Look away

      Он долгое время смотрел на небольшой нож, подаренный Дженной, и сжимал его в руке, думая. Затем отложил его и вздохнул. Это слишком рискованно, даже для него. Насколько будут заметны раны от ножа? И хотя он редко снимал с себя толстовку или ходил без рукавов, и хотя его руки уже были покрыты подобными шрамами, Ло не был уверен в том, что хочет заниматься обработкой таких порезов. Не тогда, когда рядом с ним бродят три человека, – автоматона? – не тогда, когда Дилан может вернуться в любой момент и не тогда, когда его оставшиеся два соседа бродят за дверью. Сейчас девять часов вечера. Дилана в комнате нет, и Карл, нервно бормоча про то, что это было очень на него не похоже, ходил из стороны в сторону, параллельно разговаривая с Чедом, успокаивающего его, и Лололошка слышал его шаги. Резко вскинув голову, он считал каждый скрип, высчитываю возможность того, что Карл зайдёт внутрь. Но он, кажется, успокоился и, судя по звукам, о чём-то болтал с Чедом. Поэтому Лололошка выдохнул и вернулся к поставленному вопросу. Нож валялся на его кровати, и он обратил внимание на тумбочку, стоящую рядом. А что насчёт ножниц? Те же лезвия, но не настолько острые, чтобы оставить серьёзную рану. По крайней мере, он так надеялся. Ло не был уверен, занимался ли подобным до того, как потерял память. Но судя по тому, как его тело было истерзано шрамами, он имел основание думать, что не только занимался самоповреждением до своей амнезии, но ещё и пару раз залезал в пасть медведю, – как иначе объяснить огромные рубцы, идущие вдоль его живота и груди? Ну и, конечно, огромная ярость по отношению к этим бурым зверям. Смерть Брэндона сильно по нему ударила. Даже с учётом факта того, что он не был человеком, – машиной, не понимающей этого. Даже с учётом факта того, что это, формально, не была его вина. Конечно, его мозг не хотел воспринимать это с такой точки зрения, ведь, кажется, с ним уже что-то не так. Он даже не знал, кем был до того, как впервые ступил в университет. Считать причины подобных наклонностей было глупо, но Лололошка кусает губы, вспоминая о том, насколько сильно информация о том, что всё вокруг – нереально, заставила его трястись, прижимаясь к стене волонтёрского центра. Весь израненный, без памяти, так ещё и теперь с осознанием того, что крохотный кусок жизни, который он, к счастью, пока что не забыл, оказался фальшем с марионетками и кукловодами во главе с уборщиками, и ведь комедии смешнее не придумаешь. Правда никто не смеялся. Лололошка осторожно поднимается с кровати, стараясь наступать на пол так, чтобы шагов не было слышно. Он останавливается у тумбочки Дилана и нервно открыл первый ящик. Сейчас у него не было ножниц, да и он не знал, как их сделать самостоятельно, – навыка не хватало. Поэтому он искренне надеялся, что у Дилана они есть. Тем не менее, на секунду он мнётся, и на секунду что-то в нём желает не найти их. Но он находит. Ло возвращается на кровать и закатывает рукав, уставившись на собственную руку. Большинство шрамов были старыми, появившимися до того, как он начал помнить, но среди них были едва заметны небольшие белые полосы, не идущие даже во сравнению с кривыми рубцами, будто обнимающими его от запястья до локтя. Он не хочет умирать, бегло думает Лололошка, раздвигая лезвия ножниц и на секунду заглядываясь на блеск света от лампы, промелькнувшего всего на секунду. Он не может видеть своего отражения и, на самом деле, даже радуется этому. Всё, что он видит – слабое, едва видное бледное отражение собственных глазах на исцарапаной поверхности. Он прижимает лезвие ко внешней стороне руки и замирает, когда холодный металл касается кожи, а после резко дёргает в сторону. Боль секундная, – ножницы, кажется, слишком тупые, чтобы прорезать до крови, но он старается, и в конце концов над толстым рубцом остаётся красная полоса, тонкая, с собиравшимися на ней маленькими капельками крови. Ло щурится от боли, но это ничто по сравнению с тем, через что он уже прошёл. Совсем ничего. Поэтому он продолжает, с каждым разом делая движения резче, чтобы ножницы впились глубже в кожу. Он закрывает глаза и расслабляется. Это ненормально, – то насколько боль заставляет его почувствовать себя безболезненно, как бы нелогично это и не звучало. В конце концов, он входит в ритм, – не смотря на то, что одна