнящий взгляд в его глазах. «Как скажешь, чувак», — усмехается Дин, и Сара задумчиво улыбается ему к тому времени, как он вешает трубку. «Парень?» — она дразнит, пока бьёт контур на его икре. «Не-а», — говорит Дин, стараясь не выдать себя, но его смех выходит натянутым. — «Просто, э-э, мой хороший друг. Вроде как друг семьи». Сара молча продолжает смотреть на него, слишком долго, чтобы чувствовать себя комфортно, а затем кивает, как будто всё поняв. «Ты плох в этом, да?» — наконец бормочет она, криво скривив губы. «В точку», — автоматически усмехается Дин, но чувствует, как краснеют кончики его ушей. Сара бросает на него еще один взгляд и нежно похлопывает его по колену свободной рукой. В воскресенье он ковыляет по выставке, стараясь как можно меньше тревожить свои ноги с новой татуировкой. После второго сеанса с Сарой он работает ещё с десятью людьми, затем, морщась, направляется туда, где находится большинство киосков с украшениям. Выставка подходит к концу. Там есть пара грубоватых аметистовых туннелей его размера, которые так и просятся, чтобы их купили, поэтому он вздыхает и раскошеливается, а затем покупает Джо действительно потрясающую пару украшений для ушей, вырезанных вручную из рутилового кварца. Выставка быстро заканчивается, и уже прохладно, когда убирают все стенды; Дину удается пару часов крепко поспать перед перелётом, прежде чем отправиться обратно в аэропорт, к сожалению, на этот раз без Касса, который проводил бы его. Его обратный рейс включает остановку в О’Хара, что является гребаным благословением. В конце концов он настолько травмирован своими перелетами, что даже позволяет Сэму быстро обнять его в аэропорту. Гейб и Кас приходят через полчаса после того, как они с Сэмом возвращаются домой, и в это время Дин ковыляет в баскетбольных шортах и пытается найти способ лечь на диван, не касаясь его ногами. «Черт, — тоскливо вздыхает Гейб, — «значит, это была не татуировка на заднице». «Это прекрасно», — бормочет Кас, когда Дин осторожно садится и в конце концов кладет ноги на кофейный столик. — «Уровень детализации невероятный». — Он восхищённо качает головой и садится рядом с Дином. — «Тебе очень идет». Дин хмыкает. Конечно, это чертовски красиво, Сара Эберле вытатуировала это — тату полностью чёрного цвета и тянется от колен до лодыжек. На ней завитки перекрёстной штриховки с петлями нежного оттенка, выделяющиеся на фоне черного цвета. Он не думает, что когда-либо любил свои татуировки сильнее, чем эту. Он делает глоток пива, смакуя его с закрытыми глазами, когда легкое прикосновение к его голени заставляет его подпрыгнуть и чуть не пролить половину бутылки себе на рубашку. Рука Каса зависает в дюйме над его ногой, и на лице у него такое печальное, извиняющееся выражение. «Мои извинения», — говорит он, поднимая руки вверх, как перед перепуганным животным. Дин фыркает. «Нет, нет», — говорит он в ответ, ставя пиво на стол, — «Я просто… э–э… не ожидал этого. Она всё ещё чувствительная». «Можно мне потрогать?» — спрашивает Кас, осторожно опуская руку обратно к ноге Дина. Он пожимает плечами. «Наверное. Просто, э-э, будь нежен. Иногда все еще чертовски больно». «Мило», — весело говорит Гейб, плюхаясь на диванчик рядом с Сэмом. Дин закатывает глаза и изо всех сил старается не дрожать; пальцы Каса мягко танцуют по его ногам, вырисовывая узоры, которые он еще не успел запомнить, так чертовски нежно касаясь кожи, что кажется, он наконец-то сойдет с ума.

