Снова вместе

Чимин никогда не любил больницы. Ненавидел; от них исходил этот запах антисептиков, чужеродный и тошнотворный. Полный больных и умирающих: две вещи, которые ему не особенно нравились в жизни. Но вот он здесь, сидит на одной из жестких пластиковых скамеек возле кабинета, ерзая в повседневной одежде. Прежде чем он смог снова погрузиться в свои мысли, Юнги вошел в холл, держа в руках пакет и две чашки кофе. — Вот, — голос старшего был тихим. Напряжение и усталость были очевидны в его тоне. Но все равно он выглядел презентабельно, с мягким запахом свежести и новой одеждой. В отличие от Пака. Его рубашка была помята, волосы растрепаны, от него слегка несло барбекю. — тебе нужно пойти домой и принять душ. Если будут какие нибудь новости о состоянии Чонгука, я немедленно сообщу тебе. Я также уже попросил отпуск для нас обоих, так что мы можем остаться здесь на некоторое время. Чимин поднял глаза и увидел эту ободряющую улыбку. Ту улыбку, которая всегда заставляла его верить, что все будет хорошо. Он почувствовал, что расслабляется, напряжение в его плечах почти исчезло, и он уселся немного прямее, принимая кофе. — Ты не должен был этого делать. Я чувствую, что это бремя… — Не надо говорить такое. Я здесь ради тебя. Не нужно чувствовать вину за это. Иди домой, прими душ и вздремни, а потом возвращайся сюда, чтобы посмотреть, как дела у Чонгука. Он не выйдет из больницы раньше, чем через некоторое время, и для твоего здоровья будет плохо, если просто останешься здесь, пока он не выйдет, — Юнги вложил пакет в руки младшего, и тот немного поколебался, вставая. — Я только приму душ, а потом быстро вернусь. Тебе не обязательно ждать здесь одному, — Чимин слегка обнял Мина, и на этот раз тот не вздрогнул и не оттолкнул его, а обнял в ответ, чего он не делал уже очень давно. Смотрел, пока младший не исчез за поворотом, прежде чем включить свой телефон. Для него это было неподходящее время отпуска, не говоря уже о них обоих. Они были в разгаре важного проекта, и все было так неспокойно. Забавно, примерно полмесяца назад он усердно работал, не имея свободного времени, и не ходил обедать с друзьями, но с тех пор, как Чимин вернулся в его жизнь, все пошло наперекосяк, и теперь он сидел в больнице, ожидая кого-то, кто должен был быть его врагом. Что вообще между ними произошло? Юнги задавался вопросом, ну что же, черт возьми, произошло, но постепенно он почувствовал, как сонливость затягивает его в беспамятство, и его веки опустились, когда он наконец заснул. Мин снова открыл глаза, когда почувствовал легкое постукивание по плечу, и, придя в себя, увидел женщину- медсестру с планшетом в руках. — Здравствуйте. Извините за беспокойство, но пациент, которого вы, вроде как, ждали, сейчас в сознании и, кажется, хочет поговорить с кем-то по имени «Юнги», — тот удивленно поднял брови и в замешательстве последовал за врачом. Зачем Чонгуку хотеть с ним встретиться? Он что, сильно так приложился головой об асфальт, да? — обычно я не разрешаю друзьям навещать пациентов, потому что это важная часть их выздоровления, но он казался таким отчаявшимся, и он не успокаивался, пока я не сказала, что приведу вас. Всего пять минут, хорошо? И не делайте ничего, что встревожит или утомит пациента. Юнги вошел в тускло освещенную комнату, и первое, что он увидел, была фигура, лежащая на кровати. Обе ноги туго забинтованы. Чон сонно открыл глаза, кивнув в сторону старшего, и поманил его подойти ближе. — Чонгук? Как ты? — начал разговор с простого и довольно неловко, попытавшись спросить, как