Любовь старше ста лет

— А где Янь Чжэнмин? — Чэн Цянь заглядывает за дверь и прищуривается, явно пытаясь придумать, где тот еще может быть. Ли Юнь задумчиво склоняет голову. — Агрессивно подстригает кусты на заднем дворе. Лучше сейчас туда не ходить, а иначе вместо засохших бутонов тебе могут отрезать голову, — Ли Юнь на пару минут замолкает, — вы поссорились? — Пока нет, — видя непонимание на лице Ли Юня, Чэн Цянь все же превращает висеть на ручке и проходит внутрь, — мы начали ссориться, а потом Янь Чжэнмин убежал… профилактически стричь кусты. — А, — глубокомысленно изрекает Ли Юнь, возвращаясь к своему отвару, начавшему закипать и неприятно, явно как-то очень подозрительно, булькать. — Не переживай, он скоро отойдет. Чэн Цянь замолкает. Думает о том, что уж у Ли Юня-то точно больше опыта в общении с нервными главами кланов, которые сначала расстраиваются из-за того, что ты ушел без предупреждения с горы, а потом, явно чтобы скрыть слезы, отворачиваются и сбегают. — Вам просто надо нормально поговорить, — сжаливается над непутевым любовником Ли Юнь. — Сначала будет сложно, но у вас есть еще куча времени, чтобы понять друг друга. — А как быстро вы друг друга поняли? — Чэн Цянь берет со стола пучок травы и начинает обдергивать с него листья. Ли Юнь недовольно поджимает губы, но веточки не отбирает, видимо, решив, что может позволить себе пожертвовать парочкой во имя успокоения нервных дурачков, которые ничего не смыслят в отношениях. — Иногда мне кажется, что Янь Чжэнмина вообще невозможно понять до конца, — мягко улыбается Ли Юнь, — но разве не за это его можно любить? — А не за то, что у него такие красивые глаза? — задумчиво тянет Чэн Цянь, а потом, поняв, что ляпнул, закрывает рот. Ли Юнь уже откровенно смеется. — И за них тоже. Янь Чжэнмин тянется на этот смех, как ребенок к теплу объятий, и возникает на пороге через пару минут с ножницами наперевес. Подол белых одежд чуть запачкался в траве и намок от росы, несколько прядок выбилось из безупречной прически, но даже так он умудряется выглядеть в сотни раз изящней любых императоров и принцев. — Я же чувствую, что вы меня тут обсуждаете, — ядовито сообщает он. — Ага, — просто соглашается Ли Юнь раньше, чем Чэн Цянь успевает возразить. Янь Чжэнмин недовольно щурится. — Ну и до чего дообсуждались? Ли Юнь только смотрит на Чэн Цяня, мол, давай, вперед, это твой шанс. — Мы можем поговорить? — Можем, говори, — не соглашается идти на контакт Янь Чжэнмин. Чэнь Цянь несколько минут колеблется, а потом встает и подходит ближе. — Тебе помочь с цветами? — Можешь постоять рядом, — разрешает Янь Чжэнмин и возвращается в сад — напряженный, с идеально ровной спиной, а волосы бьют по спине, как будто кошка недовольно раскачивает своим хвостом. Чэнь Цянь подходит ближе. — Мне жаль, что ты волновался. Янь Чжэнмин бросает на него быстрый взгляд — от солнца в его глазах светятся мягкие медовые искры. Чэн Цянь молчит, подбирая слова, и не знает, какие из них не расстроят Янь Чжэнмина еще сильнее. — Ли Юнь тоже сначала не понимал. Убегал куда-то постоянно, причем дожидался, пока я засну, чтобы не мог остановить, а потом уходил, по делам, конечно, за едой там, чтобы заработать денег… А я просыпался раньше, не понимал, куда тот делся, — в итоге говорит Янь Чжэнмин, нервно обнимая себя за плечи, такой уязвимый, хрупкий, и одновременно — такой несгибаемо-сильный, как меч, тонущий в грозовом море, — в ужасе сидел, кажется плакал, я всегда плохо запоминал, что тогда происходило. Пока Ли Юнь не возвращался и не успокаивал меня часами. А я даже не всегда верил, что это он, а не просто мой очередной кошмар. Чэн Цянь подходит еще ближе, и Янь Чжэнмин, вздохнув, берет его за руки и утыкаетя носом в его плечо, а потом обнимает и прижимает так близко, как будто хочет, чтобы их кости сплелись вместе и никто уже не смог бы их разделить. Холодный ветер пробегает по кустам, дергает за пряди волос, забирается в рукава Чэн Цяня. — Я знаю, что ты не захочешь чувствовать себя привязанным к этому месту, — шепчет Янь Чжэнмин, а его голос на последнем слове дрожит. — Но, пожалуйста… — Хорошо, — соглашается Чэн Цянь, спасая его от необходимости говорить дальше, а потом проводит рукой по его спине. Янь Чжэнмнин обнимает Чэн Цяня не в первый раз — тот вообще очень любит обнимать, класть голову на плечо, брать за руки, будто это помогает ему поверить, что Чэн Цянь настоящий, вот только сам Чэн Цянь так и не привык, никогда не знает, как реагировать. Как сделать так, чтобы Янь Чжэнмин понял, что Чэн Цянь чувствует? Разве для этого вообще может хватать слов и жестов? Чэн Цянь пока не знает. В домике что-то взрывается и слышится ругань Ли Юня. — Он катастрофа, — доверительно сообщает Янь Чжэнмин, Чэн Цянь кивает, слабо улыбнувшись. — Ты его любишь. — И тебя я люблю, ты, кстати, тоже катастрофа, возможно, у меня типаж, — сообщает Янь Чжэнмин, мгновенно включив обратно всю свою вредность. Это хорошо, а то Чэн Цянь уже начал переживать, Янь Чжэнмин, который не существует красиво и ехидно каждую минуту своей жизни — это какой-то неправильный Янь Чжэнмин. А сам Янь Чжэнмин, гордо распрямив спину, идет выяснять отношения с Ли Юнем, уже наверняка приготовив речь о том, что новую крышу тот будет делать на домике сам, а Чэн Цянь замечает, что, помимо обрезанных засохших бутонов, Янь Чжэнмин умудрился успеть настрогать два маленьких красивых букета, и внутри от этой картины теплеет что-то, что уже много лет было не просто замерзшим, но и мертвым.