***

В пятницу перед своим днем рождения Дин просыпается на диване Милтонов в самый ранний час утра из-за шума на кухне. Утреннее солнце слабо просачивается сквозь темные облака, и света почти нет, но у него есть представление о том, кто мог встать в такую рань. «Кас?» — хрипит он. «Мои извинения», — шепчет в ответ Кас, стоя рядом со стаканом кофе в руке, — «Я не хотел тебя будить. Возвращайся ко сну, Дин.» И затем — он думает, что это ему снится — Кас перегибается через спинку дивана, нежно проводит пальцами по волосам Дина. К тому времени, когда он подходит к двери, Дин снова крепко спит. Он снова просыпается где-то около 9:30 на этот раз из-за того что Габриэль и Сэм возятся на кухне; он садится, трет глаза и хватает телефон. Кас Милтон ≪ Во сколько ты сегодня заканчиваешь, я бы убила за бургеры Эллен на обед Позже, зевнув и потянувшись, он проводит рукой по волосам и направляется на кухню. Пахнет так, будто Гейб готовит французские тосты, и в животе у него урчит от предвкушения, но когда он сворачивает за угол, мир замирает. На лице Сэма эта глупая ухмылка, и он наклоняется, закатывая рукава своей рубашки, наклоняется, чтобы поцелуем стереть ухмылку с лица Габриэля. Остановите ебучую планету, я сойду. Дин издает сдавленный возмущенный звук, а Сэм и Гейб выглядят как олени в свете фар, а затем Сэм кричит Дин, подожди, подожди секунду, но Дин даже не знает, куда он идет. «Что, черт возьми, происходит, Сэм?» — шипит он, переводя взгляд с удивлённых, слишком больших глаз брата на силуэт Габриэля на кухне. «Ты не –?» «Нет, Сэм, я не, поэтому я бы хотел, чтобы ты объяснил что, черт возьми происходит» — выплёвывает он. «Я– ну –» Сэм сглатывает и проводит рукой по волосам. «Дин, я думал, ты знал. Не похоже, что мы прям скрывали это». «Он почти на шесть лет старше тебя», — говорит Дин гораздо громче, чем намеревался. «Он семья», — выплёвывает Сэм, еще громче. «Сэм», — начинает он, теперь уже сердито, но Сэм перебивает его. «Я могу принимать свои собственные решения, Дин», — огрызается он. «Мне не нужно, чтобы ты вёл себя как отец». Дин оказывается снаружи и хлопает дверью, не успев опомниться. Поездка домой проходит сквозь злую красную дымку; он заходит домой, только чтобы переодеться в нормальную одежду. Причина, по которой дом пуст, расстраивает его еще больше, и следующее, что он осознает, это то, что он направляется в кампус. Кас Милтон ≫ Я закончу в 10:30. Я бы с удовольствием пообедал с тобой. ≪ Я прямо сейчас еду в кампус. Мы с Сэмом поссорились, мне вроде как нужно поговорить с тобой о чем-то важном ≫ Подожди меня в моем кабинете. Я буду там, как только освобожусь. Он прокладывает себе путь сквозь непрерывно падающий снег и знает, что ведет себя грубо по отношению к людям, через которых пробирается, чтобы попасть в здание, но сейчас это неважно. Дверь с аккуратной табличкой «Кастиэль Милтон. Язык и Право / Диалекты Америки» приоткрыта, поэтому он толкает ее локтем и опускается в одно из кресел. Часы показывают 10:31, когда Кас заходит в аудиторию; Дин вскакивает на ноги, и они неловко переминаются с ноги на ногу, прежде чем Дин просто выпаливает: «Ты знал о Сэме и Гейбе –?» и Кас пристально смотрит на него. «Что они… ну, ты понимаешь…?» — Дин делает неопределённые движения руками в воздухе. «Я”– Это первый раз, когда он видит Каса удивлённым. — «Я»… у меня были подозрения, что Габриэль всегда очень любил Сэма, но…» «Привет, Кастиэль», — раздается третий голос, и Дину приходится проявить монументальное самообладание, чтобы не ударить Захарию