дела у младшего, на что тот грустно рассмеялся. — Нехорошо. Врачи официально мне еще не сказали, но я не думаю, что мои ноги когда-нибудь снова станут прежними. Они заживут, но это будет медленный и болезненный процесс, — он посмотрел в потолок с легкой улыбкой на губах, когда слеза скатилась по его лицу. — я был слишком беспечен. Убедись, что Чимин не винит себя за это, понял? — Почему ты просил встречи со мной, а не с Чимином? — Юнги неловко стоял у кровати, вертя в руках стакан на прикроватном столике. — Я не хочу, чтобы он видел меня таким. Зная его, он бы винил себя за это. — Чон посмотрел на Мина, не злобно, а мягко, как будто смотрел на друга. — он отверг меня, ты знал? Я так понимаю, нет. Авария произошла не по его вине, Юнги. Я предоставляю тебе вбить это ему в голову. Старший посмотрел на Чонгука и кивнул. Тот улыбнулся в ответ, вздыхая. — Я устал. Думаю, еще немного посплю. Прощай, Юнги. Передавай Чимину привет. — Ты не собираешься встретиться с ним? — он потрясенно посмотрел на Чона. Младший лишь просто покачал головой в отрицательном ответе, закрывая глаза. Мин понял намек и вышел, закрыв за собой дверь. Снаружи стояла медсестра, и она поклонилась ему, прежде чем войти. Юнги сел на улице, взял телефон и набрал знакомый номер, который знал как свои пять пальцев. (pt.17, Правда) После аварии все более или менее пришло в норму. Чимин все еще пытался навестить Чонгука, но всегда возвращался подавленный, и Юнги догадался, что младший отказывался от посетителей, не желая, чтобы Пак видел его в таком состоянии. Работа была напряженной и умоляющей, Мин работал в более длительные смены, чтобы наверстать упущенное. Казалось, что все вернулось в норму, больше, чем обычно. Но это было скучно. Чимин был сбит с толку, и он просто не мог найти в себе смелости снова признаться старшему после того, что произошло. Он винил себя в том, что случилось с Чонгуком, независимо от того, сколько раз Юнги твердил ему, что это не так. Была пятница, и Пак развалился на диване после работы. Старший был в душе, а Чимин спорил сам с собой о том, признаваться ли снова. После того, как сделал это один раз, он был просто слишком напуган, чтобы сделать это во второй. Пак почувствовал, что его медленно, но верно клонит ко сну, но он ущипнул себя, не желая засыпать. Это не сработало, и вскоре он почувствовал, что снова клюет носом. Юнги вышел из душа, вытирая полотенцем волосы. Он увидел младшего, спящего на диване, и вздохнул, прежде чем подойти. Мину, вероятно, было слишком тяжело нести его, поэтому он протсо принес одеяло и накрыл им Чимина. Он бочком присел рядом и включил телевизор, становя его на самую низкую громкость, чтобы не беспокоить спящего. В новостях говорилось про несчастный случай, и Юнги нахмурился, когда немного прибавил громкость, желая услышать, что было сказано. Однако, когда они прокрутили клип об аварии, гудок был слишком громким, поэтому Чимин резко проснулся, а старший быстро протянул руку, чтобы не дать ему упасть с дивана. — Что? — Мин вовремя подхватил того, и тот упал обратно на диван. Он увидел новости, и выражение его лица омрачилось. — это все моя вина. Если бы не я, он все еще был бы в сознании, а не в коме… — Чонгук не в коме, — он перебил, не глядя на Чимина. Тот развернулся, чтобы посмотреть на старшего широко раскрытыми глазами. — Он не в коме?! — переспросил. Юнги покачал головой и посмотрел в потолок, решив выложить все начистоту. — Он… мы виделись, когда ты был дома. С ним все в порядке. А еще Чонгук сказал, что его ноги заживут, и он снова