его рука затекает от дёрганья в сторону, а по второй медленно распространяется онемение от того, как кожу щиплет, он почти растворяется в этом ощущении. Тонкие капельки крови тихо стекают вниз, и Ло, сам того не замечая, кусает губы. И он даже сначала не замечает, как ещё один рывок сопровождается более сильной болью и мокротой. Лололошка медленно опускает взгляд вниз и замирает, когда видит, как его собственная кровь блестит на лезвии ножниц, а вдоль внешней части его руки идёт глубокий, – конечно, не настолько, как мог быть, если бы он использовал нож, – порез. Он мельком думает о том, что, кажется, случайно прорезал глубже положенного, даже не смотря на то, что вроде как решил, что ножницы слишком тупы для такого. Кто мог подумать, что Дилан точил их? Ло замирает, наблюдая за тем, как порез начинает кровоточить. Это завораживает его на добрую минуту, прежде чем он наконец слышит шаги в сторону двери, и та распахивается, впуская Карла внутрь. Он, кажется, всё ещё разговаривает с Чедом, когда Лололошка, всё ещё немного оглушённый, резко поворачивает голову к нему. Карл, улыбаясь, смотрит на него, прежде чем выражение его лица стремительно меняется, когда его взгляд опускает на руку соседа.       — Ло? — Он, кажется, всё ещё мнётся, прежде чем кинуться к нему, опускаясь на пол, чтобы оценить повреждения, оставленные на чужой коже. — Ты чего делаешь? Его глаза светятся таким беспокойством, что Ло, наконец отмирая, становится до ужаса стыдно. Он отдёргивает руку в сторону, когда Карл тянется к ней, и пытается отодвинуться.       — Подожди, я сейчас принесу аптечку, подожди... — Он нервно бормочет и вскакивает на ноги, цепляясь взглядом за ножницы, всё ещё зажатые в руке Лололошки. Карл снова мнётся на месте, на секунду потянувшись к ним, чтобы забрать, но после снова отходит назад. Он быстрым шагом возвращается к порогу комнаты и высовывается наружу. — Чед? Чед! Иди сюда, пожалуйста! Тот заглядывает в комнату, с вопросом смотря на Карла, прежде чем наконец понять, что происходит, – его глаза на секунду расширяются от удивления.       — Карл? Что происходит? — Чед, кажется, либо боится пройти в комнату и увидеть больше, либо просто слишком напуган, чтобы шагнуть внутрь. Ло не может точно понять, пока его мысли плывут перед глазами, а два его соседа с тревожным волнением крутятся вокруг него.       — Забери у него ножницы, я схожу за аптечкой, — Карл с мольбой смотрит на Чеда, прежде чем кинуться мимо него из комнаты в туалет, где Лололошка раньше видел медицинские принадлежности по типу бинтов и перекиси. Чед всё ещё продолжает смотреть на Ло, когда ботаник исчезает позади него, а после дёргается к нему, так же как Карл всего пару минут назад опускаясь на колени перед ним. Лололошка мельком думает о том, что таким образом они хотят быть на равне, хотя никто из них никогда и не причинял ему боли.       — Можешь отдать мне это? — Чед осторожно кивает на ножницы, которые Ло продолжал держать. Он вздрагивает, а после разжимает руку, позволяя Чеду забрать их. Ему так стыдно, что, кажется, его голова готова взорваться. И он с трудом осознаёт, что это, возможно, происходит ещё и потому, что его голова болит так, будто на неё уронили наковальню.       — Молодец, видишь, всё хорошо. — Чед улыбается ему, но его улыбка безумно неловкая и напуганная. Лололошка сглатывает.       — Всё хорошо. — Эхом повторяет он, пытаясь убедить в этом скорее Чеда, нежели себя.       — Не волнуйся. — Его сосед переводит взгляд на порезы, особенно на самый большой, и снова нервно улыбается. — Не волнуйся, э-э, я когда мелким был постоянно царапался, когда играл на улице. Не так сильно конечно, но, э-э... Ты в хороших руках, я думаю? Сейчас Карл вернётся с аптечкой, и мы всё исправим, хорошо? — Он мнётся, и Ло видит, насколько ему неловко от собственной беспомощности. Лололошка открывает рот, чтобы снова попытаться его подбодрить, но Карл врывается в комнату, держа под мышкой аптечку.       — Извини, Ло, — Он пыхтит, подбегая к нему и садясь рядом на кровать. — Я не мог найти бинты. Даже не знаю, кто успел их всех использовать... — Карл осторожно берёт его руку в свою, бегая взглядом по красным линиям, оставленным на чужой руке. — Вроде не так всё плохо, не очень глубоко... Но всё-таки, думаю, на всякий случай, лучше перевязать... На всякий случай, хорошо? — Он бормочет, и Ло наблюдает за тем, как его пальцы трясутся, когда он тянется за бутылочкой перекиси. — Сейчас немного больно будет. Он открывает её и проверяет, осталось ли ещё чего внутри, немного капая себе на ладонь. После Карл снова тянется к нему, и Лололошка чувствует, как Чед мягко сжимает его плечо. Холодная жидкость выливается ему на руку, и он резко кусает губу, чувствуя привкус крови во рту. Это не так уж и больно, но теперь повреждённую кожу щиплет, а по его телу проходит мелкая дрожь. Он выдыхает и медленно кивает, надеясь без слов дать понять соседям что с ним всё хорошо.       — Сильно больно? — Карл смотрит на него с беспокойством, откладывая перекись в сторону. Он берёт бинты в руки. — Кровь быстро остановится, по крайней мере, должна. Как у тебя дела с гемоглобином? В плане... — Он замолкает на пару секунд. — Как у тебя с кровообращением вообще? Со свёртываемостью крови? Я в любом случае наложу бинты, просто... В общем, постарайся ничего тяжёлого не таскать в этой руке, хорошо?       — Думаю, для него это не выполнимо. — Чед улыбается. Ло мысленно благодарит его за то, что тот пытается разрядить обстановку. — Боюсь, нам придётся запереть его здесь. Хотя, он может просто окно разбить...       — Он так уже делал. — Карл смеётся, забинтовывая ему руку, и Чед вторит ему.       — Серьёзно? — Он прижимает руку ко рту, чтобы сдержать собственное хихиканье. — Я почему-то даже не удивлён. Они продолжают обсуждать его, смеясь и шутя, и Лололошка чувствует, как начинает расслабляться. Не в том извращённом смысле, в котором он чувствовал успокоение пять минут назад. Это мягкое чувство, не сопровождающееся пульсацией боли, и Ло делает выводы, что оно ощущается хоть и неправильно, но приятно. Карл заканчивает с его рукой и откладывает бинты и окровавленные салфетки в сторону.       — Вот и всё. Не туго? — Лололошка качает головой, не решаясь сказать ничего вслух. Стыд всё ещё тихо капает ему на мозги. Карл и Чед переглядываются, а потом чужая рука снова оказывается у него на плече.       — Ты, если что, можешь рассказать нам всё. — Чед говорит так мягко, что все убеждения в бесчувственности автоматонов вокруг мгновенно стираются. Как мог кто-то запрограммировать кого-то быть настолько искренним? — Потому что, ну... О чёрт... Это всё из-за, ну... — Он бросает взгляд на Карла, а после переходит на шёпот. — Это всё из-за Брэндона, да?       — Прости... Мы должны были быть рядом. — Карл быстро моргает, и Ло подозревает, что он вот-вот заплачет. — Нам жаль, что тебе пришлось проходить через это в одиночестве. И, на самом деле, Лололошка чувствует глупый порыв рассказать им обо всём. Об амнезии, об всём том, что мучало его все месяцы, проведённые здесь, о кошмарах и воспоминаниях, мелькающих в его сознании, пытаясь снова проникнуть внутрь его черепа, – чтобы снова заставить его помнить. И он почти делает это; открывает рот, одновременно с этим подбирая слова. Но потом они все втроём слышат шаги, и Карл привстаёт, поворачиваясь к двери. Он бормочет что-то о Дилане.       — Вы где? Умер что ли кто-то? — Дилан зовёт из главной комнаты, а после наконец оказывается на пороге своей комнаты. — Что у вас тут за собрание? — Он фыркает и начинает снимать рюкзак с плеч. Ло не может сдержать укол вины, когда он понимает, что Дилан, вероятно, уходил искать больше информации, в то время как сам он занимался самобичеванием, строя из себя жертву. Он снова сглатывает и закрывает глаза, выдыхая. Дилан садится на кровать и опускает взгляд на своего соседа, после чего поднимает одну бровь.       — Что у тебя с рукой? В репейник залез что ли?       — Дилан! Ло просто... — Карл замолкает, неловко бросая взгляд на Лололошку. Тот медленно кивает, – кому-кому, но Дилану доверять можно. Пока что он был единственным, за кого он мог цепляться, чтобы не свалиться в пропасть собственных переживаний. В каком-то смысле, он был комфортным.       — ... Дилан. — Карл медленно начинает, выдыхая. — Лололошка пытался, э-э... Причинить себе вред. Дилан долго молчит, склонив голову. Он оценивающим взглядом изучает его, будто пытался понять, правда ли это. Ло не может его винить, – он часто влипал в неприятности.       — Правда что-ли? — Наконец говорит он. Дилан, кажется, не торопится кидаться к нему, как это делали остальные, и Лололошка отчасти благодарит его за это. Ему было неловко от того, сколько внимания ему уделяли сейчас. — ... Что случилось вообще? — Он в упор смотрит на него. Не смотря на то, что его взгляд для Карла и Чеда мог показаться осуждающим или грубым, Ло знал, что на самом деле Дилан волнуется.       — Я не думаю, что сейчас время для распросов. — Бормочет Чед и внезапно осторожно пытается уложить Ло в постель. Тот на секунду теряется. — Мне кажется, ему лучше лечь отдыхать или даже спать.       — Как думаешь, мы можем оставить его одного? — Обращаясь скорее к себе, Карл накрывает Лололошку одеялом, кажется, не замечая его слабые сопротивления. В конце концов мироходец сдаётся и падает на кровать, медленно моргая.       — Я всё ещё здесь, если вы не забыли. — Дилан поднимается со своей кровати и скрещивает руки на груди, смотря скорее на Ло, нежели на Карла или Чеда. Его соседи несколько минут молчат, после чего Карл снова подаёт голос.       — Ты сможешь проследить, чтобы он заснул? И, знаешь, пронаблюдать за тем, чтобы рана не открылась, и...       — Смогу я, не тупой. — Дилан язвит и подходит к ним. — Валите уже. Карл хмурится и, кажется, собирается сказать что-то, но Чед кивает ему, направляясь к выходу из комнаты.       — Только свет выключи и не шуми! — На последок говорит Карл, прежде чем исчезнуть вслед за Чедом. Дилан наблюдает за ними, а после фыркает, пожимает плечами и вырубает свет, погружая их обоих в тьму, разрезавшуюся лишь светом фонарей из окон. Ло переворачивается на бок и смотрит на то, как он мнётся на месте, оперевшись на тумбочку и смотря вниз. Он думает о чём-то, и Лололошка подозревает, что это что-то тесно связано с ним. Казалось, именно Дилану стыдно, хотя вся вина, вообще-то, лежала именно на Ло.       — Мне жаль. — Слова срываются с его губ быстрее, чем он успевает подумать. Дилан вздрагивает и поворачивается к нему. Ло не уверен, что может точно прочитать эмоции в его взгляде, но видит в тёмно-синих кругах что-то смешанное с яростью. Только к кому?       — Тебе жаль? — Резко говорит он, смотря прямо на своего соседа. — За что ты извиняешься? Ло... — Внезапно в его голосе звучит такое отчаяние, что Лололошка на секунду теряется, не уверенный в том, что общается сейчас с Диланом, а не с кем-то другим. Внезапно Дилан тяжело садится на край его кровати, и мироходец вздрагивает. Он поворачивается к нему, наблюдая за тем, как тот вздыхает и зажмуривается.       — Ты идиот, знаешь? — Выдаёт он. — Полнейший идиот. — Он вскидывает руки, и Ло впервые видит его таким, – взрывающимся от переизбытка эмоций. — Но ты не волнуйся, я, видимо, тоже. Как я мог не заметить? — Голос Дилана переходит на полу-шёпот, когда он наконец поворачивает голову к Лололошке. — Почему ты ничего не сказал? Мироходец моргает пару раз.       — Не сказал что?       — Что тебе плохо! — Дилан хмурится. — Слушай, я знаю, было итак очевидно, что ты тот ещё тип и у тебя явно немного, прям капельку, но съехала крыша, но... Но, слушай, я правда не думал, что это дойдёт до такого и... — Ло внимательно наблюдает за ним, и тревога, замеревшая на лице его соседа, была настолько явна, что ему было до ужаса больно наблюдать за ним.       — Всё хорошо. — Медленно пробормотал он, приподнимаясь на локтях. Дилан следит за ним взглядом, будто опасаясь того, что он может что-то сделать. — Просто минутная слабость.       — Просто, знаешь, было бы хорошо, если бы ты рассказывал мне, если, знаешь, тебе внезапно хочется пострадать подобной хернёй. — Дилан щурится, скрещивая руки на груди. — ... Я не пытаюсь, если что, обесценить или типа того, ты знаешь... У тебя нет веских причин доверять мне подобное, но, слушай, мы вроде как хотели вместе сбежать из этого места. Мне бы не хотелось тащить за собой труп. Лололошка чувствует, как улыбается. Выражение лица Дилана заметно смягчается, и он снова вздыхает, закрывая глаза. Они молчат несколько минут, прежде чем он чувствует чужую руку у себя на плече. Лололошка поворачивается в сторону Дилана, наблюдая за тем, как он, не смотря на него, поглаживает его, едва приоткрыв глаза.       — Ложись спать. Все тут за тебя волнуются. — Еле слышно бормочет он. — Мы со всем разберёмся, не волнуйся. Всё будет хорошо. И, проваливаясь в сон под методичные поглаживания тёплой руки, Лололошка ему верит.