прямо в его самодовольную физиономию. Он небрежно опирается на дверной косяк, переводя взгляд с Дина на Каса и на мизерное расстояние между ними. На то, как Дин буквально прижимается к Касу, держа его за руки. -“Я, э-э, не хочу прерывать тебя и твоего друга, но могу я потревожить тебя на минутку?» «Боюсь, что нет», — говорит Кас, грубо, опасно и вау. — «У нас с Дином сейчас небольшие семейные проблемы». — А затем он просто вылетает за дверь, прямо мимо Захарии, и Дин не может удержаться от самодовольной ухмылки через плечо, следуя за Касом по коридору. «Это нечто большее, не так ли?» Голос Каса звучит мягко на фоне глубокого мурлыканья Импалы. «Ничего», — бормочет Дин и многозначительно смотрит в лобовое стекло. «Дин», — говорит Кас, и он знает, что Кас видит его насквозь. «Это просто…» — Он проводит ладонями по рулю, ощущая все знакомые неровности и вмятины на коже. — «У Сэма есть такая манера …упоминать отца во время ссор». — Он выдыхает. — «Я не знаю, чувак. Мне нужно немного времени, чтобы подумать об этом». «Габриэль намного старше Сэма», — говорит Кас и рассеянно проводит рукой по волосам. «Я знаю», — разочарованно отвечает Дин. — «Бог свидетель, Сэм умен, но я боюсь, что он не понимает, во что ввязывается». «Как бы я ни заботилась о твоем брате, меня беспокоит, что Габриэль может быть как обычно прямолинеен и неосознанно или случайно надавить на Сэма, заставив его сделать то, чего он не хочет — " «Кас, господи, я не хочу думать о –» «–или Сэм хотел поэкспериментировать и выбрал кого-то, чьи чувства к нему гораздо больше, чем экспериментальные». Загорается красный, и Дин, пользуясь случаем, недоверчиво смотрит на Каса. «Ты серьезно», — говорит он. «Конечно», — невозмутимо отвечает Кас. — «Действия и чувства Габриэля давно вышли за рамки его привычных. Я удивлен, что ты не заметил этого раньше «. «Однако Габриэль есть Габриэль», — ворчит Дин. «Он флиртует со всеми». «Несмотря на это, я надеюсь, что и Сэм, и Габриэль знают, что делают», — бормочет Кас и прислоняется головой к окну. Снежинки продолжают кружиться ореолом вокруг его темных волос за стеклом, и Дин понимает, что загорелся зеленый, только когда придурок позади него сигналит. Снежный человек ≫ Я остаюсь у Габриэля. Нам нужно поговорить завтра. «Замечательно», — бормочет Дин и швыряет телефон в сумку с большей силой, чем необходимо. Джо смотрит на него с сочувствием; он откашливается. «Готова идти?» «Да. Послушай, Дин–» «Брось это, ладно?» — Он опирается локтями на стойку. — «Достаточно того, что это неправильно, я должен поговорить об этом с Сэмом». «Иди домой, выпей», — вздыхает она и сжимает его плечо. «Спроси Каса, как Сэм себя чувствует». «Да, да». Он поднимает воротник, прежде чем выйти в почти метель; Джо ждет, пока он закроет дверь, коротко, крепко обнимает его и направляется домой. Вождение по снегу, думает Дин, было бы действительно классным, если бы он не беспокоился так сильно о своей машине. Он любит зиму за ее тишину, и почему–то внутри машины она кажется еще более неземной — тихая, если не считать двигателя, мягкая, бледная и холодная. Как бы сильно он ни любил зиму, он бесконечно благодарен, что в их с Сэмом жилом комплексе есть парковка. Поднимаясь по лестнице, он снова достает телефон. Кас Милтон ≪ Эй, у вас с Габриэлем все в порядке? Я дома, если захочешь зайти или ещё что-тт ≪ Что-то* ≪ Собираюсь приготовить ужин. Не знаю, ел ли ты. ≫ Я скоро буду. Ну, ладно. Он открывает холодильник и понимает, что у него есть порезанные кусочки свинины, которые он купил для