сможет ходить. Он говорил тебе не винить себя, потому что он знал, что ты будешь делать это, — слезы начали собираться в уголках глаз Чимина, прежде чем скатиться по его лицу и упасть на одеяло. Юнги вздохнул и обнял младшего, желая, чтобы ему стало легче. Сердце того пропустило удар, а он успокаивался, обняв в ответ, и в свою очередь желая, чтобы этот момент никогда не заканчивался. — ты злишься на меня? — посмотрел на Чимина, собираясь с духом. Пак покачал головой и улыбнулся, похлопав Юнги по щеке. — Я понимаю, почему ты это сделал, но… Больше так не делай, хорошо? — грустно улыбнулся старшему, прежде чем завернуться в одеяло и пристроиться рядом. — я просто… Действительно счастлив, что с Чонгуком все в порядке. Думал, что он в коме, и что это я виноват, что он упустил свою жизнь, застряв на больничной койке. — Прекрати. Это не твоя вина, знаешь, — Юнги нахмурился и подоткнул одеяло младшему. — если устал, тебе следует поспать еще. — Да, думаю. (pt.18, Наконец-то) Примерно пятнадцать минут спустя Чимин сонно моргнул, открыв глаза, но снова закрыл их, прижимаясь теснее к действительно теплому предмету рядом с собой. Оно было таким уютным, родным, и он пристроился к нему щекой, обхватив руками. Затем оно пошевелилось. Глаза Пака распахнулись, и он поднял взгляд. Чтобы увидеть покрасневшее лицо Юнги и ярко-алые уши. Он немного помолчал, обдумывая то, что только что сделал, прежде чем озорно улыбнуться и еще крепче обнял старшего, потершись лицом о его руку. — Чимин-а! — Мин начал бушевать, но младший придвинулся ближе и поцеловал Юнги в обнаженную шею. Тот ахнул и неловко поежился. — Юнги-хён... Ты любишь меня? — Чимин выжидающе посмотрел на чужое лицо. Старший покраснел еще больше и отвернулся, не отвечая на его вопрос. Пак нахмурился и толкнул Юнги на диван, прежде чем прижать его руки к бокам. — Я люблю тебя, хён. А как насчет тебя? — Я… Я не знаю, — попытался оттолкнуть Чимина, но тот на этот раз он не отпустил. — Не знаешь? Почему ты не можешь просто сказать, что любишь меня? Ненавидишь что ли? — голос был предательски дрогнул и пах отчаянием, умоляя старшего. Он хотел правды, он хотел, чтобы Юнги просто признался в своих чувствах. Он хотел ответа, ему нужен был ответ. Пак почувствовал, как с уголка его глаза скатилась слеза, падая на лицо Мина. Глаза Юнги расширились, прежде чем он поднял руку к лицу Чимина. Большой палец протянулся и вытер мокрую дорожку, которая появилась на мягкой щеке. — Не плачь, Мини. Ты так сильно хочешь ответа? — Юнги грустно улыбнулся, прежде чем сесть, заставляя младшего вернуться в сидячее положение на диване. Он поднял руки, чтобы вытереть глаза, но Мин отбросил их, поднимая свои собственные, чтобы осторожно промокнуть уголки глаз напротив. Чимин кивнул и шмыгнул носом. — ну… Я никогда не думал, что скажу это, но я всегда чувствовал необходимость защищать тебя, Чимин-и. Я хотел всегда быть рядом с тобой и помогать тебе во всем. Я- — Это не ответ! — вырвалось у Пака, прежде чем он икнул и снова шмыгнул носом, надувшись. — Дай мне закончить. Я люблю тебя, Минни, я просто боялся признаться в этом, опасаясь, что ты не чувствуешь того же, — старший взял того за руки и прислонился своим лбом к чужому, вздохнув с облегчением, чувствуя, как будто с его сердца только что сняли огромную ношу. Как раз в тот момент, когда он собирался оторваться, Чимин наклонился вперед и прижался губами к губам Юнги. Глаза расширились от удивления, но ему потребовалась всего секунда колебания, прежде чем он ответил на поцелуй. Счастье захлестнуло его.