приготовления рагу (вопреки тому, что, кажется, думают все вокруг, Дин на самом деле отличный повар, выкусите). Он пожимает плечами, достает сковороду и начинает разогревать масло для жарки, пока чистит картошку. Масло начинает трещать и примерно через тридцать секунд раздается стук в дверь. Кас выглядит… раздраженным. Это лучше, чем полностью взбешенный, это точно, но это все равно означает, что произошло что-то неприятное. «Ну так как там…» Он делает неопределенный жест. Кас вздыхает, снимая с себя плащ и три слоя одежды под ним, и остается только в старой футболке и джинсах с дырой на колене. Дин удивлен. Кас не часто одевается в стиле casual. «Я думаю …» — Кас делает паузу и пожимает плечами. — «Думаю, они првы. Никто из нас не выслушал их, хотя это вполне объяснимо, учитывая что они не спешили рассказывать об этом нам» Дин делает глубокий вдох и кивает. «Хорошо», — говорит он и снова кивает. — «О-кей. Итак, э-э, ужин?» Он тычет большим пальцем в сторону кухни и пытается улыбнуться. Рот Каса подергивается. Они ужинают на диване, и в итоге Кас уговаривает его посмотреть один из фильмов Сэма, что-то под названием «Престиж», который Дин совершенно не готов был полюбить так сильно, как он это делает к моменту титров. «Кас?» — неуверенно спрашивает он, потому что Кас откинулся на спинку кресла, словно уснул. В ответ он получает ворчание. — «Ты остаешься на ночь?» «Я уже не могу открыть глаза», — бормочет Кас. — «Так что если ты не против, я останусь». «Ну... э…» — Он прочищает горло. «Я был бы не против». Кас садится и потягивается так, что край его футболки задирается и на короткую секунду виднеется полоска его загорелого живота. Не то чтобы Дин пялился. Затем, к его удивлению, Кас встает, зевает и бредёт в комнату Дина. Дин хмурится, собирает посуду, бросает ее в раковину, а затем заглядывает в свою комнату и обнаруживает, что Кас раскинулся на его кровати и уже мертвецки спит, в той же футболке. Он фыркает и возвращается к мытью посуды. В два часа ночи Дин сидит за своим столом. Уличный свет в окне едва ли достаточно ярок, чтобы он мог видеть, что рисует, и он слышит глубокое, ровное дыхание Каса позади себя; он знает, что скоро захочет спать. А пока что у него просто руки чешутся, и ему нужно разобраться с этим, прежде чем заснуть. Он думал о том старом сне об аде, который ему снился, об ангеле и свете, и ему кажется, что он наконец разгадал его — темные, мерцающие крылья, впечатляющий взмах, лицо, полное сосредоточенности и дикого восторга, святое, праведное и прекрасное. Он лениво набрасывает еще несколько теней и подавляет зевок: с него хватит, пора спать. Кас занимает большую часть кровати, и Дин делает все возможное, чтобы освободить себе место, не занятое Касом. Это приводит к тому, что Кас бессознательно обнимает его и цепляется за край футболки Дина. Дин в тысячный раз за этот день оценивает свое положение. Он все еще не может отделаться от мысли, что в глазах Каса он, должно быть, чертовски неадекватен, и даже если теперь Сэм для него не вариант, Кас ни за что не опустился бы так низко. Ничтожный. Эта мысль почти успокаивает своей знакомостью, как ядовитый шепот Аластера в его голове, как он обычно рычал: отвратительно, Винчестер, ты должен царапать их, пока они не истекут кровью, кровью и кровью, только на этот раз все перевернулось, и он сам истекает кровью. Его руку покалывает фантомная боль. Он расправляет плечи и закрывает глаза, и последнее, о чем он успевает подумать, прежде чем уснуть, — ангел из его сна очень похож на Каса.